Пятикратный номинант «Грэмми» украинец Влад Де БРЯНСКИЙ: «Когда я собирался открывать в Киеве академию, пошел в американское посольство, и посол Теффт мне сказал: «Ты очень рискованно поступаешь. У тебя есть крыша?». Я удивился. Он пояснил, что нужна крыша — депутат, кто-то из СБУ, и с ними надо делиться — 80 процентов»

Влад Де Брянский родился и вырос в Калуше Ивано-Франковской области. С детства занимался музыкой. По настоянию отца поступил в политехнический институт во Львове, но все равно не оставил свое увлечение. Практически сразу талант гитариста оценили в Европе, а затем и в США. Де Брянского пригласили на учебу в знаменитый Berklee College of Music в Бостоне.

С 1992 года гитарист живет и работает в Америке. Он является автором уникальной техники игры на электрической и акустической гитарах. Де Брянский создал более 150 произведений, записал пять альбомов. Его композиции можно услышать в голливудских фильмах и сериалах. Он пять раз номинировался на престижную музыкальную премию «Грэмми».

В 2014 году Де Брянский от­крыл в Киеве Ameri-can Music Academy. Приглашал в качестве преподавателей известных американских продюсеров и музыкантов. Учеников становилось все больше, но через год академию пришлось закрыть — арендодатели вымогали больше денег и забирали дорогостоящую учебную аппаратуру, а полиция не предоставляла должной защиты. Чтобы не лишать молодых украинских музыкантов возможности получить образование западного образца, учебный процесс решили перевести в онлайн.

Сейчас гитарист часто выступает в Европе, потому что из-за изменений в миграционной политике США его жене — ук­ра­инке Елене не удается получить американскую визу. Об этом Де Брянский сообщил в интервью интернет-изданию «ГОРДОН». Так­же музыкант рассказал, как живут творческие люди в США, чем музыкальная индустрия Запада отличается от шоу-бизнеса Украины, почему первые лица государства должны взяться за развитие культуры и как это поможет в привлечении иностранных инвестиций.

«Во Львове, Киеве всегда идет обсуждение: кто прав, кто нет, а на востоке только белое и черное — или сепаратист, или украинец»

— Раньше вы в основном выступали в США, а сейчас даете много концертов в Европе и Украине, почему так переключились?

— Причина проста — моей жене уже трижды отказались давать визу в США. Поэтому я постоянно разрываюсь между Америкой и Европой. Мы даже думали переехать в Мексику. Тогда я смог бы спокойно ездить по Штатам и чаще приезжать к жене.

— Чем поясняют отказ американские власти?

— Я думаю, это произошло из-за президента Дональда Трампа и его миграционной политики. Не так давно заменили весь персонал консульства в Украине. И новые люди почему-то не верят, что мы просто хотим поехать домой.

С Еленой я познакомился осенью 2015 года, когда мы с моим американским товарищем побывали в Ужгороде и через Львов возвращались в Киев. Во львовском кафе друг познакомился с двумя девушками. Одной из них была Елена. Оказалось, она тоже музыкант — пианист, дирижер классического хора, родилась и выросла в Северодонецке. К тому времени уже окончила Национальный педагогический университет имени Михаила Драгоманова, жила в Киеве, работала учителем музыки. С тех пор мы вместе. Поженились в 2016 году и собрались ехать на Новый год ко мне домой в Лос-Анджелес.

Пришли в посольство, я запросил для Елены гостевую визу, оформил приглашение. Но получил отказ. В ответ на вопрос о причинах посоветовали обратиться в миграционную службу. А там пояснили, что произошли изменения, моя супруга не может ехать по гостевой визе в США, надо подавать документы на иммиграционную визу. Предстоит ждать два с половиной года, когда Елене назначат собеседование в посольстве.

В итоге нам пришлось поменять свой образ жизни. Я езжу в США только на концерты и сразу возвращаюсь — что мне делать дома одному? Поэтому даю так много концертов в Европе. Организационными вопросами занимается Елена. Недавно получил интересное предложение на концертное турне вместе с оркестром и певцами по Украине.

— В прошлом году в рамках концертного тура вы выступили в Северодонецке — почти на линии разграничения. Что больше всего запомнилось из этой поездки?

— Я впервые побывал в этом городе. Во Львове, Киеве всегда идет обсуждение: кто прав, кто нет. А на востоке только белое и черное — или сепаратист, или украинец. Или ты стоишь на своей стороне и отстаиваешь свой дом, или на той стороне, где ты, по сути, террорист. Нет дебатов. У них нет такого, как в других регионах: «Ой, не знаю, куда все идет, что будет в Украине». И молодежь, и старшее поколение патриотичны и настроены позитивно.

Моя музыка не коммерческая по украинским меркам, но в Северодонецке был аншлаг. Пришли интеллигентные люди, искренние и душевные.

В Украине музыкальной индустрии как таковой нет. Ее тут называют шоу-бизнесом. Все смотрят шоу, музыку практически никто не слушает. А я работаю в другой сфере, где надо слушать музыку и исполнителя. Признаться, я волновался и был очень удивлен, когда увидел в зале такое количество женщин. Моя аудитория в Америке преимущественно мужчины. Потом я пообщался и понял, что музыкальное образование в Украине получали в основном женщины. Вот они и проявляют больший интерес. В США все иначе: музыкальное образование намного чаще получают мужчины.

— Это уже последствия нашей экономической ситуации, когда у мужчины задача — зарабатывать...

— Возможно. Я же вырос в СССР. Тогда у нас в школе спрашивали: «Кем вы хотите стать?». И мои первые мечты — космонавт, потом — пилот, все время хотел летать. Но музыка взяла верх.

«Мы неоднократно обращались в полицию, что у нас забирают технику, но те лишь разводили руками: «Ничего не можем сделать»

— В 2014 году вы открыли в Киеве American Music Academy, а через год за­крыли. Что пошло не так?

— Свое решение я принимал исключительно из патриотических чувств и вложил в это дело много личных сил и денег. Когда я собирался открывать академию, пошел в американское посольство за консультацией. Посол Джон Теффт мне сказал: «Ты очень рискованно поступаешь. У тебя есть крыша?». Я удивился такому вопросу. Он пояснил, что тут нужна крыша — депутат какой, или кто-то из СБУ, или еще какая-нибудь знаменитость, которая тебя прикроет, и с ними надо делиться — 80 процентов. Так за две минуты он прояснил здешние порядки. Я ему не поверил. А зря. Это все оказалось абсолютной правдой.

Еще в 2010 году президент музыкального колледжа Беркли Роджер Браун предложил мне стать послом учебного заведения в Восточной Европе. Они хотели в Санкт-Петербурге сделать свой филиал. В 2013 году мы поехали в Питер, и я увидел всю ту мафию. Какой-то российский олигарх подошел и говорит: «Мы даем два миллиона долларов, построим все здесь, потому что моя молодая жена хочет петь».

Я понял, что ничего общего с образованием это не имеет, и отказался от участия в проекте.

Осенью, когда начался Евромайдан, я побывал в Киеве. Руслана приглашала на Майдан. Потом было очень сложно сидеть в своем доме в Лос-Анджелесе, где прекрасная погода, океан, все хорошо и спокойно. А ты прилип к интернету и не можешь оторваться. Ты понимаешь, что на Майдане бьют студентов, стреляют в людей, Россия напала на Украину, и ты не можешь поверить в это. Я тогда не мог ни спать, ни работать. И решил ехать в Украину и что-то делать. Я не знал, есть ли в Украине музыкальное современное образование, но решил продвигать это направление.

Моим партнером стал Арман Татарян. Мы арендовали большое помещение, сделали ремонт, начали обучение. Нас как-то сразу не очень радушно восприняли. На открытие я привез своих друзей, известных американских продюсеров, чтобы привлечь внимание.

Приехал мой друг Том Ротрок — очень известный американский продюсер, музыкант, композитор и обладатель премий «Грэмми» и «Оскар». Он с нуля создал таких исполнителей, как Moby, Foo Fighters, Nirvana. Если он дает мастер-класс, это стоит 25 тысяч долларов. В Ук­раину он прилетел бесплатно. Просто хотел помочь, как и я. Помню, на открытии ко мне подошел какой-то журналист и спросил: «Почему вы разводите украинцев, говорите, что будет Том Ротрок? Не будет никого». Я опешил, возле меня сидит Том в это время, отвечаю: «Вот же он, задавайте свои вопросы». А журналист даже не знал, как себя повести в этот момент.

И позднее ко мне приезжали профессора из Беркли, которые имеют много «Грэмми», мастер-классы давали американские музыканты (Gerry Brown, Antonia Bennett, Bernd Bergdorf и другие). Это было дорогое удовольствие. Но мы начали развиваться. Мы взяли учебную музыкальную программу колледжа Беркли. А через какое-то время к нам начали приходить. Первыми были наши арендодатели: «Платите больше денег. Давайте еще 100 тысяч гривен за аренду. Не хотите? Мы вас выгоняем». Тогда мы переехали. Ситуация повторилась. Потом поступило предложение из Львова. Решили, может, там будет спокойнее, тем более что нам обещали содействие. Мы ошиблись. Нам дали помещение в подвале, где нас заливало водой регулярно, ничем не помогали, а только вымогали деньги. Закончилось все тем, что у нас отобрали аппаратуру.

«Вернуться в Украину я смог только после «оранжевой революции». Хотя первую попытку предпринял еще в 2003 году, но меня депортировали из аэропорта Борисполь»

— Аналогичные проблемы возникли в киевском офисе. Пришел к нам мелкий аферист, совладелец помещения: «Платите за ремонт, который хочу сделать, или все оборудование заберу». Я тогда не выдержал и позвонил на телеканал «1+1», рассказал, что происходит. Тут же со мной связались, сказали: «Не надо никаких журналистов, все решим». Пришли какие-то вышибалы и начали между собой разбираться. Один из них подошел ко мне и сказал: «Все нормально, к вам вопросов нет, работайте».

Но спокойнее не стало. Мы неоднократно обращались в полицию, что у нас забирают технику. Те лишь разводили руками: ничего не можем сделать. В итоге мы решили закрыть офис. Продолжаем обучение онлайн на трех языках — английском, ук­раинском и русском. Недавно поступило предложение снова открыть академию, чиновники обещали помещение и защиту от всякого давления. Я согласился при условии честной поддержки. Но не уверен, что это чем-то закончится.

— Как вы оказались в США?

— После окончания школы в Калуше я поступил в политехнический институт во Львове. Не потому, что меня это привлекало. Мой отец сказал: «Надо быть инженером». Хотя сам был трубач. Тогда как раз началось возрождение украинской музыки. Во Львове открыли первый продюсерский центр. Атмосфера тогда была творческая. Все время учебы в вузе я занимался музыкой.

Когда распался Советский Союз, меня как музыканта пригласили в Берлин, где мы вместе с оперной певицей Анжеликой Коршинской сделали программу: я играл джаз на гитаре, а она пела оперы. Мы исполнили эту программы на фестивале. Тогда газета New York Times написала о нас статью. Особенно отметили, как я интересно играю на гитаре. После этого мне предложили официальную работу в M-Studios в Берлине, я начал работать на МTV Studios, делал джинглы. Мои способности оценили американцы, предложили записать кассету и переслать ее в Berklee College of Music в Бостоне. И я получил приглашение на прослушивание в Афины, а затем и приглашение на учебу. Мне оплатили все, кроме дороги.

Так в 1992 году я попал в США. Вернуться в Украину смог только после «оранжевой революции». Хотя первую попытку предпринял еще в 2003 году. Но меня не пустили — депортировали из аэропорта Борисполь в Сан-Франциско.

— Почему не пустили?

---

---

— В 1996 году я хотел выехать из США в Германию, потому что мне предложили работу. У меня еще был советский паспорт. Обратился в немецкое консульство за визой и узнал, что страна, где я родился, больше не признает этот паспорт. Никуда из Америки я выехать не могу. Тогда пошел в украинское консульство. Там сказали: «На­до ждать девять месяцев, хочешь — дадим тебе справку и через два года ты сможешь получить паспорт, или сейчас заплатить деньги». Я отказался и застрял в Нью-Йорке.

Потом, когда мне дали Green card и выдали так называемый белый паспорт (для людей без гражданства), я смог выезжать из США. Снова пошел в украинское консульство, объяснил, что хочу съездить в Украину к родителям. Меня обрадовали: никакой визы не надо. Я полетел. Однако меня задержали в Борисполе на 24 часа. Потом пришел лейтенант и говорит: «Давай 500 долларов, а я дам тебе визу на 24 часа». Нет, говорю. «Тогда 1500 долларов, и я дам визу на два дня». Я начал кричать на него, меня связали и силой усадили в ближайший самолет до Сан-Франциско. Хочу сказать, что в жизни не видел таких страшных людей, как тогда на границе в Украине.

После «оранжевой революции» я опять решился поехать домой. К тому времени у меня уже был американский паспорт. Очень волнительный после первой не­удачной попытки опыт. Я летел через Амстердам украинскими авиалиниями. Стюардессы в форме с желто-голубыми платочками на шее говорили по-украински, и я всю дорогу плакал — настолько было приятно слышать эту речь. Прилетел в Борисполь. Аэропорт не узнал. Все поменялось. Желто-голубые флаги, портрет президента Виктора Ющенко, девушки-пограничницы в форме с нашивками в виде флага и надписью «Украина», все говорили по-украински. Я тогда наконец-то увидел родителей, узнал, как тут живется, что тут происходит.

«Когда я приехал в Бостон, меня никто не знал, я даже по-английски плохо говорил. Люди интересовались, что я умею.Никто не спрашивал: «Кто ты такой?»

— Вы уехали еще в начале 1990-х годов, вернулись в 2005-м, какой увидели Украину?

— У меня в голове сохранилась романтическая идея из детства. Тогда она впервые встретилась с реальностью и произошел конфликт. В Украине после революции начались изменения, но меня разочаровали люди. Они стали более меркантильными. Возникло впечатление, что они ищут не счастья, а денег.

В США далеко не все измеряется долларами, а, скорее, тем, что ты умеешь. Там легче себя сделать: я играю на гитаре, создаю композиции, и результат этого — деньги. Идея в том, чтобы написать лучшую музыку. Есть большая конкуренция, но есть и инвесторы. А не наоборот: хочу денег, но не знаю, чем заняться. Мои одноклассники тогда в большинстве рассуждали, как заработать, а не как создать свое интересное дело.

— А сейчас у нас как?

— Все осталось по-прежнему. Когда моя жена Елена устраивала концерты в Ук­ра­и­не, столкнулась с задачей: что в рекламе указать — хороший гитарист? Решили написать «Номинант на «Грэмми». Интересно, что жена получала письма, в которых ее спрашивали: кто такой этот Де Брянский, зачем он сюда приехал? Меня это шокировало. В США и Европе все иначе.

Когда я приехал в Бостон, меня никто не знал, я даже по-английски плохо говорил. Никто не спрашивал: «Кто ты такой?». Интересовались, а что у тебя еще есть? Тогда ко мне подошел известный менеджер Кен Гринграсс (потом он познакомил меня с Лайзой Миннелли, гитаристом Полом Саймоном и другими известными людьми, нашел адвоката, который уладил мои паспортные дела) и сказал: «У тебя есть потенциал, талант, я хочу быть твоим менеджером». Потом пошли приглашения от Sony Music, Blue Note, GRP Records и так далее.

Знаменитые компании предлагали мне контракты не потому, что я был известен, а как раз потому, что я был неизвестный. Это чистый бизнес. Они хотят найти новый продукт, который никто не слышал, чтобы первыми его продавать. Американцы нацелены на создание нового продукта, нового бренда. А в Украине ты должен быть Мадонной, чтобы продавали твои концерты.

Еще пример. В Германии меня пригласили на джем-сейшн в джазовый клуб. Я сыграл песню. После подошли люди, стали интересоваться, где можно послушать мою музыку, и сразу предложили концерт. Они ничего не знали обо мне, не заглядывали в мое резюме, даже не знали, как меня зовут.

Вот разница между пролетариатом и свободными людьми. Свободные люди производят продукт, нацелены на создание чего-то хорошего, а пролетариату все дай. Люди в Украине не привыкли создавать свое, привыкли покупать чужое. Это как барыга на базаре: есть кроссовки Nike, их можно продать.

С 2009 года я часто бываю в Украине. Сколько изменений происходит в стране! А люди, к сожалению, меняются к худшему: практически не мечтают, не думают об эрудиции и приобретении знаний, не стыдятся говорить: «Я ничего не знаю и не хочу знать». Более того, они прихвастнут, что ничего не знают, и еще добавят: «Езжай туда, откуда приехал!».

Культурная элита, которая должна давать пример, практически исчезла, повылезали меркантильные шариковы. Они якобы имеют власть, деньги, медиа и все остальное, но могут только перепродавать. Скажи такому: «Я хочу играть на гитаре». Он же будет смеяться. И не даст для культуры инвестиций. А общество без культуры — не общество. Здесь депутаты суперзвезды! Все о них говорят. Но в реальности и правительство, и парламент — эдакая мафия с неприкосновенностью.

«Если творческие люди не создают национальный культурный продукт, у страны нет будущего»

— Следите за украинской политикой?

---

---

— Из-за моей жены мне стало интересно все, что происходит в Украине, я заинтересовался политикой. Большинство партий, которые тут есть, — это кружок одного человека. Партия — это прежде всего ценности и философия. А тут, как в банановой республике: все делается для одного человека, а не для общества. Если у партии одна ценность — деньги, такую надо гнать в шею.

Порошенко сделал две фундаментальные вещи — Томос и безвиз. Но ничего не сделал для культуры! Пора подниматься на уровень выше. Я не вижу вообще ни одной партии, которая бы считала ценностью раз­­витие культуры. Чтобы страна процветала, надо создавать условия для выражения каж­дого человека. Этот творческий потенциал станет основой богатства страны. Его можно продавать.

Америка не мешает мечтам. Наибольший экспорт экономики США — культура. И за ней идут инвесторы. Если бы США не давали своей культуре ничего, никто не ехал бы в Штаты, не делал бы инвестиции. В Америке я стал собой, мне не мешали. Чем больше я становился собой, тем больше мне помогали. И я уже не могу остановиться в своем творческом развитии.

Я не вижу ничего подобного в Украине. Тут хорошие музыканты в депрессии, потому что никому не нужны. Тут много интеллигентных талантливых людей живут, словно в ГУЛАГе. Они прячутся, скрываются в своем небольшом культурном гетто. Так нельзя. Если творческие люди не создают национальный культурный продукт, у страны нет будущего. И уже неважно, кто на этой земле будет — Путин или Евросоюз. Украина погибнет.

Все жалуются, что не приходят иностранные инвестиции. Они и не придут в таких условиях. Надо снимать фильмы, писать книги и музыку, создавать визуальное искусство и показывать миру, кто такие украинцы, какие ценности они несут. Инициатива развития этой сферы должна исходить от элиты. Президент обязан всем подавать пример.

Культурную элиту надо возвращать в Украину из-за границы, создавая благоприятные условия для развития, либо взращивать новую. А для этого необходимы и время, и средства, и особые условия для жизни и работы.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter