Согрешив, не плачь

Виталий КОРОТИЧ

По своей писательско-журналистской профессии мне приходилось встречаться с публикой самой разной. Однажды, в связи со внезапно пришедшей идеей телефильма, я сподобился на интервью у палача. Палач был человеком, как две капли воды похожим на других людей, разговаривал негромко и вначале жал на то, что в подвале он стрелял людям в затылок, то есть приводил приговоры в исполнение без особого удовольствия и лишь потому, что был человеком военным и ему приказали. Хоть иногда, добавил палач, среди приговоренных встречались особы, которых грех было не шлепнуть. Дальше последовал аргумент, стандартный для подобных бесед: «Если бы не я, то нашли бы другого, а меня бы сжили со света...».

В другой раз я беседовал с проститутками. Сразу же скажу, что сказки о бедняжках, вынужденных пойти на панель, с тех пор стараюсь не слушать. Проститутки как на подбор оказались девками не стеснительными, громкоголосыми и мордатыми, ничего не знавшими о несчастной Сонечке Мармеладовой из романа Достоевского и толстовской Катюше Масловой, которых, согласно классикам, загубили социальные противоречия. Проститутки трудились в поте лица, или чего там, зарабатывая свою нехилую денежку, и пахло от них чем угодно, только никаким не раскаянием. «А если бы не мы, — говорили жрицы свободной любви, — то другие нашлись бы для такой работы в любых количествах...».

Почему-то так получается, что те, кто занят самыми неуважаемыми делами, любят себя представлять если не жертвами, то, во всяком случае, особами, попавшими в положение безвыходное, в которое могли попасть вместо них другие люди. Помню вора-домушника, который долго доказывал, что дверь в ограбленной квартире была такая слабенькая, а хозяева так надолго уехали, что если бы не он взломал эту дверь, то другие уж точно...

Когда я сегодня встречаюсь с некоторыми из земляков, писавших на меня доносы или доносившими на других (что выяснилось с течением времени), все они неловко пожимают плечами, говоря, что выхода не было, и, если бы «я не сделал то, что велели, другой бы сделал». Это считается достаточным основанием, и сегодня тысячи людей готовы оправдать любую свою прошлую подлость тем, что жили они, оказывается, в окружении, подлецов, которые были готовы немедленно предавать и подличать за блага или за деньги. Появилось даже такое понятие, как «коллективная ответственность», то есть право на оправдание любых своих поступков за счет того, что, мол, время было уж очень некомфортным.

Все это вранье. Каждый отвечал и отвечает прежде всего сам за себя и за собственные поступки. Я знаю людей, которые могли бы очень успешно протопать по этой жизни, если бы поступились такими нематериальными понятиями, как совесть, честь или доброе имя. Замечательного писателя Виктора Некрасова выдавливали из Украины именно потому, что он не хотел шагать в ногу с кем попало, а осужденный поэт из другого поколения Василий Стус был дорожным рабочим под окнами академического института литературы в Киеве, где преспокойно служили его недавние собратья по словесности, те самые, которые позже написали книги о том, что всегда были тайными единомышленниками Василя. В общем, жизнь — штука сложная, и каждый выбирает себе судьбу самостоятельно. Расплачиваются все тоже в индивидуальном порядке, и нечего ссылаться при этом на подлые времена. Подлость — не в календарях, а в поступках...