Бывший советник Владимира ПУТИНА Андрей ИЛЛАРИОНОВ: «Крым и часть Донбасса Киев «сдал» — это позволило избавиться от пророссийских избирателей»

ТО, ЧТО КРЫМ БЫЛ НЕ ТОЛЬКО АННЕКСИРОВАН КРЕМЛЕМ, НО И СДАН КИЕВОМ, ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ СОВЕРШЕННО ОЧЕВИДНЫМ

Почему были сданы Крым и Восточный Донбасс?

Этот вопрос — и в целом, и в некоторых своих деталях (например, серия постингов «Обман украинцев. Зачем?») — неоднократно поднимался на страницах этого блога. За последние два года была накоплена значительная информация, проведены многочисленные интервью и тесты, в комментах к постингам в этом журнале уже прозвучали резонные объяснения происшедшего. Сейчас можно подвести предварительную черту под тем, что известно на сей момент.

То, что Крым был не только аннексирован Кремлем, но и сдан Киевом, представляется совершенно очевидным. Как выяснилось, заметная часть украинцев также поддерживает аннексию. Для постоянных читателей этого блога этот факт не требует сколько-нибудь подробного объяснения. Почему это произошло?

Популярные объяснения сдачи Крыма не выдерживают критики. Искусственно навязываемое мнение, согласно которому Украина якобы не имела боеспо­собных Вооруженных сил, способных защитить Крым, является намеренным введением общественности в заблуждение.

Утверждение, будто бы в случае сопротивления в Крыму Россия совершила бы полномасштабное вторжение в Лево­бережную Украину и смогла бы захватить Киев, является, как выяснилось, абсолютно необоснованным.

Подкуп ряда должностных лиц в гражданской и военной администрации действительно имел место, но в основном это произошло на региональном уровне и лишь после начала российского вторжения. В то же время принципиальное решение о сдаче Крыма было принято на национальном уровне задолго до начала российской военной операции по захвату Крыма. Кто и почему в Украине принял решение о сдаче Крыма?

Судя по всему, оно вызревало среди заметной части украинской политической элиты в течение не менее десятилетия — по итогам парламентских и президентских выборов 2002-2012 годов. Девять общенациональных голосований (четырежды — в ходе парламентских выборов, пять раз — в ходе президентских выборов) убедительно продемонстрировали весьма устойчивое политическое размежевание украинского электората на, условно говоря, «прозападную» («проукраинскую») и «пророссийскую» части. Причем в семи случаях из девяти перевес оказывался на стороне «пророссийских» избирателей.

Два случая победы «прозападных» («проукраинских») сил (из девяти) показывают, насколько они не могли гарантировать устойчивого успеха. Первый раз это произошло в результате второго дополнительного (третьего) тура президентских выборов 2004 года благодаря беспрецедентной мобилизации гражданского общества в ходе «оранжевой революции» и балансирования страны на грани жесткого гражданского противостояния. Второй раз это случилось в ходе парламентских выборов 2012 года, когда электоральную победу не удалось конвертировать в приобретение власти из-за изменения Януковичем Конституции и превращения политической системы страны из парламентско-президентской в президентскую.

ПОЛУЧИВ ПРЕЗИДЕНТСКУЮ ВЛАСТЬ В 2010 ГОДУ, ЯНУКОВИЧ ПРЕДПОЧЕЛ НЕ ВЫПОЛНЯТЬ ЗАКЛЮЧЕННОЕ ИМ С ТИМОШЕНКО СОГЛАШЕНИЕ, А ВМЕСТО ЭТОГО ОТПРАВИЛ СВОЕГО ПАРТНЕРА-ОППОНЕНТА В ТЮРЬМУ

Для «прозападных» политических сил не составляло большого труда идентифицировать главную структурную причину их регулярных электоральных неудач — избиратели АР Крым, а также Донецкой и Луганской областей в своем преобладающем числе (71-96 процентов) голосовали за «пророссийский вектор».

Хотя практически с каждым новым голосованием баланс политических предпочтений в этих регионах постепенно сдвигался в сторону «прозападных» сил, сама эта эволюция происходила весьма медленно, так что для получения ощутимого успеха потребовались бы, возможно, сроки жизни не одного поколения украинских избирателей.

А до тех пор несколько миллионов жителей двух восточных областей и Крыма, имевшие право голоса и в большинстве своем упорно голосовавшие за «пророссийские» силы, эффективно контролировали ключ к политической власти в Киеве и во всей Украине.

Промежуточное решение для преодоления длительного политического тупика было найдено в заключении (тайного) соглашения о формировании так называемой «ширки» — «широкой коалиции» с попеременным приходом к власти Партии регионов и «Батьківщини», Януковича и Тимошенко соответственно. Однако получив президентскую власть в 2010 году, Янукович предпочел не выполнять заключенное им с Тимошенко соглашение, а вместо этого отправил своего партнера-оппонента в тюрьму.

Хрупкое доверие, возникшее поначалу, было уничтожено, а болезненный урок, извлеченный из пребывания лидера «Батьківщини» за решеткой, заключался в том, что отсутствие победы на парламентских/президентских выборах означает не только вечную блокировку доступа к государственной власти, но и практически гарантированную утрату личной свободы. Это была слишком высокая цена.

Единственным способом избежать ее стала бы гарантированная электоральная победа. Но на пути к ней были три украинских региона, абсолютное большинство избирателей которых не голосовало и в обозримой перспективе не собиралось голосовать за «прозападные» («проукраинские») партии и Тимошенко в частности.

Радикальное решение как структурной проблемы, блокировавшей «прозападный» вектор развития Украины, так и одновременного обеспечения личной безопасности лидеров такого развития было найдено на путях сознательного отказа («сдачи») от трех украинских регионов. Консенсус по этому вопросу среди представителей «прозападных» политических сил, собственно, и продемонстрировала обнародованная стенограмма обсуждения в СНБО отказа от сопротивления агрессору в Крыму.

Однако, естественно, открытое выдвижение такого рода идей и их публичное обсуждение со стороны лиц, претендующих на государственную власть в стране, означало бы для них, как минимум, политический суицид. Поэтому за пределы кулуаров киевских салонов такое обсуждение за редким исключением не выходило. Публике же предлагались нелепые версии о якобы «неготовности» украинских Вооруженных сил к сопротивлению и неминуемом вторжении российской военной армады в случае его начала.

Лишь Портников, тесно связанный с выходцами из «Батьківщини» — руководителями нынешнего «Народного фронта», рискнул в ряде своих публикаций весьма откровенно изложить концепцию «украинской оптимистической трагедии»: «Аннексия Крыма и война в Донбассе — это трагедия. Но без этой трагедии просто не появилось бы современной Украины. Не появилось бы никогда». Но даже отважный Портников, решившийся приоткрыть общественности завесу тайны сдачи Киевом Крыма и Восточного Донбасса, предпочел отдать лавры главного исполнителя плана создания «жизнеспособной Украины» Путину и его якобы «ошибке».

ЕСЛИ В 2014 ГОДУ — НАЧАЛЕ 2015 ГОДА ИНТЕРЕСЫ ЧАСТИ УКРАИНСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭЛИТЫ И ПУТИНА ПО ОТРЕЗАНИЮ ПРОРОССИЙСКОЙ ЧАСТИ УКРАИНЫ БОЛЕЕ ИЛИ МЕНЕЕ СОВПАДАЛИ, ТО ЗАТЕМ ОНИ ЗАМЕТНО РАЗОШЛИСЬ

На самом деле, похоже, что абсолютная уверенность, с какой Путин действовал весной 2014 года, свидетельствовала не о его так называемой ошибке, а о его настойчивой попытке реализовать рекомендации, которые ему неоднократно приходилось слышать от своих украинских коллег. К его собственным ошибкам можно отнести лишь то, что его первоначальные аппетиты («новороссийские», о которых он заявил 17 апреля 2014 года) существенно превосходили пожелания украинской стороны.

Другой, более существенной, его ошибкой стала недостаточная подготовка им армии вторжения. В результате так называемые «шахтеры и трактористы», якобы «отоваривавшиеся» в российском военторге, были практически полностью разгромлены украинскими Вооруженными силами и добровольческими батальонами в июле-августе 2014 года, что поставило первоначальный план отрезания от Украины Восточного Донбасса под угрозу полного провала. Для его спасения Путину пришлось вводить крупные подразделения регулярных войск (чего, похоже, он не очень хотел), а Киеву — пойти на организацию окружения и уничтожения агрессором собственных добровольческих батальонов под Иловайском, на заключение первого (а затем и второго) Минского соглашения, на сдачу донецкого аэропорта и Дебальцево, на убийство «киборгов», на передачу в Лугандонию (без единого выстрела!) полосы территории (длиной около 100 километров и шириной 25-30 километров) между российско-украинской границей и рекой Кальмиус.

В результате интенсивного, постоянно на грани фола, подыгрывания военными и дипломатическими маневрами от Украины была отрезана территория, площадь которой примерно вдвое превышает ту, которую хоть в какой-то степени контролировали сепаратисты и поддерживавшие их российские войска. Однако именно это (наряду с путинской агрессией) позволило исключить из электорального процесса в Украине около шести миллионов человек (с учетом Крыма) с преимущественно пророссийскими взглядами, что не замедлило сказаться на небывалой (по меркам предыдущего десятилетия) консолидации украинского политического сообщества на «прозападной» платформе на президентских (май 2014 года) и парламентских (2014 год) выборах.

Если в 2014 году — начале 2015 года интересы части украинской политической элиты и Путина по отрезанию пророссийской части Украины более или менее совпадали, то затем они заметно разошлись. В то время как теперь Путин кровно заинтересован в возвращении в политическое тело Украины двух восточных огрызков — для манипулирования всей страной, Киеву ни эти огрызки, ни восстановление его контроля над международно признанной украинско-российской границей (согласно Минску-2) не нужны, — это означало бы возвращение в какой-то степени к политическому кошмару 2002-2012 годов.

Сам по себе план по отделению территорий с населением, отличающимся по своему составу (этническому, конфессиональному, политическому), имеет право на существование. Но значение имеют не только содержание и цель такого плана, но и способы его реализации.

Открыто объявленные и честно осуществленные планы раздела Чехословакии — на Чехию и Словакию (под руководством Гавела), Чечено-Ингушетии — на Чечню и Ингушетию (под руководством Дудаева) сохранили и мир, и уважение друг к другу разделившихся народов, и десятки тысяч человеческих жизней.

Осуществление тайного плана по отделению от Украины Крыма и Восточного Донбасса сопровождалось обманом, насилием, сдачей агрессору десятков тысяч украинских военнослужащих и их семей, миллионов «проукраинских» граждан Украины, оказавшихся на оккупированных территориях, предательством крымско-татарского народа.