В разделе: Архив газеты "Бульвар Гордона" Об издании Авторы Подписка
Что наша жизнь? Игра...

Ярослав ГАВРИЛЮК: "Когда Брондукова ругали за прогулы, он оправдывался тем, что страдает редкой болезнью "медвежья спячка"

Ольга КУНГУРЦЕВА. «Бульвар Гордона» 18 Июля, 2006 00:00
Заслуженный артист Украины Ярослав Гаврилюк - человек стабильный.
Ольга КУНГУРЦЕВА
Заслуженный артист Украины Ярослав Гаврилюк - человек стабильный. 25 лет он служит в Молодом (бывшем Молодежном) театре. Столько же вместе со своей бессменной партнершей Тамарой Яценко выходит на сцену в роли Голохвастова в спектакле "За двумя зайцами". И хотя актеры уже многократно просили руководство заменить их, поскольку давно вышли из жениховского-невестинского возраста, зритель по-прежнему требует билеты только на них. И в зале, как и четверть века назад, ни одного свободного места. К сожалению, ныне Ярослав Гаврилюк снимается в кино не так часто, как в советские времена. Да и в театре ролей стало поменьше. Но мастер не унывает. Более девяти лет возглавляет историко-культурологическое общество "Герои Крут", которое собирает бесценные материалы о событиях 1918 года. Пару лет назад в свет вышла книга "Героика трагедии Крут". Сейчас Гаврилюк-младший работает над более подробным изданием. Но с читателями "Бульвара Гордона" актер решил поговорить не об украинской истории, а об историях - забавных, порой поучительных, которые происходили с его друзьями - украинскими актерами и режиссерами.

ИВАН МИКОЛАЙЧУК ПРОСИЛ НЕ НАЗЫВАТЬ ЕГО ПО ОТЧЕСТВУ - НЕ ПОЗОРИТЬ ПЕРЕД ДЕВУШКАМИ

- Иван Васильевич Миколайчук был и остается для меня кумиром. Это личность, интеллигент, мастер, учитель и настоящий мужчина. Если бы не он и не его фильм "Вавилон ХХ", не знаю, как сложилась бы моя актерская судьба, да и сложилась бы вообще.

Во время учебы в Киевском театральном институте я часто оставался ночевать у своего двоюродного брата Ивана Гаврилюка и его жены Мирославы. Там и познакомился с Миколайчуком. Он относился ко мне по-отечески тепло, называл "малый" или "студент". Бывало, звоню утром, а он сообщает: "Малой, Маричка уехала с концертами, оставила полный холодильник продуктов. Готовить я не люблю, а значит, без тебя не справлюсь. Приезжай, позавтракаем". Объясняю, что у меня лекция по политэкономии. "Наплюй! - говорит. - Я тебе какую хочешь лекцию прочитаю".

Как-то после совершенно глупого и бездарного спектакля, посвященного годовщине комсомола, - я играл в нем Павку Корчагина - у нас дома собралась знатная компания: Иван Миколайчук, Иван Гаврилюк, Богдан Ступка. Весь вечер они меня подкалывали, язвили по поводу увиденного. Я стонать начал от их шуток. И тогда Миколайчук протянул мне два сценария - "Вавилон ХХ" и "Такая теплая, поздняя осень": "Малой, эти вещи еще не утверждены, но тебя я буду снимать обязательно. Выбирай роль". Это было потрясение, лучшего подарка представить невозможно.

"Вавилон ХХ", где я сыграл Лукьяна Соколюка, был первой режиссерской работой Миколайчука. Тем не менее он послужил отправной точкой практически для всех занятых в фильме актеров. Например, Любовь Полищук стала настоящей звездой кинематографа, а до этого снималась лишь в одном эпизоде - танцевала с Андреем Мироновым в "12 стульях" Марка Захарова. Никогда не забуду, как неожиданно для всех она расплакалась: "Ребята, вы все такие талантливые, такие хорошие. А я... Я вам только картину испорчу".

Миколайчук славился своей непоказной щедростью, всех всегда угощал. Помню, однажды в Доме кино я втихаря попытался внести свою долю за шампанское, все-таки цены в ресторане кусались. Он рассердился не на шутку. Иван мог сидеть в долгах по уши, но, во-первых, об этом никто не знал, а во-вторых, он в жизни не позволил бы друзьям раскрыть кошелек.


"Я выбрал театральную стезю, а Иван (на переднем плане) - кино. Сейчас он советник Президента, народный депутат, и ему не позавидуешь



А еще просил меня не называть его по имени-отчеству, не позорить перед девушками, которые ему всегда симпатизировали. Но я так и не смог переступить некий барьер, обратиться к нему панибратски: "Иван". Однажды в Доме кино к нашему столику подошли две юные особы и попросили автограф. Он улыбнулся, расписался, даже пригласил девчушек разделить с нами трапезу. Меня же попросил купить шампанское. А я возьми и брякни: "Одну бутылку или две брать, Иван Васильевич?". Ох и зыркнул же он выразительно! Как ударил... А потом тихо так рыкнул: "Ну що з тебе взяти, дурню?".

В доме Миколайчуков всегда собирались интересные люди - Нина Матвиенко, Ада Роговцева с Костем Петровичем, конечно же, Иван Гаврилюк с женой Мирославой, Борислав Брондуков с Катериной. Гости обязательно пели. Не орали пьяными голосами, как это сегодня принято, - полностью отдавались проникновенной мелодии. Обычно звучали стрелецкие, малоизвестные украинские народные песни. Если кто-то из присутствующих слов не знал, внимательно слушал, просил повторить несколько раз и через полчаса выводил ее вместе со всеми.

БОРИСЛАВ БРОНДУКОВ УПАЛ ПЕРЕД ВХОДОМ В МЕТРО И ДАВАЙ СТОНАТЬ

- Они были очень дружны - Иван Миколайчук и Борислав Брондуков, хотя по характеру и темпераменту казались совершенно разными людьми. Боренька - великий хохмач и выдумщик. И откуда только эта неуемная фантазия бралась? Она у него еще во время учебы в институте проявилась. К примеру, опоздал Брондуков на месяц к началу семестра. Декан тут же вызвал прогульщика на ковер. Впрочем, исключать его никто не собирался, хотели лишь припугнуть.

В таких случаях Брондуков говорил очень тихо, включая собеседника в свою игру и делая партнером. "Понимаете, - объяснял он печально, - у меня болезнь редкая, называется "медвежья спячка". Не бойтесь, она не заразная. Этим недугом в мире страдает всего пять человек". Декан за сердце хватается, за валокордином тянется: "Боренька, а в чем симптомы выражаются?". - "В том, - продолжает Боренька с придыханием, - что лежит человек месяц, два и никак проснуться не может. При этом он живой и здоровый. Вот и я прилег на диванчик - все, впал в спячку. Близкие меня не будят, знают - бесполезно. Одеяльцем прикроют и больше внимания на меня не обращают. Я ведь никому не мешаю, правда?".

Что интересно, сам Брондуков сочиненную им легенду забывал мгновенно, быстро переключался на что-нибудь новое, а вот впечатлительное руководство помнило. Разоблачение наступало, как правило, где-то через месяц: "Как вы себя, Боренька, чувствуете?" - "Отлично!" - "Больше в летаргический сон не впадаете?". - "Что вы говорите? Почему вы решили, что я весь сентябрь проспал? Я все это время у мамы был".

Брондуков был неподражаемым мастером экспромта. Помню, снимались мы в какой-то глуши. Шел проливной дождь, все месили грязь и ждали солнца. Съемку задерживали, настроение отвратительное. А тут еще рядом круги накручивает председатель колхоза, в Борино лицо вглядывается... Понимает, что оно ему знакомо, а вот где видел - запамятовал. Актер терпел-терпел, а затем не выдержал: "Вы не ошиблись. Вы меня действительно видели на обложке журнала "Известные лица нашего медвытрезвителя". Только я был напечатан во втором номере, а в первом - Леонид Кучма. Хотите - похлопочу о вас".


Ярослав и Иван Гаврилюки - двоюродные братья. Их часто сравнивают - кто больше состоялся



Или еще случай. Сидим втроем на лавочке: Иван Миколайчук, Боренька и я. Тихонько беседуем о книгах, кино. Мимо идет старушка с авоськой, несет десятка два яиц. Все мирно, спокойно, ничего не предвещает грома и молнии. Вдруг ни с того ни с сего Боря подрывается и орет бабульке на ухо: "Брось яйца!". Та с перепугу шварк сетку об землю! А он с неподдельным удивлением продолжает: "Бабуля, зачем вы это сделали?". - "Так вы сами велели сумку бросить!" - оправдывается та. Боря тут же полез в карман, достал денежку и протянул пострадавшей компенсацию за убытки. Миколайчук в таких случаях обычно резко поднимался и быстро уходил куда глаза глядят, чтобы, не дай Бог, люди не подумали, что он с этими ненормальными знаком. Затем Борю ругал: "Чи ти дурний, чи ти хворий?".

Надо было видеть, как они вдвоем дорогу переходили. Обычно Миколайчук по пути рассказывал о литературных новинках - он очень любил Маркеса. Боря с умным видом поддакивал: "О, да-да! О-о, как интересно! Вот бы такой сюжет раскрутить да снять!". Ничего не подозревающий Ваня продолжал неспешный рассказ, а Брондуков ждал лишь одного - момента, когда он схватит Миколайчука за руку и заорет что есть мочи: "Иван, машина!!!". Миколайчук становился белее мела, замирал, не мог двинуться ни вперед, ни назад, хотя автомобиль находился метров за 300. Дело в том, что у него была фобия - он очень боялся попасть под машину. Осознав, что это очередная Борина хохма, Миколайчук не на шутку обижался. "Все, Боря, ты мне больше не друг, - цедил он сквозь зубы. - Чтобы я тебя больше не видел!".

Однажды Бронык та-а-aкое учудил... Представьте себе вход в метро "Крещатик". Брондуков и Миколайчук красивые, нарядные, в хороших костюмах, идут в гости. Вдруг сразу за стеклянными дверями Боря валится на землю и начинает стонать: "Ой-ей-ей, ай-яй-яй, ах-ах-ах!". Люди ни выйти, ни войти не могут, но переступить через него не решаются.

Собирается толпа, кто-то предлагает вызвать "скорую", кто-то пытается оказать первую помощь. А Боря через минуту спокойно поднимается, отряхивается и с неподдельным интересом спрашивает: "А почему, собственно, вы здесь собрались? Не задерживайтесь, проходите-проходите. Соблюдайте правила техники безопасности". Иван, вытирая пот со лба, лишь обреченно рукой махнул: "Свинья ты, Боря. Посмотри, что с костюмом сделал. И вообще, зачем поднялся? Лежал бы себе до победного конца, пока милиция не забрала". А Боренька, весело потянувшись, сообщал народу: "Э-эх, прошла моя молодость!".

ТИМОФЕЙ ЛЕВЧУК ОТКОПАЛ БУТЫЛКИ "СТОЛИЧНОЙ" ПОД КУСТОМ

- К сожалению, у Левчука я снялся лишь в одном фильме. Была у Тимофея Васильевича смешная манера общения. Когда он с кем-то разговаривал, переминался с ноги на ногу и чухал себя где-то в области ширинки. "Там того, Ярик, будеш грати в мене лейтенанта. Роль невелика та ленива". Но прежде, чем приступать к работе, я к маме во Львов отпросился. Левчук отпустил с одним условием - с пустыми руками не возвращаться.

В народе говорят: "Пошли дурака за бутылкой, он одну и принесет". Чтобы не уподобляться этому персонажу, я захватил две литровые "Горiлки з перцем", домашнюю колбаску, сальце и с увесистым кузовком вернулся в Киев. Левчук усадил меня с почестями в свою "волгу" (хотя съемочная группа находилась в автобусах). Едем, едем, все нас уже обогнали. Вдруг где-то на 102-м километре резко останавливаемся. Выходим из машины, находим заветный куст. Под ним водитель Федя поднимает дерн, раздвигает ветки, а там - о чудо! - мини-погребок, доверху наполненный бутылками "Столичной". Левчук вынимает одну из них, бережно отряхивает листья, зачем-то на свет рассматривает и растроганно объясняет: "Это старые запасы. Ну пусть еще полежат. Ярик, что ты там от мамы мне привез?". Вынимаю гостинцы, Левчук одобряет: "Одну сейчас выпиваем, вторую - по дороге назад". Так и сделали.


В фильме "Грачи" Ярославу посчастливилось играть с Леонидом Филатовым. Сценарий был основан на реальных фактах



Тимофей Васильевич, простецкий в общении и в быту, на площадке ни с кем не церемонился: и гондонами обзывал, и грозно кричал: "Какой дурак свечкой застыл?!"... Но никто на режиссера не обижался - Левчук был добрый, отходчивый дядька, а главное, искренне любил и понимал актеров.

ЛЕОНИДА ФИЛАТОВА ОБМАТЕРИЛИ В СЛЕДСТВЕННОМ ИЗОЛЯТОРЕ

- Меня пригласили в фильм "Грачи" на роль Александра - младшего брата Виктора Грача, которого сыграл Леонид Филатов. Режиссер Константин Ершов представил нас другу другу, и я, уже вживаясь в образ, панибратски выпалил: "Привет, брательник!". Такая фамильярность Лене явно не понравилась, я осекся, стало неловко. Тут же поехали на фотопробы. Я сидел на стуле, Леня подошел сзади и просто положил руку мне на плечо. Фотография получилась простая, но выразительная - худсовету понравилось.

Сценарий фильма был основан на реальных фактах. Нас специально возили в Ростов, чтобы познакомить с материалами уголовного дела. Затем состоялась экскурсия в следственный изолятор. Помню, Филатов открыл глазок одной из камер и услышал жуткий мат. Он побелел, начал возмущаться: "Кот (так он режиссера Ершова называл. - Я. Г.), зачем ты нас сюда привез?". - "Для того, чтобы вы окунулись в атмосферу". - "Ну что ж, за эту самую атмосферу вези нас теперь в ресторан!".

Снимали мы быстро и слаженно. Последние сцены дорабатывали на уходящей натуре в Сухуми. Приехали туда аккурат на Новый год, естественно, все гостиницы пустовали, все номера свободны. В то время Леня переживал сильный душевный кризис - он разводился с женой. Поэтому попросил поселить нас вдвоем, боялся одиночества.

Помню, пошел я отдыхать, а Леня и вовсе не думал ложиться. Сидел за столом, потягивал коньяк - хотя при его язве это было противопоказано, лучше уж водки выпить или чистого спирта. Курил не переставая - от одной сигареты тут же прикуривал другую...

Весь город был завален мандаринами, потому что в тот год частникам запретили их продавать. В Киеве и в Москве цитрусовые были в дефиците, вот мы и решили побаловать близких. Продавец радостно поинтересовался, сколько брать будем. Леня объявил, что ему с головой хватит 10 кило, а я решил кутнуть и попросил 15. Торговец рассвирепел, давай ругать нас по-грузински: дескать, зачем мы ему голову морочим? Он-то думал, мы возьмем несколько тонн. На крики сбежались соседи. Еле-еле мы ноги унесли. Фрукты купили на базаре, но настроение было изрядно подпорчено.


Фильм "Три гильзы от английского карабина", красноармеец Глоба



Вместе с нами в фильме снимался Алексей Петренко. Мы с ним общались на родном языке. Леня по этому поводу постоянно подкалывал режиссера: "Кот, посмотри на себя: ты киевлянин, пьешь украинскую "горелку", кушаешь украинское сало, а родной язык до сих пор не выучил. Это свинство! Была бы у меня возможность пожить годик на Украине, я бы давно этот прекрасный язык освоил!". А еще он постоянно у меня консультировался: "Ярик, а жовтень - это червень?". Я на полном серьезе отвечал: "Нет, червень - это вересень. А вот вересень - это липень". Что интересно, Леня верил безоговорочно.

На берегу Таганрогского залива снималась сцена, где Грач-старший успокаивает младшего: "Перестань переживать, все будет хорошо. Теперь у нас много денег, бояться нечего!". Вдруг один из операторов, явно не подумав о последствиях, развязно заявил: "Объясни, Леня, почему так получается: в кадре видно исключительно твое лицо, а вот Ярослав - тот все время со спины?". Боже, видели бы вы, как Леня расстроился! Начал извиняться: "Слава, я об этом не подумал, я ведь не собираюсь тянуть одеяло на себя". Долго успокоиться не мог. Я потом постоянно его убеждал, что совершенно неважно, как ты в кадре смотришься, - со спины или наоборот. Главное - из роли не выпадать.

Руководство решило, что моего героя должен озвучивать другой актер: мол, говор у актера Гаврилюка весьма специфический. Я сильно расстроился, но смирился - такова наша доля, профессия актера очень зависима. И вдруг меня вызывают на озвучание, более того - машину присылают. Оказалось, что, узнав о замене, Леня Филатов рассвирепел. Перепуганные режиссеры оправдывались: мол, у вас российский говор, у Гаврилюка - украинский. Получается несовпадение: по сценарию вы - родные братья". Но Леонид Алексеевич был непреклонен: "Ну и что?! А может, у нас отцы разные. Это ведь в сценарии не оговорено, правда? Если вы решили обойтись без Ярослава, обойдетесь и без меня". Хлопнул дверью и ушел.

Филатов часто просил меня передать в Москву его любимую "горелку", как он ее называл. Я доставал "Древнекиевскую" в граненых зеленых бутылках... В последние годы его жизни мы практически не виделись - Леня очень болел. Не передать словами, как меня растрогала телеграмма, в которой он поздравил меня с юбилеем! Вскоре Леонида не стало...

ИВАНА ГАВРИЛЮКА ДОСТАЮТ ПО ТЕЛЕФОНУ

- У нас с Иваном Ярославовичем Гаврилюком отцы - родные братья. Нас часто сравнивают, дескать, кто больше в искусстве состоялся. Но нам незачем делить успех, славу, признание. Я выбрал театральную стезю, а у Ивана дело его жизни - кино. У нас и фактура разная.

Сейчас Иван Ярославович - советник Президента по вопросам кино, народный депутат. Ему не позавидуешь. Кино в Украине пребывает в плачевном состоянии, но претензии по этому поводу предъявляют почему-то не властям, которые задвинули культуру на последнее место, а лично Ивану. Хотя он в меру своих возможностей пытается восстановить то, что было безжалостно разрушено.

По поводу брата мне часто звонят домой, достают с просьбами дать его телефон, организовать встречу. Люди, которых я в глаза не видел, могут разбудить в три часа ночи: "Срочно соедини с Иваном, он мне нужен". Для меня такой террор - настоящая беда. Представляю, каково Ване!



Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии
1000 символов осталось