Петр МАМОНОВ: "Я дядечка особенный. Я много лет просидел в пыли..."

Наталия ДВАЛИ. «Бульвар» 15 Февраля, 2005 00:00

Кто хоть раз видел-слышал-читал Петра Мамонова, не забудет этого никогда. На его выступлениях степенные дяди истерично смеются, добропорядочные тети неподвижно сидят с раскрытыми от ужаса глазами, продвинутая молодежь старательно фиксирует в блокнотах мамоновские цитаты. За ним прочно закрепилось прозвище Русская народная галлюцинация.

Вот уже больше 20 лет видение по имени Мамонов собирает полные залы. Так было и в Киеве, где лидер культовой рок-группы "Звуки Му" отыграл новый спектакль "Мыши, Мальчик Кай и Снежная Королева".

Если быть точным, не спектакль, а балет. Впрочем, в случае с Мамоновым и жанр, и название действа, мягко говоря, условны.

В новой постановке, помимо самого гения абсурда, участвуют еще три странных персонажа. Высокая девушка, с головы до ног обтянутая в серебристый латекс и передвигающаяся по сцене на лыжах - Снежная Королева. Несуразный, тучный очкарик с торчащим из груди осколком зеркала - Мальчик Кай. Отсутствие упомянутых в названии спектакля мышей и присутствие невысокого человека с огромным яйцом вместо головы логическому объяснению не поддается. Зато вполне вписываются в эстетику Мамонова, под песни которого Снежная Королева, Кай и Яйцо молча ходят, молча гребут веслами, сидя в байдарке, и подчеркнуто нелепо танцуют.

Критики ломают голову, пытаясь проанализировать увиденное. Будто бы спектакль о том, как жил Кай в ледяном царстве, пока его искала Герда... Ну а ходячее Яйцо необходимо, чтобы акцентировать внимание на абсурдности происходящего...

Однако игра в абсурд становится совершенно невыносимой, едва рядом с актерами появляется сам Мамонов. Спектакль превращается в завораживающий монолог. Суть происходящего можно назвать одним словом - мамонинг. Петр Николаевич этот жанр создал, на Петре Николаевиче жанр и закончится.

Мамонинг - это такой театральный клип: зажигаются софиты, раздается скрежет гитары, под три аккорда которой беззубый мужичок говорит-причитает, одновременно исполняя пантомиму. Софиты гаснут. Все. В полной темноте зритель остается с монотонно озвученным: "О, как я хотел бы, чтобы кто-нибудь вмонтировал в меня маленькую видеокамеру... чтобы кто-нибудь понаблюдал бы за моей внутренней жизнью". Приблизит эта фраза к сакральному или вгонит в депрессию, зависит только от Мамонова. В одном и том же спектакле этот рок-юродивый всегда разный, потому как не заготовленный текст произносит, а дневник своей души озвучивает. Сегодня вот на душе у 53-летнего Петра Николаевича тягостно.

Мамонов пьет. Пьет страшно. Регулярные попытки завязать ни к чему не приводят. Год назад музыковед Артемий Троицкий обращался к мировой общественности за помощью: "Если кому-то известны действительно мощные люди и/или клиники, за границей или у нас, где Мамонова могут вернуть к жизни и творчеству, пожалуйста, дайте знать". Увы.

Как сказал другой великий пьяница Венедикт Ерофеев, в состоянии максимального опьянения человек ведет себя натурально. Очевидно, за этой натуральностью Мамонов и переехал с женой и тремя детьми в забытую Богом деревушку. Колит дрова, кормит дюжину кошек и записывает странные песни - материал для будущей театральной исповеди.

Петр Николаевич болен. И болен серьезно: каждый концерт и любой спектакль может стать последним. Когда слушаешь его альбом "Зелененький", песни из которого и составили большую часть нового спектакля, это ощущение усиливается. После киевской премьеры ощущение и вовсе переходит в уверенность. Особенно когда Мамонов затягивает: "Я такой дядечка особенный. Я много лет просидел в пыли. Так что трясти меня не надо...".