Ада РОГОВЦЕВА: «Я никогда не скрывала свой возраст. Чего тут изворачиваться, хитрить, если в энциклопедии и так все про меня написано»

Есть актерские имена особенные, знаковые. Когда произносится имя Ада, многим понятно, что речь идет об Аде Николаевне Роговцевой — известной актрисе театра и кино, блиставшей когда-то на сцене Киевской русской драмы имени Леси Украинки и снявшейся в десятках фильмов не только в Украине. Она может быть стопроцентной королевой на сцене и приветливой хозяйкой своей уютной квартиры в центре Киева, принимать горы цветов от восторженных зрителей и самозабвенно копаться в огороде своего сельского домика под Борисполем, такие же цветы выращивая. Общаться на съемочной площадке со звездами мирового кино и дружить с костюмерами. Блистать в сногсшибательных нарядах на приемах и бродить по квартире в затрапезном халате и смешных больших тапочках, ища нужную рифму для стихотворения, которое только что постучалось в душу... Роговцева считает себя максималисткой, и приоритеты молодости не претерпевают изменений со временем. Как и прежде, самым важным для нее остается чувство человеческого достоинства и обязательная необходимость отстаивать его. При этом зла держать Ада Николаевна не умеет. Словно миссионер, она пытается распространять эту идею среди тех, с кем общается. Не накапливайте зла в душе, — призывает Роговцева, — не обременяйте себя отрицательной энергией и эмоциями.

«НЕ ДАЙ БОГ УВЯЗНУТЬ В БЫТОВЫХ ПРОБЛЕМАХ ВСЕРЬЕЗ — ЖИЗНЬ ПРЕВРАТИТСЯ В АД»

— Ада Николаевна, по какому принципу вы избираете себе друзей?

— Сложно так сказать: «избираю»... Друзья приходят, остаются или не остаются. Главный приоритет в дружбе для меня — непосягательство на мою свободу, на мои убеждения, желания. Если я чего-то не хочу, это желание должно быть свято для другого. Конечно, при этом нельзя возводить в степень закона другую крайность: я хочу. Тут должен быть нормальный, разумный баланс.

— А с «не хочу» других вы также охотно считаетесь?

— Конечно. У меня даже когда дети грудные не хотели брать грудь, я уже тогда считалась с этим их, пусть совершенно невообразимым, «не хочу». А уж про сознательный возраст и говорить нечего. Если я требую такого отношения к себе, нелогично поступать иначе с остальными. И потом, если человек делает что-то с желанием, у него все получается намного лучше.

— В вашем доме по-прежнему ироничная атмосфера?

— Всегда! Если ее нет, я начинаю задыхаться. Мы все просто начинаем задыхаться. Кость Петрович хохмил до своего последнего жизненного часа, поддерживая нас. Мы все стараемся держаться на позитиве и беречь друг друга.

Я с детства учила и Катю, и Костю ко всему относиться как к игре. Не дай Бог увязнуть в бытовых проблемах всерьез — жизнь превратится в ад. Все нужно делать весело и легко. И еще все делать самому, не ждать помощи. Если она будет, хорошо, но лучше всегда рассчитывать только на свои силы.

— В чем сегодня заключается ваша творческая жизнь?

— Я много снимаюсь в кино. За последние 10 лет в списке моих кинопартнеров — Джигарханян, Будрайтис, Мягков, Ульянов, Меньшов, Лыков, Зинаида Шарко, Ирина Купченко. Это были замечательные работы. И такая их насыщенность дает мне возможность не чувствовать себя обделенной работой. Я получаю от своих коллег колоссальный заряд уважения, симпатии, профессиональной благодарности.

Моя сегодняшняя жизнь все время в дороге, постоянные спектакли в антрепризах, съемки, концерты... Если возникает какой-то просвет, сразу мчусь в свою деревню, что-то там сделать, посадить, просто отдохнуть душой, это мое любимое место. А теперь там еще и могила Костя Петровича.

— Чувство одиночества не захлестнуло вас после его смерти?

— Все, кто ушел, все равно рядом с нами. На могиле Коти желтый-желтый, чистый песок. Я когда прихожу, глажу его, он тихо осыпается, словно говорит со мной... Мне вообще не знакомо чувство одиночества... Начиная с коммуналки, в которой росла, все время с людьми, с людьми... Сейчас даже радуюсь, когда на съемках можно побыть одной в гостиничном номере.

С Котей нам часто приходилось расставаться, то у него съемки, то у меня, графики жизни были очень напряженные. Бывало, он подолгу жил в деревне, на нашей даче, особенно в последнее время. И я как-то привыкла, что мы могли редко видеться. Может, поэтому сейчас мне кажется, что он куда-то уехал и мы вот-вот скоро увидимся...

«У МЕНЯ ЧАСТО В КИНО БЫЛИ ПОЦЕЛУИ И ОБЪЯТИЯ. КОСТЯ НИЧЕГО НЕ ГОВОРИЛ, НО СТРАШНО ЭТОГО НЕ ЛЮБИЛ»

— Вы прожили вместе долгую и счастливую жизнь, о чем замечательно рассказали в своей книге «Мой Костя», вышедшей после смерти Степанкова. Находясь в центре мужского внимания, чувствовали ревность со стороны Костя Петровича?

— У меня часто, особенно в кино, были поцелуи, объятия, постельные сцены... Кость ничего не говорил по этому поводу, но страшно их не любил. Например, когда все сидели, смотрели фильм и попадался какой-нибудь пикантный момент с моим участием, Степанков шумно начинал предлагать всем выпить чаю, угощаться, всячески отвлекал от экрана... Короче, работал глушилкой. Это было так трогательно...

Конечно, природа мужская брала свое, но понимание, что это моя профессия, никогда не лишало его разума. И у меня бывали поводы для ревности. В жизни ведь всякое происходит, все настолько непросто... Но наши отношения выстояли, Бог сохранил нас друг для друга. И я уверена, что в чистоте. Грязи в дом мы не принесли. Самое главное для нас всегда было беречь друг друга, ограждать от всех неприятностей, бурливших за стенами нашего дома.

— Не так давно вы сыграли вместе со своей дочерью в спектакле Игоря Афанасьева «Варшавская мелодия-2». Не страшно было второй раз входить в ту же воду?

— Мне очень хотелось подарить Кате эту роль. Так хорошо, что мы были на сцене вместе! «Варшавскую мелодию» я сыграла 670 раз и, играя спектакль сейчас, вдруг почувствовала, что к концу просто задыхаюсь... Оказывается, кроме своего текста, я подсознательно проигрывала и весь Катин текст. Представляете, все в памяти осталось!

— Вы с дочкой подружки?

— Я без Кати жизни своей не представляю! Она замечательный человек. Есть она — и все мои проблемы решаются. Так хочется, чтобы у нее было побольше женского счастья.

«ЧЕТЫРЕ СЧАСТЬЯ АДЫ РОГОВЦЕВОЙ: РОЖДЕНИЕ ДЕТЕЙ КОСТИКА И КАТИ, ВНУКОВ АЛЕШИ И ДАШИ»

— А в чем для вас заключается женское счастье?

— Я это называю четыре счастья Ады Роговцевой: рождение детей Костика и Кати, внуков Алеши и Даши. Это квинтэссенция счастья, в таких мгновениях заключается все самое важное в моей жизни.

— Вы болезненно реагируете на расспросы о своем возрасте?

— Всегда говорю, сколько мне лет, и никогда этого не скрывала. Ну если Бог дал мне столько прожить, чего тут хитрить, изворачиваться? Это же ведь все равно обман? А я врать не люблю. И потом, даже если совру, про меня все и так в энциклопедии написано...

— На ваш взгляд, что выдает возраст женщины?

— Ну, это очень индивидуально. Конечно, годы оставляют следы на нашем лице, фигуре.. Но я знаю только одно: женщины, которые никогда не хныкали и не сдавались, в старости могут похвастаться возрастом своего сегодняшнего настроения. Они доброжелательны и излучают жизнелюбие. Внутренняя доброта всегда оставляет отсвет на лице.

— Каков ваш рецепт вечной молодости?

— Бороться с годами можно только силой духа. Я иногда чувствую, как, забирая силы и эмоции, Бог просит: «Держись, найди и в этом тяжелом отрезке жизни какую-то прелесть!».

Многие жизненные удовольствия с возрастом отпадают, но есть такая великая радость от ощущения на своих босых ногах утренней росы, от новой написанной страницы, нового стихотворения... Значит, жизнь продолжается, ты кому-то нужен и интересен... Да сам себе нужен и интересен! Ни в коем случае нельзя терять интереса к себе! Это самое главное.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter