Директивная амнезия

Виталий КОРОТИЧ. «Бульвар Гордона» 24 Июля, 2009 00:00

Часто вспоминаю, как в конце 1990 года астролог Павел Глоба принес мне заказанный для журнальной публикации прогноз на будущий, 1991 год, предсказав свержение тогдашней власти, крах государства и мой личный отъезд в дальние страны. Пророчества были изложены понятно, простым литературным языком без выкрутасов, отчасти ввиду такой недвусмысленности печатать их я тогда не решился.

Тем не менее, к моему великому удивлению, вскоре упомянутые прогнозы начали сбываться один за другим. Горбачева свергли, я уехал преподавать в Бостон и, окунувшись в океан всемирной информации, вылавливал в нем распечатываемые в газетах многих стран предсказания пророков разных эпох — при всей туманности предсказаний, многое в них поддавалось немедленным толкованиям. К примеру, после развала СССР все вдруг поняли, что именно имел в виду Нострадамус, когда писал в своих «Центуриях»: «Пятнадцать козлов зло глядят друг на друга из пещер».

Нострадамусу же приписывают такой катрен: «В городе Бога будет большой гром. Два брата будут разорваны в клочья в то время, как крепость выстоит. Третья большая война начнется, когда город горит...». Тут вроде бы все понятно: Нью-Йорк, Пентагон, башни-близнецы, — и все равно не хочется верить в запрограммированность истории, хотя примеры можно приводить бесконечно, даже притягивая их порой за уши.

В фильме «Сталкер» у Тарковского есть кадр с утонувшим календарным листком, на котором обозначено 29 декабря. Киноведы разводят руками потому что именно в этот день 1986 года кинорежиссер умер...

Существует болезненное состояние психики под названием амнезия. Это ослабление или полная потеря памяти, когда человек всякий день начинает жить как бы заново, забывая все, что было с ним вчера и позавчера. Случается это состояние по многим причинам, в частности, после травм головного мозга. В XX веке нас столько раз шарахали по головам, что немудрено было пережить несколько приступов директивной амнезии, которая насаждалась как способ патриотического мышления.

В советское время нельзя было даже упомянуть вслух хоть что-нибудь положительное о жизни при царе. Советские ужасы тоже не подлежали обсуждению, почему и произвел такой общественный взрыв солженицынский «Архипелаг ГУЛАГ» — это был удар по амнезии, выступление против запрета оглядываться (как в Библии, где жена Лота, оглянувшись, превратилась в соляной столп).

Послесоветская амнезия стала не менее впечатляющей, потому что по ее воле полагалось немедленно забыть все хорошее, что бывало в советские времена. Надлежало призабыть, кто, когда и кого именно победил в прошлой мировой войне, а отношения между народами стали переписываться не при пророческих взглядах в будущее, как когда-то, а при оглядке назад.

Сейчас в фильме о гоголевском Тарасе Бульбе заплелся целый клубок амнезий: оказывается, не надо бы говорить о том, как татары угоняли полонянок на рабские рынки в Крыму и как казаки с поляками рубились в боях. Мастера амнезии требуют забыть то-то и то-то, как вчера требовали забыть совсем другое.

Перечитываю старинные и новейшие книги пророчеств, обучающие нас взглядам в будущее, и вздрагиваю, когда меня в который раз обучают очередному варианту прошлого. Игры со временем — занятие опасное, не надо покрикивать на Время — ни прошедшее, ни то, что еще случится. Как говорится: «Поживем — увидим»...