Экс-вице-премьер и экс-министр обороны Украины Александр КУЗЬМУК: «Ту-154 над Черным морем не был сбит украинской ракетой, а взорван изнутри. Причину нужно искать в пассажирах»

«Решение об отставке я принял самостоятельно»

— Товарищ генерал армии, здравия желаю!

— Добрый вечер, Дмитрий Ильич.

— 4 октября 2001 года ракетой «зем­­ля — воздух», стартовавшей на учениях войск ПВО в Крыму, над Черным морем был сбит самолет Ту-154, следовавший рейсом Тель-Авив — Новосибирск с 74 пассажирами и членами экипажа на борту. Россияне ут­верждают, что сбили самолет украинцы, однако, я знаю, есть и другая точка зрения. Вам, Александр Ива­но­вич, она из­вестна?

---

---

— Интересное у нас начало — представляю, каким будет продолжение, но я к нему готов…

Действительно, почти 16 лет назад, про­изошла большая человеческая трагедия, и я расскажу, как это было. Шли плановые учения войск противовоздушной обороны Украины и Военно-воздушных сил, которые регулярно раз в два года проводились, и на них, как правило, ко­ман­дующие войсками ПВО и ВВС всех сопредельных государств приглашались, в том числе и России. На за­вершающем этапе стрельб командующий ВВС Рос­сии ге­нерал-полковник Кор­ну­ков сообщил о траге­дии над Азов­ским морем, и, естественно, все присутст­ву­ющие высказали ему соболезнования — тог­да еще никто не знал, что случилось.

— А что он сказал?

— Что пропал самолет…

— …пропал…

— …потерпел крушение над Азовским морем. К вечеру оказалось, что над Чер­ным, и, безусловно, в первую очередь от­реагировали мы, ведь учения проходили у нас. Я на мыс Опук прилетел и потребовал провести селекцию всех пусков, которые в тот момент были совершены. По времени и возможностям только один комплекс подходил — С-200, который теоретически мог бы достать самолет, потому что практически по целям на дальность 70 километров стреляет, но место гибели Ту-154 до сих пор не установлено, поэтому сама формулировка «был сбит ракетой» не совсем точна.

Мы все проверили и уголовное дело воз­­­будили — как и Генеральная прокуратура России, однако первое возбуждение по статье «терроризм» было, а потом начали обломки искать. Почему точное место крушения не определено? Потому что об­ломки течением на большое расстояние унесло, но некоторые фрагменты спасательными средствами МЧС Российской Фе­дерации были подняты, хотя самое интересное на­ча­лось позже.

На 12 день после катастрофы Меж­ду­на­родный авиационный комитет, который в Москве на­хо­дится, напрямую в крушении самолета обвинил Ук­ра­ину. Срав­ни­те: три года назад малайзийский Boeing был сбит, и окончательных материалов расследования нет до сих пор, при том, что обломки этого самолета на земле оказались, а там — на глубине две тысячи метров, и на 12-й день Украину уже обвинили!

Российская Федерация уголовное дело Генеральной прокуратуре Украины передала, которая очень тщательное расследование начала, и вот тут пошли нестыковки. Первое: из тех обломков, что были найдены, ни один фрагмент внешней обшивки самолета не был поврежден, а их было обнаружено немало, в том числе и носовая часть самолета, где они просто обязаны были быть, но отсутствовали, однако на внутренних частях самолета, между первым и вторым салоном, повреждения имелись…

Далее Международный авиационный ко­митет заявил, что взрыв в 18 метрах выше хвоста самолета произошел — как они это определили, нам непонятно: этот класс ра­кет, тип комплексов, не вдогонку стреляет, а на упреждение. Были также найдены фраг­менты снаряда и боевые поражающие элементы — к сожалению, в телах погибших.

Мы все виды анализов провели, и здесь новая нестыковка: между собой они не со­впадали, а спектральный анализ показал, что боевой части ракеты они не принадлежат, потому что мы разобрали снаряды, которые были изготовлены в одном цеху с предыдущим и последующим номерами, по отношению к выпущенной, и иден­тичны они не были. Остатки взрывчатого ве­ще­ства, которое в боевой части при­ме­ня­ется, также на этих поражающих элементах от­сутствовали, но присутствовало зато обыч­ное взрывчатое вещество, которое используют для самодельных бомб.

— Вывод, таким образом, какой? Са­молет сбила не Украина?

— Это еще не весь вывод!

На большой акватории в месте крушения мы пробы воды взяли, так вот, ра­кет­ное топливо было обязано там остаться, оно никуда не могло деться, но его не бы­ло. Авиационное топливо было, ракетного — нет, а что такое ракета? Набор элементарных труб, но ни одного фрагмента ракеты в море не нашли. Части самолета были, а вот ракеты — нет.

Расследование в течение 10 лет продолжалось, потому что люди погибли, и здесь ошибок следствия быть не должно. Дело закрывалось, потом российская сторона (авиа­компания «Сибирь») уже в хо­зяй­ст­венном суде от нас компенсацию требовала, дело снова возбуждали, но все следователи пришли к выводу: доказательств того, что самолет был сбит ракетой, нет!

— Итак, украинской ракетой Ту-154 сбит не был?

— Не был!

— Что же с ним, на ваш взгляд, слу­чилось? Какой-то внутренний взрыв, теракт?

— Судя по всем исследованиям, в том числе и тем, которые мы за рубежом проводили (некоторые из них подтвердить нельзя), самолет был взорван изнутри, и это тщательно готовилось, время подобрали хорошее. Мы же за 20 суток...

— …объявили...

— …да, подали в Мюнхен информацию, что район закрываем, чтобы они всем пе­ре­дали: с такого-то по такое-то время, с точ­ностью до минуты, будут ракетные стрельбы в таком-то направлении проводиться, но поведение самолета было странным — он же от курса отклонился, он не должен был вообще там лететь!

— Как вы думаете, целью этого теракта, если таковым он являлся (а мы к этому склоняемся), было Украину подставить?

— Не думаю, что это так. Как сопутст­ву­ющее — возможно, я этого не исключаю, но причину этой катастрофы, на мой взгляд, нужно искать в пассажирах того самолета.

— Много рубцов на сердце после этой трагедии у вас появилось?

— Разбирательство по этому делу 10 лет длилось, но я с первого дня самостоятельно принял решение об отставке. Меня же никто с должности не снимал — я просто ответственность понимал, и как эта ситуация на имидж страны повлияет. Тем более что Украина тогда в непростом внутреннем и внешнеполитическом положении находилась, и я своим долгом считал не просто просить, а требовать у президента отставки, чтобы проблемы минимизировать. Ко­нечно, рот никому не за­кро­ешь, у каждого свое мнение, но, мне кажется, свою честь защитить у меня это в какой-то степени по­лу­чилось.

«Следовало ли Украине ядерное оружие отдавать? Это была неизбежность, просто неизбежность»

— Леонид Макарович Кравчук, который принял историческое решение об отказе Украины от ядерного оружия, неоднократно мне обосновывал, почему это было необходимо. Как вы считаете, следовало Украине ядерное оружие отдавать?

— Вы знаете, это была неизбежность, просто неизбежность, и я с удивлением, Дмитрий Ильич, тех многочисленных «экспертов» слушаю, которые «в курсе», что такое ядерное оружие. Да, и это для Украины не секрет, мы принимали участие в его разработке, у нас достаточно ученых в этой об­лас­ти, но давайте посмотрим, что мы име­ли? Не то, что на вооружении стояло, а что из стратегических наступательных во­ору­же­ний содержалось. Это межконтинентальные баллистические ракеты, стратегические авиационные комплексы с крылатыми ракетами и фронтовая авиация. Сра­зу хочу сказать (об этом мало кто знает), что тактического ядерного оружия на территории Украины не было — его еще до развала Советского Союза вывезли, а если отрезать человеку голову, что будут делать ноги и руки? Ничего. Это примерно то же самое — управление этими вооружениями из единого центра шло.

— Из Москвы?

— Да, а по месту — исполнение в автоматическом режиме…

— …и точка…

— Все коды — там, и если кто-то не со­гла­сен, дескать, мы и сами могли бы, у нас много ученых... Да нет! Когда разрабатывается оружие, создается и сис­тема управления. Ну если бы мы, как Се­вер­ная Корея, всю мощь страны на создание ядерного оружия бросили (хотя у нас и денег таких не было), может, лет через 15-20-30 что-то и создали бы, но к тому времени мы бы уже ядерного оружия фи­зи­чески не имели, потому что в 1997 году все мыслимые…

— …сроки хранения…

— …закончились, и на всякий случай каж­дую боевую головку, когда они на боевом дежурстве стояли, время от времени проверяли, тестировали...

— …специалисты из Москвы...

— Пять научно-исследовательских инс­ти­тутов, которые в разных точках находились, — не буду говорить, где именно…

— В Российской Федерации?

— В том числе и там.

«НАТО — это для воюющей страны далекая перспектива»

— Украине в НАТО вступать нужно?

— Хочу напомнить, что такие попытки Ук­раина совершала уже давно. В 1997 году в Мадриде Хартию об особом партнерстве с НАТО мы подписали — ну это же прямая дорога, и даже у тех, кто сегодня в НАТО (на­ших бывших соратников по Вар­шав­скому договору), такой привилегии не бы­ло. В «Основах внешней политики Украи­ны» уже давно записано, что наша стратегическая цель — евроатлантическая интеграция при сохранении нормальных отношений с Рос­сией.

— То есть вступать нужно?

— Считаю, что первый этап, который в нашей ситуации не более двух-трех лет должен длиться, — это максимально выйти на стандарты Альянса, а что касается НАТО — это для воюющей страны далекая перспектива, так что давайте на его стандартах сосредоточимся и тогда станем к нему очень близки.

— Традиционный вопрос: кто, на ваш взгляд, был самым лучшим президентом Украины за все годы независимос­ти?

— (Задумался). Очень прямой вопрос, а мне следует быть корректным (улыбается), потому что при четырех верховных главнокомандующих служил. Леонид Макарович Кравчук совершил, я считаю, не просто жизненный, а непревзойденный гражданский подвиг: принимая участие в создании независимой Украины, практически полностью отдал себя. Он рисковал всем…

— …конечно…

— …семьей, именем, не говоря уже о жизни: поступков такого масштаба у нас больше не совершал никто, а учитывая его значимость — и не совершит. Президент прогресса — это Леонид Данилович Кучма, и, с вашего позволения, на нем остановлюсь, потому что при его президентстве бы­ло понятно, куда мы идем. Часто его в многовекторности обвиняют, но послушайте, а разве в тот момент это для Украины злом было?

— Единственный выход тогда…

— Быть понятным для всех соседей, близ­ких и далеких — это нормальное явление...

— «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел»…

— На тот момент, пока страна не поднимется, это было оптимальным решением, и Леонид Данилович сделал все, чтобы из за­водской трубы шел дым. После него такого президента уже не было — я так считаю.

— Еще сложнее вопрос: кто в Ук­ра­ине был лучшим министром обороны?

— Я посчитать пытался, сколько у нас ми­нистров обороны вообще было, и это при том, что Вооруженными силами шесть лет руководил...

— Ну да, дважды министром были...

— …в шести правительствах, кстати, но если о лучшем министре говорить… Зна­ете, я с очень большим уважением к Конс­тан­тину Морозову отношусь...

— Первому министру обороны...

— Да. Он интеллектуал, исключительно порядочный, требовательный к себе генерал, и я представляю, какую титаническую работу на старте создания украинских Во­ору­­женных сил он провел.

«Если бы Пашинский в крес­ле министра обороны посидел, он бы не по-си-дел, а по-се-дел»

— Итак, дважды министром обороны Украины вы были, и дольше вас, я подсчитал, этот пост не занимал в стране никто. Недавно, сидя передо мной в этом же кресле, Сергей Пашинский ска­зал мне, что на протяжении почти уже 26 лет независимости все министры обороны армию расхищали и тем са­мым ее боеготовность снижали, — вы тоже?

— Пашинский перед вами в этом кресле сидел, а я бы послушал, что бы он заговорил, если бы хоть несколько дней в крес­ле министра обороны посидел: он бы не по-си-дел, а по-се-дел. Никакого отношения к тем вещам, о которых так бодро он вам заявлял, министр обороны не имеет. По­слушайте, ну народному депутату законом о статусе позволено молоть все, что угодно, и он за это не отвечает, так вот, ми­нистр обороны этими вопросам не занимается, и то, в чем Пашинский обвиняет, для любого министра этого ведомства невозможно.

В Украине достаточно жесткая процедура и подход к вопросам управления всем имуществом Министерства обороны. Ес­тест­венно, при мне (учитывая, сколько лет я этот пост занимал) некоторые виды во­ору­жения сокращались, однако давайте я рас­скажу о том, чего Пашинский не зна­ет. Я слышал, у него в Комитете по национальной безопасности и обороне секретарь есть — фамилию его не помню, но он тоже лю­бит поговорить, так вот, давайте по­смот­­рим.

Парк истребительной авиации у нас состоял из Су-27, Миг-29, Миг-23, Су-17Б, Як-28 и Миг-21 на хранении. Бом­бар­ди­­ровочная авиация: Ту-160, Ту-95, Ту-22, Ту-22М3. Фронтовая: Су-24, Су-25. Плюс морская авиация, четыре типа вертолетов и танки. Основные боевые танки: Т-80 двух модификаций (один в Ленинграде произ­водился, другой — в Харькове), Т-64 — в Ук­ра­и­не, Т-72 — в Челябинске, и на базах хранения — Т-62 и Т-55 с соответствующими да­та­ми изготовления. То же самое на флоте — семь разных комплексов противовоздушной обороны: вот что со всем этим де­лать? Поэтому генеральный штаб...

— …принимал решение...

— Да, на основании Государственной про­граммы строительства и развития во­оруженных сил на период до 2005 года. Я группу по ее разработке возглавлял, и это единственная государственная программа, которая была выполнена, правда, за­свидетельствовал это уже не я, а Анатолий Сте­панович Гриценко, который минист­ром обороны на подведении итогов стал. Вот в этой программе все потребности армии в соответствии с указанным периодом четко расписаны: все остальное — в правительство, на постановление Кабинета ми­ни­ст­ров, а дальше уже разбираются.

«В то время, когда минист­ром обороны был я, захват Крыма был невозможен»

— Как могло получиться, что при Яну­ко­виче министрами обороны были близ­­кий к России Саламатин и вообще гражданин Российской Федерации Ле­бе­дев? Что это было?

— Эти господа в Верховной Раде по два созыва заседали — кто мог знать, что они граж­дане России?

— А Саламатин тоже гражданин Рос­сии?

— Насколько я понимаю, да.

— Ага, то есть оба…

— Да только ли они? Председателем СБУ гражданин России был...

— …Якименко, да…

— ...но откуда было эту информацию знать? Все они были у нас долго и непонятно (вернее, теперь понятно уже), для каких целей. В Украине, я думаю, об этом узкий круг людей знал, а все остальное знали не у нас.

— Очень важный вопрос: представим, что на момент захвата Крыма Рос­сией вы — министр обороны Украины. Ваши действия?

— Ну, я уже некоторых главковерхов слы­шал — шашкой махали, самолеты гоняли, войска вводили, но, кроме грусти, это ни­чего не вызывает. Во-первых, скажу од­нозначно: в то время, когда минист­ром обороны был я, захват Крыма был невозможен.

— Да?

— Однозначно, и косо смотреть в сторону Украины никто не мог. Это, впрочем, не только при мне было — до определенного момента, потому что наши Вооруженные си­лы были достаточно мощные. Да, они не­до­финансировались, и очень серьезно, но и дух, и обученность, и состояние техники шансов возможному агрессору не давали, и потом, экономика страны была другая, она могла на войну сработать, потому что одна армия воевать не в состоянии.

— Хорошо, вот «зеленые человечки» в Крыму появились, а вы — министр обороны. Ваши действия?

— Так не совсем «зеленые человечки» Крым брали… 3 марта 2014 года я уже был там...

— В Крыму?

— Да, причем в форме. Открыто, рейсовым самолетом, с одним помощником прилетел... Начиная с первого появления этих «человечков» в Совете министров и в Вер­ховном Совете Крыма я ежевечерне каждому командиру части звонил (а все они хо­рошо меня знали и уважали), и они со­об­щали, что у них происходит. Вер­хов­ной Ра­­де и Кабинету министров Украины я пред­ложил немедленные выездные за­се­дания ор­ганизовать…

— …в Симферополе?

— Конечно. К сожалению, не отозвались ни Рада, ни Кабмин, правда, позже, но то­же в марте, тогдашний вице-премьер Ви­талий Ярема предпринял попытку в Крым полететь — с собой меня и Те­ню­ха пригласил, но доехали мы только до Бо­рис­по­ля. Ни Бельбек, ни любой другой аэродром нас уже не принял, все было закрыто, а 3 марта я беспрепятственно из аэропорта Симферополь в Переваль­ное проехал, где наземная бригада морской обороны была сосредоточена — наша основная военная сила, и там же, зная, что я прилечу, все ко­мандиры частей Кры­ма собрались…

Я остановил машину, вышел. Вокруг — «зеленые человечки» с оружием, снайперы, потом — плотное кольцо казаков с российскими знаменами, а дальше — местные жители еще более плотным кольцом вокруг нашей воинской части сомкнулись, то есть местным населением и казаками были при­крыты...

— …как щитом...

— Да, но войск противника было не­мно­го — наша бригада их растерзала бы.

«Чтобы «зеленых человечков» выкинуть, нужно было половину населения Крыма положить. Военные на это не способны»

— Что командиры частей вам говорили? Они к отражению агрессии были го­товы?

— Между прочим, я не только с командирами частей и солдатами встретился, а еще и с местными жителями и казаками.

Наших отцов-командиров я спросил, ка­кие задачи были поставлены перед ними министром обороны, начальником Ген­шта­ба, командующими видами войск? От­вет каждого, а их, командиров частей, было 28 или 32, я не помню, был такой: «Три­май­теся!» — вот так им ответили. Ну они и «три­малися», причем более трех недель, и это дало нам возможность начать в Украине частичную мобилизацию. Они российские войска сковывали, а мы в это время разворачивались, и это сыграло роль, а что касается готовности войск, то вся бригада численностью порядка две тысячи человек на плацу стояла...

— Немало…

— Это только одна бригада, и они Гимн Украины пели, а россияне с казаками метрах в 50 слушали. Это та бригада, которая потом в большинстве своем на сторону Российской Федерации перешла...

— Кошмар!

— Но в тот момент Гимн Украины она пе­ла.

— Хорошо. Сергей Пашинский сказал мне (и я с этим согласен), что пре­да­те­ль­ство и в армии, и в СБУ, и в милиции на­­столько массовым было, что воевать было некому, — это так?

— Российской Федерацией очень тонкая спецоперация была проведена — не только крымчанам, но и нашим военнослужащим внушили, что они там брошены, что Украина их кинула…

— …а мы, дескать, все вам дадим...

— Даже не это было главным. Кроме то­го, руководство нашего Министерства обороны и Вооруженных сил большую ошибку допустило, о которой за несколько месяцев до событий на научно-практической кон­ференции в Генеральном штабе я как раз на примере этой бригады и говорил. Вой­ска там на 80 процентов крымчанами были укомплектованы, и это, конечно, свою роль сыграло, а ведь оккупация Крыма не в феврале и не в январе началась, а за несколько лет до фактических событий. Посмотрите: всю СБУ, всю милицию причесали, филиал Енакиево полностью сделали. Какая ин­фор­мация могла оттуда идти? И от кого? И воинские части причесали (вздыхает). Не скоро мы всю правду-то узнаем…

— То есть это заранее все готовилось?

— Да, а в январе уже казаки отдыхать при­ехали ...

— Хорошее время для отдыха…

— Байкеры зимой развлекаться прибыли... Чтобы вы знали: во время Олимпиады в Сочи 40 тысяч отборных спецназовцев на перевалах стояли и безопасность обеспечивали, и как только она закончилась, они тут же на уже подготовленную базу в Крым пе­ре­брошены были — расстояние ведь не­боль­шое…

— Интересно…

— Коварство, однако, даже не в этом со­стояло, а в том, что россияне Крым отжали, когда Украина в тяжелейшем внутриполитическом и экономическом положении на­хо­дилась, когда была ослаблена, власти еще практически не было, страс­ти у нас бушевали.

— Короткий вопрос и короткий ответ: вы — министр обороны, в Крыму заваруха начинается. Вы бы «зеленых человечков» и российских казаков из Крыма выбросили — да или нет?

— (Долго думает). Война (длительная пауза) далека от олицетворения славы. Это — организованное убийство, жестокость, грабеж и насилие, от которого прежде все­го страдают старики, женщины и дети...

— …поэтому?..

— Знаете, кто это сказал?

— Нет…

— Британский генерал Чарльз Гордон, и я вас с таким однофамильцем поздравляю. Чтобы «зеленых человечков» выкинуть...

— …нужно было их немножко убить...

— Нужно было половину населения Кры­ма положить.

— Вот так…

— Да. Военные на это не способны.

— То есть вы бы этого не делали?

— Я бы этого не допустил, но это уже дру­гой разговор.

«Малайзийский Boeing над Донбассом сбил ракетный комплекс «Бук-М1», который принадлежит Российской Федерации»

— Следовало в 2014 году вводить в Ук­­раине военное положение?

— 17 июня 2014 года я как народный депутат Украины подал президенту письмо со своими предложениями и четким изложением ситуации, ведь постоянно на фрон­­­те был и видел, как она складывалась. Я, кстати, вопрос об отмене АТО не ставил, но Закон «О борьбе с терроризмом» предлагал изменить, чтобы управление на оперативный штаб возложить (это как раз то, что сейчас предлагается) и перевести операцию в разряд войсковой.

Тогда это было просто сделать, но ре­шения не приняли. Через месяц, не получив ответа, я к главе Верховной Рады Алек­сандру Турчинову письменно обратился, потому что изменение обстановки видел. Уже наши войска в районе пункта сосредоточения в Зеленодольском на границе с Российской Федерацией российской ар­тиллерией были расстреляны, и много на­ших военнослужащих погибло, которые прос­то лагерем стояли, надеясь, что границу никто не нарушит. Они были цинично уби­ты, а это уже совсем другой оборот. Я обратился с предложением внести в Вер­ховную Раду вопрос о введении военного положения на всей территории Ук­ра­и­ны.

— И что вам ответили?

— Ответили положительно. По­том, на за­­крытом заседании Верховной Ра­ды, за это проголосовали, но с одной оговоркой: при явном обострении обстановки. После этого был Иловайск…

— Кто малайзийский Boeing над Дон­бассом сбил, вы знаете?

— Ракетный комплекс «Бук-М1», который принадлежит Российской Федерации, — об этом было четко заявлено.

— То есть сбила его Российская Фе­де­рация?

— Да.

— Может ли Россия устроить сейчас полномасштабное вторжение на территорию Украины?

— (Задумался). Я этого не исключаю, и вот почему. Мы часто фразу «гибридная война» произносим, но никто еще не разобрался, что же это такое. Есть политический аспект... Мы до­биваемся, чтобы нас в Евросоюзе и США поняли, и нас поддерживают, санкции включаются, против нас Рос­сия работает.

Есть информационная со­ставляющая, эко­номическая, которую мы на себе ощущаем, и есть — военная, и вот здесь интересный гибрид получается. Если вначале мы дело с бандформированиями, какими-то группами имели, то за три года (которые мы, в об­щем-то, той стороне и пре­доставили) произошло следующее: Рос­сийская Фе­де­ра­ция местных мужчин и женщин наняла и в строй по­ставила, создав 1-й и 2-й армейские корпуса, и недооценивать это не нуж­но. Они укомплектованы, вооружены и обес­печены как типовые корпуса и организационно входят теперь в 8-ю общевойсковую гвардейскую армию Юж­но­го военного округа. На тактическом уров­­не все командиры — россияне.

— Россияне...

— А других теперь и нет. Посмотрите, за три года 17-20-летние парни с Донбасса добровольно (хотя тут еще можно говорить, как именно добровольно) в высшие военные учебные заведения Российской Федерации учиться поехали и уже достаточно серьезно подготовленными офицерами возвраща­ются...

Сержанты, солдаты подготовку в учебных центрах Российской Федерации проходят, плюс еще отставники, ранее служившие, то есть недооценивать их, дескать, они не­организованные, нельзя. Да, там и бан­д хватает — кстати, из 10 известных российских частных воен­ных компаний по Донбассу семь гу­ляют, и все эти перестрелки, которые по­стоянно там происходят…

За эти годы они из космоса, с воздуха и с земли всю нашу оборону до атомов изу­чили. Вы посмотрите, все обстрелы ре­зультативны — они в глубину стреляют, а мы только с передним краем дело имеем, по­этому…

«Вся территория Ук­ра­ины простреливается Россией без на­рушения границ, но побить нас можно, а победить — ни­ког­да!»

— Александр Иванович, а российская армия вообще боеготовая? Не­ко­торые экс­перты просто (возможно, они не со­всем профильные) уверяют, что рос­сийское ядерное оружие заржавело, ра­кеты не взлетят, что обучены войска плохо, а лучшие на Донбассе вою­ют…

— Во-первых, из российско-грузинской войны 2008 года высшее политическое ру­ководство России выводы сделало, и те­перь беспрецедентное финансирование армии они имеют, беспрецедентный перевод оборонно-промышленного комплекса на замкнутый цикл производства и реформы. Кроме того, министерство обороны Рос­сии руководство вооруженными силами сменило — к этому вопросу подошли тщательно и серьезно, на высшие долж­нос­­ти были назначены в основном те, кто про­шли Чечню. В итоге сегодня Рос­сий­ская Фе­­дерация имеет (для экспертов циф­ру на­зову) 58 процентов новейшей — не но­вой, а новейшей — техники, и в первую оче­редь это авиация, ядерная триада и Во­ен­но-морской флот. Во-вторых, укомп­лек­тованность Вооруженных сил Рос­сий­ской Федерации 93 процента составляет, и это тоже беспрецедентно.

Будет против нас война или нет? Гото­вят­­ся ли они? Ну смотрите: воссоздана и сфор­мирована в Подмосковье 1-я танковая ар­мия, а ее уже давно не было, по­следний раз ее задействовали еще в Груп­пе советских войск в Германии в 80-м году. Кроме того, 20-я армия в Воронеже раз­вернута, 8-я гвардейская армия в Юж­ном округе воссоздана, в резерве 49-я ар­мия создана…

— …а тут еще и в Беларуси учения…

— Да, каждый год, и посмотрите, они в августе-сентябре проходят, но почему-то сейчас инженерные части 1-й и 20-й армий вдоль Днепра находятся и там тренируются. Почему-то на Северском Донце понтоны разложены: 40 минут — и эту реку они перекроют, но я сразу скажу, что побить нас можно, а победить — никог­да!

— Завоевать нельзя!

— Никогда! — с этой мыслью они могут распрощаться.

— Кучу людей потеряют, правда?

— А вот интересный момент. Война — это всегда потери, но нации должны на­прав­лять свои действия на их минимизацию — это Наполеон сказал. У нашей границы на аэродромах базирования разной глубины 500 самолетов подготовлено, и един­ственный вариант, который может быть задействован Российской Фе­де­ра­цией при полномасштабном вторжении (но вы представляете, какой международный резонанс будет?!), — это авиация и ракетные войска. Кстати, вся территория Ук­ра­ины простреливается средствами вооруженных сил России без на­рушения границ, — вся, представляете?! — но вообразите, еще раз повторяю, какой ре­зо­нанс будет в мире. Европа вообще за­воет! У нас два миллиона внутренних переселенцев, а ес­ли широкомасштабная вой­на начнется, по моим подсчетам, шесть-восемь миллионов человек в страны Евро­союза поедут — в ближайшие четыре, по крайней мере.

«В России у меня были друзья, с которыми учился, служил, воевал, был кровью повязан,
но 28 февраля 2014 года я звонил им последний раз»

— По моим данным (от источников на Западе), на войну с Украиной Путина два человека, два его ближайших со­рат­ника подбили: тогдашний руководитель Ад­ми­нистрации президента и бывший ми­нистр обороны, ваш коллега — Сергей Борисович Иванов и нынешний министр обороны Шойгу, которого вы тоже на­вер­няка знаете. Когда Путин по­нял, что к чему, Иванова он в отставку от­правил, а Шойгу сейчас вроде на во­лоске держится, осо­бенно в свете по­следнего казуса с фильмом Оливера Стоуна про Путина, когда российский президент показал американскому ре­жис­серу якобы авиаудары россиян по Сирии, а оказалось, что это были удары американской авиа­ции по Аф­га­нистану, и дал ему эти ма­те­риалы имен­но Шой­гу…

— Я при передаче этой видеозаписи, к сожалению, не присутствовал (улыбается), но действительно, Шойгу к Путину очень приближен. К слову, виновен не он один — это провал Службы внешней разведки и Главного разведывательного уп­равления Генерального штаба России. Пу­тину была недостоверная информация представлена о том, что Украина падет, а она, наоборот, поднялась: крепкие молодые патриоты встали, женщины начали маскировочные сетки вязать, дети — рисунки солдатам де­лать, и все воевать пошли, зная, что идут на смерть, — вот этого он не ожидал!

— То есть Путина на авантюру толкнули?

— Конечно.

— И он это понял?

— Путин — проницательный и опытный человек.

— Теперь, Александр Иванович, не­боль­шой блиц. Сегодня украинская ар­мия боеготова?

— Для этого еще нужно много работать, и не только армии, а всей стране.

— В украинской армии много предателей, завербованных россиянами?

— Я этого не исключаю, потому что вре­мя от времени в прессе судебные решения по делам о державній зраді появляются.

— Коррупция в украинской армии се­годня велика?

— Это мне неизвестно, но верю, что ме­ры для ее предотвращения принимаются жесткие.

— Крым и Донбасс в состав Украины вернутся?

— Я в это верю, но для этого Украине надо быть для Крыма и Донбасса примером.

— В России у вас наверняка много дру­зей, с которыми, еще в Советской армии вы служили, — общий язык с ни­ми находить удается?

— Нет. У меня были друзья, с которыми учился, служил, воевал, был кровью повязан, и все они достаточно высокопоставленные чины, но 28 февраля 2014 года я им последний раз звонил, а 3 марта прямо из Крыма, из Пере­валь­ного, через прессу к министру обороны Рос­­сии Шойгу и начальнику Генерального штаба Герасимову об­ра­тился. После этого три с лишним года ни одного разговора или телефонного звонка у меня с друзьями не было и быть не мо­жет.

— Скучаете по ним?

— Некоторых я очень ценил и уважал.

— Вы мемуарной и исторической ли­те­ратурой увлекаетесь — какие книги про­­извели на вас наибольшее впечатление?

— Есть мемуары, а есть теоретические разработки и так далее. Конечно же, Сунь-ц­зы — китайский стратег, живший в VI веке до нашей эры: сегодня по его трудам уставы можно писать. Древнеримский полководец Ма­рий — его разработками по струк­­туре ар­мии во всем мире и сейчас поль­зуются. Даль­ше — генерал Клаузевиц, наш Са­гай­дачный: почитайте его грамоты, пе­ре­писку — это удивительный полководец. Еще Три­андафилов, Шапошников, Жу­ков, хотя Жукова, Конева и Ро­кос­совского чи­тать раньше невозможно было — все пар­тийностью пронизано. Дальше — Ром­мель, американцы Брэдли и Паттон, а са­мое большее впечатление на меня произ­вела книга подполковника де Голля об­разца 1934 года!

— Жуков великим был?

— Безусловно.

— Вы — генерал украинской армии, ваш отец генерал-майором был, в со­ставе Совет­ской Армии войну в Гер­мании закончил. Что для вас День По­беды и когда вы его отмечаете?

— Для меня это святой день! Мои родители всю войну вместе прошли, за Украину сражались, в Корсунь-Шевченковской операции участвовали. Отец командиром разведывательного батальона был, а мать — врачом при нем. Они Звенигородку ос­во­бождали, где и поженились, 30 лет вместе прожили. Мой дед в этом же батальоне солдатом служил, поэтому никто меня ни в чем не переубедит и не сломает, и День По­беды я 9 мая праздную, и это на всю оставшуюся жизнь. Я на Аллею Славы иду, в музей Великой Отечественной войны и, как и 22 июня, на Букринский плацдарм еду, где, по разным данным, до 200 тысяч на­ших солдат лежат. Шеститомник Чер­чил­ля «Вторая мировая война» почитайте — он Советскому Союзу, Красной Aрмии, роли советского солдата (в то время — красноармейца) оценку в великой победе дает.

Записала Виктория ДОБРОВОЛЬСКАЯ

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter