Из дневника киевлянки Нины ГЕРАСИМОВОЙ: «Не хочется верить, что это война, а не сон. Проснешься — и опять все пойдет по-старому. Но, что бы ни было, я останусь в Киеве»

(Продолжение. Начало в № 25 за 2017 г.)

29 января 1943 года.

Положение немцев плохое. Вчера не было последних известий. Сегодня передали, что сданы Великие Луки, отступили в районе Дона, Кавказа. Немцы окружены в Сталинграде. В Африке сдали Триполи. Плохие у них дела на всех фронтах. На базаре ничего нет, поднялась паника. Все время на фронт идут войска. Боюсь, что Киев будут бомбить.

9 февраля 1943 года.

Устала страшно. В 16 часов приехала от мамы из Красятина. Поехала я на лошади вместе с Шурой 5.02. Около Иванкова на мосту задержали немцы. Обыскивали под­воду. Потом по очереди спрашивали меня и Шуру, прошло все благополучно. Ночевали в Иванкове в конторе на столах. Настроение было плохое. В этот день из этой конторы и из других мест забрали всех членов партии, вывезли за село и расстреляли.

На другой день в 10 часов была у мамы. Живет она хорошо, но там очень неспокойно. Много партизан, идут настоящие бои, нет дня, чтобы не было убитых. Немцы зажигают села, где найдут партизан. Там страшно. Дремучие леса тянутся до Брянска. Сегодня с утра вышла на дорогу. Через полтора часа меня взяла машина. До­ехала до Киева и испортилась. С большим трудом добралась домой. Была у врача. Послал на снимок легких и сердца. Я не думаю, что у меня больные легкие. Я сейчас довольно полная.

Пришла домой часов в шесть вечера. Начался налет на Киев, дрожали стекла. Свет потух. Я потушила свою коптилку, стояла посреди комнаты и ожидала, что бомба попадет в наш дом. Впечатления не из приятных. Вскоре взрывы прекратились, и я стала готовить ужин. Сейчас утомленная ложусь спать.

13 февраля 1943 года.

Боюсь бомбежки и того, что придется все бросить и уходить. Зима, холодно. В Киеве много беженцев из Полтавы, Харькова. Говорят, что Харьков сильно бомбят русские войска.

Сводка такая: для сокращения фронта оставили Краснодар, бои идут около Новороссийска, на востоке и севере от Харькова, на севере от Курска. Говорят, что Курск и Рос­тов взяты. В Сталинграде погибла шестая немецкая армия. По ней был объявлен три дня траур. По радио говорят, что это временные успехи русских перед концом, что весной опять начнется не­мец­кое наступление. Но чувст­вуются раздраженность и нервозность. Все уверены, что немцы не удержатся, их могут спасти только газы.

Цены на базаре ужасны. Кило сала — 2000 рублей, соль — 100 рублей стакан. Свитер, что стоил 29 рублей, стоит сейчас 2000, ботинки — 5000, шерстяная кофточка — 5000. Молоко — 80 рублей литр. У меня пока все есть. Я спрячу до приезда мамы. Ей надо приехать, потому что события могут пойти большими темпами и она не сможет приехать.

В районе завода «Большевик» сброшено семь бомб. Вреда они не причинили. Цены бешеные, а я получаю 230 рублей в месяц. Холодно, достать бы дров. Не хочется верить, что это война, а не сон. Проснешься — и опять все пойдет по-старому. Крещатик освещенный и не разрушен. Если бы Киев был взят без боя, спокойно, как и сдан. Но, что бы ни было, я останусь в Киеве.

15 февраля 1943 года.

По радио сообщили, что для сокращения фронта немцы оставили Ворошиловград. Наши сильно бомбят Харьков. Цены на базаре растут ежеминутно. Буханка хлеба стоит 250 рублей, пшено — 40 рублей стакан, соль — 150 рублей. Сало — 2500 рублей. Кило картошки — 800 рублей пуд, и то все продают из-под полы. Я просто не знаю, что лучше: приезжать маме или нет. Опасно быть врозь.

16 февраля 1943 года.

По радио сообщили, что русские про­рва­лись в околицу Харькова. Молодцы!

18 февраля 1943 года.

Мы сейчас живем, как на вулкане, накануне больших событий. Очень тревожно, только и говорят о военных событиях. Движение в городе большое. Машины носятся как метеоры. Особенно плохо себя чувствует фольксдойч, так им и надо. У меня неприятности. Баленко направил меня на биржу работы в Германию. Это ужасно, надо что-то предпринять. Пришли немцы к нам, взяли список работающих и выделили четырех человек. Меня не выделили, но пришел Б. и все изменил. Он пришел в цех и сказал, что он выделил меня, так как я норму не выполняю, работой не интересуюсь. Я ответила, что ожидала от него любую подлость, и вышла из цеха. Он сказал, чтобы я к нему зашла домой. Пришлось пойти. Он меня любезно встретил и сказал, что если я согласна быть его женой, то я не поеду в Германию. Меня это страшно возмутило, я ответила, что скорее поеду в Германию, чем буду его женой. У меня болен позвоночник. Может, это выручит.

Цены ужасны! Спички стоят 50 рублей коробок, масло — 3000 кило, пшено — 75 рублей стакан. Жаль маму брать в этот ад. Но мне кажется, что у меня все будет благополучно.

19 февраля 1943 года.

Был у меня доктор из поликлиники, я ему честно сказала, что здорова, но мне необходимо время, чтобы найти пути освобождения. Он дал бюллетень-справку. Придет завтра. Мука стоит 10 000 пуд, хлеб — 400 рублей, соль — 180 рублей.

22 февраля 1943 года.

Ах, молодец, Нинуся! Сейчас лишь себя потушила, загорелись волосы, воротник пальто, который был накинут на меня. Пламя охватило бутылку со спиртом и спиртовку, стул и скатерть. Я не растерялась, не бросила бутылку, быстро ее потушила, поставила в сторону. Один миг хотела бежать, но тут же сообразила, что бежать нельзя — я одна в квартире, улицы пустынны. Я слышу треск горящих волос. Я быстро накинула пальто на голову, одновременно тушила волосы и мех. И, лишь потушив, себя стала тушить скатерть и все остальное. Сердце глухо и тревожно билось.

Дороговизна страшная! Масло — 5000 рублей, молоко — 280 рублей литр. Говорят, что мужчины будут мобилизованы, а женщины отправлены в Германию. Говорят, что Киев минируют. Смерти я не боюсь. Будь что будет, лишь бы не стать калекой. Ходит много анекдотов и поговорок. Говорят, что до «Полтавы шли с бомбежкой, а от Полтавы — с гармошкой». А волосы у меня сильно погорели.

24 февраля 1943 года.

Все силы прикладываю, чтобы освободиться, пока только одни надежды. Сдан Курск.

3 марта 1943 года.

Сообщили, что сдан Демянок, Русев, идут бои на запад от Орла, что решается сейчас доля Украины и Европы. Как видно, будет мобилизация. Газеты сообщают, что тяжелой артиллерией разрушается Ленинград. Сообщили, что вчера наши налетели на Берлин, есть разрушения и жертвы. Наши молодцы! Завтра решается моя судьба. Думаю, что освобожусь.

(Продолжение следует)

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter