Бывший депутат Госдумы России Денис ВОРОНЕНКОВ в предсмертном интервью интернет-изданию «ГОРДОН»: «В России кричат, что нужно обменять меня на Сущенко, а если не получится — убить, как Бандеру»


Еще полгода назад депутат Государственной думы РФ от фракции коммунистов Денис Вороненков считался типичным политиком путинского режима: строго следовал генеральной линии партии, выступал с трибуны с программной речью «Украина сегодня — это не только трагедия братского нам народа. Это урок всем нам!», голосовал за незаконное присоединение Крыма. А после внезапно пропал из публичного поля и объявился в Киеве уже как гражданин Украины.
В феврале 2017 года, впервые после исчезновения, Вороненков дал интервью нескольким украинским СМИ и заявил: уехал из России еще в октябре 2016-го, дал показания Генеральной прокуратуре Украины по делу о госизмене беглого экс-президента Виктора Януковича, отказался от российского гражданства и получил украинский паспорт в конце прошлого года. Вместе с Вороненковым покинула РФ и его жена — теперь уже бывший депутат Госдумы от «Единой России» оперная певица Мария Максакова.
Сказать, что эта новость стала информационной бомбой, — не сказать ничего. В России Вороненкова тут же объявили сначала в федеральный, а после в международный розыск. Недавно Басманный суд Москвы приговорил его к заочному аресту по обвинению в мошенничестве с хищением здания стоимостью 127 млн руб. (около 58 млн грн). Имя Вороненкова не сходит ни с телеэкранов «киселев-ТВ», ни с первых полос российских СМИ. «Предатель» — это, пожалуй, самое мягкое, что звучит сегодня в российском телевизоре в адрес бывшего депутата-коммуниста.
В Украине появление Вороненкова вызвало не менее бурную реакцию. Активисты требовали объяснений от власти, на каком основании она во время войны с Россией дала гражданство представителю страны-агрессора, политику с такой биографией. Биография у Вороненкова и вправду неоднозначная: окончил Ленинградское суворовское военное училище и Военный университет Министерства обороны РФ, по образованию юрист, работал в военной прокуратуре и Федеральной службе по контролю за оборотом наркотиков. В 2011 году стал депутатом Госдумы VI созыва и членом комитета по безопасности и противодействию коррупции. Парламентские выборы 2016 года проиграл.
«Были серьезные опасения, что меня в багажнике вывезут из Украины в Россию, а значит, я бы никогда не смог доказать, что это похищение»
— В октябре 2016 года вы перебрались из Москвы в Киев, получили украинское гражданство, сидели тихо, нигде не светились и вдруг, пять месяцев спустя, начали активно раздавать интервью. Почему?
— Все началось с выступления генпрокурора Украины, в котором он сказал, что я дал показания в деле о госизмене Януковича.
— Юрий Луценко не называл вашего имени, лишь сказал о «двух депутатах Госдумы РФ, которые дали показания по делу Януковича». О том, что это вы и Илья Пономарев, стало известно позже.
— После заявления генпрокурора несложно было вычислить, кто эти два депутата Госдумы. Тем более что спецслужбы РФ контролировали каждый мой шаг, мой выезд из России вообще был в режиме спецмероприятия. Я работал в органах, обладаю навыками, понимаю, как это делается. Пока я сидел тихо, российские спецслужбы молчали, но я решил объявиться публично.
— Зачем?
— Были серьезные опасения, что меня в багажнике вывезут из Украины и доставят в Россию, а значит, я бы никогда не смог доказать, что это похищение. Такие прецеденты уже имели место. Поэтому после слов генпрокурора я выступил с программным заявлением на сайте «Цензор.НЕТ» и объявил, что стал гражданином Украины.
— То есть публичность вам принципиально важна как элемент безопасности?
— Безусловно. В данном случае христианская анонимность добродетели навредила бы всем. Думаю, что на процессе нужен живой свидетель Вороненков.
— Согласовывали с Луценко свое решение дать первое интервью после переезда в Украину?
— Конечно.
— И Юрий Витальевич не случайно заговорил о показаниях именно российских депутатов?
— Не случайно. Это слишком серьезные вещи, чтобы действовать эмоционально. Ничего случайного не было и не могло быть. В условиях постоянного попрания Российской Федерацией норм международного права генеральному прокурору Украины действительно непросто.
