Евгений КОШЕВОЙ: «Хочу, чтобы Путин улетел в космос на хер. Надо Маску сказать: «Сделай для Путина капсулу», назвать ее «Шпроты», б... и досвидос!»

«Когда сейчас пишут «президент Зеленський побував там-то», мы с женой Ксюхой переглядываемся. Непривычно очень»

— Это интервью мы планировали не­сколько раз.

— Да, было дело.

— Еще до выборов планировали, но оно постоянно срывалось. И сегодня едва не сорвалось, потому что кто-то (не будем тыкать пальцем) проспал.

— Правда! Один из нас проспал. Прошу прощения.

— Ты часто попадаешь в подобные ситуации?

— Нет. Если я знаю, что у меня съемка, не просыпаю никогда. Хоть пять утра, хоть 10. Не понимаю, что сегодня произошло, честно.

— На важные встречи опаздывал хоть иногда?

— Мог опаздывать, если попадал в пробку. Но такое за мной не водится... Для меня это шок. Дай Бог здоровья строителям, приехали, разбудили.

— Когда Владимир Зеленский стал президентом, как это поменяло твою жизнь?

— Наверное, в корне. (Усмехается). На меня, Сашу Пикалова и на всю студию «Квартал 95» перешли обязанности Владимира, который изначально выполнял очень много функций в коллективе. И постановщик, и художественный руководитель... В общем, мы на себя это все забрали. Вернее, он нам это все отдал, потому что не может сейчас принимать участие в концертах.

— Другие функции у него.

— Да, другие постановки, расстановки и так далее. Дай Бог ему сил.

— То, как у тебя в жизни все поменялось, тебе нравится?

---

---

— Я доволен тем, что остался в творчестве. Политика — это не мое. Сколько людям ни объясняй, они говорят: «Да-да, мы понимаем. Но можно ведь все-таки...».

— Мы еще коснемся этой темы.

— Никаких претензий к людям. Многие, например, подходят и говорят: «Мы понимаем, что вас достали. Но можно сфотографироваться?». Естественно, никому отказывать нельзя.

— Когда Владимир выиграл, много ли вокруг тебя появилось людей, которые пытаются добиться встречи с ним, устро­иться в команду? Эсэ­мэс­ки, звонки по телефону, через знакомых и знакомых знакомых?

— Их очень много. Даже приходят ко мне домой. Маргарита Владимировна, теща моя, уже как секретарь. Звонят в дверь: «Здрасьте, Женя дома?». — «Нет».— «Вот визитку передайте, мы занимаемся тем-то и тем-то, хотим пообщаться». Я ее спрашиваю: «Ты же объясняешь, что мы — ноу?». — «Да, — отвечает, — но людям все равно». Одни говорят: «Пожалуйста, устройте встречу с президентом, вы же общаетесь каждый день». Не каждый день, все, уже прошло то время. Мы можем переписываться или перезваниваться ежедневно, но я его не беспокою, потому что есть проблемы глобальнее, чем мои звонки или наши дела. У него все гораздо сложнее, ему надо с этим справляться. Мешать ему не хочу. Я не привык стоять на пути людей, которые занимаются важными делами.

— Скажи, как это, когда твой лучший друг — президент Ук­раи­ны?

— Когда сейчас пишут «президент Зеленський побував там-то», мы с женой Ксюхой переглядываемся. Непривычно очень.

— (Улыбается). Пять лет есть, чтоб привыкнуть.

— Да. Никогда в жизни не подумал бы, что может быть так. Просто окончательно человека достало то, что происходит со страной.

— Ты рассказывал о своей студенческой юности, жизни в общаге, когда на еду не хватало.

— Было, конечно.

— Когда все вы жили в такой атмосфере, ты мог представить, что Володя...

— Не мог представить, потому что тогда смотрел «95-й квартал» только по телевизору. С ним я познакомился в 2003 году на фестивале в Сочи. Или в 2002-м? В общем, в начале 2000-х. У Вовы был день рождения. На нем был фиолетовый кожаный пиджак, ему подарили.

— Роскошно!

— Да, я думал, вот это жир жирович... Я жил в общаге, а пацаны в Кривом Роге... Не могу сказать, что чувствовали себя мажорами, все добились всего сами, своими силами. Все выросли в промышленных городах, старались держаться на плаву, на уровне, поднялись.

«Вова — шаман. Он проходил мимо первокурсницы хореографического отделения народных танцев, она на него посмотрела — и упала в обморок»

— Как прошла ваша первая встреча? Он же пригласил потом к себе работать?

— Нет, тогда я еще не получил пригласительный в «Квартал». Был фестиваль, все были заняты игрой. В том году, по-моему, произошел переломный момент, когда они разорвали отношения с «Клубом веселых и находчивых». И слава богу, потому что там начался бардак, это все превратилось из игры в бизнес.

Они ушли, и в 2004 году, когда уже около двух лет существовали как студия «Квартал 95», позвали нас, команду КВН из Луганска «Ва-банкЪ», в качестве гостей передачи «Таинственный полуостров». Эту передачу снимали в «Юбилейном» в Ялте. Когда мы поехали к «Кварталу» на съемки, нас тоже исключили из «Клуба...». Потом мы встретились на «Форт Буаяр». Мы улетали оттуда, а «Квартал» прилетел. С того момента начало как-то складываться ближе, теснее, все чаще начали видеться. В ноябре или декабре 2004-го Вова пригласил меня к себе в команду. С 2005 года я живу в Киеве, работаю в студии «Квартал 95».

— Вы разыгрывали друг друга в «Квартале»?

— Я не присутствовал при том моменте, но рассказывали... Лена Кравец еще была администратором команды, совмещала с актерской работой. Был, если помните, эпизод, где Вову выносили на носилках. Лене сказали, что нужен гроб. Для нее это был шок, она у нас девушка ранимая. Ей пришлось искать гроб. Естественно, потом ей сказали, что это шутка... Вот так разыгрывали. В «Вечернем Киеве» у нас была рубрика «Вас заказали». Лена участвовала в этой рубрике, сама того не зная. Мика со Степой и с Леной поехали на халтуру... На корпоратив!

— Халтура, она и есть халтура!

— Качественная халтура... Поехали, значит, не помню куда, но на границе нашли у нее капусту.

— Капусту?

— В смысле — лаве, деньги. Опять скажут, что мы общаемся, как босяки. Но мы такие и есть.

— Наконец в студии настоящий Женя появляется!

— Так вот, Ленка не знала об этом розыгрыше. В закрытом помещении разыгрывались сценки между пограничником и Микой, они друг на друга кричали, стреляли. Лена хваталась за голову. Пришел пограничник и сказал: «Я вас спасу, уведу вас отсюда». Схватил ее за руку. Другие пограничники на него бегут, он отстреливается, понятно, холостыми, кричит: «Я вас всех порешаю!». Маля (прозвище Елены Кравец. — «ГОРДОН») в шоке была просто. Когда Мика с шариками выскакивал из микроавтобуса, она его даже не заметила, бежала мимо не оглядываясь, потому что сзади взрывы, стрельба... Две недели потом не разговаривала с нами.

— Что, только одна Елена Кравец — объект розыгрышей?

— Нет, не одна, просто она доверчивая. (Смеется).

— А Зеленского вы разыгрывали?

— Разыграть человека, который сам способен разыграть всех, очень сложно.

— Ну, объединиться — и разыграть?

— Даже не в объединении дело. Человек настолько продумывает каждый твой шаг, знает тебя и видит насквозь. Думаю, меня тоже сложно разыграть. Любая лишняя ужимка на лице человека — и я понимаю, что все, лажа.

— Актерский не зря окончил!

— Ну да... Окончил, в общем.

— А подробнее? Или на халтурах жизнь учила?

— Я ездил на гастроли, когда еще была команда КВН, и не присутствовал в коллед­же много дней. Меня отправили в академ­отпуск. Когда пришел в «Квартал», позвонили оттуда, сказали: «Мы готовы вас восстановить, вас опять показывают по телевизору»... Мы приехали на 90-летие колледжа культуры и искусств в Луганск, выступали там, когда еще город был без войны. И когда Вова проходил мимо одной первокурсницы хореографического отделения народных танцев, она на него посмотрела и упала в обморок. Серьезно, вот тебе крест. (Крестится). Проходил Зеленский, она никогда его не видела. Что такое первый курс? Это 17 лет.

— И что после этого было, стесняюсь спросить?

— Я за ним шел. Он мимо нее проходит, она его провожает взглядом — и... (присвистывает, изображая потерю сознания). Просто падает.

— Так он обладает сверхспособностями!

— А ты говоришь: «Его разыграть». Если он шаман.

— А на инаугурации Порошенко обморок был, помнишь?

— Помню, да. И сейчас телеканалы, которым не нравится президент Зеленский, обсосали все что хочешь — и удостоверение упало, и то не так, и это. Если в этом заключается сущность этих телеканалов и этих журналистов, то Бог им судья.

— Скелеты в шкафу у Владимира Зеленского есть?

— Что ты имеешь в виду под скелетами в шкафу?

— Настоящие скелетики. Секреты такие, которые никто из СМИ не смог раскопать?

— Послушай, раскопали столько, что даже мы не знали, что такое может быть. Рас­копали то, чего нет, то, что сами придумали. В большинстве случаев так. Высасывают из пальца, раздувают из ничего.

Они не хотят ничего делать, не хотят Зеленскому помочь. «Раз ты выиграл — давай сам». Ну, окей. Это люди, которые не успокоятся, которые считают кровной обидой то, что он выиграл.

— Ты боялся, что и тебя заденет снарядом?

— После того как 1 января он обо всем этом сказал, началась у всех веселая жизнь. Как под микроскопом нас начали разглядывать. Нас коснулось. Великие политические эксперты, юмористические и творческие (в кавычках), которые, сидя на диване, строчат комментарии за деньги... Я почистил ленту в Facebook, теперь она у меня, как в Instagram. Честное слово.

— Ты реагируешь на это?

— Я реагирую, когда это правильно, по-честному. Но когда на тебя... (Запнулся). Ой, нельзя матюкаться. Я при красивой девушке не могу материться.

— Не смотри на меня, посмотри в другую сторону и скажи, как думаешь.

— Когда на тебя льют кучу нечистот и неправдивой грязи, это обидно. Даже люди, с которыми ты был знаком 10-15 лет, почему-то в воздухе переобуваются, уверенно заявляя, что ты проиграешь, что тебе хана. А потом, не веря, что ты выиграл, не меняют своего мнения, потому что заднюю давать нельзя. Если поменяешь мнение, то, мол, будешь, как жижа, смотреться в этой жизни. Но они так и смотрятся, просто этого не понимают. Они никогда в жизни не успокоятся.

— Ты много споров выиграл по поводу того, что Зеленский станет президентом?

— Я в своей жизни очень часто проигрывал споры из-за самоуверенности. Теперь, в сознательном возрасте, я не спорю.

— Но в этом случае было бы хорошо.

— Конечно, было бы хорошо. Но мы не спорили. Были заняты, следили за тем, как разворачиваются события в связи с президентской кампанией.

— У тебя была серьезная ссора с Вла­димиром Зеленским, хоть раз?

— Не могу сказать «ссора». Были творческие разногласия на репетициях. И сейчас так. Мы спорим, это творческий процесс, без этого нельзя. Да, посылали друг друга в задницу, ругались.

— А рукоприкладство?

— Да ну нет, о чем ты говоришь!

— Андрей Данилко рассказывал: «Когда я в запале, в кураже, когда я знаю, как надо, а все тупят, то я готов всех раз­­бросать».

— Нет, до рукоприкладства не доходило. Все решало слово.

— Крепкое?

— Да, крепкое слово.

— Бывало, что несколько дней не разговаривали?

— Нет, такого не было никогда. Мы не мешали друг другу после туров побыть с семьями. Но все равно, максимум три дня — и ты созваниваешься.

— Сейчас ты часто видишься с Владимиром?

— Нет, очень редко. Чаще созваниваемся и переписываемся. Вероятно, не только мы можем читать наши эсэмэски и слушать наши разговоры? (Смотрит в камеру). Правда, ребята? Молодцы, умнички! Передаю всем привет!

— Владимир в шоке, как считаешь?

— Естественно. Он знал, что будет трудно. Когда ты не чувствуешь поддержки, когда рядом с тобой находятся люди, работавшие на прошлую власть, которые тебя ненавидят и не хотят тебе помогать, конечно, это сложно. Представь, что сейчас мы сидим, а кто-то из твоей творческой группы начинает очень громко разговаривать, потому что ему не нравится твой персонаж. Так же точно и там.

— Мелкие подставы уже начались?

— Они не хотят ничего делать, Алеся. Они не хотят ему помочь. «Раз ты выиграл — давай сам». Ну, окей. Сейчас наберется команда людей, с которыми он будет работать. Но просто так нельзя. Это люди, которые не успокоятся, которые считают кровной обидой то, что он выиграл.

— Жень, значит, надо их вычищать, увольнять.

— Да, но на это все надо время. Я уверен, что он справится, вычистит. Не нужно ставить палки в колеса. Понимаю, что говорю сейчас невозможные вещи. Пока в Верховной Раде сидят 450 депутатов и в аппарате президента есть люди, которые ему будут мешать, у нас быстро ничего не получится. Он сейчас делает шаги, которые нравятся народу, но люди, которые до сих пор думают, что они элита, а все мы на уровне ниже плинтуса, начинают что-то строчить, искать. Он чихнет — они скажут, что это, б... корь.

«Эти пять лет меня не будет в политике. Будут только политические пародии»

— Но не все ли равно? Надо хорошо делать свое дело и не обращать внимания.

— Когда о тебе пишут неправду или пытаются тебя задеть, ты все равно на это обращаешь внимание и тратишь негативную энергию. Хотя мог бы сделать что-то большее. Но я уверен, что он совершает сейчас большие шаги.

— Давай поговорим о твоем ближайшем будущем.

— Да.

— Ты же знаешь и понимаешь, даже читаешь комментарии, что тебя сватают либо на должность премьер-министра...

— Ха-ха-ха!

— ...как доверенное лицо, одно из ближайших к Владимиру. Расскажи наконец-то, какая у тебя будет политическая роль?

— Политической роли у меня не будет. Будут только политические пародии, как и были. Я себя не вижу в политической роли и всем журналистам об этом говорю. Я не иду в политику. Юзик, Юрий Корявченков, пошел в политику. Он идет в Верховную Раду. А я не вижу себя среди этих людей, правда.

— Скажи честно: предлагал тебе это президент? Говорил: «Ну давай, стань рядом»?

— Наоборот. Мы дружим очень давно, он прекрасно знает, что я могу, а чего не могу. Я могу оставаться в творчестве до конца своих дней. Но идти в политику, учить что-то новое и чуждое мне я не готов. Чтобы потом надо мной смеялись, говорили, что я непрофессионал?

— А как же! Здесь ты сме­ешься, а там над тобой. Жизнь такая!

— Я понимаю. Но смеются те, кто не умеет смеяться над собой. Они не смеются, а высмеивают все то, что ты делаешь, правильно или неправильно — без разницы. Я хочу заниматься творчеством, хочу сохранить так называемую империю «Квартала 95», которую построил Владимир. Не хочу упасть в грязь лицом через пять лет, когда он уйдет с поста президента.

— Ты можешь сейчас гарантировать всем зрителям, что эти пять лет тебя нигде не будет?

— Нет, эти пять лет меня нигде не будет, я не буду в политике.

— Кто еще из кварталовцев, кроме Юзика и Сергея Шефира (первый помощник президента. — «ГОРДОН»), пойдет во власть?

— Там уже есть наши. Серега Трофимов, Юра Костюк (заместители главы Администрации президента. — «ГОРДОН»). Не разбираюсь в их должностях, короче, они рядом с Вовой, помогают ему, дай им Бог здоровья.

— Понимаю, что ты не политик, но хочу с тобой поговорить просто как с гражданином Украины, который живет в этой стране, переживает из-за ее проблем и хочет ее улучшить.

— Пожалуйста.

— Начнем с закона о языке, о котором так много ходит споров. Недавно Борис Шефир (совладелец студии «Квартал 95». — «ГОРДОН») в интервью сказал, что закон неправильный, что его нужно отменить. Что ты думаешь?

---

---

— Я понимаю: в том, что я скажу, опять найдут какие-то подводные камни. Я українську мову знаю досконало. Вважаю, що не потрібно людині вказувати, якою мовою їй говорити на кухні чи ще десь. Раз уж приняли такой закон... Считаю, что на украинском языке должны говорить люди, которые заняли государственные посты, обязательно. Но если в повседневной жизни будет приходить человек и тыкать тебя носом, что ты неправильно говоришь или говоришь на русском, то это... Нужно больше качественного украинского продукта, для того чтобы люди, даже те, кто заявляет, что никогда в жизни не станет говорить на украинском языке, знали его. Нужно его знать.

— Его надо сделать модным.

— Его делают модным, но искусственно. Он и до этого был модным, поверьте. К человеку, разговаривающему на украинском языке, все сразу прислушиваются, ой, говорят, какой красивый язык. Тому що мова співуча, потрібно нею розмовляти. Но я просто не знаю, как объяснить... Искусственно созданная проблема. Со мной всю жизнь говорят на украинском языке — я перехожу на украинский. Заговорят на русском — я перейду на русский. Но не буду тыкать человека носом.

— Сколько языков ты знаешь?

— Украинский и русский. Английский — на уровне 11-го класса школы.

— И достаточно?

— Я как собачка: понимаю, но ответить правильно не могу.

— Какие для тебя лично самые сильные проблемы Украины? По пунктам?

— Война. Первая и самая главная проблема. Если не будет войны, все дела, думаю, пойдут вверх, и в очень хорошем темпе.

— Что еще тебя достает, раздражает в жизни?

— Раздражает то, что нашу страну за границей, в Европе, знают... Хочется, чтобы знали название твоей страны, Украина. Иногда люди переспрашивают: «Украина? Это где?».

— До сих пор есть такое, да?

— Конечно. Ты им говоришь: «Шевченко, ну, соккер, футбол». — «А-а, окей». Знают только по спортсменам.

— Кличко...

— Да, Кличко и Шевченко. Я хочу, когда меня будут спрашивать, отвечать: «I’m from Ukraine». И чтобы люди говорили: «Oh, yeah, cool!». Я хочу, чтобы Украина стала одной из самых сильных европейских держав, вот и все.

— У Володи получится это сделать?

— Я уверен, что получится, если ему не будут ставить палки в колеса.

— Но ты же знаешь, что будут.

— Да, знаю, что будут. Поэтому не все быстро получится.

— Если сосредоточиться на делах внутри страны?

— Внутри страны у нас есть такая глобальная проблема, как дороги. Пока к тебе доехал, стало очень жалко автомобиль и жалко, что я плачу автомобильный сбор непонятно куда. Не только я — все мои друзья-автомобилисты, профессионалы-гонщики... Вчера я почувствовал стыд. Не включил поворот, ко мне на светофоре подъехал парень на мотоцикле и говорит: «Братан, включай поворот». — «Конечно, — говорю, — извини, пожалуйста. А ты будь аккуратен». А он такой: «О, я звезду увидел!». И — фр-р-р! — попер. Не вижу ничего постыдного в том, чтобы каждому указывать на его ошибки. Корректно нужно это делать. Не так, чтоб: «Ты, сволочь, что делаешь?!». Если ты сволочь, то от этого никуда не денешься, ты ею останешься.

— Обычно в пакете к дорогам идут дураки. Как с этим?

— Их побороть очень сложно. Это каста людей, которые не считают себя таковыми. И не надо им об этом говорить, пусть порадуются жизни.

— Как бы ты с коррупцией боролся?

— Просто надо посадить пару-тройку известных лиц, замешанных в коррупции. И все. Зеленский не может этого сделать, у него связаны руки, потому что саботируют законы. Всех на место поставят — губернаторов, спецслужбы, силовиков — тогда посмотрим.

«Те, кто считает, что Зеленский пришел наводить тут «русский мир», пусть прибьют свои пасти»

— Вам сейчас припоминают: «Весна прийде — саджати будемо». И все надеются, что не картошку посадят, а справедливости ждут.

— Ха-ха. Я понимаю. Тоже жду этого, поверьте, жду, как никогда.

— Будь твоя воля — кого бы ты назначил генпрокурором?

— Ох ты е-мое... Очень сложный для меня вопрос. (Задумался). Во-первых, человек с образованием должен быть.

— Юридическим имеешь в виду?

— Естественно. Наверное, должен быть нашим единомышленником. Он не должен быть коррумпированным.

— Где же ты такого найдешь?

— Где-то найдут, наверное.

— Из вашей команды, из тех, кого ты знаешь, кто-то мог под эти критерии подходить? С точки зрения воли, решительности и неподкупности?

— Из актеров, что ли?

— Ну, Зеленский — актер, он же стал президентом.

— Да, хорошо.

— Генпрокурором у нас может стать, как мы видим по Юрию Витальевичу Луценко, человек и без юридического образования.

— Я считаю, что человек должен быть компетентным во всех вопросах, в которых будет советоваться с президентом. Он не должен совершать поступки, за которые потом его будут гнобить и говорить, что опять поменяли шило на мыло. Не знаю, кого бы я поставил генпрокурором. Поставил бы человека, который любит свою страну и хочет искоренить это зло. Народ ждет, что коррупции не будет, что перестанут заносить везде.

— Не страшно было идти на выборы, не имея собственной команды на все должности? Вот человек или два-три человека на генпрокурора, вот — на Мин­обороны, вот — на министра иностранных дел и так далее. Вы же понимали, что уже не играетесь в это, а идете побеждать?

— Не могу сказать, что виделась какая-то неуверенность в Вове. Он знал, что все должно быть постепенно и все шаги должны быть взвешенными. Не думаю, что ему было страшно. Были мысли только о том, как побыстрее выгнать с Грушевского всех... Не буду говорить это слово. Они нас постоянно такими обзывают.

— Ты такой добрый и толерантный.

— Потому что я хочу в Европу, а они не хотят. Они считают, что Зеленский пришел наводить тут «русский мир». Ну, правда, они же пишут про «подстилки Кремля», еще что-то. Пусть прибьют пасти свои, пожалуйста, я их очень прошу. Они сами связаны с теми, кого хают. Я всю жизнь прожил в этой стране, люблю эту страну, и неважно, на каком языке я говорю. Неважливо, якою мовою я зараз розмовляю.

— Мы видели, как секретарь СНБО Александр Данилюк показал обнесенные, девственно чистые стены вместо суперкомнаты...

— Это вообще для меня был шок! Может, в «Эльдорадо» это все искать уже, не знаю?

— Кроме этого, делали Володе мелкие пакости, сюрпризы?

— Он пока мне об этом не рассказывал. Но то, что вынесли из ситуационной комнаты всю аппаратуру, — это да! Провода по­уносили...

— ...и стулья. Только флаги оставили.

— Это же цирк какой-то! Говорят, он (экс-президент Порошенко. — «ГОРДОН») арендовал это все на свои деньги. Ну хорошо. И шо? Покажите арендатора!

— Все свое ношу с собой.

— По-любому!

— Копеечка к копеечке.

— Может, где-то супермаркет бэушной электроники открылся, а мы не знаем. Сидим здесь с тобой, а там, может, акция сейчас.

— По дешевке...

— Конечно.

«Ходят слухи, что меня «ЛНР» разыскивает. При пересечении «границы» — сразу на подвал»

— Игорь Коломойский сказал в интервью, что происходящее на Донбассе он считает гражданским конфликтом, который спровоцировала Россия.

— Я так не считаю.

— Я тоже с этим не согласна. Как ты называешь то, что происходит на Донбассе?

— Ты не первая, кому я об этом говорю. Я хочу, чтобы чужие люди ушли оттуда. Русские чтобы оттуда ушли. Они пришли, натворили делов, теперь я хочу, чтобы они ушли. Не уйдут? Значит, их будут выгонять. У людей нет мозга просто. Я не могу пятый год поехать на могилу к отцу, потому что меня там разыскивают.

— Что значит «разыскивают»?

— Ходят разные слухи, что при пересечении «границы ЛНР» сразу на подвал, еще что-то, не знаю. Не видел на сайтах такой информации.

— У тебя там мама и брат, да?

— Мама, брат старший работает в Гер­мании.

— В Алчевске, верно, это оккупированная территория?

— Да. Еще тетя с дядей, бабушка и дед. Все родственники там остаются, они не могут оттуда выехать, старые уже.

— Маме сколько лет?

— Мама 1954 года рождения.

— Еще не старая.

— Нет, я имел в виду бабушку с дедушкой, ты что. А то мать сейчас посмотрит и скажет: «Ты чего сказал, что я старая?!».

— Почему маму не заберешь в Киев?

— Она не хочет. Потому что там бабушка с дедушкой.

— Ее родители?

— Да.

— Некому ухаживать?

— Они с сестрой ухаживают за ними.

— Мама работает?

— Нет, пенсионерка.

— А брат? Он же на семь лет тебя старше?

— Старший брат работает в Германии. В Алчевск приезжает к детям. Я их наконец-то уговорил переехать в Харьков. Этим летом собираются переезжать.

— Ты часто созваниваешься с мамой?

— Да.

— Интересно узнать от твоей семьи, твоего окружения, что там говорят люди, какие настроения? Какая у них жизнь?

— Люди рады, что пришел к власти Владимир Зеленский. Они ждут от него решительных шагов. Они готовы ждать, но чтобы все решилось.

— То есть хотят в Украину назад?

— Те знакомые, которые общаются с моими родственниками, никогда не хотели в Россию.

— Много там таких?

— Много адекватных. Но их заставили — и все.

— Бабушку и дедушку нельзя забрать сюда?

— Они не поедут никогда, о чем ты говоришь. Но они все смотрят украинское телевидение, у всех смартфоны.

— Как с практической точки зрения их жизнь поменялась? Что там не так теперь?

— Даже не знаю...

— Бытовые вещи. Комендантский час, например, вызывают куда-то?

— Комендантский час — да. Никого никуда не вызывали, надеюсь, и не будут. Немножко жизнь погрустнела, скажем так. Не знаю, чем там занимается молодежь.

— Многие выехали, наверное, молодежи мало осталось.

— Наверное. Но я пять лет там не был, своими глазами не видел, что там. Только слышал по рассказам. Мои одноклассники, которые окончили школу в 2000 году, как только все это началось, сразу уехали.

— Хотел бы туда съездить?

— Я хотел бы попасть на могилу отца. Потому что не был ни на похоронах, ни на годовщину.

— Кого ты обвиняешь в том, что сложилась такая ситуация, война?

---

---

— Обвиняю тех, кто начал всю эту шнягу. Тех, кто пришел, пересек границу Ук­ра­ины. Неважно, каким способом они это сделали. Тех, кто их не остановил, кто не давал приказа останавливать русских.

— Многие политики в Украине вдруг начали говорить: «Где вы там русских видели?», «Там русских нет, только ук­ра­инцы». Что бы ты им сказал?

— Естественно, многие начинают переобуваться, говорить, что это гражданская война, хотя раньше никогда такого не говорили. Я от своего мнения не отходил никогда и отходить не собираюсь. Не считаю эту войну гражданской. Тем политикам, кто так думает, Бог судья. Я не хочу, чтобы это повторилось еще раз. Если они так говорят, значит, хотят, чтобы это продолжалось, хотят зарабатывать на этом деньги. А я хочу, чтобы это закончилось.

— У Владимира Зеленского есть план (не желание, а именно план), как можно закончить войну? Наверняка вы много об этом разговаривали.

— Все говорят о переговорах, о прямых переговорах. Но ни в коем случае — в пользу противника. Они должны оставить в покое украинские территории и, наконец, решить вопрос с Крымом. Они считают, что это все их, понимаешь? У нас был человек, говоривший: «Я верну Крым». И что? Что войну закончит, говорил.

— За две недели?

— Да.

«Мы с Виталием Кличко остались вдвоем, и когда в узком коридоре появился его брат, мне стало страшно. «Оп-па, — думаю, — сейчас братва меня тут замочит»

— Фишка «Квартала» — это острая, смешная критика власти, президента...

— (Улыбаясь). Проштрафится — будем критиковать.

— Вы готовы?

— Мы готовы. И он не против.

— Когда ждать первую порцию? Говорили с ним об этом?

— Конечно.

— И что он? Давайте, критикуйте, буду ржать вместе с вами?

— Естественно.

— А если что-то обидное будет?

— Ну, не знаю... Так ведь нельзя, чтобы совсем не обидно? Повторю: проштрафится — мы будем шутить.

— А сейчас есть за что критиковать?

— Нет, пока критиковать его я не могу. Могут критиковать критики фейсбучные, это их занятие. Не буду отбирать их хлеб, они на этом деньги зарабатывают.

— Давай о другом человеке, которого ты критикуешь и пародируешь? Виталий Кличко.

— Здрасьте, Виталий Владимирович!

— Один из твоих излюбленных персонажей?

— (Кивает).

— Знаю, что он обижается на вашу критику, пародии и шутки.

— Очень обижается.

— Тебе лично он что-то говорил?

— Мы встретились на одном мероприятии. Я его попросил по-человечески...

— ...не бить тебя?

— Нет. Там был узкий коридор, я понимал, с кем говорю... Я попросил его вернуть каштаны на Крещатик.

— А он?

— Он говорит: «Я без ваших советов справлюсь».

— Вот как?

— Мы стояли вчетвером, не буду говорить, с кем, веселились. А когда двое ушли и мы остались вдвоем...

— ...тебе стало страшно? (Смеется).

— Нет. Страшно стало, когда в узком коридоре появился его брат.

— Какая нехорошая ситуация!

— «Оп-па, — думаю, — сейчас братва меня тут замочит...». Оказалось, все, о чем мы говорили до того, как зашел брат, было настолько перекручено, что я понял — бояться нечего. Там мы говорим одно, здесь мы говорим другое, меняем свое мнение. Для меня это было непонятно.

— Ты о Виталии говоришь?

— Да. Ты первая, кому я рассказываю эту историю.

— Получается, при тебе они обсуждали какие-то откровенные вещи?

— Не то чтобы... Мы откровенно разговаривали, когда стояли вчетвером. Когда мы остались вдвоем, я сказал ему о каштанах. А то, о чем мы говорили раньше... В общем, старший пожаловался младшему, что я его пародирую, каждый день в грязь лицом.

— А Володя что сказал?

— Ничего, просто стоял, кивал.

— И он тоже тебя не бил?

— (Хохочет). Нет, не бил.

— А «брат за брата»?

— Ну что я могу сделать? Такая ситуация возникла.

— Хочу от тебя честного ответа. Ты осознаешь, что из-за тебя отношения президента Украины и мэра столицы никак не могут наладиться?

— Та вы шо? Серьезно? Из-за меня? Не считаю, что это из-за меня.

— А из-за кого? Кто пародировал?

— Ну, слушай, человек должен уметь смеяться над собой. Если проштрафился, терпи. То же самое относится к нынешнему президенту. Проштрафишься — терпи. (Гро­зит пальцем в камеру).

— Пока мы не видим. Вот когда пойдут шутки, тогда мы с тобой сядем, обсудим.

— Хорошо. Будет у нас съемочный концерт 13 августа. Не очень хотелось бы, чтобы до этого времени были какие-нибудь штрафы. Но если будут — значит, будут. Мы не можем потерять свою фишку, не можем лизать, как это делают... (Показывает пальцем вверх).

— Кто?

— (Улыбается). Неважно. Элита, ехарный бабай. Они же себя так называют?

— Кто еще из политиков, из видных деятелей, которых вы высмеивали и пародировали, обижался? И чем эти серьезные обиды заканчивались? Передавали какие-то приветы, может, ты в какие-то ситуации попадал?

— Если такие случаи и были, то единичные. Может, на первых этапах, когда мы еще нетвердо стояли на ногах в политической пародии. Хотя я таких времен не помню. Наверное, были звонки, кто-то звонил. Может, не лично, а передавали, мол, ай-ай-ай, осторожнее. У нас тоже есть внутрен­няя самоцензура. Мы никогда не будем копаться в грязном белье, читать «желтяк» и шутить о том, что там написано. Многие сейчас так и делают. Где-то прочитали заголовок — все, понеслась... Это вообще жестяк.

— В «95-м квартале» что ты сейчас будешь делать? Управляющий, совладелец?

— Нет, не совладелец. Я занимаюсь актерским коллективом, постановкой номеров и, в принципе, концертов.

— Кто будет самым главным в «Квартале»? Был Зеленский...

— Сейчас все обязанности разделились. Генеральный директор теперь Боря Шефир у нас. Ирочка Пикалова... До сих пор не знаю ее должность. Короче, она самая главная. (Делает пальцами «козу»). Мы с Пикаловым занимаемся творческой час­тью. Авторская группа у нас называется «БМВ» сокращенно, по первым буквам имен.

— А раньше это все объединял и замыкал на себе один человек, Владимир Зеленский, правильно?

— Да.

— Потрясающе. Он настолько трудоспособен, что влезал во все процессы?

— Дай бог, чтобы хватило ему сил на пять лет.

«Что значит «влияет Игорь Коломойский»? Он что, погодные условия, чтобы влиять?»

— Игорь Коломойский — какой он? Охарактеризуй его.

— На Деда Мороза похож. Шевелюра такая, борода.

— Тем, кто хорошо себя ведет, под елочку подарки кладет?

— Я такого не замечал. Пока еще не замечал.

— То есть оставляешь надежду?

— Да нет... Ну, есть человек, Игорь Валерьевич Коломойский, один из олигархов. Есть другой олигарх, есть третий...

— Как вы с Коломойским познакомились?

— Даже не помню... Не помню, где я его первый раз увидел.

— А какой был первый контакт с ним, где ты понял, что он тоже с чувством юмора?

— Помню, что он цитировал наши шутки.

— Вот как?

— Да. Может, в каком-то деловом разговоре, но он цитировал то, что мы говорили.

— Он твой поклонник?

— Да. Я даже своих слов не помнил, а он все это воспроизводил.

— Мог бы его на подмогу в авторы взять?

— (Хохочет). Нет, не надо. Начнутся разговоры, «Кошевой принял Коломойского»... Зачем нам эти ассоциации с Игорем из Днепра? У нас свой Игорь из Днепра есть.

— Кто это?

— Ласточкин.

— Насколько Игорь Коломойский влияет на Владимира Зеленского?

— Ни насколько. Мне кажется, что Зеленский влияет на Коломойского.

— Как?

---

---

— Самая главная фишка, к которой привыкли, — «марионетка Коломойского». Об этом говорил даже прошлый.

— И куда это его привело?

— Мы все с вами прекрасно видим, куда, где он и что он. В офисе стеклянном сидит и говорит: «Вот смотрите, сколько у меня молодежи». Ну окей, ладно, не будем о нем.

— Не завидуй!

— Ага, вот всегда, всегда завидовал. Все пять лет кушал Roshen.

Думаю, Зеленский влияет на него (Коломойского. — «ГОРДОН»). На все вопросы, которые задавались Владимиру по поводу Игоря Коломойского, он бы так не отвечал, если бы кривил душой. Я его знаю как открытого человека, который никогда не врет и не будет коверкать слова. На все, что задавалось, было отвечено правильно и честно.

— А на тебя Игорь Коломойский как-то влияет?

— Нет. Только как Дед Мороз. (Хохочет). Что значит «влияет Игорь Коломойский»? Он что, погодные условия, чтобы влиять?

— Не знаю, позвонить, позвать на кофе...

— Он даже не знает мой номер телефона.

— (Недоверчиво). Да ладно!

— Я вас умоляю! Вот у меня два, проверяйте контакты. Где там написано «Игорь Валерьевич Коломойский?». (Протягивает телефоны). О, кстати, звонил!

— Может, он у тебя подписан как Дед Мороз?

— Нет, Игорь К.

— Коломойский давал деньги на пред­выборную кампанию?

— О чем вы говорите!

— Давай пройдемся по всем таким моментам.

— Давай. Во-первых, во всю финансовую часть нашей организации я не лезу. Во-вторых, не слышал ни буквы о том, чтобы Коломойский давал деньги на предвыборную кампанию.

— Может, это вы Коломойскому деньги давали?

— Вова тратил деньги, заработанные нами, нашим трудом. Вот и все.

— Тебе не жалко было этих денег, честно?

---

---

— Нет. Мы верили в результат. Когда ты сам эти деньги заработал, тебе нравится их тратить.

— Какие-нибудь другие олигархи давали деньги?

— Да ну прекрати, Алеся, зачем мы говорим о таких вещах? Никто ничего не давал. Глаза у меня сейчас бегают или нет? (Смотрит в камеру). А то сейчас «честные» каналы начнут: «Вот он когда говорил об этом, то посмотрел влево». Призовут психологов, наркоконтроль.

— Сейчас поговорим и об этом.

— Ой, жестяк какой!

«Вакарчук? Я не хочу о нем говорить... Мне хватило хештега «Голосуй не по приколу»

— Кто из украинских олигархов тебе нравится больше всего?

— Мне они понравятся тогда, когда что-то вложат в эту страну: не просто будут забирать, а вкладывать. Это один из процессов, благодаря которому Украина может поднять экономику.

— Как их заставить вкладывать? Например, как ты заставишь Игоря Валерьевича?..

— Хочешь работать в этой стране и получать какие-то дивиденды? Так вложи что-нибудь! Не забирай! Отдай то, что наворовал... Может быть, гражданин начальник что-то скостит...

— Кто должен им это сказать? Получается, Владимир Александрович Зеленский должен собрать самых богатых людей страны и сказать им примерно то же, что и ты?

— Не знаю. Может быть, и так.

— Он уже сделал это?

— Я не знаю.

— Недавно твой коллега Святослав Вакарчук предлагал... Почему ты так улыбаешься при слове «коллега»?

— Я ж не певец!

— Я видела, как ты со сце­ны пел!

— Хорошо, но я же не отношу себя к этому цеху. У нас своя стезя.

— Шоу-бизнес.

— Шоу-бизнес, да. Общее понятие.

— Так вот. Он сказал, что после того, как зайдет в Верховную Раду, первым делом будет выступать за принятие закона о деолигархизации. То есть сделать из олигархов просто крупных бизнесменов...

— Это нормально.

— Ты бы поддержал такой закон?

— Думаю, да. Почему они должны жить по-другому? Хоть в чем-то я же должен быть с ним согласен! А то он опять скажет, что мы какие-то не такие...

— Чем тебе Вакарчук не угодил?

— Мне?! Я вас прошу... Гениальный человек... Давай закончим. Я не хочу о нем говорить... Мне хватило хештега «Голосуй не по приколу». Все.

— Ты это воспринял как личное?

— Естественно.

— Почему?

— Потому что нет своего мнения у человека...

— У кого?

— У него. Все же начали писать, мол, идите на выборы, это же не концерт, тра-ля-ля... Все же думают, что мы живем в концерте... Жили пять лет и до сих пор продолжаем... Ты, кстати, спрашивала меня о премьер-министре... и я знаю, почему: потому что у большинства складывается мнение, что сейчас все пойдет, как в кино, как в «Слуге народа». Но этого нельзя делать.

— Жизнь не кино.

— Абсолютно. Естественно, на этом играют те, кто ненавидит нас.

— Женечка, но ты же понимаешь, что в том числе благодаря этому кино Владимир Зеленский стал президентом?

— Да понимаю, Алесь! Но нельзя это сравнивать! Кино закончилось. Есть реальная жизнь — давайте не жить в телеке! Мне люди звонят, спрашивают: «Ты будешь начальником СБУ?». Я говорю: «Вы что, дурачки?!».

— Я такого не слышала, а то была бы с тобой осторожнее!

— Да ты что! Погранслужба, СБУ — о чем ты говоришь?! (Смеется).

— Сколько вариантов — выбирай!

— Я уже все выбрал: отстаньте от меня!

— Какой самый высокий гонорар был у студии «Квартал 95»?

— Это, скорее всего, был какой-то Новый год.

— И сколько?

— Не знаю.

«Я мечтал о красивой машине — у меня есть красивая машина, быстрая. Я доволен тем, что заработал на нее сам, ни у кого не воровал. Мне нравится тратить деньги, которые я зарабатываю, тем более на такие большие покупки»

— С тобой не делятся?

— Нет, я же не знаю полной суммы. Еще раз говорю: я творческая личность и полностью доверяю людям, которые обеспечивают меня работой. Я, наверное, тысяч 20 получил...

— За раз?

— Да.

— Нормально так Дед Мороз под елочку...

— Так, сейчас Деда Мороза могут склеить с Коломойским — не надо (смеются). А то напишут: Коломойский дал Кошевому 20 штук.

— Какой заголовок! Друзья, вырезайте! Он это сказал — даже монтировать не надо!

— (Смеется). Поймала, да.

— Владимир Зеленский в интервью Дмитрию Гордону, в том самом, в котором он впервые заявил, что будет идти в президенты, рассказывал о нескольких очень смешных корпоративах. На них в том числе был и Янукович, и Медведев.

— Да! Это был такой жестяк! Это, наверное, было, когда Янык с Медведевым пошли на охоту...

— Янукович тогда был президентом?

— Янык был президентом, а Медведев, наверное, тоже... Они пошли охотиться...

— А вы?

— А мы отдыхали в это время! Они ушли куда-то в лес, где-то 40 минут их не было. Потом пришла группа, начала разыгрываться. Прибегает чувак и кричит: «Вы что?!». Они 40 минут сидели кабана ждали, а вы тут та-та-та (смеется). Ну и все: они вернулись (делает хмурое лицо).

— И пришлось Януковичу ловить Мед­ведева.

— Медведев такой маленький по сравнению с ним, что выглядит, как кабанчик (улыбается).

— Еще курьезные случаи были?

— Когда Элтон Джон приезжал. Не помню, где это было... Мы — абсолютно простые люди, репетируем на сцене...

— Это когда он в Ялту приезжал?

— Наверное. Значит, мы репетировали — кто-то поставил стаканчик с кофе на рояль Элтона...

— Боже! Он же стоит...

— Да откуда я знаю, сколько он стоит?! Рояль — и рояль! Кто-то пришел, водички холодной попил — поставил... Прибегает чувак: «Вы че?!». И на английском, и на русском, и на украинском кричал... Разное было... Слушай, мы простые пацаны, мы никогда не вдавались в пафос. Я мечтал о красивой машине — у меня есть красивая машина, быстрая. Я доволен тем, что заработал на нее сам. Я ни у кого не воровал. Мне нравится тратить деньги, которые я зарабатываю, тем более на такие большие покупки. Я знаю, что это мое!

— Какая у тебя машина?

---

---

— У меня две: Land Rover Discovery и Range Rover Autobiography Black.

— Не хочешь поменять?

— Нет. Я поменял свою машину, которую очень любил, — белый Dodge Charger... в нем было 450 лошадиных сил... Но я нормально поменял: на Range Rover, в котором 510 лошадиных сил (смеется). Я поменял, потому что мне стало ее жалко после двух влетов в яму в центре города...

— А я тебя еще спрашиваю, почему ты пародируешь Виталия Владимировича... Больше не буду!

— Мне и эти машины жалко... Я вчера проезжал мимо улицы Чавдар — ее заделали (не знаю, полностью или нет). Дима Кучер снимал там сюжеты: просто ложился в яму! Я понимаю, что район построен на болоте, но нужно же придумывать какие-то альтернативные ходы. Если Кличко справляется без наших советов, то пусть справляется!

— Ты бы мог стать министром инфраструктуры.

— Не хочу. Министр инфраструктуры Владимир Омелян, кстати, тоже валил после выступления президента на iForume. «Чувак не чувак»... он нормально общался с молодежью, как всегда это делал. Я не вижу в этом ничего постыдного.

— Мне понравилось...

— Мне тоже понравилось. И молодежи понравилось. Не понравилось только им...

— Ты бы такой Hyperloop запустил!

— Я Hyperloop запущу сразу! (Хлопает ладонью по кулаку). Он же где-то строит эту капсулу? Возле Днепра? Так пусть сначала посмотрит на поезда. Едешь по Дарницкому мосту — посмотри, какие у тебя поезда ездят, чувак. Я смотрю на страны Европы, вижу, какие там поезда... Неужели мы настолько бедные инфраструктурные министры, что не можем позволить себе сделать капитальный ремонт или купить новые составы?

— Конечно, бедные. Ты же знаешь, куда уходят все деньги?

— У «чуваков» (я сейчас не про инфраструктуру, хотя, я думаю, у него тоже все нормально) 340 миллионов гривен зарплаты в те годы, когда пенсия 54 доллара... Это как? Мне жалко смотреть на наших бабушек и дедушек, особенно в сравнении с бабушками и дедушками, например, в Америке. У нас были гастроли в США и Австралии, бабушка с дедушкой сели в самолет и полетели из Нью-Йорка в Сидней. Никого абсолютно это не парит, потому что у них есть лавандос. Они что, накопили его за 50-70 лет? Я не уверен. Наверное, накопили за год. Наша бабушка может накопить за год? Теща говорит: «Пришла пенсия 1479 гривен». Говорю: «Мать, ты молодец! Забирай, потом покажешь!».

«Я считаю, что у нас самая красивая президентская пара: и первая леди, и первый — вот прям четко!»

— Теща с вами живет?

— Да. Моя подружка.

— Отношения не такие, как в анекдотах?

— Нет, абсолютно. Она рассказывает анекдоты про тещу мне, а я — ей.

— Вы ладите?

— Да. Тьфу-тьфу-тьфу. Слава богу. (Смотрит в камеру). Привет, Маргарита Владимировна!

— Ты, наверное, видел в нетрезвом, непотребном виде многих украинских политиков...

— Так.

— Кто из них самый веселый?

— (Задумался). Кто при Яныке был министром внутренних дел? Короче, этот министр кричал: «Я требую продолжения банкета!».

— Прямо так?

— Я так ржал! Я смотрел на этих животных...

— Ты имеешь в виду Виталия Захарченко?

— О-о-о! Наверное, он.

— Этот министр был уже из «новой» команды Саши-стоматолога или из старой гвардии?

— Ну... Наверное, из старой. Или из новой. Короче, неважно! Было много животных — одно из них крикнуло. Хотя, знаешь, это, наверное, что-то простое, человеческое... Хоть что-то человеческое в нем же осталось. (Улыбается).

— Были смешные ситуации, когда в политиках просыпается человеческое?

— Не-е-е... Я думаю, человеческое просыпается в них только тогда, когда они бухие говорят: «Отвезите меня домой». Все! Это единственное, что в них просыпалось человеческого... Люди, которые из страны сделали непонятно что...

— Неприятные ситуации случались?

— Ну... Кто-то встречал, типа, говорил: «Ай-ай-ай, зачем вы так шутите? Придет и ваше время — мы вас всех пере... того...». Алесь, когда люди сильно много трындят с экранов телевизоров, не стоит обращать внимания на то, что тебе кто-то угрожает. Кто ты такой, чтобы угрожать?! Мы же тебя нанимаем, чтобы ты служил стране...

— Слуга народа!

— А что в этом неправильного?!

— За эту президентскую кампанию в Ук­раине на Зеленского и его семью вылилось колоссальное количество грязи...

— О да!

— Как на это реагировал сам Владимир, его жена Лена?

— Она его успокаивала, чтобы он не читал комментарии...

— Мудро отнеслась к ситуации...

— Она же вообще не хотела, чтобы он шел куда-то.

— Категорически?

— Да. Но, видимо, после какого-то семейного разговора согласилась. Я считаю, что у нас самая красивая президентская пара: и первая леди, и первый — вот прям четко! А как они выглядели на инаугурации! Фотки облетели весь мир!

— Я с тобой согласна.

— Мне люди звонят и спрашивают: «А этот поцелуй президента в лысину вы спланировали? Вот вы хитрые!». Люди задают такие вопросы, что на голову не натянешь! Нет! Это не было спланировано: просто я не дотянулся рукой, и он подпрыгнул — вот и все. «Та конечно!» — вот так люди реагируют.

— После этого фееричного поцелуя...

— Извини, перебью. Я кричал ему, когда он уже возвращался из Верховной Рады: «Господин президент! Господин президент». Он — фить! — и прошел мимо.

— Уже загордился (смеется). Так вот, после этого поцелуя Дмитрий Гордон запустил флешмоб «Поцелуй лысого»...

— Я видел, да. Блин, я его не поддержал!

— А он передал тебе эстафету.

— Да, я обязательно поддержу. «Целуйте лысых — это очень полезно для лысых» — мне вот это очень понравилось (улыбается).

— О, молодец! Цитируешь классика.

— (Смеется). Я обязательно поддержу.

— Лысого уже нашел?

— Вот сейчас в Одессе встретимся с Владом Ямой — и все!

— Продолжая тему чернухи: одним из обвинений в адрес Зеленского, которым пытались сбить его рейтинг, было то, что он якобы наркоман.

— О да! Жуткий! (Смеется).

— А ты когда-нибудь курил, нюхал что-то?

— Послушай, молодежная жизнь — она такая, ты считаешь, что должен попробовать все. Я попробовал не все, и слава богу, потому что особого кайфа от этого я не получил. Не вижу в этом смысла: я кайфую от жизни, от семьи и от детей. И для детей я бы не хотел такого: если им что-то предлагают попробовать, пусть они 150 раз взвесят...

— Сейчас в хорошей компании что ты пьешь?

— Розовое вино новозеландское. Пью вискарь. Иногда, когда бывает настроение, — водку с пивом.

— Отлично!

— Ну классный коктейль! И штырит так — йуху! Сейчас этот сюжет возьмет телеканал «Прямий»: «Вот видите, если этот лысый пробовал — все время забываю, как его зовут...» — скажет Ганапольский.

— Ты смотришь телеканал «Прямий»?

— Нет! Его смотрит моя жена как раз­влекательное шоу (улыбается). Звонит и говорит: «Ты это видел? А-ха-ха!».

«Не люблю я Порошенко... Я считаю, что он должен ответить за все»

— Круче, чем в «95-м квартале».

— Да вообще жестяк полный. Причем там работают люди, которые в прошлом сотрудничали с нами и пели дифирамбы.

— Например.

— Надо переходить на личности? Давай не будем уподобляться.

— Они же перешли, судя по тому, что ты сказал...

— Ну и хорошо. Бесталанные художники, которые орут не своим голосом...

— А-а-а... Ты про Сергея Пояркова?

— Про него тоже.

— Вы работали с ним?

— С ним — нет, слава богу. С Ганапольским, с Литвиненко.

— Работали?

— Конечно.

— Когда вы работали вместе?

— Давно.

— На «Интере»?

— В том числе. Куча всего была... Я и на передачи приходил... Я не понимаю, что людей так повернуло... С Ганапольским были вместе на фестивале «Весело». Он вел прямую радиопередачу из гостишки, и так мы друг другом восхищались! Довосхищались до того, что эти люди смешали тебя с говном.

— Обстоятельства меняются...

— Слушай, какая разница, какие обстоятельства?! Человеком надо быть.

— Для тебя это важно?

— Что именно? Оставаться человеком?

— Да.

— Естественно. Это должно быть важно для всех в любой ситуации. Если мы будем оставаться людьми, то и страна будет процветать.

— Какие, по твоему мнению, главные ошибки Порошенко?

— Не надо было много говорить, надо было делать. Не надо было обогащаться почти в 100 раз, когда твоя страна воюет.

— А если шло? (Смеется).

— Действительно! Если человеку везет! Кто везет, откуда, мы не знаем, но везет!.. Если ты не знал, как закончить войну, то не надо было и говорить. Скажи: «Я постараюсь». Он даже не старался... Нас вся эта «элита» упрекает: что он вам такого сделал?

— Охарактеризуй тремя словами...

— Идут они на... (Смеется). А дальше — додумайте.

— Ты предвосхитил мой вопрос! Охарактеризуй Петра Порошенко тремя словами.

---

---

— Значит, бог, царь, Вселенная (смеется). Это чтобы потом про меня хоть что-то положительное написали (смеется).

— Это будет сенсация!

— Скажи?! Вот это можешь в заголовок написать и кавычки обязательно поставь: «бог», «царь» и «Вселенная». Не хочу характеризовать человека тремя словами...

— Ну одним.

— Нельзя это говорить.

— Мы запикаем.

— Не хочу, чтобы вы это запикивали. Запикайте тогда то, что я до этого сказал (смеются). Не нравится он мне, Алеся.

— Имеешь право.

— После того, как народ начал узнавать, что, оказывается, зарабатывали на войне... Не люблю я его... Я считаю, что он должен ответить за все.

— А ответит? Теперь этот вопрос в руках вашей команды.

— Я надеюсь.

— Когда ты пришел на дебаты Зеленского и Порошенко в толстовке, на которой было написано POHUY...

— Да.

— Я посчитала, что ты так оделся для Петра Порошенко. Я права?

— Я оделся тепло.

— Ты мог одеться тепло и в другую одежду.

— Я не собирался выходить на сцену.

— Как?

— Ну так.

— А почему тогда вышел?

— Потому что увидел, какая у него толпа была.

— То есть просто решил поддержать...

— Смотри, я наперед думаю: сейчас скажут, что я атошников назвал толпой...

— Так, наверное, сложно жить. Надо фильтровать слова...

— Я просто, как ты сказала, предвосхищаю их реакцию. Поверь мне, и к вопросу про язык, который ты мне задала, тоже прицепятся. Скажут, что я х...йло.

— У нас уже есть. Ты на эту должность не претендуешь.

— И меня будут сравнивать с ним, отправлять к нему. Вот те, кто будет отправлять, пусть сами туда едут. Это моя страна. Я тут родился, вырос и хочу здесь жить.

— Принимается. Если Владимир Зеленский поедет на переговоры к Владимиру Путину, ты хотел бы поехать вместе с ним?

— Не хочу. Я не хочу его видеть. Я хочу, чтобы он улетел в космос на хер.

— Как бы это организовать...

— Позвонить Илону Маску и сказать: «Сделай капсулу для Путина». И все. Досвидос. Путина туда посадить, Скабееву...

— Кого еще?

— Не знаю, кто там еще говорит, что «их там нет». Вот всех этих посадить в одну капсулу, назвать ее «Шпроты», б... и — фить! — на Луну или на Марс. Вот это будет поездка!

— Они же вернутся.

— Нет, надо в один конец.

— One way ticket.

— One way ticket thirty seconds to Mars.

— Лейтмотив нашей беседы: все цеп­ляются к каждому слову, перевирают...

— (Вытирает пот с лица). Я даже плачу, видишь.

— Оставь на финал, чтобы драматично закончить! Так вот, в День Киева, Вла­димир Зеленский написал пост в Facebook, в котором сказал, что Киев у него ассоциируется...

— А-а-а... Про беляши?

— Каштаны и шаурма.

— Шаурма? Та не, про беляши.

— Это была шаурма, Женя!

— Мне просто кто-то говорил... Видишь, я пропустил...

— Я хочу спросить, с чем Киев ассоциируется у тебя.

— Верните каштаны! Естественно, это «Киевский торт». Приезжая сюда на поезде «Луганск — Киев» на игры Открытой украинской лиги КВН, первое, что мы покупали домой, — это «Киевский торт».

— Это же Roshen.

— Я же тогда не знал, что он такой...

— Какой? Давай-давай!

— (Смеется). Ты хочешь из меня вытянуть, да? Я же не знал, что отец у Roshen такой...

— А сейчас ты поддерживаешь отечественного производителя?

— Roshen я не покупаю.

— Принципиально?

— Принципиально. После всего, что произошло, у меня в доме никогда не было конфет Roshen.

«Янукович говорил, что сейчас «приеду», «поздравлю». Мне интересно, какая ему разница, при ком сидеть — при Порошенко или при Зеленском»

— Из-за чего произошел конфликт с вашим бывшим хорошим другом Денисом Манжосовым?

— Потому что в состоянии алкогольного опьянения после очередного концерта (я не могу сказать, что мы святые) он высказал, что у него накипело... А на самом деле он просто выиграл грин-карту и не знал, как об этом сказать...

— Чтобы уехать в Америку?

— Да. И уехал.

— Когда это случилось?

— Наверное, году в 14-м...

— Почему он тогда вернулся?

— Видимо, очень сложно там...

— Не сложилось... Зачем он выходил на пресс-конференцию?

— Не знаю. Наверное, что-то хотел рассказать... Что может рассказать человек, которого мы не видели пять или сколько там лет? Я не знаю... А, нет, это было не в 14-м, а раньше. Наверное, в 12-м...

— То есть до войны?

— Да, до войны. Потому что в 14-м, в апреле, у нас был концерт в Луганске — я запомнил, потому что тогда последний раз видел своего отца... Уже тогда там начали что-то «ворушить»...

— Пикалов говорил, что Манжосову заплатили за участие в пресс-конференции.

— Не знаю, возможно. Скорее всего.

— Как ты думаешь, что его остановило? Почему он в итоге не пришел?

— Может быть, совесть.

— Вы с ним разговаривали?

— Я ему не звонил — у меня нет его телефона. Я не вижу смысла разговаривать с человеком, который сказал гадость. Я Юзика держал, чтобы он ему не врубил...

— А в чем проблема с грин-картой? Ну выиграл...

— Вот и мы не понимали, в чем проблема. Он был обижен на всех, вскипел, наговорил кучу гадостей.

— И после этого вы не общались?

— Нет.

— У вас было очень много гастролей в России...

— До войны — да.

— А сейчас не хочется снова туда поехать?

— Куда? В Россию? Да на хер оно надо?! Мне хватает того, что мне дает моя страна.

— Тебе писали артисты, звезды из России, особенно после того, как Владимир стал президентом?

— Ну...

— Может быть, поздравили, что-то захотели...

— Во-первых, у меня если и есть, то только телефон Андрея Вадимовича Макаревича, может быть. Не знаю, найду я его или нет... А так — никто не писал. Российские звезды сделали об этом очередной пост в Instagram, написав, что, мол, сейчас попрет и мы все вернемся в Украину... Янукович тоже говорил, что сейчас «приеду», «поздравлю». Мне интересно, какая ему разница, при ком сидеть: при Порошенко или при Зеленском.

— Ты ждешь Януковича?

— Я? Я жду, чтобы он ответил за все... Человек, который бросил страну на произвол судьбы, который уехал как трус, который не нашел в себе сил выйти и сказать: да, я такой, извините. «Нет, мы не такие, мы — элита». И этот Порошенко — такой точно. Никогда не попросит прощения. Что ему написали, то он и сказал. Сейчас гуляет фишка, что Зеленский не может двух слов сказать без бумажки... Инаугурацию они посмотрели, еще что-то...

Те, кто так говорит, пусть пересмотрит инаугурацию Порошенко или еще кого-то. Или пусть посмотрят, почему политик без бумажки говорит правильные вещи: есть прозрачный телетекст (или как он называется?), есть специальный человек, который там кнопкодавит. А состязаться с Владимиром в импровизации я бы никому не советовал — очень легко быть опущенным к чертям собачьим. Если ты враг, не стоит даже вступать в дискуссию.

— Кто, по-твоему, мог стать эффективным переговорщиком между Москвой и Киевом вместо Медведчука?

— Я вообще не понимаю, что там делает Медведчук, б... Ну честно! А, они же кумовья? Чи шо?

— С Путиным? Ну конечно.

— Даже не знаю. Наверное, надо будет разговаривать по-мужски, а может, еще и ляпаса ему дать за то, что он сделал...

— Кто даст?

— Наш Вован же качается — может вырубать.

— Ты имеешь в виду, что Зеленский — Путину? Серьезно?

— Мне бы очень хотелось. Представляешь, сколько у этого видео просмотров будет! Не знаю... Я не вижу переговорщика. Мне кажется, он найдет человека или придет к какому-то мнению.

— То есть Владимир Александрович зол на Владимира Владимировича?

— Пфф! Сказать, что он злой, — это ничего не сказать. Думаю, у всей нашей команды он вызывает сходное чувство. Он вызывает ненависть просто-напросто. Если мягко...

— Чтобы на переговорах лидеров стран шли врукопашную — такого еще не было (смеется).

— Представляешь?!

— Это был бы поединок века.

— Но этого, наверное, нельзя делать, потому что есть, типа, какая-то политическая этика. Хотя какая с этим человеком может быть политическая этика?!

— С другой стороны, весь цивилизованный мир был бы на нашей стороне.

— Конечно!

— Правда ли, что во время заграничных гастролей, когда в зале какой-то человек из России начал оскорблять Украину, Володя не выдержал, соскочил со сцены и начал его бить?

— Не то чтобы бить. Он попросил его выйти, — корректно! — потому что он мешал зрителям. Он не выходил. Встали крепкие парни, наши соотечественники, и вывели его. Просто вывели. Потом вызывали полицию, потом были какие-то разборки. Ну окей. Что он сделал хорошего? Выделился, как Ляшко на инаугурации? Ну я не понимаю...

— Женя, выборы в парламент начались — ему надо выделяться! Такие вещи говоришь!

— А-а-а! Вот в чем дело... Он же и так не самый незаметный.

— Рейтинги говорят, что уже не­множ­ко незаметный.

— Это чтоб вспомнили?

— Ну конечно! Семен Семеныч!

— Согласен, извиняюсь.

— Когда вы шутили о политиках... Ты говоришь, что и продолжите шутить, в том числе о президенте...

— Обещаю, да.

— Откуда вы брали инсайдерскую информацию, чтобы получались удачные шутки?

— Все, что политики обсуждают, они выносят в народ. У нас никогда не было информатора там (показывает пальцем вверх).

— То есть садились, смотрели новости и писали?

— Абсолютно. Все, что было актуально, — на основе этого мы и придумывали.

«Я советовал Зеленскому не читать всякое говно, которое пишут. Он и так за пять месяцев наслушался и начитался»

— Ты уже что-то попросил у Зеленского после того, как он стал президентом?

— (Смеется). Нет! Я вообще считаю, что его не нужно трогать первые 100 дней, а потом уже...

— Попросить!

— Нет! Обсуждать успехи и поражения. После инаугурации один из наших авторов приехал в контору и говорит (смотрит на часы): «Так, и почему я живу точно так же, как и тогда?! Где изменения?!». Такими же точно мыслями руководствуются те, кто пишет: «Ага, и что он сделал?», «Два дня прошло — и ничего».

— Первые шутки для «Квартала».

— Та ваще.

— Что ты уже советовал президенту?

— Вове?

— Да.

— Я не вижу смысла ему советовать. Кто я и кто он? (Смеется). Я ему советовал не читать всякое говно, которое пишут. Он и так за пять месяцев наслушался и начитался... Просто чтобы он был спокоен и это его не отвлекало от государственных дел.

— Ты чувствовал ответственность, когда пародировал Дмитрия Гордона?

— Я всегда чувствую ответственность. Потому что шутки иногда были... такие... жесткие... Но, зная Дмитрия Ильича, я понимал, что это человек с чувством юмора и он отнесется к этому нормально. Но! Где-то в глубине души я побаивался: блин, надо это говорить или нет? А потом Дима тебе говорит: «Вот это было ржачно». — «Фух!».

— У него хорошее чувство юмора.

— Я согласен.

— Кто больше на кого похож: ты на него или он на тебя?

— (Смеется). Для всех вас, у кого есть волосы, мы, лысые, на одно лицо.

— Партия лысых!

— Как сказал Леша Мочанов, мы не лысые, мы — бритые. Чем это отличается? Лысый хочет иметь волосы, но не может, а бритый может, но не хочет.

— Не боишься, что теперь Гордон сделает на тебя пародию?

— С удовольствием! Более того, если Дима уезжает куда-то на творческие встречи, я готов вести его передачу (смеются).

— У кого лучше чувство юмора: у тебя или у Зеленского?

— Если судить по программе «Рассмеши комика», то Вовка чаще смеется. Возможно, я слишком предвзято отношусь к простым, обычным шуткам. Иногда простая шутка может быть очень смешной, а шутка, сформулированная как-то красиво, может быть болтом болтяцким. Не знаю, в общем. Мне кажется, что чувство юмора у нас на уровне.

— Кто в «Квартале» самый талантливый?

— Лена (подмигивает в камеру).

— Молодец! Вот теперь отработал все ваши шуточки.

— Не «шуточки», а 200 долларов Ленка дала, чтобы я это сказал.

— А я в доле?

— Ну хорошо. Получишь свои 20 (смеются).

— Хапуга!

— Вот такой бизнес! Мы, олигархи, такие.

— После того как Зеленский стал пре­зидентом, ваши заработки увеличились или уменьшились?

— Нам пока не с чем ездить. Он же не может ездить, естественно (он ездит в другие места). У нас был один съемочный день в Турции. 13 августа будет еще один съемочный концерт, и после этого мы сможем поехать в тур или отработать корпоратив.

— Возможно, что, будучи президентом, Владимир Зеленский будет выходить на сцену как ведущий?

— Нельзя же.

— А если без гонорара?

— А какая разница? Наверное, это предусмотрено протоколом...

— Почему? Деньги зарабатывать не может, а появляться может где угодно.

— (Пожимает плечами). Если появится, все равно скажут: представляете, сколько нужно было заплатить президенту, чтобы он пришел? (Улыбается). Ты же видела, что он пришел...

— ...в Лигу смеха?

— Да.

— Ну конечно! Поцеловав тебя в лысину второй раз.

— Ну об этом мы уже договорились за кулисами. Мы хотели выйти вдвоем, я говорю: «Чего вдвоем?». Смотри, какая фишка будет: вот тебе папка и микрофон — я потом все заберу... Там такой ор в зале стоял! Но это покажут где-то в сентябре или октябре.

— Какое из назначений Зеленского тебе понравилось больше всего?

— Купол.

— Купол?

— Киборг. Алексей Оцерклевич. Начальник Госохраны.

— Ты его лично знаешь?

— Нет. Я прочитал о его подвигах.

— То есть он тебе понравился с точки зрения биографии.

— Да. Думаю, у нас будет возможность познакомиться. Я очень хотел бы.

— Ты принимал участие в предвыборной кампании Зеленского? Были там какие-то твои идеи?

— Нет, моих идей не было. Я был выс­кочкой: «О, давайте я это сделаю, давайте я это начну».

— Что именно?

— Флешмобы... обращались к звездам, к народу Украины. Я был наблюдателем на участке.

— Прям сидел всю ночь?

— Ну нет. Посидел на участке, познакомился...

— С девушкой? (Улыбается).

— С девушкой, которая тоже была из «Зе!Команды». Мы поговорили. И во втором туре тоже была она. Я ездил по району и светил лицом.

— Видимо, помогло.

— Сейчас еще пришьют непрямую агитацию во время выборов!

— Женя, спасибо тебе за интервью. Мне было интересно.

— Спасибо. Я надеюсь, что всем будет интересно. Многие найдут плохое, но 73 процента — хорошее.

— Ведь это большинство.

— Я согласен.

— Сколько партия Зеленского возьмет на парламентских выборах?

— Думаю, где-то 50 процентов.

— Ого.

— Ну так мечтать не вредно.

— Мы сейчас на что забились?

— Давай на те 20 баксов из твоей доли (смеется).

— И тут выкрутил! Может, на твои 180?

— Ну хорошо.

— Договорились. 22 июля созвонимся и проверим.

— Обязательно. Спасибо, Алесечка.

Записали Дмитрий НЕЙМЫРОК
и Николай ПОДДУБНЫЙ

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter