Отар КУШАНАШВИЛИ: «Те, кто захапал Крым, обернутся беспомощными чайками, попавшими в нефтяное пятно»

Ведь что такое Крым, если исключить мудреные дефиниции? Крым — это одиссея грандиозного проигрыша тех, кто считает себя триумфатором; псевдорусская квазирулетка в поддавки самому себе; уравнение хамства, известного каждому: когда слова «слышь, это мое» звучат как приговор, а смотрятся памятником среднему пальцу.

Крым — это гангстерский кунштюк ВВП (Владимира Владимировича Путина. — «ГОРДОН»), который на каких-то главных весах перевесит все то, что он сделал за вечность, которую правит.

Крым — это взгляд шпаны свысока на обывателей, проверка благонадежности для «вежливых» подхалимов.

Когда-нибудь окажется, что те, кто захапал Крым, обернутся беспомощными чайками, попавшими в нефтяное пятно.

За каким чертом, ответьте мне без истерики, присоединяли Крым (чтобы не провоцировать пену изо ртов, намеренно употребляю слово «присоединить»)? Отвечают, закипая: «ЧТОБ БЫЛ НАШ». Но по-человечески если: а так он был чей?

Ты мог в любой момент попасть в крымский эдем, тебе никто не мешал. Крымская история, вся, держится на контрапункте бесстыдства и невежества. Визжа: «КРЫМ — НАШ!», эти люди даже не об истории пекутся, потому что, чтобы радеть об истории, ее ведь знать надо.

Мудрено рыдать о беспредельности Земли Русской или стенать-стонать о величии русского оружия, когда думаешь, что Кутузов и Жуков были однополчанами, а Суворов отдавал приказы Рокоссовскому, и думаешь, что Румянцев-Задунайский и Потемкин-Таврический — бывшие мужья псевдопевицы Ирины Салтыковой.

Никого не занимал Крым, за вычетом единиц, — ни в качестве затейливой истории, ни как место для вакации. А тут все помешались, эксплицитно доступную Турцию позабыв.

Расейскому человеку нужно-то всегда «за копеечку канареечку», кебаб, аниматор подхалимистый, поржать-нажраться, люрекс, чтоб на каждой тряпке была вывеска ARMANI. Никто о Крыме и не помышлял, никто даже компаративных разговоров не вел, а тут сверху вопль: «Дави фасон, показывай породу!», Крым-то НАШ.

Вся эта история, повторяю, держится на контрапункте бесстыжего «хапнуть» и ложно трактуемого величия.

Так мой блистательный товарищ Дмитрий Нагиев кричит в магазинах, немало смущая продавщиц и пучеглазую публику: «Идол ХОЧУТ вот это! Заверните!». Ленин, мать его, жил, Ленин жив, Ленин будет жить: «Владивосток далеко, но город-то нашенский».

И Южная Осетия «вашенская», и Абхазия «вашенская», а почему не Ямайка и не Уругвай? Понятно же, что поедут туда единицы, ринутся все в Грецию, толком никто не знает, что там, в Крыму, всем плевать, плевать и на Крым, и на нормы цивилизованного общежития, потому что тут главное — вот это вот: «НАШЕНСКИЙ»! Вот это вот ощущение, дарящее блаженство.

Эта ригидная (не мешать с Фригидной) политика обречена.

Крым — урок самосохранения в чумные времена, оселок на человечность, долговая яма, бабуля, навсегда почившая с репликой чинодрала: «Денег нет, но вы держитесь!»; рай, ставший чистилищем; Россия, назад.