Жена Александра ЗИНЧЕНКО Ирина: «Когда диагноз стал точно известен, Саня сказал: «Единственное, что могу тебе пообещать, — я не сдамся»

За свои 53 года Александр Зинченко многое успел. Стал кандидатом физико-математических наук и академиком Телевизионной академии Украины, курировал роспуск Всесоюзного комсомола, организовал и возглавил телеканал «Интер», был народным депутатом и вице-спикером, руководил избирательным штабом кандидата в президенты Виктора Ющенко на выборах 2004 года. А кто не помнит его резонансную пресс-конференцию в качестве Госсекретаря в сентябре 2005-го, когда Зинченко подал в отставку, обвинив ближайшее окружение Ющенко в коррупции? Последний год жизни Александр Алексеевич возглавлял Национальное космическое агентство Украины, где проработал до марта 2010 года... Почти 10 лет он боролся с тяжелейшим онкологическим недугом, вернее, с двумя его формами. Два с половиной года — вместе с немецкими врачами, которые обещали не больше трех лет жизни. В очень откровенном интервью Дмитрию Гордону в марте 2006-го политик признался, что смог победить рак с помощью зарубежных медиков, физических нагрузок, силы духа, классической музыки и поддержки семьи. «У китайцев, — сказал, — есть пословица: «Умереть нужно молодым, и сделать это как можно позднее». Вот я и стараюсь этого придерживаться». Жена Александра Алексеевича Ирина Зинченко была самой путешествующей ведущей «Интера» — в Таиланде вешала на шею живого питона, которого с трудом вынесли три служителя, на шоу крокодилов сидела на аллигаторе. Конечно, она дрожала от страха, но работа есть работа. Однажды Ирина призналась, что больше всего в жизни боится не хищного зверья и не воды, в которой тонула в детстве, а болезни близких...

«УВИДЕВ САШУ, МОЯ МАМА  СКАЗАЛА: «ИРУСЯ, ЭТО ТВОЯ СУДЬБА»

- Ирина, когда вы познакомились в пионерском лагере, кто к кому подошел первым?

Ирина и Александр познакомились в 15 лет, а впервые поцеловались после выпускного. «В то время отношения строились не так, как сейчас», 1974 год

- Конечно, Саша. Как полагается - в свои 15 лет он уже был мужчиной. Мы с моей подружкой опоздали к началу смены, за эти три дня успели образоваться пары. Едва на танцах заиграла музыка, Саша что-то шепнул на уху своему другу, тот увел танцевать Сашину девочку, а Саня рванул ко мне через весь зал столовой и пригласил на танец.

А поженились мы на четвертом курсе Черновицкого госуниверситета (Александр Зинченко окончил физический факультет, а Ирина - филологический. - Т. Ч.).

- Волновались, когда впервые увидели будущих свекра и свекровь?

- Подробностей не помню, произошло это еще в школе. В то время отношения строились не так, как сейчас. Мы с Сашей впервые поцеловались на следующий день после выпускного вечера. Два года встречались, все было прекрасно, легко. Его мама и папа - царствие им небесное! - меня любили, и я ощущала это.

- Ваши родители не отговаривали: мол, куда спешить, первое чувство непрочно, у тебя еще будет много увлечений?

- Ой, моя мама, увидев Сашу, сказала: «Ируся, это - твоя судьба». Она сразу поняла, что на этого мальчика можно положиться. Саня был уникальным - отличник всегда и везде: школу окончил с золотой медалью, в университете и аспирантуре получал Ленинскую стипендию, диссертацию защитил досрочно, руководил вокально-инструментальным ансамблем университета.

- Наверное, его исключительность видели и другие девушки. Вы ревновали?

- На первом курсе после зимней сессии мы выяснили отношения и не общались больше полугода - думали, что расстались навсегда. Спустя месяцев семь или восемь мы шли с девчонками после занятий, лил дождь, я держала зонтик и вдруг услышала до боли знакомый голос: «Ирусь, можно тебя на минутку?». Саня потом признался, что когда получил «вольную», встречался то с одной девочкой, то с другой, но, как только они начинали смеяться, слышал мой смех...

