Волонтеры Диана МАКАРОВА и Наталья ВОРОНКОВА: «Очень хочется, чтобы люди помогали еще активнее, потому что у нас идет народная война и без поддержки народа она не закончится»

Они называют себя «бешеными амазонками». Случается, что между поездками в зону АТО, откуда вывозят из-под обстрелов мирных жителей, дома, в Киеве, успевают только принять душ, наспех перекусить, загрузить транспорт гуманитарной помощью и умчаться обратно. Их размеренная жизнь закончилась с началом Майдана, куда, еще не зная друг друга, они, как и многие киевлянки, носили бутерброды и термосы с кофе-чаем-молоком. Диана Макарова, в то время главный редактор «ЖЖ-журнала-Украина», принявшая решение уволиться с работы, как только российская редакция объявила о запрете на материалы о Майдане, организовала пошив бронежилетов.

Наталья Воронкова, работавшая до того в фармацевтической компании, неожиданно для самой себя стала координатором киевской Больницы скорой медицинской помощи, когда 18 февраля 2014-го туда свозили героев Майдана, раненных в уличных боях.

Там, в БСМП, они и познакомились. При первой встрече немного повздорили, но вскоре сдружились, объединив свои волонтерские усилия. Для поддержки бойцов АТО Диана Макарова основала фонд своего имени, Наталья Воронкова — Волонтерскую сотню «Добрая воля».

Каждая из поездок в зону АТО для Дианы Макаровой и Натальи Воронковой — особенная. И по-своему опасная. Будучи «полевыми» волонтерами, которые собирают помощь для зоны АТО и спасают мирных жителей, они успевают еще теребить министерских и местных чиновников, заставляя их работать в ритме войны. Их семьи — тоже часть волонтерской команды. Наталью Воронкову дома ждут муж и двое детей, Диану Макарову — муж, трое взрослых детей и трое внуков. О том, куда предстоит ехать и зачем, близким рассказывают не всегда. Делятся впечатлениями чаще уже после поездки.

«НАВЕРНОЕ, ЭТО ПСИХОЛОГИЯ КРЕСТЬЯНИНА — ЛЮДИ НЕ МОГУТ РАССТАТЬСЯ СО СВОИМ ОГОРОДОМ, КОРОВОЙ...»

— Что самое сложное в вашей работе?

Диана Макарова, руководитель Ф.О.Н.Д.а Дианы Макаровой: — Уговорить людей собраться и выехать. К примеру, удается убедить всего 14 человек из 100. И это только один подвал, который мы отыскали. Вдумайтесь: в нем живет сотня людей, в том числе дети. Взрослые сами наотрез отказываются уезжать, но и детей не отдают. Условия ужасные — ни тепла, ни света, ни воды, ни медикаментов.

Сколько раз мы предлагали им выехать, но получали в ответ: «Нет, мол, будем сидеть в своих домах, может, как-то обойдется». А потом оттуда позвонила женщина, рыдала в трубку: «Родненькие, пожалуйста, заберите нас с дочкой! Я знаю, вы сможете, вы проедете...».

Помню, мы так и не смогли достучаться до отца двух девочек восьми и девяти лет. Как только его ни уговаривали: плакали, просили. Не согласился. Наверное, это психология крестьянина — люди не могут расстаться со своим огородом, своей коровой.

— Многие убеждены в том, что украинская армия нарочно хочет их уничтожить из мести за поддержку «ДНР» и «ЛНР». И бездумно верят бредовым слухам, запущенным российской пропагандой в расчете на лишенных правдивой информации, измученных войной людей. Болтают, к примеру, что украинская армия зачищает территории от коренного населения Донбасса именно для того, чтобы расселить на этих землях жителей Западной Украины...

— Из глубины подвалов людям трудно понять направление выстрелов. Бывает, выводишь кого-то наверх, говоришь: «Смот­­рите, откуда стреляют, — явно со стороны позиций сепаратистов». Они все видят своими глазами, но все равно утверждают, что по ним стреляет только украинская армия.

Слишком усердно все эти годы работала пропаганда. А Украина ничего не делала и, честно скажем, не делает, чтобы ей противостоять. С этими людьми нужно как-то разговаривать. Сегодня у нас было 15 минут между обстрелами, чтобы убедить людей выехать. Забежали в бомбо­убежище, предложили людям быстро собраться. Видим: они боятся. И не только того, что дорога опасная.

Они не верят, что на украинской территории их примут, не бросят, что они не останутся на улице. Они убеждены в том, что без денег, вне дома им делать нечего. И вот за эти 15 минут нам удалось уговорить еще две семьи, у одной из которых — маленький ребенок. И даже четырех их кошек вывезли, и пока этих кошек не нашли, не уехали. Я считаю, это еще одна наша маленькая победа.

Наталья Воронкова, руководитель волонтерской сотни «Добрая воля»: — На помощь этим людям брошено очень много сил. Но они даже не предполагают, что им помогает вся Украина. Когда мы это им пытаемся объяснить, у них столько удивления в глазах... Узнав о том, что мы не местные, были поражены: «Как?! Неужели вы из Киева приехали, чтобы нас вывезти?!».

— А места для новых и новых беженцев в Украине хватает?

— Волонтеры, которые занимаются расселением, делают практически невозможное, находя места для вновь прибывающих. Мы вывозим людей в центры переселенцев, с которыми давно поддерживаем контакты, — в Славянск, Краматорск. Созваниваемся, узнаем, сколько есть свободных мест, готовы ли принять с животными.

— С введением пропускного режима вывозить людей стало, видимо, труднее?

— Да, пропускной режим еще не отлажен. Насколько он необходим, судить не можем. В Украине работает немало диверсионно-разведывательных групп. Поэтому те, кто выезжает из зоны АТО и въезжает обратно, должны предоставить веский довод, для чего они это делают. Это и есть основание для пропуска.

Но ведь случаются нестандартные ситуации, которые нельзя подогнать под общие правила. На автовокзале к нам подвели плачущую женщину. Ее тяжелобольной 11-летний внук, у которого, кроме бабушки, никого нет, лежит в одной из донецких больниц. Она все время находится рядом с ним, потому что мальчику нужен постоянный уход. Чтобы оплатить лабораторные анализы, понадобились деньги. Но в Донецке банки ведь не работают, поэтому ей пришлось на один день выехать в Красноармейск, чтобы снять пенсию через банкомат. А въехать назад без пропуска она уже не смогла.

Нам пришлось включать, что называется, ручной режим. Созванивались с пропускным центром, просили, чтобы ей как можно скорее выдали пропуск, вышли на замминистра по охране здоровья Наталью Лисневскую, которая связалась с клиникой и попросила прикрепить к мальчику персональную медсестру, пока бабушка не вернется. На пропускном пункте этой женщине не только с пропуском помогли, но и пристроили ее на ночлег, потом посадили на автобус до Донецка. Мы всем этим людям очень благодарны. Но знать о каждой такой ситуации мы, конечно, не можем.

— У вас в телефонах батареи, наверное, и часа не держатся...

— Да, телефоны разрываются от звонков. Номера наши очень быстро распространяются. Но мы считаем, что должна быть какая-то общая горячая линия, на которую люди могли бы обращаться за помощью. Надеемся, нам все же удастся это организовать. Все работает пока через знакомства. Компания МТС, к примеру, готова подарить нам простой, хорошо запоминающийся номер и взять на себя оплату трафика. Надеемся, не откажут нам другие мобильные операторы. Потому что самое главное в нашем деле — это координация между волонтерами.

«Самое трудное — это уговорить людей выехать. Они не верят, что на украинской территории их примут, не бросят, что они не останутся на улице»

«ПЕРЕЧИСЛЯЯ ДЕНЬГИ, РОССИЯНЕ ПИШУТ: «СЛАВА УКРАИНЕ! ПРОСТИТЕ НАС!»

— Правда ли, что вам и из России тоже переводы шлют?

Президент Украины Петр Порошенко с волонтерами — одесситкой Натальей Пранжу и киевлянкой Натальей Воронковой. «На помощь людям брошено много сил, но многие даже не предполагают, что им помогает вся Украина»

Диана Макарова: — Да, и очень часто. Перечисляя деньги, люди пишут: «Слава Украине! Простите нас!». Мы прекрасно понимаем, что с нами воюет не вся Россия. Скажу больше: в мой фонд, бывает, приезжают люди из России на неделю, чтобы просто поработать. По просьбе Натальи россияне присылают редкие медицинские препараты.

— Вывозя людей из зоны АТО, объезжая блокпосты, волонтеры по-настоящему рискуют жизнью. Вы попадали в опасные ситуации?

Наталья Воронкова: — Мы с Дианой — безбашенные, что называется, но когда спасешь чужую жизнь, и не одну, о себе как-то не очень думаешь. Волонтеры слушают только свою совесть. Больше всего боимся, что не успеем выполнить задачу. Конечно, волонтеры и в плен попадают, и подрываются на минах. Но вообще-то судьба волонтеров щадит, несмотря на то что они лезут в самое пекло. Чаще всего возвращаются целыми, не считая израненных душ.

Недавно был обстрелян наш автобус, на котором вывозили людей. Это был прицельный обстрел, мы знаем точно. Водитель ранен. Но люди, слава Богу, целы. Один автобус пришлось оставить в Дебальцево, он невыездной теперь, как и легковой автомобиль.

— Государственные службы в вывозе людей волонтерам помогают?

— Честно говоря, волонтеры работают в таком ритме, что чиновники за нами не поспевают. Иногда приходится принимать решения за считанные минуты, чиновники же этого не умеют в принципе. Их приходится зажигать эмоционально. Никакого пиетета перед чиновниками у нас нет. С военными, которые мгновенно ловят наш ритм, намного проще.

Но в отличие от начальства рядовые сотрудники МЧС в конкретных городах нам здорово помогают. Мы довозим людей до безопасного места, где ребята-эмчеэсники их забирают и везут дальше. А еще мы безмерно благодарны сотрудникам службы Civil-military cooperation, сформированной Генеральным штабом Минобороны по стандартам НАТО. Они обеспечивают нашу безопасность, сопровождая в горячие точки, откуда мы вывозим людей. Это настоящие мужчины. С ними мы чувствуем себя как за каменной стеной.

— Украина, к сожалению, привыкает к войне. И к страшной статистике тоже: поначалу шокировала каждая смерть, теперь же количество погибших каждый день исчисляется десятками... На суммах денежных перечислений на волонтерские счета это как-то сказывается?

Диана Макарова: — Благодаря поддержке украинцев и тех, кто сопереживает нам, помогая из заграницы, волонтерское движение в Украине приобрело колоссальный размах. Для многих это стало образом жизни.

Одно время был очень резкий спад гражданской активности, безусловно, связанный с «перемирием». Людям казалось, что ситуация в зоне АТО как-то успокоилась: хоть где-то и постреливают, но все не так страшно. Но ведь и наши бойцы, и мирные жители в это время гибли почти каждый день, а украинская армия не имела возможности отвечать полноценно. В тот период было очень мало информации, отражающей реальную картину в зоне АТО.

Но сейчас, когда началось совсем уж открытое наступление российских войск, люди снова сплотились перед общей бедой. Нам без конца звонят, спрашивают, куда перечислять деньги. К сожалению, для этого должны были случиться такие трагедии, как в Волновахе, Донецке, Мариуполе...

Наталья Воронкова: — На момент ложного «перемирия» в киевском военном госпитале, который мы взяли под патронат, находились полтысячи бойцов. Но соз­давалось такое впечатление, будто все они вдруг резко поправились и выписались из госпиталя, — перечислений стало тогда намного меньше, и нам даже не на что было купить ребятам воды.

Очень часто бывают ситуации, когда волонтеру приходится выбирать — оплатить бойцу пластину, к примеру, или купить коагулятор для больницы на передовой, который нужен срочно. Поэтому хочется, чтобы каждый украинец хотя бы пять минут в день думал о том, как приблизить окончание войны, и что-то делал для этого.

Многие взрослые жители оккупированных территорий не хотят выезжать сами и не отдают детей

«КОГДА ЗА УЖИНОМ ЛЮДИ «СЪЕДАЮТ» СУММУ, РАВНУЮ СТОИМОСТИ ТЕПЛОВИЗОРА, Я НЕ МОГУ С ЭТИМ СМИРИТЬСЯ»

Диана Макарова с дочерью Александрой. Члены семей волонтеров — тоже часть их команды

— Вы не только вывозите людей из-под обстрелов, но и обеспечиваете необходимым бойцов АТО, причем адресно. Как сегодня экипированы бойцы?

Диана Макарова: — Сегодня уже другая ситуация. В том, что Министерство обороны наконец-то стало работать на армию, есть заслуга и волонтеров. А вот чем чиновники занимались весной и летом, не знаю. Нацгвардия экипируется быстрее, чем ВСУ, но пограничники наши снабженцами долгое время были забыты. Далеко не все, что закупает Минобороны, хорошего качества и адекватной стоимости. Например, кирзовые берцы, купленные почти за 600 гривен, просто не могут стоить столько.

И еще очень важно понимать, что в боях экипировка выходит из строя мгновенно. Я провожала «киборгов» в донецкий аэропорт в новых, с иголочки, берцах и видела, какими они возвращаются через 10 дней: оборванные, в прожженной одежде. Там был просто ад.

Но такой же ад и на других остриях фронта. Мы подняли волну в интернете, когда бойцы 29-го, 31-го блокпостов, стоящие в Луганской области, оказались в окружении, без еды и воды. Кому-то казалось, что на танки они могут идти с автоматами. Мы сели в автомобиль и поехали прямо туда. Так что об этой драматической истории знаем не понаслышке. С тех пор эти ребята для нас с Натальей — особенные.

— Вы своими глазами видите то, чему ужасаются люди в соцсетях. Но многие, прочитав утром новости, вечером заказывают столик в ресторане. Говорят, бойцы АТО, возвращаясь с ротации, не могут понять, почему для одних война настоящая, а для других — виртуальная. Что вы об этом думаете?

— Это наша большая боль. Когда за ужином люди «съедают» сумму, равную стоимости тепловизора, я не могу с этим смириться. Долгое время относилась к этому очень болезненно. А потом подумала: а вдруг они половину своей зарплаты перечисляют на волонтерские счета? И как-то попустило...

Но мне очень хочется, чтобы люди помогали еще активнее, потому что у нас идет народная война. Не война олигархов, хоть нам и пытаются навязать эту мысль с помощью пропагандистских уловок: мол, за кого воюете, за кого погибаете — воз­вращайтесь домой. Без поддержки народа эта война не окончится.

— Недавно была обстреляна входная дверь в офисе Волонтерской сотни «Добрая воля» (пули-то резиновые), что можно было бы принять за хулиганскую выходку, если бы не было прецедентов в разных городах Украины, где все чаще нападают на офисы волонтеров. Вы расцениваете это как предупреждение?

Наталья Воронкова: — Я расцениваю это прежде всего как подтверждение того, что мы делаем нужное дело. Сначала с наших ступенек кто-то сорвал противоскользящие накладки, на следующий день обстреляли дверь. Сотрудники милиции приехали, констатировали, что четыре выстрела были произведены из травматического оружия, и уехали.

Да, еще сказали, что на них тоже, бывает, совершаются покушения. Не придала значения этому факту и киевская власть, в отличие от руководства Одессы, где офисы волонтеров оборудовали видеонаблюдением. Но если нас хотели запугать — это просто смешно. После неоднократных по­ездок в зону АТО напугать нас уже нечем.

P. S. Помимо мужества, которого Диане Макаровой и Наталье Воронковой не занимать, для эвакуации людей из зоны АТО необходимы исправные автобусы с полными баками. Для тех, кто все еще остается там — по объективным причинам или же в силу собственного упрямства, нужны лекарства и продукты. Украинским бойцам необходимо все, что поможет ускорить победу: от тепловизоров до малинового варенья.

Ф.О.Н.Д. Дианы Макаровой:

ПриватБанк

(карта на имя Анны Косиновой):

5168 7423 3160 0209 (для гривен)

5168 7420 1173 9731 (для евро)

5168 7420 1738 0183 (для долларов)

Телефон: +38 066-291-31-93

Волонтерская сотня «Добрая воля»

Натальи Воронковой:

ПриватБанк:

(карта на имя Натальи Воронковой):

5168 7420 1680 3284

Телефон: +38 050-633-31-95

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter