Отец Олега Блохина Владимир Иванович: «Мы с Екатериной Захаровной Олега в детстве не баловали, а заставляли. Сейчас он, наверное, сам удивляется тому, каким уникумом стал»

Звоню Владимиру Ивановичу, отцу Олега Блохина: так, мол, и так, можно в канун вашего дня рождения взять у вас интервью? Он говорит: «Напишите вопросы, получите письменные ответы». В голове защелкало: понятно, почти всю свою жизнь Владимир Иванович был руководителем, в армии — командиром, на гражданке 12 лет возглавлял Федерацию современного пятиборья УССР, был начальником учебно-спортивного отдела республиканского общества «Динамо», работал в ЦК ЛКСМУ, в органах МВД. Видно, привык так работать. Надо подчиняться. Но все равно жажду живого общения. Уговариваю предварительно пообщаться, что называется, посмотреть в глаза друг другу. Он соглашается, назначает место встречи. Стою, жду у газетного киоска. Люди вокруг ходят какие-то понурые, согбенные, одуревшие от жары. И вдруг вижу — идет человек подтянутый, походка бодрая. Лицо жизнерадостное. До духоты ему словно и дела нет. В его-то годы! «Это он! — думаю. — Другим отец Олега Блохина быть не может». И не ошибаюсь. Мимо проносятся машины. Одна резко остановилась, оттуда выскочил молодой человек и заговорил с Владимиром Ивановичем с большим почтением и уважением. Когда он уехал, Владимир Иванович объяснил: «Я его еще пацаном помню, всегда помогал ему. Другой бы проехал... Нас с Катей здесь все в лицо знают». (Мама Олега Блохина — Екатерина Захаровна Адаменко, заслуженный мастер спорта, неоднократная чемпионка СССР и Украины по пятиборью, по прыжкам в длину и в беге на 80 и 100 метров с барьерами. Три созыва была депутатом Соломенского районного совета). Улучив момент, незаметно включаю диктофон и кладу его в карман рубашки. Слово за слово говорим почти час «на отвлеченные темы», как определил мой собеседник. В конце Владимир Иванович смеется: «Я знаю, что ты все записал — чекиста не обманешь».

«СТРАХ — ЭТО КОГДА ТЕБЯ САЖАЮТ В ПОДВАЛ, А ВОКРУГ КРЫСЫ БЕГАЮТ»

— Владимир Иванович, как вам удается так замечательно выглядеть?

— Спорт мне многое дал. Я постоянно был в движении. Надо все время двигаться! Я делаю зарядку утром и вечером. Ванна, душ — обязательно! Ополаскивать себя, оживлять, соблюдать гигиену — это очень важно. Человек должен над собой работать, делать необходимые ежедневные процедуры.

Я живу так уже долгие годы. Независимо ни от чего, в каком бы состоянии ни находился, наливаю ванну и выполняю все моционы. Это моя особенность. Мой жизненный опыт подтверждает: физкультура и спорт дают чудесные результаты. И чем раньше каждый это поймет, тем лучше.

— Скрываете свой возраст?

— Я о нем умалчиваю, ухожу от разговора на эту тему. И тебе советую. Знают родственники, определенный круг знакомых — все! Остальных не должно касаться. И это даже очень хорошо.

— Вы с детства так любите спорт?

— Я родился в Москве. Хоть и слыл сорвиголовой, но был отвлечен от улицы, от карманов, хулиганства — от всего этого базара. Гонял голубей, разводил кроликов. У меня один из братьев работал на деревообделочном заводе, где делали городки, бильярд, я это тоже имел. Бильярд ставили возле голубятни. Здесь же и в городки играли.

— Кто были ваши родители?

— Самые обыкновенные. Воспитывали восьмерых детей. Интересно, что столько же было и в семье родителей моей жены Кати. Вот такое совпадение.

Мать была медицинской сестрой, а отец работал заместителем главного врача по хозяйственной части. Тогда транспортом были лошади, вот он и занимался конским поголовьем, обеспечивая транспортировку больных. Надо было повозки ремонтировать, всякие приспособления делать. А жили мы в домике для больничной обслуги. Я старался организовывать пацанов вокруг себя. Мне это было, конечно, интересно. Но я только сейчас понимаю: то, чем мы занимались, дало толчок всему хорошему, что случилось в моей дальнейшей судьбе. Отразилось и на фронте, и в гражданской жизни.