В один прекрасный момент поняли, что времени, которое мы выделяем на наше общение, нам не хватает. Тогда мы пошли к родителям и сказали, что решили пожениться.

- Наверное, с квартирой проблем не было, ведь отец Александра был человеком заметным (это он в свое время организовывал обмен американского летчика-шпиона Фрэнсиса Пауэрса на советского разведчика Рудольфа Абеля)?

В Черновицком госуниверситете Александр руководил вокально-инструментальным ансамблем

- Его родители жили в трехкомнатной хрущевке, а в нашей двухкомнатной, кроме моих папы с мамой, - я и мой младший брат. После свадьбы мы какое-то время пожили у Сашиных родителей, потом переехали к моим. Когда брат вернулся из армии, у меня уже была дочка Катюша и я ждала Сашеньку. Александр, кстати, защитил диссертацию через неделю после моей выписки из роддома.

Я все время чувствовала, что Саша закладывает фундамент благополучия нашей семьи...

Помните, как в то время было тяжело с обувью? Однажды моя соседка принесла мне югославские туфли, которые оказались ей малы. Они были очень красивые и стоили 75 рублей - сумасшедшие деньги.

Вечером к Сашиному приходу я надела нарядное платье, обула эти туфельки - он всплеснул руками: «Берем!». Я сказала: «Ты хоть бы для приличия спросил, сколько они стоят». - «Какая разница? Заработаю».

Саша тогда занимался репетиторством, играл на свадьбах со своим ансамблем, так что мы жили безбедно. После защиты кандидатской Саня стал младшим научным сотрудником кафедры теоретической физики нашего университета, читал лекции, подрабатывал на хозтемах.

«МУЖ ПАХАЛ, КАК ВОЛ, И СВЯТО ВЕРИЛ В ИДЕАЛЫ ТОГО ВРЕМЕНИ»

- Ему ведь прочили кресло декана, а потом и ректора?

- Во всяком случае, говорили, что докторскую он стопроцентно защитит к 30 годам. И тут перестройка. Парторг университета Володя Плужников (это его младший брат Игорь Плужников и Александр стали потом учредителями телеканала «Интер») попросил Саню возглавить университетский комитет комсомола. Кстати, Володя учился в школе, где преподавал мой папа. В этой школе учились и мы с Игорем, так что все мы друг друга знали с детства.

- Но однажды ваш муж, который временно оставил научную работу и всецело посвятил себя комсомолу, пришел домой и сказал, что нужно собираться в Москву, где он будет учиться в Академии общественных наук по специальности «Политология»...

"Саня подарил мне столько света и любви, что этого хватит до конца жизни", 1978 год

- Сначала был Киев - с должности секретаря комитета комсомола университета его сразу взяли в ЦК ЛКСМУ.

У Саши случалось больше 150 командировочных дней в году, и во время поездок в Западную Украину он старался вырваться домой. Донимал меня звонками, а обе девчонки тогда как раз коклюшем болели. У меня голова кругом, а Саня рассказывает, как скучает. Он был очень семейным человеком, и его мятежная душа нуждалась в надежном и спокойном тыле.

- Киевская квартира стала первым только вашим домом?

- Да, и я была счастлива, хотя в этой угловой квартире на последнем этаже 16-этажного дома на Ветряных горах зимой в спальне не поднималось выше 13 градусов тепла и страшно дуло в незаделанные стыки. А в день моего рождения Саша усадил меня рядом с собой и положил передо мной ключи от нового жилья. Оказывается, в ЦК партии посчитали, что секретарь ЦК ЛКСМУ не может жить непонятно где. Новую квартиру нам выделили в цековском доме на улице Воровского - три комнаты, встроенный шкаф, где можно было гулять. Я плакала горючими слезами.

- Неужели - не от радости?

- Нет. Соседи же совершенно другие... Мне навязывали стиль жизни - все праздники, дни рождения мы должны были отмечать на базе ЦК ЛКСМУ в Конче-Заспе. Помню, впервые мы приехали туда, когда Саню посвящали в секретари (Петю Симоненко, который занимал эту должность прежде, назначили в Мариуполь - секретарем то ли горкома, то ли райкома партии). Саша взял гитару и сказал: «Я исполню песню, которую мы всегда поем, собираясь с друзьями». Валера Цыбух улыбнулся: «Наконец-то среди нас появился человек, который хоть что-то умеет делать руками. Но какие друзья? Все друзья - здесь».

- Из повести Юрия Полякова «ЧП районного масштаба» читатели узнали, как на самом деле живут комсомольские функционеры: девочки, сауны...

- Думаю, если бы что-то подобное было, добрые люди постарались бы довести до моего сведения. Единственное, в чем уверена, - муж пахал, как вол, и свято верил в идеалы того времени.

"Он был очень семейным человеком, и его мятежная душа нуждалась в надежном и спокойном тыле". С дочерьми Екатериной и Александрой

- Потом была Москва, и Александр Зинченко опять уехал один?

- Да, но московскую квартиру нам дали очень быстро. Правда, времена тогда были тяжелые, в магазинах пропало все. Как писала в своей книге Галина Вишневская: заходишь в гастроном, а на прилавке лежат мужские семейные трусы. Хотя Саша уже был секретарем ЦК ВЛКСМ, никакими привилегиями мы не пользовались. Моя знакомая передавала нам киевским поездом лотки яиц, утром я занимала в магазине очередь за колбасой, которую привозили после обеда.

- Неужели не было закрытых распределителей?

- Были, но мы в них не отоваривались. Именно тогда в журнале «Юность» и появилось «ЧП районного масштаба» - я смеялась: пусть откроют мой холодильник...

- У вас ведь была помощница?

- Что вы, она появилась, когда я уже работала на «Интере» и без конца пропадала на работе и в командировках.

- В своем откровенном интервью Дмитрию Гордону Александр Зинченко рассказывал, в каком он был шоке, когда изучал расстрельные дела в рассекреченных архивах. А как он снимал стресс? Часто люди или сливают негатив на близких, или саморазрушительно носят внутри...

- В советское время я была для Саши не только женой, любимой женщиной, матерью его детей, но и боевой подругой. Потом он понял, что когда делился негативом, я принимала всю отрицательную энергетику на себя. Тогда он стал рассказывать только о тех сложных ситуациях, из которых уже находил выход. Сейчас психологи советуют переводить негатив в позитив, а он пришел к этому намного раньше интуитивно.

«МЕДИКИ СРАЗУ СКАЗАЛИ: НАДЕЖДЫ НЕТ. Я ГОВОРИЛА: «ВЫ ЗНАЕТЕ ОДНО, А Я - ДРУГОЕ»

- В 2001 году Александр Алексеевич возглавил Всеукраинскую федерацию внестилевой борьбы, хотя годом раньше ему поставили онкологический диагноз...

- В его жизни ничего не поменялось...

- Кто первым узнал эту новость от врачей?

- Естественно, Саша. Он очень долго болел какой-то непонятной простудой, тянущейся из месяца в месяц. Думали, гайморит, делали проколы - а в гайморовых пазухах чисто. Один очень пожилой врач из больницы «Феофания», где Саша лежал, предположил онкологию.

- Вы сопровождали мужа в лаборатории, когда ему делали тесты и анализы?

- Саша - сильный человек. Он меня об этом не просил. О многих вещах я даже не знала. Если он понимал, что какая-то ситуация станет для меня только поводом для огорчения, не рассказывал о ней. Когда диагноз стал точно известен, Саня пришел домой, посадил меня рядом, взял мои руки в свои и сказал: «У меня онкология. Единственное, что могу тебе пообещать, - я не сдамся». Конечно, я плакала.

- Невозможно сдержать слезы, когда читаешь признание Александра Алексеевича: «Не существует дня или часа, когда стоило бы подвести черту: «Все!». Бороться за себя необходимо до конца, до последнего вздоха...».

- Саша не относится к разряду людей, которые считают, что теперь их жизнь закончена. Он не сдавался никогда и ни в чем.

- Двое моих знакомых в разное время наложили на себя руки, узнав о раке 4-й стадии, - не хотели мучить себя и близких...

- В принципе, тогда онкодиагноз воспринимался как приговор. Но я поверила Саше: нет, это не приговор.

- На лечение в Германию он тоже уехал один?

- У меня же были обязательства - я вела программу... Конечно, когда была возможность, летела к нему в Мюнхен.

- Во время химиотерапии в клинику пускали родственников?

- Это у нас все под запретом. Он жил в маленькой частной гостинице, лечился амбулаторно - ходил на процедуры в огромный институт. В Мюнхене во время химии больной может взять штатив (он на колесиках) с прикрепленной к нему капельницей, пойти в кафе, сидеть за столиком, общаться с кем захочет. Там я поняла, что эта болезнь вылечивается, хотя она тяжелее многих недугов.

Потом наш знакомый Андрюша Бражников дал Саше первую книгу академика Норбекова, создателя «Института самовосстановления человека». Это был первый шаг к знакомству с другой литературой, духовной.

- Александр Алексеевич признавался, что с каждым разом химиотерапию переносить было все труднее...

- Саша летал на процедуры черед две недели на третью. Когда химия накапливалась в организме, это был кошмар. Тем не менее он не лежал ни одного дня - работал. «Интер», Верховная Рада. Единственное послабление - договаривался с Владимиром Литвином, когда приходило время ехать в Германию. И то старался, чтобы эти отлучки не пересекались с сессионными заседаниями.

- Александр никогда не жалел, что в 2003-м по совету специалиста китайской медицины отказался от операции в Мюнхене?

- Он дал подписку и согласился на операцию, просто она откладывалась... Я вообще считаю, что жалеть нельзя. Да и о чем?

- Что не использовали еще одну возможность...

- К чему самоедство - что сделано, то сделано. Это было вчера, но существует только «здесь и сейчас».

Большое спасибо врачам «Феофании», где Саша лежал две недели в реанимации, - я все время была там, до последнего его вздоха. Андрей Николаевич, начмед реанимации и хирургии, сначала строго говорил мне: «Не злоупотребляйте посещениями. Заехали утром и вечером минут на пять - и все». В первую неделю я просто выходила от него и сидела в холле, чтобы вечером опять зайти. Потом врачи начали меня пропускать, и я была возле Сани целыми днями. Каждый вечер приходил его духовник отец Владимир (замолкает).

- Обезболивающие помогали?

- Во-первых, ему сделали операцию по жизненным показаниям. Медики - люди прямые, они сразу сказали: надежды никакой. Я говорила: «Вы знаете одно, а я - другое». Конечно, надеялась. На чудо...

- Дочки были в больнице с вами?

- Да.

- Они служили вам опорой или их самих приходилось поддерживать?

- Катюша читает книги, которые не являются бестселлерами для большинства. Она понимает, что произошло и почему. Санечка другая, поэтому ей тяжелее. После того как Саши не стало, дочь рассказала, что пока отец лежал в больнице, она каждый день писала ему письма.

- И не отправляла?

- Собиралась отдать после выздоровления...

- Как он держался в последние дни?

- Саша был на искусственном дыхании, у него в горле стояла трубка - не мог говорить, только шевелил губами. Я ничего не понимала, просила его: «Санечка, у тебя бестолковая жена, так что ты не трать силы - потом мне все расскажешь». Но одну фразу я разобрала - как-то утром он увидел меня, заулыбался и одними губами произнес: «Моя любимая»...

В последний день рано утром мне позвонили из больницы и сказали, что у них нет норадреналина, а у Саши не определяется давление. Мы достали препарат, давление появилось. Он еще открывал глаза и приходил в сознание. В последний раз он еще сложил губы, чтобы я его поцеловала.

Меня утешает мысль о том, что Саня знал, как я его люблю. И я делала все для того, чтобы муж это чувствовал. Сейчас меня иногда накрывает волной - это чисто человеческая эгоистическая потребность, чтобы муж физически был здесь, рядом со мной. И все-таки я очень счастливая женщина - была, есть и буду. Саня подарил мне столько света и любви, что этого хватит до конца жизни. Говорят, по ушедшим нельзя убиваться - их душам от этого тяжело. Хочу, чтобы его душа была спокойна.

«САША НИ НА КОГО ОБИДЫ НЕ ДЕРЖАЛ. ОН МУДРЕЕ МЕНЯ»

- Приходилось читать, что ваш успешный проект «Уик-энд» закрыли из-за того, что Александр Зинченко поссорился с соучредителем телеканала Плужниковым и ушел с «Интера»...

- Тогда Игорь Плужников начал шантажировать Сашу документом о том, что они оба являются учредителями телеканала. Игорь сказал: мол, отдам тебе эту бумагу, но теперь твое слово на «Интере» не будет последним (речь шла в первую очередь о влиянии на службу информации, ведь на носу были президентские выборы 2004 года). Тогда Саша сказал очень резко: «Я представляю, какое дерьмо вы начнете выдавать... Засунь себе этот документ в одно место». И хлопнул дверью.

- Автоматически слетели и вы?

- Напротив, руководству не выгодно было закрывать одну из самых популярных и рейтинговых программ - просто на следующий же день я написала заявление об уходе на имя председателя правления телеканала господина Ряшина. Влад больше недели его не подписывал: дескать, в программной сетке будет дырка.

Я даже не пыталась поговорить с Игорем Плужниковым, которого знала с детства. Испытание деньгами и славой выдерживают единицы. Свои медные трубы мой муж прошел задолго до «Интера» - в Москве, в Киеве. А Игорь... Кстати, Саша ни на кого обиды не держал. Когда умер Игорь Плужников, я не нашла в себе силы пойти попрощаться и простить, а Саня пошел. Он мудрее меня...

В 2004 году на «Интере» вышел фильм, дискредитирующий Саню. Мне позвонил человек, работавший на канале (не буду называть фамилию), и предупредил: «Трансляция - следующим вечером. Скажи Алексеичу, может, он что-то предпримет». Алексеич предпримет?! А может, вы что-то там на канале предпримете? Тогда я позвонила многим людям, с которыми работала, и заявила: «Желаю вам и вашим семьям всего хорошего, но если фильм покажут, знать вас не знаю». Потом пожалела об этих словах...

- Александра Алексеевича пытались обвинять в неблагодарности: мол, однопартийцы дали деньги на его лечение, а он от них отвернулся...

- Это ложь чистой воды. В соседнем кабинете сидит Леночка - секретарь Александра еще с «Интера»: все билеты покупала она, а деньги давал Алексеевич. Он никогда ни перед кем не унижался. Просто все преподносилось, как было выгодно. Когда речь зашла о предательстве, я спросила: а что и кого он предал?

С руководящего поста СДПУ(о) он ушел, когда партия была на пике (с 1998 года Зинченко был первым заместителем председателя СДПУ(о). - Т. Ч.). Кто из украинских политиков поступил так же? Обычно у нас все бегут, как крысы с тонущего корабля.

В «Зеркале недели» появилась большая Сашина статья, где озвучено его видение развития СДПУ(о) как партии. Его позиция не состыковывалась с позицией Медведчука, и он подал заявление о выходе из руководящих органов. Это было примерно в марте 2003 года, из партии они исключили Сашу в сентябре. А членом «Нашей Украины» мой муж не был никогда.

Знаменитую пресс-конференцию он провел на пике карьеры, после чего подал в отставку. Сашин друг Валера Галан, тоже каратист, обладатель черного пояса, бывший афганец, сказал о нем: «Покажите мне еще одного человека, который бы добровольно отказался от корыта».

«НА ПОХОРОНАХ Я ПОВТОРЯЛА: «ЧЕМУ УДИВЛЯТЬСЯ? - ЗИНЧЕНКО ЖЕ БЫЛ НЕ НУЖЕН. В РЕЗУЛЬТАТЕ УШЕЛ»

- Виктор Мироненко, первый секретарь ЦК ВЛКСМ в 1986-1990 годах, в интервью газете «ФАКТЫ», приуроченном к девятинам Александра Зинченко, рассказывал, что когда начался процесс роспуска ВЛКСМ и комсомольские работники в Киеве, Москве, Минске делили имущество, «к Сашиным рукам ничего не прилипло»...

- Я даже не ожидала, что с Сашей будут так прощаться. Когда ехал траурный кортеж, движение по городу перекрывали регулировщики. Сколько раз в тот день я слышала: «Алексеич, прости нас» - и начиталась этих «прости» в интернете. И через комментарий подпись - «бывший интеровец», «интеровка».

На похоронах я повторяла: «Чему удивляться? - Зинченко же был не нужен. В результате он ушел»... Ко мне подходили люди из разных политических лагерей - Степан Гавриш, Нестор Шуфич. А Владимир Стретович (лидер партии Христианско-демократический союз. - Т. Ч.) плакал так, что даже в том своем состоянии я поразилась, насколько человек расстроен. После того как Саши не стало, везде появились статьи о нем - журналисты буквально озвучивали мои мысли. У меня остался один вопрос: а где же вы были раньше, когда он был жив и ему нужна была поддержка?

- Когда в марте этого года он ушел с должности директора Национального космического агентства, обострения еще не было?

- Было - с осени прошлого года, но меньше всего мне хотелось бы говорить об этой болезни...

- Вы с Александром никогда откровенно не обсуждали, что будет потом?

- Мы говорили, почему так случилось. Причины для меня абсолютно очевидны. Душа бессмертна, но наша материальная оболочка уязвима. Понятно, почему у Саши развилось онкологическое заболевание желудка, а не легких, например. Его все время били в главный энергетический центр...

Во время болезни я медитировала и всегда видела Сашу в образе самурая, к тому же его любимый фильм «Последний самурай» Эдварда Цвика... Даже когда он болел, не хотел идти к врачам, хотя невооруженным глазом было видно, проблема очень большая. Я говорила: «Саня, зачем ты так себя мучаешь? Почему тянешь?». Он понимал, что нужно изменить свою жизнь, но, видимо, не представлял, насколько кардинально.

- От судьбы не уйдешь?

- Выбор есть всегда. Не помню, Лао Цзы или Конфуций сказал, что нужно заниматься делами государственными, когда тебе предоставляют такую возможность. Если же не дают, нужно заниматься душой. Все могло быть иначе.... Возможно, ему нужно было ехать в Тибет - не на месяц, а на год-полтора. Заниматься духовными практиками, чтобы вывернуть себя наизнанку, все поставить с головы на ноги, родиться другим человеком, но - в этой жизни.

Он мог быть ученым, композитором, спортсменом, журналистом, но выбрал политику, и этот выбор привел к тому, к чему привел. Мы сами создаем причины всех заболеваний - об этом написано много книг...

- Простите ради Бога, Ирина, что я вас мучаю такими вопросами...

- В принципе, я спокойна. Чувствую, что Саша рядом. Пройдет немного времени - советоваться мы все равно будем с ним. Я знаю, как это делать, - у нас с ним мощнейший энергетический канал связи.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter