Виктор СУВОРОВ — ПУТИНУ: «Тебя, кремлевского скота, поймают. У тебя остался единственный шанс спасти и себя, и Савченко»

Наталия ДВАЛИ. Интернет-издание «ГОРДОН»

На седьмые сутки сухой голодовки Надежда Савченко начала пить воду, но по-прежнему ничего не ест. Об этом заявили адвокаты украинской летчицы, подчеркнув, что такое решение заключенная приняла в связи с тем, что российский суд согласился перенести оглашение приговора на неделю раньше.

Савченко, воевавшая на Донбассе в составе батальона «Айдар», была взята в плен боевиками в июне 2014 года в Луганской области, а затем вывезена в Россию. В конце июля 2015 года над ней начался судебный процесс. Летчица обвиняется в убийстве двух российских журналистов в Луганской области, в покушении на убийство еще одного журналиста и незаконном переходе границы. Свою вину Надежда не признает. Обвинение требует 23 года колонии общего режима.

Савченко голодает с 17 декабря 2015 года, когда суд продлил ее содержание под стражей до апреля. 3 марта 2016-го, в последний день прений, когда ожидалось, что подсудимая выступит с последним словом, судьи внезапно прервали заседание, после чего она объявила сухую голодовку.

— Что бы вы ответили тем, кто осудил Савченко за показанный средний палец российскому суду, дескать, она этим опустилась до уровня своих обвинителей?

— Те, кто корчат из себя эстетов и морщатся от среднего Надиного пальца, пусть пройдут через то, через что пришлось ей пройти за полтора года пыток. Вы понятия не имеете, что такое российская тюрьма. Этой женщине выпало столько, сколько большинству из нас никогда не выпадало и, дай Бог, не выпадет. Нет у вас морального права осуждать Савченко.

Своим жестом Надежда высказала все, что думает о скотском российском суде и мерзком кремлевском режиме. Молодец, Надя, браво!

— Вы понимаете, чего добивается российский суд, каждый раз оттягивая оглашение официального приговора Савченко?

— Ни вы, ни я никогда не сможем ответить на вопрос, чего добиваются эти мерзавцы. Впрочем, они действуют по указке сверху. А чего добиваются те, кто спускает им указания, нормальный человек никогда не поймет. Но совершенно однозначно: Кремль боится Надю, она победила в любом случае.

В Киеве на днепровских холмах стоит ог­ромный мо­нумент «Родина-мать», где на­ходится Музей истории Украины во Второй мировой войне. Когда возвели эту скульптуру, я уже сбежал из СССР в Великобританию, позвонил своим высокопоставленным друзьям в Киеве, спросил: «Ребята, что ж вы натворили? «Родина-мать» должна стоять лицом к Германии, а она у вас почему-то на Восток смотрит!». На что мне ответили: «Виктор, ты ничего не понимаешь, мы все правильно сделали».

И сейчас мне кажется, что существует высшая сила, которая определила, почему этот величественный монумент поставили в правильном направлении — туда, через Днепр, глядя на Восток, с мечом и со щитом. Этот памятник открыли 9 мая 1981-го, а 11 мая 1981-го родилась Надежда Сав­ченко. Пройдет совсем немного времени, и огромную статую «Родине-матери» в Киеве будут называть «Надія», потому что это и есть та самая железная женщина, которая защищает Украину.

И параллель с Жанной д’Арк очевидна и невероятна: мерзавцы судят чистую, храбрую и невиновную женщину, которая — одна! — противостоит чудовищному, сгнившему, вонючему и отвратительному колоссу на глиняных ногах — Кремлю и его хозяину.

— Вы не романтизируете, утверждая, что «хозяин сгнившего колосса» боится Савченко? У вас нет ощущения, что президенту РФ наплевать на заключенных, тем более украинских?

— У чекиста, каким бы глупым он ни был, все-таки рассудок должен преобладать над эмоциями. И если у главного чекиста России не хватает ума оценить последствия катастрофы в случае гибели Сав­ченко, значит, он точно неадекватный кре­тин.

— Мне кажется, в ваших ответах тоже эмоции преобладают над разумом. В российских тюрьмах погиб не один политзаключенный, никакими «катаст­ро­фическими» последствиями для Крем­ля это не обернулось.

— Я не эмоционален, отнюдь! Настаиваю: последствия будут самыми драматическими. Народ никогда не забудет своего героя. И я бесконечно рад, что Надя прекратила сухую голодовку. Иначе, если бы произошла трагедия, украинцы не простили бы этого ни ростовскому суду, ни кремлевскому чекисту, ни всему российскому народу, который не восстал. Пролегла бы глубокая, тектоническая трещина между украинцами и россиянами. Этот разлом и так огромен и наполнен кровью погибших в войне, но смерть Надежды поставила бы финальную точку. Навсегда.

— Часть украинского общества убеждена, что акции по всему миру в поддержку Савченко лишь повышают ценность заложника, давая тем самым Путину козырь еще сильнее давить на Украину: мол, хотите получить Савченко обратно, тогда выполните такие-то условия.

— Давайте смотреть на вещи просто, без конспирологии: есть храбрая женщина-воин и подлецы в лице прогнившего кремлевского режима. Надя стоит. Одна. Защищает Украину собой. Точка. Кто и какие политические очки на ней зарабатывает, совершенно неважно. Перед нами человек, который ради принципов и ценнос­тей поставил на кон все, что у него осталось, — собственную жизнь. Это дороже любых политических игр.

Знаете, как бы я поступил на месте президента России, чтобы выйти из ситуации, сохранив лицо? Немедленно бы отпустил Савченко без объяснений.

— И тут же бы возмутились 86 процентов путинского электората: мол, мы думали, ты пацан, а Гейропа надавила — и ты перед бабой прогнулся.

— Пацан должен понимать не только краткосрочную, но и долгосрочную перспективу своего поступка. Ну, покажешь 86 процентов, что не дрогнул и оставил Савченко в тюрьме. Это краткосрочное решение. А в перспективе что? Тебя, кремлевского скота, все равно поймают, с тобой все равно разберутся. У тебя, чекиста, сегодня остался единственный шанс спасти и себя, и Савченко. Иначе каждый твой шаг будет лишь усугублять положение России. Освободить Савченко — плохое решение для Путина, но другие еще хуже.