Глядеть в чужие зеркала полезно

Виталий КОРОТИЧ

Всегда интересно сравнивать. Когда я слышу привычные в Украине жалобы на нашу государственную молодость и еще на множество причин, оправдывающих державные непорядки, пытаюсь оглядеться вокруг и понять, а как оно у других? Недавно мне в руки попала книга, посвященная анализу германских дел, — размышления о том, как живется в самой, казалось бы, успешной европейской стране, субсидирующей разгулявшихся неудачников вроде Греции, выдающей мигрантам пособие по 322 евро на ребенка в месяц при бесплатных одежде и питании, да еще и при нижней планке ежемесячной зарплаты около полутора тысяч евро. Интересно было взглянуть на это глазами видного немецкого финансиста и государственного деятеля Тило Сарацина, чья книга недавно вышла в Германии почти полуторамиллионным тиражом и переведена на многие языки.

Для начала напомню, что Германия тоже молодое государство. Князь Отто Бисмарк, ставший первым рейхсканцлером страны, некогда спаял германскую империю из четырех королевств, шести великих герцогств, пяти просто герцогств, семи княжеств и трех вольных городов (Гамбурга, Любека и Бремена). Было это в 1871 году, и первое единое немецкое государство просуществовало 48 лет. Любителям погоревать о якобы разрывающем украинскую нацию разнообразии напомню слова Бисмарка: «Думаю, что немцы не вправе называть себя немцами. Это пруссаки, баварцы, ганноверцы, саксонцы, мекленбуржцы...». Это я для сравнения цитирую, так, между прочим.

После Первой мировой войны была Вей­марская республика, прожившая 14 лет, Третий гитлеровский рейх — 12 лет и современная ФРГ, тоже сраставшаяся из частей и ставшая долгожителем германской государственности — уже больше 60 лет. А видный политик этой самой процветающей ФРГ назвал свою книгу: «Германия самоликвидируется».

Повторяю, что не хочу ничего ни с чем сравнивать — просто приведу аргументы автора о состоянии его страны. Украинские проблемы вспоминайте и сопоставляйте сами.

Во-первых, Тило Сарацин пишет, что каждое новое поколение немцев примерно в полтора раза меньше предшествующего (в нынешних семьях, как правило, один-два ребенка, не более), все хуже обучено и менее конкурентно на мировом рынке мозгов. Давно прошло время, когда половина научных статей в мире выходила по-немецки, семьи были многодетны, учиться считалось престижным, а образование давали высокого уровня. В начале прошлого века в семьях было по четверо-пятеро детей, а в хорошо обеспеченных семьях даже больше.

Сейчас многодетны в основном мигранты. Если полвека назад они приезжали и старались учить язык, интегрировались, онемечивались, не имея нынешних социальных пособий, то теперь мигранты едут не за работой, а за льготами, при которых им не обязательно вживаться в немецкое общество. Иноязычная и иноверная публика живет за счет пособий — автор называет это процессом ожирения нижних безработных слоев.

Уровень образования в немецких школах постоянно снижается, немецкие школьники и студенты уже уступают китайцам, японцам — и не только им. Немцы, считает Тило Сарацин, не знают сейчас, для чего живут, захваченные идеологией потребления. Он во многих местах книги добавляет, что такие выводы могут быть не политкорректны, тенденциозны, но, по его подсчетам, через 100 лет немцев в стране будет жить не 82 миллиона, как сейчас, а максимум 25. Национальное сообщество самоликвидируется (автор вынес это слово в заголовок). Оно, кроме прочего, утратило и свою религиозность, которая раньше многое определяла в быту и семейном устройстве.

В Европе сейчас, в кризис, любят погоревать над собой. Мы заняты тем же, еще не научились глядеть в собственные зеркала. Но взглянуть в чужие тоже полезно...