— В Украине много российских агентов и продажных чиновников, особенно в правоохранительных структурах. Откуда уверенность, что не хлебнете кремлевского чая с полонием, как бывший сотрудник ФСБ Александр Литвиненко, сбежавший в Лондон?
— (Смеется). Вы какая-то кровожадная! На Земле стопроцентная смертность, и мы все рано или поздно умрем. Важно то, как и зачем мы жили. Иногда «как» важнее, чем «сколько». Зачем жить в постоянном страхе? Процитирую один известный фильм: «А это поможет?».
— Ну вы же оглядываетесь по сторонам, переходя дорогу, а не полагаетесь исключительно на судьбу.
— Хотите спросить, есть ли у меня гарантии собственной безопасности? Нет, их ни у кого нет. Сидел со мной в комитете Госдумы Луговой — подонок, который бегал по всему Лондону за своим другом Литвиненко и плеснул в его чашку полония стоимостью 30 миллионов евро. Сейчас Лугового охраняет та же шестая служба Управления собственной безопасности ФСБ, которая фальсифицирует против меня уголовное дело.
В России любят повторять: «Ложь во спасение». Как я понял, тут очевидная ментальная деградация, теперь уже и убийство во благо. Россия — государство, которое так уничтожает людей. Что ж теперь, жить с постоянным страхом?
«До войны почти каждый второй в СБУ был агентом ФСБ. С Россией буквально согласовывались все назначения»
— Вы не кокетничаете, утверждая, что ничего не боитесь, или просто не хотите отвечать?
— Я действительно об этом не думаю. Я бывал в местах боевых действий, отвечал за 120 человек. И у меня не было ни одной потери. Есть квалификация, безусловно. Боевой устав сухопутных войск написан, можно сказать, кровью. Но есть и судьба, которую не перехитрить.
— У вас же семья. За детей не страшно?
— Понимаю, что в России система хотела бы меня уничтожить, сделать мне больно, чтобы я не мог дышать. Это беспринципное сборище бандитов в лице Управления собственной безопасности ФСБ, но думаю, что и они не имеют санкций на то, чтобы расправиться с моими детьми и женой в отместку за мой поступок.
— Как конкретно вы покинули Россию: сели в самолет в парике, с наклеенными усами и с чужим паспортом?
— (Смеется). Нет, ну что вы! Я ни от кого не прячусь. Открытость и публичность — главный залог моей безопасности.
— Вы сами утверждали, что ФСБ минимум семь лет за вами следила. И вдруг вы так спокойно улизнули прямо из-под носа российских спецслужб?
— Да!
— Не верю.
— С чего вы взяли, что ФСБ такая могущественная организация, уйти от которой невозможно? Там работают люди, которые ошибаются. Если знать систему изнутри, можно абсолютно спокойно сделать то, что я. Именно потому в России поднялась истерика: «Как уехал? Почему не арестован? Он еще и гражданином Украины стал?!». До Вороненкова подобных прецедентов не было.
— Это и смущает. В чем подвох?
— Ни в чем. Мы знаем, как действовать, знаем, как они работают.
— «Мы» — это кто конкретно?
— (Улыбается). Ну-у-у, вы сразу хотите все знать. Безусловно, еще до войны чуть ли не каждый второй сотрудник СБУ был агентом ФСБ. Спецслужбы РФ буквально согласовывали назначения новых сотрудников спецслужб Украины, начиная с руководителя отдела — самой низшей руководящей должности. Но так было до 2014 года. Сейчас и СБУ, и Генпрокуратура очистились от агентов, работают качественно и профессионально, вовсю набирают обороты.
— Спрошу еще раз: кто с нашей стороны выступил гарантом того, что вы сможете безопасно находиться на территории Украины?
— Наташа, ну какой может быть гарант, в чем? Я гражданин Украины, кто и как может меня сейчас подставить?
— Вы плохо знаете новейшую историю Украины.
— Мне не нужны никакие гарантии. В Украине в отличие от других стран постсоветского пространства работают демократические законы. Главным моим гарантом является закон. Хотя на российских центральных телеканалах уже вовсю кричат: мол, нужно обменять Вороненкова на Сущенко, а если не получится — убить, как Бандеру. Люди в России сошли с ума, они нездоровы.
— С кем из украинской власти вы первым делом встретились, переехав в Киев?
— Ни с кем.
— То есть ни с президентом Порошенко, ни с генпрокурором Луценко, ни с главой СБУ Грицаком, ни с главным военным прокурором Матиосом?
— Мои частные контакты не могут быть предметом нашего интервью, при всем уважении к вам, Наташа. Было бы смешно принижать свое сегодняшнее положение. Но я в первую очередь хочу быть полезен Украине, своей второй родине, которая оказалась ко мне гораздо добрее и ласковее, чем первая. Я доктор юридических наук, прекрасно ориентируюсь в системе российского права и в его пробелах. В рамках процесса над Януковичем я общаюсь со многими знаковыми людьми.
— А с Порошенко не встретились?
— Пока на уровне одного рукопожатия.
— И с Луценко не пересеклись?
— А надо?
— Неужели за полгода ни с кем из украинских политиков и чиновников не познакомились?
— Со многими я был давно знаком.
— Вы ощутили, какое бешенство в украинском обществе вызвала новость, что экс-депутат Госдумы Вороненков, голосовавший за присоединение Крыма к РФ, получил паспорт Украины, в то время как российские и белорусские добровольцы, воюющие на стороне сил АТО, годами этого добиться не могут?
— Ощутил. Я первоклассно воевал, но это было 30 лет назад. Военную жизнь знаю не понаслышке. Был бы помоложе, может, и сам бы пошел в АТО. Военное дело идет вперед, и навыки 30-летней давности уже не так актуальны. А гражданство я получил в соответствии с законодательством Украины.
«Я абсолютно согласен с Боровым в том, что Навальный — агент ФСБ, внедренный в антипутинское движение»
— В чем ценность именно ваших показаний против Януковича, если украинская власть пошла на такие репутационные риски и во время войны с Россией вручила бывшему депутату Госдумы гражданство?
— Еще раз: я получил гражданство Украины на законных основаниях. Я на 50 процентов украинец. Мой прадед Аким Дудниченко возглавлял Монархический союз Украины, все детство я провел в Херсоне, Мариуполе, Николаеве, Евпатории.
Когда возник вопрос о привлечении Януковича к уголовной ответственности за госизмену (что я нахожу правильным), я как гражданин Украины счел своим долгом дать эти показания и рассказать все, что мне известно. Насколько ценны мои показания, определит суд. Генпрокурор посчитал их очень важными.
— Но ведь вы даже не знакомы с Януковичем, что такого могли рассказать?
— А зачем мне быть с ним знакомым? Меня же не спрашивали, что он ест или пьет, сколько раз в туалет ходит, с кем живет. Я действительно этого не знаю, да это и значения не имеет.
— А что имеет?
— Давайте не предварять тайну следствия. Скоро будет открытый суд, мои показания будут озвучены публично. И не только мои.
— В одном из интервью вы заявили: «Если бы в 2014-м проголосовал против присоединения Крыма, и 50 метров от Госдумы не смог отойти». А что бы с вами случилось?
— Мне прямо сказали, что буду арестован. У меня уже были сведения, что против меня в режиме секретности фабрикуется уголовное дело.
— Но есть пример Ильи Пономарева — единственного депутата Госдумы, нажавшего кнопку «против». И вроде ничего: жив-здоров, тоже в Киев перебрался.
— Не сравнивайте. Илья был в резкой оппозиции к власти, был широко известен за границей, был публичен. Илья понимал, что для него точка невозврата пройдена и обратного пути нет.
— А вам что мешало не колебаться вместе с генеральной линией партии?
— Я диссонировал внутри системы, не публично. Не отрицаю: я старался выжить в путинских реалиях. Я не хотел быть депутатом Госдумы, но зашел в парламент, чтобы пойти на вышестоящую должность в исполнительную власть. Депутат Госдумы в России — никто, ноль, пустое место. Это все знают. Я мог стать аудитором Счетной палаты, губернатором Нижегородской области, меня фракция согласовывала на эти должности, но мне так и не дали пройти в исполнительную власть.
— Почему вы не отозвали свой голос за присоединение Крыма, если, как утверждаете, были на самом деле против?
— У меня не было морального права перед фракцией на откровенный демарш. Я прошел по списку. Фракция приняла решение. Они были непреклонны. В тот момент я не мог гордо засунуть руки в брюки и исчезнуть из страны.
Кстати, на том голосовании было порядка 40 депутатов, которые категорически не хотели присоединения Крыма. Это депутаты многих созывов, с внутренним стержнем, но в последний момент все равно нажали «за». Значит, к каждому подобрали рычаг давления. Какой именно — не знаю, возможно, шантажировали через семью и детей.
— В интервью «Громадському» вы заявили, что помощник президента РФ Владислав Сурков был «категорически против» аннексии Крыма, «потому что он умный человек»...
— (Прерывает). Наташа, фраза о Суркове вырвана из контекста. Я говорил о ближайшем окружении Путина, но не называл имен. Об этом все давно говорили, включая Илью Пономарева, но никто не придавал значения этим словам, пока я их не повторил. Я бы не хотел обсуждать какие-то персоналии.
— Я про другое. В эфире телеканала «Дождь» Ксения Собчак рассказала, что Сурков не хотел с вами знакомиться, но уступил просьбам своей жены, которая дружит с вашей супругой Марией Максаковой. Собчак прозрачно намекнула: вы не раз прикрывались именем Суркова.
— Это не совсем так. Мы с Ксенией хорошо знакомы, но таких подробностей никогда не обсуждали. Она дала свою личную оценку. Никогда в жизни я не прикрывался Сурковым, более того: никто в Украине меня о нем не спрашивал, кроме журналистов «Громадського». Да и что меня спрашивать? О Суркове в Украине знают в тысячу раз больше, чем я.
— Вы были депутатом от Коммунистической партии РФ. После вашего переезда в Украину глава фракции Геннадий Зюганов не выходил с вами на контакт: мол, Денис, не осуждаю, но публично поддержать не могу?
— Во-первых, он не может выйти со мной на контакт. Во-вторых, я очень хорошо знаю Геннадия Андреевича, а он хорошо знает меня. У нас взаимоуважительные отношения. Он все знает, все понимает, пытался помочь, но это не в его силах.
— В КПРФ есть понятие жесткой внутрифракционной дисциплины? Например, если Зюганов сказал, значит, вся фракция голосует, как велено.
— Есть понятие единоначалия, которое вовсе не исключает обсуждения того или иного вопроса. Были вопросы, где разрешалось свободное голосование, а были принципиальные вопросы, в которых фракция занимала жесткую позицию.
— А если депутат в принципиальных вопросах голосовал не так, как велено?
— Могло быть исключение из фракции. Пример — Илья Пономарев, Дмитрий Гудков, Алексей Митрофанов. Правда, они были во фракции «Справедливая Россия». Единственная принципиальная вещь, о которой я искренне жалею, — голосование по Крыму. В других вопросах я всегда голосовал в соответствии со своими убеждениями.
— А в случае с Крымом вы, значит, наступили на горло собственной песне?
— Безусловно. Я считал все, что связано с Крымом, огромной ошибкой. В 1991 году, когда развалился СССР, никто не забрал у России Калининградскую область. И РФ нельзя было поступать так с Украиной, которая в момент бегства Януковича оказалась неготовой к таким вызовам. Но в 2014-м мне ясно дали понять: нигде свои мысли о Крыме не тиражируй, если не хочешь нажить проблем.
— Российский оппозиционер, основатель Фонда борьбы с коррупцией Алексей Навальный посвятил вам отдельный блог, где подробно написал о ваших пяти квартирах общей площадью 1088 м2, пяти автомобилях, даче...
— Навальный — человек, загнанный в угол. Ну что сенсационного он вам сообщил? Что у меня есть имущество? Я никогда этого не скрывал. Более того, «сенсация» Навального взята из моей открытой декларации, которую я сам обнародовал. Пять лет назад, когда в России приняли закон о декларировании имущества, я показал все, что принадлежит мне и моим несовершеннолетним детям. Так в чем «сенсация»?
— Навальный подчеркнул, что вы были госслужащим с 1995 года и не могли на официальную зарплату обзавестись элитной недвижимостью и авто.
— Навальный лжет. Дьявол кроется в деталях. Я с 2005 года не был на госслужбе, до избрания в Госдуму около восьми лет занимался бизнесом. С 2011 года, когда стал депутатом, у меня не было ни одного дополнительного приобретения, я не купил ни квартиры, ни машины. Почему последние шесть лет ко мне не было претензий, в том числе со стороны комиссии по контролю за достоверностью сведений о доходах и расходах депутатов Госдумы РФ? Но едва я стал гражданином Украины, претензии тут же появились?
«Самая влиятельная и мощная организация России — ФСБ, остальные, включая МВД и армию, уничтожены. Чеченцы — это отдельная каста, которая неподконтрольна ФСБ»
— В интервью нашему изданию еще один российский оппозиционер и экс-депутат Госдумы Константин Боровой не раз утверждал, что Навальный — агент ФСБ, внедренный в антипутинское движение. Вы, похоже, с ним согласны?
— Абсолютно! Когда у меня была активная фаза противостояния с ФСБ, Навальному неожиданно ровно на сутки разблокировали сайт. Он быстро вбросил информацию, что якобы у Вороненкова квартира за миллиард рублей (более 17 миллионов долларов. — «ГОРДОН»).
Помните еврейский анекдот: «Сколько будет дважды два?». — «А мы покупаем или продаем?». Вот и мне хочется сказать: если у меня действительно есть квартира за миллиард, отдам ее за половину стоимости, только покажите покупателя.
Навальный давно превратился в эффективный инструмент определенной группы в ФСБ, с помощью которого бизнес-кланы расправляются с конкурентами: сначала с генпрокурором Чайкой, сейчас — с премьер-министром Медведевым. И уголовные дела против Навального — фейк, иначе он бы давно сидел в тюрьме. Пример Навального уникален: впервые за всю историю России человека осудили, арестовали и тут же выпустили из тюрьмы, да еще разрешили ему выступать с «громкими разоблачениями». ФСБ целенаправленно лепит из Навального героя.
— Из ваших ответов выходит, что самой влиятельной и мощной организацией в современной России является ФСБ.
— Так и есть, остальные органы, включая МВД и армию, уничтожены. При авторитете Шойгу армия начала возрождаться, это, кстати, очень дорогостоящий и долгий процесс, но та же Генпрокуратура РФ лишена всех властных и контрольных полномочий.
ФСБ подавила в России все. Возьмите дело бывшего руководителя Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД РФ генерала Дениса Сугробова. Прокуроры запросили для него 22 года колонии строгого режима, обвинили в создании ОПГ, целью которой было получение грантов и наград. Безумие!
— Если ФСБ настолько влиятельна, почему у нее постоянные конфликты и разборки с чеченским лобби в Москве?
— Ну, чеченцы — это отдельная каста, которая неподконтрольна ФСБ. Пока удовлетворяются финансовые аппетиты спецслужб, они будут помалкивать о чеченском клане. Равно и наоборот, пока бюджет удовлетворяет Чеченскую Республику, хотя уже не всегда и не во всем, к слову. Кадыров сейчас очень влиятельная фигура, он много лет у власти, не стоит его недооценивать. Кадырову уже отдали «Силу Сибири» — огромный газопровод, многомиллиардный проект, такой же фейковый, как все в России. Газопровод строят, а договора с Китаем нет.
— Путин боится собственных силовиков или они абсолютно ему подконтрольны?
— Он, может, и не боится, но пора бы.
— Кто самый влиятельный в окружении президента РФ?
— Люди из кооператива «Озеро». Это ближний круг Путина, современное Политбюро.
— Я правильно понимаю, что именно Путин дал отмашку начать уголовное дело против вас?
— Нет, это не его уровень. Меня заказал генерал ФСБ Олег Феоктистов. До недавнего времени он возглавлял службу безопасности «Роснефти», которой заправляет Сечин. Мое противостояние с Феоктистовым началось еще в 2007 году во время работы в Федеральной службе по контролю за оборотом наркотиков.
— Теперь, после получения украинского гражданства, вы для Путина враг или просто предатель?
— Понятия не имею. Но мне хотелось бы, чтобы он задался вопросом: «Почему так произошло?». Может, потому, что в России система уничтожает людей, а отрицательный отбор заставляет умных и достойных либо молчать, либо бежать? Не я первый и не я последний, кто пытался в России выгрызть свое место под солнцем. Но страну поделили по кланам.
Никому вне клана система не позволяет в ней зацепиться, всех сжирает. Протекционизм, кумовство, внутривидовая борьба — вот что происходит сейчас в России. Возьмите назначение губернатора, там действует принцип: «Вы чьих будете?». Финансово-промышленные группы контролируют целые регионы и выдвигают только своих на высокие посты во всех ветвях власти. И я вам говорю не общие слова, в силу своих прошлых должностей я знаком с изнанкой.
— А зачем так упорно цепляться за власть, «выгрызать место под солнцем»? Что мешало уйти в частный бизнес?
— Нет в России никакого частного бизнеса, в том числе малого и среднего. Весь бизнес существует только вокруг госзаказов и обслуживания бюджета. Я знаю много людей, которые брали кредиты, чтобы выполнить госзаказ, а государство с ними не рассчиталось. Речь о миллиардных суммах. Но эти люди молчат, боятся говорить, потому что окажутся либо в тюрьме, либо в могиле.
Единственное, о чем сожалею, что переехал в Украину поздно — в 45 лет. Наверное, в прошлой жизни я был конформистом, пытался выжить в системе, хотя она всегда со мной боролась и отторгала.
— Вы лично знакомы с Путиным?
— Я часто бывал в Кремле.
— Многие в Украине уверены, что с уходом Путина война тут же прекратится. Вы тоже так думаете?
— Война на Донбассе закончится раньше, потому что здравый смысл должен восторжествовать. Они в России должны понять: война в Украине прежде всего невыгодна им самим. Роль личности в истории очень велика, а в истории России — тем более. Думаю, если Путин уйдет, определенная инерция системы останется, но недолго. Все изменится.
— Путин пойдет на президентские выборы 2018 года?
— Думаю, да.
— Пойдет, несмотря на слухи о состоянии его здоровья?
— Живой или мертвый. Ближайшему окружению надо сохранить свои капиталы, потому Путин будет президентом до 2024 года. Дальше посмотрим.
«Я часть спецоперации ФСБ в Украине? Ваш упрек мне неприятен. Время все расставит на свои места»
— В интервью нашему изданию Илья Пономарев утверждал, что у ближайшего окружения Путина нет идеологии, нет антиукраинских настроений, их главная цель — освоить бюджет, борьба идет только за то, кто отхватит больший кусок из бюджета.
— Абсолютно согласен. Впрочем, идеология тоже присутствует. Посмотрите последнее выступление главы Следственного комитета РФ Александра Бастрыкина, где он заявил: «Вороненков дошел до низости, приняв гражданство Украины». Они что, считают себя высшей расой?
У нас уже была одна высшая раса в ХХ веке, знаем, чем закончила. Чуть ли не фашистом меня называют! Но в чем мое «предательство»? Я дал показания против человека, который устроил кровопролитие в своей стране, а после бежал, предав свою страну. Я прошел путь от суворовца до полковника, от простого преподавателя до доктора наук, профессора. Так объясните мне критерии патриота в сегодняшней России?
— Хотите, объясню, в чем ваше предательство? Вас все устраивало в политике Кремля против Украины, но едва, простите, вам прищемили хвост и завели уголовное дело, вы тут же уехали из России и резко сменили риторику.
— Откуда вы знаете, что меня все устраивало в России?
— По вашим действиям, голосованиям, заявлениям...
— ...я никогда ни одного слова не сказал против Украины. Знаю, вы тут же приведете мою речь с трибуны Госдумы о воспитании. Но цитату вырвали из контекста, а я говорил: если бы Россия действительно хотела продвигать русский мир, надо было это делать с помощью гуманитарных, а не военных инструментов.
Мэр Риги Нил Ушаков делает для продвижения настоящего русского мира в Латвии в тысячу раз больше, чем российские доморощенные патриоты. Вместо того чтобы ставить на честного политика Ушакова, Россия ставит на ранее судимых уголовников вроде Януковича.
— Поразительно, какими правдорубами и борцами с «кровавым режимом» становятся депутаты, едва их лишают неприкосновенности.
— Против меня работает информационно-пропагандистский отдел ФСБ. Как только я приехал в Украину, мне взломали Twitter, почту, пытались залезть в Facebook, опубликовали фейковые посты, будто бы я приветствую присоединение Крыма и проект «Новороссия». Я что, похож на идиота, который, приехав в Украину, начал бы такое постить в соцсетях?
Я не борец с «кровавым режимом», а называю вещи своими именами. Просто раньше моим словам никто не придавал такого значения, хотя я делал более радикальные заявления в ходе своей избирательной кампании. Всегда утверждал: умелое сочетание лжи и истины вводит в заблуждение даже самых образованных, но непосвященных людей.
— Я придаю вашим словам огромное значение. Например, таким: «Сердце обливается кровью, когда видишь по телевизору плачущего ветерана с орденами, у которого пытались их сорвать молодчики на улице. Как сорвали георгиевскую ленточку. Это сегодняшний Киев. Плачущие ветераны Великой Отечественной не понимают: за что? как такое может быть? Откуда они взялись, эти молодчики, ненавидящие их и возвеличивающие то, с чем они боролись? Украина сегодня — это не только трагедия братского нам народа. Это урок всем нам!». Вы это заявили с трибуны Госдумы 18 ноября 2014 года, уже после сбитого малайзийского боинга и Иловайского котла.
— В России неоднократно показывали по телевизору, как радикалы в Украине срывали ленточки с ветеранов. Других источников информации в стране нет. Я говорил, что существуют такие недопустимые крайности, как россияне, ненавидящие украинцев, и украинцы, ненавидящие россиян. Мне это претит. Зачем обижать ветеранов? Не вижу никакого противоречия между своим выступлением в 2014-м и тем, что говорю вам сейчас.
Поймите главное: в России даже нормальная часть общества полностью изолирована от получения реальной информации об Украине. 80 процентов жителей РФ уверены, что здесь гражданская война, ничего не знают о 10 тысячах погибших на Донбассе. Народ абсолютно зомбирован центральными телеканалами. И даже я, у которого были источники информации, не представлял реальной картины происходящего, пока не переехал в Украину.
— Где гарантия, что через пару лет Денис Вороненков не вернется в Россию и так же резко не сменит риторику: мол, ребята, хунта угрожала, мне пришлось публично врать, что я не согласен с политикой Путина?
— Я не прошу мне верить, я честно рассказываю все, что произошло в моей жизни. Как я могу доказать свои слова? Думаю, у меня будут такие возможности. Но мой выбор сделан: я оставил в России все, забрал жену, ребенка и приехал в Украину, которую считаю своей второй родиной. Обратного пути для меня нет и быть не может.
— Не покидает ощущение, что вы — часть большой спецоперации ФСБ, подробности и цели которой мы узнаем через много лет.
— Сколько горя и беспардонной несправедливости в моей жизни случилось руками этой организации, даже неприятно вспоминать. Не знаю, за что мне все эти испытания. Я не люблю развозить сопли по этому поводу, хотя мог бы. Но это слабо и немужественно. Ваш упрек мне неприятен. Время все расставит на свои места, и я не разочарую вас.
«В России почти на каждого политика есть уголовное дело»
— Российская «Новая газета» опубликовала большое расследование о ваших связях в МВД и в Федеральной службе РФ по контролю за оборотом наркотиков. Из статьи выходит, что вы, извините, типичный решала — человек, который помогает бизнесменам закрыть уголовные дела за символическое вознаграждение в сотни тысяч долларов. А когда вы с кем-то не поделились, у вас начались проблемы.
— Чушь полная, просто ничего больше они придумать не смогли. Вы обратили внимание, когда именно вышло это «расследование»?
— В тот же день, как только появилось ваше первое интервью в Украине.
— Вы как профессиональный журналист уверены, что подобное «расследование» можно подготовить за несколько часов?
— На что вы намекаете?
— «Новая газета» публикует сливы ФСБ. Заметьте, оперативные материалы спецслужб, которые ни одно издание не может получить, тут же появляются в «Новой». Схожая ситуация и с телеканалом «Дождь».
— Не путайте слив и утечку информации. «Новая» не раз доказывала свою репутацию единственного по-настоящему оппозиционного издания с серьезными расследовательскими статьями. За время путинского режима было убито много журналистов, большая часть из них — сотрудники «Новой».
— После убийства Юрия Щекочихина (российский журналист, занимавшийся коррупционными расследованиями, умер после скоротечной неизвестной болезни в июле 2003 года. — Прим. ред.) «Новая газета», повторяю, публикует сливы ФСБ. Когда знаешь обратную сторону медали, объективно оцениваешь всю информацию, появляющуюся в якобы либеральных и оппозиционных СМИ. Одно дело, если это публикует «Коммерсантъ» или другое прокремлевское издание. Но когда публикует «Новая» — у аудитории доверия больше. Власть прекрасно это понимает, потому действует достаточно гибко.
Обратите внимание, люди давали показания против меня только после того, как их сажали в «Лефортово». Озвучивание моего имени — это была цена их свободы. Никаких бы уголовных дел не было, если бы я не избрался в Госдуму и в дальнейшем не претендовал бы на должности в исполнительной власти. В России кланы стараются не пустить на свою поляну чужаков, особенно честных и принципиальных политиков. Вы понимаете, что тот же Феоктистов с Сечиным разгромили ЮКОС, посадили на 10 лет за решетку Ходорковского, всех вокруг пересажали? Теперь на меня нацелились.
С 2011 года против меня работает отдельная служба ФСБ, в которой 25 следователей. А ведь я не украл ни копейки бюджетных средств, не нанес ни малейшего ущерба государству, и вдруг целых 25 следователей! Они не гнушаются ничем, это абсолютный 1937 год, только вместо расстрелов всех сажают в тюрьму. И вам повезет, если попадете в «Матросскую Тишину», там комфортабельнее. В «Лефортово» из людей овощей делают: прессинг и пытки такие, что у заключенных психику срывает, они дурачками становятся. В медицинском смысле.
— Российский политолог Валерий Соловей как-то заметил: «Хотите заглянуть в политическое будущее России? Это очень просто: посмотрите на экс-депутата Вороненкова».
— Да, я читал.
— Из 450 ваших бывших коллег по Госдуме сколько разделяют вашу сегодняшнюю точку зрения?
— Человек 300.
— Вы ответственно заявляете, что 67 процентов бывшего созыва Госдумы не поддерживают войну с Украиной?
— Да. В Госдуму приходят все понимающие неглупые люди, но они заложники: если хотят удержаться на плаву, иметь доход — будут голосовать так, как надо Кремлю. Уже пять моих бывших коллег по парламенту покинули Россию. В Украину переехать побоялись, перебрались в балтийские страны и Великобританию.
Сейчас в России волчье время, сумасбродица и паника в элитах, никто толком не знает, что дальше. Все вокруг подвергаются преследованиям, некоторые уже в тюрьме, другие — сидят тихо и боятся. В России практически на каждого политика и экономически активного гражданина есть уголовное дело.
— Насколько высока вероятность дворцового переворота, в результате которого Путина отстранят от власти?
— Вполне возможно.
— Кто возглавит переворот?
— Политбюро в лице кооператива «Озеро». Допускаю, что им надоело жить под санкциями, захотят что-то всерьез изменить.
— Что должно произойти, чтобы Путин отошел от власти?
— Есть варианты. Он должен сам этого «захотеть». Если бы он в 2012-м, в третий раз, не пошел в президенты — вошел бы в историю как самый популярный и авторитетный российский лидер, а так... Зачем Путину агрессия против Украины? Чтобы удержаться у власти, чтобы успешная и свободная Украина ни в коем случае не стала примером для россиян, как надо свергать проворовавшееся бандитское руководство.
— Россия развалится?
— Нет, у нее большой запас прочности. Вспомните 1917 год, когда рухнула Российская империя и к власти пришли большевики. Многие покинули страну, надеялись, что всему придет конец. И что? Советский Союз просуществовал больше 70 лет.
— А как же западные санкции?
— Ощутимы, но не до такой степени, чтобы привести к развалу или смене режима. Санкции имеют большое значение для сдерживания внешней агрессии. Санкции надо усиливать, но не стоит особо на них надеяться.
— Вашим родным, оставшимся в России, что-то угрожает?
— Всех уже потащили на допрос в Следственный комитет, включая детей, тещу, тестя — всех! Не знаю, что они пытаются вытащить из моих близких: как я ем, хожу ли в туалет, своевременно ли чищу зубы?
— Вернетесь в Россию?
— Нет-нет.
— Даже если Путин умрет?
— Не хочу гадать. Считаю, что обратного пути у меня нет. Я очень категоричный человек: если принял решение — никогда его не меняю. Знаете, что я почувствовал, когда приехал в Украину? Облегчение, будто груз с плеч упал. У меня ни малейших сожалений, что я покинул Россию, потому что различаю понятия «государство» и «родина».