Российский оппозиционер Владимир КАРА-МУРЗА-младший: «Я впал в кому, отказали сердце, легкие, почки. Медэксперты сказали жене: «Шанс на выживание — пять процентов». Так не пугают — так убивают»

Девять месяцев назад, в мае 2015 года, известный российский журналист и оппозиционер, соратник Михаила Ходорковского Владимир Кара-Мурза-младший попал в реанимацию одной из московских больниц с симптомами пищевого отравления. Диагнозы «сердечная недостаточность» и «острая почечная недостаточность» не подтвердились, в следующие 72 часа пациент впал в кому, один за другим стали отказывать основные органы — легкие, сердце, почки, печень, кишечник. Врачи лишь разводили руками, говорили, что видят все признаки «острого отравления не­известного происхождения».

За три месяца до госпитализации Кара-Мурзы в центре Москвы четырьмя выстрелами в спину был убит Борис Немцов. Владимир и Борис были не просто ближайшими друзьями (Немцов — крестный отец дочери Кара-Мурзы), но и непримиримыми противниками Владимира Путина. Оба активно продвигали в США акт Магнитского — закон, вводящий персональные санкции в отношении лиц, ответственных за нарушение прав человека и принципа верховенства права в России, и больно ударивший по путинской чиновничьей «элите».

Кара-Мурза — давний и последовательный оппонент путинского режима, одна из ключевых фигур, связывающих российскую оппозицию с официальными лицами в Вашингтоне, где Владимир проработал почти 10 лет журналистом. В скандальном видео, которое выложил на своей странице в Instagram Рамзан Кадыров со словами «кто не понял, тот поймет», в центре снайперского оптического прицела находился не только лидер оппозиционной партии ПАРНАС Михаил Касьянов, но и его заместитель Кара-Мурза.

«ОТРАВЛЕНИЕ БЫЛО ЯВНО НЕПРОСТЫМ, ИСПОЛЬЗОВАЛОСЬ КАКОЕ-ТО СЛОЖНОЕ ВЕЩЕСТВО»

— Кому конкретно понадобилось вас убивать в мае 2015-го?

— Не сомневаюсь, что покушение вызвано моей политической деятельностью. Именно поэтому я направил заявление в Следственный комитет РФ с просьбой воз­будить уголовное дело по статье 105, часть 2, пункт «л»: «Покушение на убийство по мотивам политической и идеологической ненависти». Поскольку перед отравлением никаких угроз и предупреждений я не получал, мне трудно сказать, кто конкретно стоит за моим отравлением.

— Если не знаете, кто, то хотя бы понимаете, почему?

— Я много лет участвую в оппозиционном движении, являюсь федеральным координатором «Открытой России» — общественной организации, основанной Михаилом Ходорковским. Я был близким соратником покойного Бориса Немцова. Последние годы мы с ним, в частности, активно содействовали принятию акта Сергея Магнитского, благодаря которому США ввели персональные санкции в отношении российских коррупционеров и чиновников, нарушающих права граждан. Мы с Борисом Ефимовичем предлагали конкретные имена для внесения в санкционные списки. Предполагаю, именно эта деятельность кому-то очень не понравилась...

— Следы заказчика покушения ведут в Кремль?

— Могу только предполагать, разобраться в этом — задача следствия. Единственное, что мы знаем: отравление было явно не­простым, использовалось какое-то сложное вещество. Доступ к подобного рода веществам, как правило, имеют либо спецорганы, либо выходцы из этих спецорганов. Но это мои предположения.

— Простите за цинизм, но если власть действительно хочет убрать оппонента, поступает так, как с журналис­том Анной Политковской, экс-сотрудником ФСБ Александром Литвиненко, политиком Борисом Немцовым. В сравнении с ними вы легко отделались. Может, вас хотели только напугать?

— Во-первых, не легко отделался. Когда я впал в кому и у меня отказали все жизненно важные органы, включая почки, сердце, легкие, медики сообщили моей жене: «Шанс на выживание — пять процентов». Так не пугают, так убивают.

Произошло чудо. Мы с вами беседуем исключительно благодаря Господу Богу и врачам-реаниматологам Первой городской больницы Москвы. У меня нет сомнений, что это было не запугивание, а попытка убийства.

— Вы таким будничным голосом об этом рассказываете, что я искренне не понимаю: почему после всего пережитого вы вернулись в Москву, а не остались с семьей в США?

— Потому что Россия — моя родина, и меня категорически не устраивает, что кремлевский режим ведет мою страну в тупик. Не собираюсь скрываться, прятаться или убегать. Я и мои товарищи по демократическому движению обязаны делать и делают все, чтобы в России, наконец, наступили изменения, появились нормальные перспективы демократического европейского развития.

Безусловно, при нынешнем режиме подобная деятельность несет очень серьезные риски. Я это осознаю, я взрослый человек и готов эти риски принять. Мы должны сделать все, чтобы приблизить день, когда нынешний воровской и авторитарный режим падет и появится нормальная демократически избранная власть.

---

---

— В одном из интервью вы заявили, что покушение на вас — это «сигнал Ходорковскому». Что именно хотели донести заказчики преступления до опального российского олигарха?

— Подчеркну, это не более чем предположение, но я не исключаю, что мое отравление — своеобразный «привет» Михаилу Борисовичу хотя бы потому, что я федеральный координатор «Открытой России». По крайней мере, эта версия заслуживает не меньшего внимания, чем мое участие в продвижении закона Магнитского и расширении санкционных списков в рамках этого закона.

«УБИЙСТВО НЕМЦОВА В 200 МЕТРАХ ОТ КРЕМЛЯ, НА САМОМ ОХРАНЯЕМОМ ПЯТАЧКЕ НЕ ТОЛЬКО В РФ, НО И ВО ВСЕЙ ЕВРОПЕ, БЕЗ САНКЦИИ СВЕРХУ ОРГАНИЗОВАТЬ НЕВОЗМОЖНО»

— Правда, что за месяц до отравления вы с бывшим премьер-министром РФ оппозиционером Михаилом Касьяновым были в Вашингтоне и встречались с американскими конгрессменами, что вызвало негодование в Кремле?

— Мы с Михаилом Михайловичем встречались с лидерами обеих партий в конгрессе США, говорили о необходимости дополнительно внести в санкционные списки российских государственных пропагандистов, которые на протяжении многих месяцев, используя телевизионный эфир, фактически занимались подстрекательством к расправе над Борисом Немцовым, называли его «предателем, американским агентом, пятой колонной», создали пресловутую атмосферу ненависти, которая сделала возможным жестокое демонстративное убийство лидера российской оппозиции в 200 метрах от кремлевской стены.

Мы объясняли лидерам американского конгресса, что это никакие не журналисты, а сотрудники государственной пропагандистской машины. К сожалению, в сегодняшней России мы не можем привлечь их к законной правовой ответственности, поэтому должны попробовать это сделать на международном уровне, в частности, в рам­ках закона Магнитского.

— Американские политики согласились с вашими доводами?

— Насколько мне известно, в конгрессе сейчас думают над подготовкой соответствующей инициативы.

— О каких конкретно пропагандистах шла речь в ваших беседах с конгрессменами?

— Мы полностью опубликовали этот список, в него входят Дмитрий Киселев, Владимир Соловьев, Олег Добродеев, Владимир Кулистиков, Алексей Пушков, Андрей Караулов и другие.

— 27 февраля исполнился год со дня убийства Немцова. У меня создалось впе­чатление, что соратники Бориса Ефи­мовича разделились на два лагеря: первые убеждены, что без одобрения Путина никто бы не посмел тронуть лидера российской оппозиции, вторые утверждают, что Путин ничего не знал и убийством Немцова приближенные Рамзана Кадырова подставили президента. К чему склоняетесь вы?

— Мне трудно сейчас говорить о конкретных вещах, скажу одно: убийство в 200 метрах от Кремля, на самом охраняемом пятачке не только в Российской Федерации, но и во всей Европе, просто так, без санкции сверху, организовать невозможно.

Абсолютно убежден, что подонки, которые стоят за этим страшным преступлением, будут найдены. Пусть не при нынешней власти, но при следующей точно. Мы видим, с какими ограничениями сталкиваются следователи по делу. Арестованы и содержатся в предварительном заключении лишь предполагаемые исполнители преступления, что касается организаторов и заказчиков... Мы понимаем, что следствию не дают возможности продвигаться дальше.

Недавно была большая публикация о том, что начальник Следственного комитета РФ господин Бастрыкин не дал включить фамилию Геремеева в перечень предполагаемых организаторов убийства Бориса Ефимовича (по информации агентства «РБК», следователи дважды пытались предъявить заочные обвинения Руслану Геремееву, возможному организатору убийства Бориса Немцова, но оба раза постановление не подписал Александр Бастрыкин. Геремеев — бывший офицер чеченского батальона «Север», выходец из влиятельной чеченской семьи, входящей в ближний круг Рамзана Кадырова. — «ГОРДОН»).

— Когда вы последний раз общались с Немцовым?

— 20 февраля 2015 года, ровно за неделю до его гибели. У нас была совместная пресс-конференция организаторов антивоенного марша «Весна», который должен был пройти 1 марта в Москве. Перед маршем, 28 февраля, мы договорились с Борисом Ефимовичем о встрече. Буквально за полчаса до гибели Немцов прислал sms, подтвердил встречу. Я до сих пор храню это сообщение в своем телефоне.

— На Международном форуме «Ук­ра­ина — Россия: диалог», организованном Ходорковским в Киеве, Немцов назвал Путина «еб...тым». Многие уверяют, что хозяин Кремля не простил такого оскор­б­ления. Другие настаивают, что главная причина убийства — Немцов очень точно подсказывал Западу, против кого из приближенных Путина вводить персональные санкции. А вы как думаете?

— Говорят, незаменимых нет. Неправда, есть. Борис Ефимович Немцов был незаменим. Он был абсолютно уникальным коммуникатором, умел одновременно находить общий язык с западными министрами и парламентариями, с торговцами на сочинском рынке и пенсионерками в Ярославле.

Человек, который занимал пост первого вице-премьера правительства РФ, был преемником президента Ельцина, совершенно спокойно спускался в московское метро и лично раздавал листовки с приглашением на антивоенный марш «Весна». Таких, как Борис Немцов, больше не было и нет. Он был самым ярким, самым известным, самым эффективным лидером российской демократической оппозиции. Мерзавцы знали, кого и зачем у нас отнимают.

«ВЛАСТЬ В РОССИИ СМЕНИТСЯ НЕ НА ВЫБОРАХ, А В РЕЗУЛЬТАТЕ РЕВОЛЮЦИИ. ЗАДАЧА ОТВЕТСТВЕННЫХ ГРАЖДАНСКИХ СИЛ — СДЕЛАТЬ ТАК, ЧТОБЫ ОНА БЫЛА БЕСКРОВНОЙ»

— Рамзан Кадыров заявил, что «к представителям «внесистемной оппозиции» надо относиться как к врагам народа и предателям». Вы воспринимаете слова главы Чеченской Республики как прямую угрозу или как желание польстить Путину?

— Последние дни мы наблюдаем серию публичных заявлений со стороны высших чиновников кадыровского режима. Я говорю и про самого Кадырова, и про его приближенных. Один за другим они выступили с неприкрытыми угрозами в адрес противников Путина. Ну и потом это знаменитое видео, где мы с Михаилом Касьяновым «на прицеле». Это очень похоже на скоординированную кампанию.

Наверняка вы в Украине знаете, как это прокомментировал пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков: «Никаких угроз там нет», и посоветовал не поднимать панику и внимательно читать. Я тоже хочу посоветовать господину Пескову еще раз внимательно перечитать заявления Кадырова. Либо Кремль абсолютно бессилен и не в состоянии контролировать своих представителей в чеченском режиме, либо вполне одобряет угрозы со стороны главы республики.

— Почему угрозы в адрес российской оппозиции начались именно сейчас, если до выборов в Госдуму еще девять месяцев?

— Я бы не стал делать привязки к выборам, тем более все понимают, что собой представляют выборы при путинском режиме. Нынешняя власть находится в перманентном противостоянии с теми общественными силами в России, которым не нравится курс Кремля.

С другой стороны, избирательная кампания в Государственную думу уже началась. Своеобразным «стартом» ее со стороны Кремля стало возбуждение в декабре 2015 года нового, третьего по счету, уголовного дела против Михаила Ходорковского. Дело появилось сразу после того, как «Открытая Россия» объявила о том, что займется наблюдением за выборами и поддержкой демократических кандидатов по одномандатным округам. Думаю, нынешние угрозы со стороны кремлевских опричников в Чечне тоже можно считать официальным «стар­том» избирательной кампании Кремля.

— Насколько состоятельна версия, что целенаправленная кампания из Чечни — это сигнал Путина не столько российской оппозиции, сколько Западу: мол, уйду я, придет Кадыров и станет хуже?

— Это давний излюбленный трюк авторитарных режимов: сказать, что любая альтернатива будет еще хуже. Вспомните многотысячные митинги в Москве в декабре 2011-го, когда люди вышли протестовать против фальсификаций на выборах. Госканалы в своих репортажах пытались выхватить в толпе демонстрантов кадры с националистическими или коммунистическими флагами, хотя они составляли ничтожное меньшинство участников декабрьских митингов.

Трюк повторяется, это свидетельство того, что у Кремля закончились аргументы в свою пользу, остался только лозунг: «После нас будет еще хуже». Это говорит о многом.

— О многом как раз говорит рейтинг Путина, который к концу 2015 года составил 89 процентов.

— Никаких 89 процентов нет, и власть прекрасно это понимает. В условиях авторитарного режима, тотальной государственной пропаганды и репрессий социологические опросы не имеют никакого смысла. Рядовой россиянин сидит у себя дома, раздается звонок в дверь или по телефону, незнакомый человек спрашивает: «Вы поддерживаете Путина или нет?». Как думаете, что ответит подавляющее большинство?

Об истинном отношении народа к президенту лучше следить за реакцией самого Кремля. Я говорю о новом уголовном деле против Ходорковского, об обысках у рядовых сотрудников «Открытой России», о жест­­ком прессинге и допросах. Почти каждое наше мероприятие в регионах — лекции, семинары, дебаты — сопровождается приездом полиции, сообщениями о якобы заминированных зданиях, принудительной эвакуации и так далее. Мы видим разгоны митингов, недопуск оппозиционных кандидатов на выборы. Власть, у которой есть 89 процентов, так себя не ведет. Так ведут себя те, кто осознает, насколько шатки их позиции.

— Насколько отношение россиян к власти пошатнул обвал рубля, инфляция и нарастающий экономический кризис?

— История неумолима, она постоянно учит: каждый раз, когда власть теряет обратную связь с обществом, замыкается на себе, становится несменяемой и занята исключительно тем, как саму себя сохранить, это приводит к тупику.

На 17-м году правления (только вдумайтесь в эту цифру!) господина Путина мы видим последствия его политики, в первую очередь для российской экономики. Это лишь вопрос времени, когда оболванивание и тотальная телепропаганда перестанут работать, а пресловутая борьба телевизора и холодильника завершится в пользу последнего. На исходе советского режима пропаганда была абсолютно такой же, но Политбюро ЦК КПСС, которое контролировало все СМИ, это не помогло.

---

---

— Не верю, что российский народ выйдет на улицы и потребует смены режима. Тем более что Госдума в ускоренном порядке приняла законопроект, согласно которому сотрудники ФСБ получили право стрелять в женщин и несовершеннолетних во время массовых беспорядков.

— И это очень ярко иллюстрирует подлинное настроение российской власти, ее истинное отношение к происходящему. В августе 1991-го мало кто мог предсказать, что на московские улицы выйдут сотни тысяч безоружных людей и не пропустят танки. Мало кто осознавал, что через несколько дней после этого рухнет 74-летний советский режим.

Российская история непредсказуема, делать конкретные прогнозы — неблагодарное дело. Но абсолютно точно можно сказать: нынешняя власть сменится не в результате выборов, которые сама же под своим контролем проводит, а в результате того или иного революционного сценария. Кремль сам все делает для этого: полностью уничтожает выборы, зачищает медийное пространство, убивает независимость судебной и правовой системы, не оставляя людям никакого легального конституционного способа выразить свое недовольство. Но задача всех ответственных гражданских сил РФ — сделать так, чтобы революция была мирной и бескровной.

«Я НЕ СЧИТАЮ, ЧТО «РОССИЙСКИЙ ЛИБЕРАЛИЗМ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ НА УКРАИНСКОМ ВОПРОСЕ»

— Почему вы не рассматриваете вариант нереволюционной смены режима? Например, Путин добровольно откажется от власти, как это сделал Ельцин в 1999-м.

— Принципиальная разница в том, что Борис Николаевич Ельцин, при всем противоречивом к нему отношении, был легитимным президентом. Он возглавил страну в результате свободного волеизъявления российских граждан на свободных демократических и конкурентных выборах. И допускал при своем правлении плюрализм мнений.

При Ельцине в России был настоящий парламент, альтернативные выборы, полноценная оппозиция. Сегодня ничего этого нет. Нынешний кремлевский режим держится на страхе, репрессиях и пропаганде. Так что спокойного, мягкого и мирного ухода от власти не будет. Господин Путин прекрасно это понимает, потому так отчаянно цепляется за власть.

— Даже если холодильник победит телевизор, люди выйдут на митинги и не уйдут, не добившись смены режима, почему вы так уверены, что российский народ проголосует за вас — либералов и демократов?

— Мы уверены в одном: российские граждане заслуживают возможности избрать власть на свободных, конкурентных, демократических выборах. Многие страны Центральной и Восточной Европы, которые на протяжении десятилетий находились под тоталитарным гнетом, избрали демократический путь. Нет абсолютно никаких причин, почему то же самое не может произойти в России. Мы делаем все, чтобы в нашей стране впервые за долгие-долгие годы состоялись честные выборы.

— Почему вы не учитываете ментальность российского народа, всей своей историей доказавшего, что тяготеет к жесткому авторитарному правителю?

— Абсолютно отвергаю это утверждение. Аргументы, будто тот или иной народ в принципе не готов к демократии, в корне неверны, безосновательны и граничат с расизмом. Повторю: очень многие страны, которые на протяжении долгих лет находились под тоталитарным гнетом, сегодня являются нормально функционирующими демократиями.

— Вам не кажется, что последние два года лишний раз подтвердили тезис: «Русский демократ заканчивается там, где начинается украинский вопрос»? О крымском вопросе даже не упоминаю.

— В рядах российской демократической оппозиции превалирует неприятие агрессивной политики Кремля в отношении Украины. Вспомните многотысячные марши мира, которые проходили в Москве весной и осенью 2014 года. Несмотря на тотальную антиукраинскую пропаганду, социологические опросы показывают: абсолютное большинство российских граждан выступает против военного вмешательства в Украину.

— Мы с вами будто о двух разных Рос­­­сиях говорим.

— Кремль делает все, чтобы скрыть свое военное вмешательство и представить войну на Донбассе как внутриукраинский конфликт. И я не считаю, что «российский либерализм заканчивается на украинском вопросе». Это абсолютно взаимосвязанные вещи: уважение к правам собственных граждан и уважение к соседним государствам, соблюдение собственных законов и законов международного права. Так думает значительная часть тех, кто сегодня представляет российскую демократическую оппозицию.

Кремлевский режим последовательно делает все, чтобы в Украине не состоялся успешный, демократический, европейский эксперимент. Ведь успех украинских гражданских сил станет очень заразительным примером для России. Кремль очень этого боится. Именно страхом перед повторением украинских событий в России и вызвана агрессия путинского режима в отношении Украины, в том числе аннексия Крыма и военный конфликт на Донбассе.

— Сложно представить, сколько времени пройдет, пока отношения России и Украины нормализуются. Это при ус­ло­вии, что война закончится, Путин уйдет...

— За время своего правления режим господина Путина сделал очень много, чтобы опорочить и испортить репутацию всей России. Это, наверное, одно из самых страшных его «достижений». Я говорю не только об отношении к нам Украины, но и всего окружающего мира. Хочу призвать всех разумных, здравомыслящих людей не отождествлять клептократический и авторитарный режим, засевший в Кремле, с Россией и ее народом. Это очень разные вещи! Поймите: нынешний режим не является продуктом свободного волеизъявления российских граждан на демократических выборах. У нас много-много лет не было свободных выборов.

Есть выражение: «В России надо жить долго» (фраза Корнея Чуковского. — Прим. ред.). Да, нам очень хочется, чтобы некоторые вещи происходили быстрее, но есть объективная реальность, которую приходится учитывать. При этом очень важно придерживаться главного принципа: «Делай что должен, и будь что будет». Я и мои товарищи по демократическому движению делали, делаем и будем делать все, чтобы нынешний режим ушел, а на смену ему пришла свободно избранная демократическая власть. И тогда нам придется начать тяжелую кропотливую работу по восстановлению нормальных отношений со всем окружающим миром, в том числе с Украиной.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter