Не верь, не бойся, не проси

Виталий КОРОТИЧ

Наше бывшее государство начиналось с большой бре­хни, в которую миллионам людей захотелось поверить. Были обещаны земля крестьянам, фабрики рабочим и мир народам. Брехней государство и закончилось — даже не главной, о коммунизме, а попутной — о союзе независимых государств, где все будет лучше, чем было.

Но митинговые дурилки, изрекатели любимых народом мечтаний, хорошо знают, как внедрять аппетитные обещания в миллионы сознаний, тем более что счастливую жизнь для себя они создают в самом начале любого переворота. Кстати, к сведению искавших золотой унитаз в бывшем имении Януковича — в Межигорье были усадьбы у большинства его предшественников, уж очень приятное место. Там жили Косиор, Постышев, Петровский, Якир, Хрущев. Гитлеровский гауляйтер Украины Кох тоже там жил. Об искусстве вождения толп за нос написаны тонны книг, это наука, и когда ее классик, Густав ле Бон, пишет, что «оратор, желающий увлечь толпу, должен злоупотреблять сильными выражениями, преувеличивать, утверждать, повторять, но никогда не пытаться доказывать что-либо рассуждениями», он знает, что советует.

Он же, вместе с другими теоретиками, объяснял, что митинговую толпу следует приручать быстро, так как она не бывает монолитной подолгу, а неминуемо распадется на группы, которые вначале начнут разбираться между собой, кто главнее, а затем и внутри каждой из групп пойдет борьба за власть, после чего и за Власть Главную, во имя которой надо держаться своих, а чужих не подпускать.

Вранье — это наука, оно должно быть притягательно сразу для многих, объединять и вести за собой людей, как в старинной легенде, где дети пошли за дудочкой крысолова. Есть даже национальные школы вралей. Американцы, например, считают, что обещать надо побольше, почти все, что слюна принесет на язык, но при этом два-три обещания обязательно следует осуществить — тогда поверят и в остальные.

Мы с вами жили в государстве, устройство которого зовется «патерналистским», от слова «патер», «отец». Людям внушили, что о них заботятся, а тех, кто будет инициативничать, накажут. Государство, как могучий папочка, позаботится о детишках своих, но те обязаны слушаться. Если государство слабеет и его посулы свистят мимо сознаний — это плохо, люди станут искать благодетелей на стороне, верить иному вранью.

У нас сейчас все спуталось, потому что вралей оказалось много. Правдолюбов тоже немало, и головы болят от непривычной неопределенности. В Украине идут споры о том, где и сколько дадут, чего именно и кому. В России — кто и сколько отнимет, как накажут и где будет больно после порки.

Директивность, к которой привыкли за многие годы, отучила от самостоятельного мышления очень многих, и поиск привычного «патера» становится иногда обидным, а порой и унизительным. Безвозвратно ушедшая эпоха, искоренявшая умников, оставила взамен много идеалистов, ставших циниками. Государства, в которых жили подряд два-три поколения, измельчили сознания, не оставив даже представлений о независимом суде и депутатах, которых можно избрать свободно. Деньги, кровеносная система власти, циркулируют по загадочным маршрутам, и слишком многие убеждены, что не нашего ума это дело, как-то оно решится, придут новые «патеры» с этой или с другой стороны Атлантики и все устроят.

Формула успеха людей, которых лишали свободы надолго, очень проста: «Не верь, не бойся, не проси». Мы стоим лучшей судьбы, но то ли слишком доверчивы, то ли боимся самих себя.