— Где вы учились?

— В Харькове. Там было три военных училища. Начал я заниматься в техническом, но его закрыли. Мне говорят: «Пойдешь в авиационное?». — «Пойду». Заканчиваю его, мне сообщают: «Это училище ликвидируется, есть химическое...». — «Давайте химическое!». Окончил и это училище. Служил в Киргизии, в Узбекистане. Когда мне было 19 лет, началась война. Ленинградский фронт...

— Что было самое страшное на войне?

— Миша, ты свои 18-19 лет помнишь? Ты тогда боялся чего-то? Нас — раз-два! — посадили в эшелон и повезли. В системе КГБ тогда были органы, которые на приказы реагировали быстро, людей отбирали моментально. Наш полк сформировали за одну неделю. И вот мы едем, а куда — не знаем. И никакого страха! Страх — это когда тебя сажают в темный подвал, а вокруг крысы бегают.

Только когда уже переправлялись через Ладогу, начались бомбежки и появился испуг, что ли. Когда прибыли на Московский железнодорожный вокзал в Ленинграде, поняли, куда попали, — на Ленинградский фронт, в блокаду. О том, что немцы первым блокировали этот город, нам было известно. Но страха, повторяю, не было. Мы были уверены в нашей победе!

Передовые части располагались на Пулковской высоте. Был приказ: только обороняться, не наступать. В пяти-шести километрах от Пулково на авторемонтном заводе, в черте города, солдаты отдыхали после передовой. А потом снова менялись. Я был начальником химической службы полка — отвечал за химическое состояние части, за специальную оборону.

— Как вы пережили блокадный ужас?

— Понимаешь, Миша, описать и передать это словами невозможно. Жрать было совершенно нечего! Ни мяса, ни яиц, ни масла, ничего! Из картофельных очисток повара нам делали котлеты, но давали выпить 100 граммов, если ты на передовой. Каждый день. А на отдыхе — нет.

Чтобы поддерживать боевой дух солдат, я предложил командованию части организовать ансамбль песни и пляски. В свое время в московском парке Горького я был участником детского ансамбля песни и пляски, которым руководил сам Александров. Пел: «Потому что у нас каждый молод сейчас в нашей юной прекрасной стране!». Командир полка спрашивает: «Сколько тебе бойцов дать? 20 хватит?». — «Мало». Он выделил 40. Хороший был дядька, я у него многому научился. Как себя вести, как надо с людьми общаться, как жить. Никогда не слыхал, чтобы он накричал на кого-то, чтобы голос повысил. Вот я рассказываю эти детали, а кому это нужно?

«МОЙ СТИЛЬ РАБОТЫ: НИКОМУ, КАК ГОВОРИТСЯ, НЕ «КЛАСТЬ» В КАРМАН ИЛИ В ГАЛОШУ»

— Надо постоянно напоминать о том, какой кошмар пережили наши отцы и деды ради будущего, ради благополучия детей и внуков...

— Не думаю, что это нужно тому пацану, который сейчас сидит в школе. У него другое в голове. Прошлое очень тяжело ворошить, оно вообще, как мне кажется, не поддается воспоминаниям. Я для себя решил: прошлое — отбросить, это пройденный этап. Настоящим — жить! А будущее — это сыновья, внуки.

— И вы, и Екатерина Захаровна пережили войну. Это наложило отпечаток на вашу жизнь?

— Конечно, наложило, да еще какой — неизгладимый! И не только на меня и мою жену — на всю страну! Более 20 миллионов граждан Советского Союза погибло на этой войне. Многие семьи остались без отцов и матерей, без сыновей и дочерей. И без квартир, без денег... У нас с Катей из близких родственников никого не осталось, а было около 20 человек.

Я был в блокаде, а Катюша находилась далеко от меня — в другом конце России. Трудилась в тылу на разных работах, вплоть до помощника районного прокурора. Она у меня молодец — участник Великой Отечественной войны. Отслужила сколько положено и демобилизовалась.

Окончила Киевский институт физической культуры и спорта. Уже 50 лет трудится в Киевском национальном университете строительства и архитектуры на кафедре физического воспитания. Указом Президента Украины ей присвоено почетное звание заслуженного работника физической культуры и спорта. Она легендарная спортсменка, мать, воспитавшая двух сыновей, один из которых стал выдающимся футболистом и тренером. Я считаю: мы очень счастливая семья!

— До какого звания вы дослужились?

Братья Блохины с родителями. Николай — слева, Олег, еще игрок дубля киевского «Динамо», — справа. «Старший бегал вроде бы неплохо, и в футбол играл, и выполнил первый разряд по легкой атлетике, а все равно в свою науку пошел...»

— До звания капитана. Сейчас я полковник запаса, а Олег ушел майором. Ему говорят: «Дадим тебе подполковника», а он: «Я уезжаю, и не надо мне никаких подполковников. Не хочу!».

— У вас были недоброжелатели, завистники? Те, кто пакостил вам?

— Я этого не чувствовал. Сам к другим старался относиться справедливо. Не увольнял, как некоторые в начальническом гневе: уходи, мол, и все, пиши заявление! Мой стиль работы: никому, как говорится, не «класть» в карман или в галошу.

Я должен был сконцентрироваться на работе президиума, продумать план работы, повестку дня. Подготовить и провести производственное совещание, дать указания. Чтобы был контроль над исполнением. Все мысли были о людях, о работе, о том, как лучше сделать то, что тебе поручено.

— Когда ходили в замах, ладили с начальником?

— Меня все начальники любили. Не было такого, чтобы я с кем-то конфликтовал, кого-то подсиживал.

В 70-х меня избрали на конференции заместителем начальника профтехобразования по физической культуре и спорту. А начальником был Валентин Гилецкий. Прихожу к нему. Он говорит: «Ты знаешь, почему тебя избрали? Потому что, мне кажется, только ты можешь построить это здание...». — «Какое?». Он вынимает проект, показывает мне. «Деньги есть?». — «Три миллиона». Говорю: «Валентин Демьянович, никаких вопросов». И через два года отметили новоселье на бульваре Шевченко. Если ехать вверх от площади Победы, по правую сторону можно увидеть трехэтажный дом с высокими окнами, в нем — спортивный зал для занятий борьбой и боксом.

— Когда в вашей жизни появилась Екатерина Адаменко, знаменитая бегунья и прыгунья?

— Был такой период во время войны: к нам в полк прикрепили призванных на действительную воинскую службу ведущих спортсменов страны, — в том числе и Екатерину Захаровну.

Начальником физподготовки полка был Василий Сох, харьковчанин, чемпион Советского Союза в беге на 400 метров. Он часто приходил ко мне в гости с женой, тоже спортсменкой, бегуньей. Однажды вместе с ними пришла ее подруга Катюша Адаменко — небольшого роста, курносая, очень подвижная. Мне она сразу понравилась. Мы стали встречаться. Появилась дружба и семья.

Помню один случай. Мы с Катей уже были женаты. Мой командир полка Николай Павлович Рысев мне однажды говорит: «Ты хоть бы с женой своей меня познакомил». Я говорю: «Пожалуйста». Через какое-то время иду к нему с Катей: «Разрешите войти, товарищ полковник!». — «А что такое?». — «Я обещал вас с женой познакомить. Вот она». Он рассмеялся: «Кого ты ко мне привел? Это же наш старшина-каптенармус! (должностное лицо в армии, ведавшее хранением и выдачей продовольствия, обмундирования и оружия. — Авт.) Я ее хорошо знаю».

— А где супруга сейчас?

— На работе.

— И вы позволяете?

— Понимаешь, какое дело. Она там общается с коллективом университета, участвует в общественной жизни, ведет определенную работу. Это помогает ей не думать о возрасте, о всякой чепухе. Вот смотри, идет мимо женщина немолодая. Видишь? Она культурная. Надела белую шляпу. У нее все в тон. Я жену тоже заставляю. Чтобы в понедельник надевала одно, во вторник — другое, в среду — третье... Как-то вижу — на ней что-то новое. Говорю: «Ты что, купила обновку? Деньги потратила?». — «Да, потратила». Я: «Молодец! — целую ее в щечку. — Завтра иди в этом на работу».

«КОГДА ОЛЕГ ЗА ЮНОШЕЙ «ДИНАМО» ИГРАЛ, МЫ ЗАПРЕТИЛИ ЕМУ ПОЛУЧАТЬ ДЕНЬГИ»

— Вы Николая, старшего сына, тоже хотели пристрастить к спорту?

— Его привлекали и футбол, и легкая атлетика. Ну, не привилось ему, понимаешь? Ему наука пошла в голову. Он окончил химический факультет Университета имени Шевченко. Стал доктором наук. Сейчас работает старшим научным сотрудником университета.

— Как вы определили, в чем призвание Олега?

— Мы же видели, что его тянуло к футболу. Есть фотографии, которые свидетельствуют: он играл с мячом еще, как говорится, при царе Горохе. Он сначала все время был с матерью, она брала его с собой на работу. И пришла нам в голову идея — занять его футболом. Я тогда был начальником учебно-спортивного отдела республиканского совета «Динамо».

Звоню Александру Леонидову, ныне покойному, он работал наставником в детской футбольной школе «Динамо»: хочу, мол, показать сына, у него тяга к футболу. Он: «Владимир Иванович, вы свой человек, я вам отказать не могу. Жду вас на стадионе». Я, значит, посадил Олега в машину, и мы поехали...

— Какая у вас была машина?

— У меня их несколько было. «Победа», «жигуленок» — «шестерка», за ней — «девятка», затем «тринадцатая» модель... Подходим к Леонидову. Он говорит: «Давай посмотрим, что он из себя представляет. Может, ничего из него не выйдет?».

В тот день просматривались десятки мальчишек. Олега отобрали. Леонидов потом объяснил: «Подкупила его скорость. В футболе это решающий фактор. Олег легко убегал от всех. Легко!».

— Насколько я понял, вы, как человек военный, были жестким воспитателем для своих сыновей. Дисциплина, порядок — превыше всего?

— Да, дисциплина и порядок! Я Олега не баловал, а заставлял. Скажем, поднимаюсь в семь утра и его бужу: «Давай!». В руках — секундомер. Маршрут — постоянный. После кроссов — гимнастика. И все это перед школой. Мы считали: у него должна быть скорость. Это особенно важно. Мать же спринтерша. И быстроту в нем надо было развивать, чтобы она не погасла. Над этим приходилось думать, думать.

— Олег понимал на примере мамы-чемпионки, что это необходимо?

— Мне кажется, в малом возрасте никто не понимает, что необходимо. Тут важна воля взрослых, родителей — они направляют своего ребенка в то русло, которое нужно, — и чтобы их хотение совпало с его желанием. Тот же старший: мы его и так, и этак, и туда, и сюда. И бегал вроде бы неплохо — выполнил первый разряд по легкой атлетике, и в футбол играл, а чего-то главного не хватало. Спортивного характера. Все равно в свою науку пошел. Это его хотение.

Что в первую очередь должно быть в голове у родителей? Чтобы ребенок был занят каким-нибудь делом, пусть даже мелким, которое бы отвлекало его от улицы, от хулиганства. Это касается и мальчиков, и девочек. Воспитывая сыновей, мы исходили из своего житейского опыта — прошлого и настоящего.

— Меня потрясло, что вы запретили Олегу получать зарплату, когда он начал играть за юношей киевского «Динамо»...

— Мы были убеждены, что деньги в таком возрасте — 14-15 лет — могут только испортить. И сказали Михаилу Коману, он руководил тогда: «Не нужно платить ему. Мы достаточно обеспечены».

— И как долго он ничего не получал?

— Год или полтора. Имея такие большие суммы на карманные расходы, трудно удержаться от соблазнов. И сейчас, когда я вспоминаю об этом, то думаю: как хорошо, что мы так сделали. Хорошо, что у нас дошел до этого разум. Все, что ему нужно было, мы покупали. Лыжи, коньки — пожалуйста. Нужен спортивный костюм — никаких проблем. Хочешь модную куртку — вот тебе обновка. Что еще? Плавать? Давай плавать. Не запрещали ничего.

Когда Олег уже играл за дубль, ему определили 150 рублей в месяц. Оценивался его труд, талант, вклад в успехи «Динамо». А ведь были такие, кто считал, что из «этого белобрысенького ничего не получится», что он «папенькин сынок». Мы с матерью старались сопровождать его везде. Бросали работу и ехали с ним то на соревнования, то на тренировки. Олег вспоминал, что многие из мальчишек считали, что его держат в команде только благодаря папиному знакомству с тренером.

«МАМА СПРОСИЛА: «ТЫ КУДА, К ДЕВОЧКАМ?». ОЛЕГ ОТВЕТИЛ: «ЕЩЕ НЕ СОЗРЕЛ»

— Как он это переносил? Обижался? Злился?

— Было по-всякому. Но чаще не обращал внимания на всякую трескотню.

— Олег встречался с девочками? Был влюбчивым?

— Мама как-то его спросила: «Ты куда собрался? К девочкам?». Он ответил: «Еще не созрел».

— Чем он отличался от своих сверстников?

— Дисциплиной и аккуратностью в учебе (получил аттестат зрелости с отличием) и в тренировочном процессе.

— После всех его грандиозных успехов в киевском «Динамо» Олег стал зарубежным тренером и на долгие годы был, по сути, отлучен от украинского футбола. Вы верили в то, что его, в конце концов, призовут на родную землю?

— Да, мы в этом не сомневались. К этому все шло. Он вернулся в Украину и занял надлежащее место.

Мы верили и в тренерскую удачу сына. В сентябре 2003 года на внеочередном заседании исполкома Федерации футбола Украины его назначили главным тренером национальной команды. И он тогда заявил: «Мы не попадем в плей-офф, мы сразу выйдем в финальную часть чемпионата мира. Я был максималистом, я им остаюсь». И он сдержал свое слово, хотя многие посмеивались. А на чемпионате мира в Германии вывел команду в четвертьфинал, в восьмерку лучших! В своем интервью Григорий Суркис подчеркнул, что Блохин доказал: он прекрасный тренер, умеющий выбирать инструменты для влияния на команду, и эта команда сегодня — единое целое.

— Вы мечтаете о создании музея династии Блохиных. Насколько это реально?

— Где-то Олег его уже создал — я собираюсь поехать и посмотреть. Не тот ли это музей, куда он меня однажды возил, — в государственном банке? Я ему тогда сказал: «Это здание, недоступное всем. Тут при входе тщательный досмотр. Кто в него пойдет? Только те, кто с банком связан. Да и зал нужен попросторнее». Так что по-настоящему музей еще в проекте. Думаем, что он обязательно будет уникальным!

— Владимир Иванович, ваш метод воспитания представляется заслуживающим особого внимания: результат налицо...

— Какое воспитание, такая и отдача. Олег, наверное, сам удивляется тому, каким уникумом стал. Универсальным, мужественным. Возраст заставляет его думать шире, смотреть дальше. Он сегодня член исполкома Федерации футбола Украины, никто из бывших главных тренеров национальной сборной раньше в него не входил. О чем это говорит? О его возросшем мировоззрении.

Он первым поднял вопрос о том, что число легионеров в командах высшей лиги чемпионата Украины нужно немедленно сократить. Вот я смотрел матч отечественного чемпионата с участием донецкого «Металлурга» (эта команда занимает место в середине турнирной таблицы). В его составе на поле вышли три украинца, остальные — легионеры. В конце игры тренер произвел три замены, и вместо трех темнокожих на поле вышли очередные темнокожие. На 76-й минуте появился некий Зезе из Кот-д’Ивуара, и уже на 88-й минуте он грубо взял на абордаж игрока соперника, травмировал его и, естественно, был удален. Мало того что легионер получает хорошие деньги, так он еще калечит наших ребят! Ну разве так можно? К чему мы идем?..

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter