В разделе: Архив газеты "Бульвар Гордона" Об издании Авторы Подписка
Стоп-кадр

Вне зоны доступа

Юлия ПЯТЕЦКАЯ. «Бульвар Гордона» 21 Сентября, 2007 00:00
Пять лет назад в Кармадонском ущелье на съемках своего второго фильма «Связной» погиб актер и режиссер Сергей Бодров-младший.
Юлия ПЯТЕЦКАЯ
Его так и не нашли. Собственно, не только его, о чем почему-то иногда забывают, когда речь заходит о кармадонской трагедии, а еще 106 человек съемочной группы и жителей деревни Нижний Кармадон. 19 погибших были идентифицированы по фрагментам тел, обнаруженных во время спасательно-поисковых работ, которые при активном участии добровольцев продолжались почти год.

ОШИБКА ПРИРОДЫ

20 сентября 2002 года около 20.00 (довольно причудливый набор цифр) ледяная глыба диаметром 100 метров сорвалась со скалы Джимара, упав на ледник Колка. Ледник пришел в движение и понесся по Кармадонскому ущелью, захватывая камни и грязь, по одним сведениям — со скоростью 120 км в час, по другим — 150. Мощному потоку, в котором, как утверждают специалисты, находилось два с половиной миллиона кубометров льда, хватило всего полчаса, чтобы намертво забить ущелье снегом, льдом и камнями. Группа Сергея Бодрова находилась где-то посередине... Такова официальная версия.

Это был уже четвертый случай схода лавины (1832, 1902, 1969, 2002), и местность, где Бодров снимал свой второй фильм, считалась зоной так называемого «пульсирующего ледника». Несмотря на то что еще в 1969 году приняли решение об отселении жителей из Нижнего Кармадона и категорическом запрете строительства, никто никуда не отселился, возводились дома и мостились дороги... Даже скромного предупредительного щита «Внимание! Пульсирующий ледник!» не поставили. Зато теперь там стоит обелиск. Огромный камень, на котором высечены имена погибших... Люди — большие мастера красивых жестов. Я думаю, имеет смысл поставить еще один памятник. Гидрометцентру. Желательно тоже с фамилиями.

Шел всего второй съемочный день... Выехали рано, в шесть утра, но из-за того, что пришлось слишком долго ждать специальный транспорт, который должен был поднять киногруппу вместе с артистами конного театра в горы, к работе приступили на пять часов позже. Если бы не обычная киношная тягомотина, к восьми вечера, когда ледник проснулся, все отдыхали бы в гостинице... Несколько дурацких часов. Внезапная нелепая смерть. Ошибка природы.

Мне кажется, пять лет назад природа просто ошиблась, перепутав хорошего парня Сергея Бодрова с крутым пацаном Данилой Багровым. Слишком многое в этом равнодушном ледниковом убийстве напоминало то хладнокровие, с которым Данила-брат разбирался со всеми, кто не вписывался в его представления о справедливости. Когда-то Багров флегматично зачищал свою территорию от различных «черножопых гнид», а теперь ледник зачистил свою. По ироничному цинизму судьбы свой второй фильм Сергей снимал на Кавказе...

«Как-то не хотелось произносить слова «гнида черножопая», — сказал Бодров в интервью после выхода «Брата-2». — В жизни я бы так никогда не сказал». Да, в жизни он бы так не сказал. Он был другим и за свою жизнь мухи не обидел. Хороший мальчик из хорошей семьи, примерный муж, замечательный отец двух детей, выпускник истфака МГУ, аспирант, писавший диссертацию по венецианской живописи Возрождения. Он не просто отличался от своего персонажа, в мгновенье ока сделавшего его культовой звездой российского кинематографа, лицом поколения и героем нового времени, а был его антагонистом. Но ледник перепутал.

Я далека от мысли усматривать в этом страшном и странном катаклизме исключительно мистическую подоплеку. И все-таки... Если какие-то слова по каким-то внутренним причинам очень не хочется произносить, лучше промолчать, потому что неизвестно, как они отзовутся. Это может быть эхо в горах...

Когда-то Сергей раз и навсегда (хочется сказать «насмерть») влюбился в горы, и его «Связной» был изначально подогнан под географическую местность. По сценарию он играл главную роль. По сценарию главный герой погибал в финале.

В таких случаях принято говорить «злой рок» и «смерть забирает лучших», толкать пафосные речи и спохватываться, как же так, зачем они там снимали, если было нельзя... Слов действительно было сказано немало. СМИ сделали это печальное событие главной новостью и довольно долго плели всевозможные небылицы. Какие-то ясновидящие экстрасенсы видели Бодрова живым и невредимым, какие-то оптимисты утверждали, что шансы на спасение невелики, но остаются... Даже прошла информация, что Сергей позвонил и сообщил, что у него все нормально. Когда же выяснилось, что нормально уже не будет никогда, Бодрова почти единодушно окрестили Героем и Братом. Чьим Братом? Героем чего?

Владимир Путин назвал кармадонское ЧП «крупномасштабной катастрофой, которой еще не случалось»... Не случалось где? В России? Одновременно не погибало 125 человек? Северная Осетия — это Россия? Президент Северной Осетии Александр Дзасохов объявил в республике однодневный траур, а немного спустя матери Сергея Бодрова и актера Тимофея Носика подали в Тверской суд Москвы два иска, потребовав у правительства России и Северной Осетии в качестве «моральной и материальной компенсации» 500 тысяч долларов за Сергея и 400 — за Тимофея. Пожалуй, во всей кармадонской истории больше всего меня поразила эта разница в 100 тысяч условных единиц между погибшими детьми. Я так и не поняла, это сами матери придумали или адвокат подсказал. К слову, съемочная группа Бодрова была застрахована на 2,3 миллиона долларов.

ПРОВАЛ, КОТОРЫЙ ВСЕХ ПОРВАЛ

Говорят, недалеко от места съемок «Связного» находился «город мертвых». По преданию, духов, там обитающих, нельзя тревожить — они могут отомстить. Когда-то мне посчастливилось бывать в этих краях... «Города мертвых» там просто разбросаны по склонам — полуразрушенные склепы, в которых гордые аланы давным-давно хоронили своих предков. По руинам резво скакали туристы, лазали дети, сновали собаки и козы. Мы тоже пили пиво, курили, фотографировались на фоне древних святынь и громко смеялись над плохо говорящим по-русски гидом. Духи вели себя смирно. Видимо, за столько лет они уже привыкли к беспардонности живых.

Перед съемками «Связного» Бодров обмолвился, что этот фильм либо порвет кинематограф, либо станет полным провалом. Вышло иначе. Съемки в кармадонском ущелье оказались провалом, который всех порвал. Некоторые до сих пор не верят, что он погиб. Его ведь не видели мертвым. С ним просто нет связи. На цей час абонент не може прийняти ваш дзвiнок...


В «Брате-2» Ирина Салтыкова сыграла саму себя. После гибели Бодрова она написала песню, которую исполняет только в кругу близких друзей: «А Брат — не жив, не убит, не беден, не богат...»



Он успел крайне мало для человека, снискавшего фантастическую популярность и всенародную любовь, и достигнутое им обратно пропорционально его славе. Сыграл в 11-ти картинах («СЭР», «Белый король, красная королева», «Кавказский пленник», «Брат», «Стрингер», «Восток — Запад», «Брат-2», «Давай сделаем это по-быстрому», «Сестры», «Война», «Медвежий поцелуй»), снял фильм «Сестры», написал сценарии к «Связному» и булгаковскому «Морфию». Какое-то время работал телеведущим во «Взгляде», но потом ушел, так как стало скучно.

Сергей однажды признался, что ему не хочется прожить жизнь неизвестного «гения в треснутых очках»... Наверное, поэтому и забросил свою итальянскую живопись, нырнув почему-то туда, о чем имел весьма приблизительные представления. В то, что было ему неведомо и чуждо на хромосомном уровне. Опыт — безусловно, не самая важная вещь в искусстве, но существуют такие сферы, в которые не стоит соваться, если у тебя его нет. Незачем заигрывать с мраком и спускаться в осклизлые подземелья человеческого духа, если ты вырос в обычной московской семье, читал в детстве Майна Рида, объедался земляникой на даче, собирал грибы после дождя и катался на велосипеде. Но успех балабановского «Брата» придавил Сергея еще до того, как это сделал проклятый ледник.

Бодров был не просто популярным. Он был из тех, кого запоминают сразу и навсегда все слои населения. Когда месяц назад я зашла в один из киевских книжных бутиков и спросила, не поступила ли в продажу книжка о Сергее Бодрове, ко мне сразу же бросились три тетеньки: «Это тот, кто под лавиной погиб?!». А ведь прошло пять лет...

Его знали и любили все — от рыночных торговцев до университетской профессуры, потому что он умел мгновенно подкупать своей искренностью и простотой, вызывая доверие даже у прожженных циников. И в этом отношении уникальный пример Бодрова сопоставим разве что с уникальным примером Высоцкого. Кстати, Владимир Семенович тоже ведь подчас обходился без жизненного опыта. Не ходил в горы, не сидел в тюрьме, не воевал, но насочинял об этом целые песенные циклы. Да, безусловно... И на мой взгляд, это самые неудачные его циклы. А самые удачные как раз те, в которых он писал о себе. Поэтому «Охоту на волков» даже близко нельзя поставить рядом с «А на войне как на войне» или «Здесь вам не равнина».

Все-таки художнику нужно бережнее и осторожнее относиться к тому, в чем он не был, не состоял, не участвовал. Если бы Владимир Семенович хоть раз поднялся туда, где заканчивается кислород и начинаются жуткие минусовые температуры, повисел ночью над пропастью в сетке, прибитой к отвесной стене, а именно так иногда выглядит высокогорный альпинистский привал, и ходил под себя, потому что на стене никак иначе сходить не получается, то пришел бы к неутешительному выводу, что каждый, абсолютно каждый «парень в горах не ах». Нельзя лишь по причине своего яркого природного дарования жонглировать словами и смыслами, перенося сформированные на московских кухнях представления о мужской дружбе в места, для этого не предназначенные.

В горах не ходят лавины одна за одной, и не огибают обрывы. Лавины там ходят в одиночку, а люди — по маршрутам, и если какой-нибудь «парень — не ах» неожиданно сваливается вниз навсегда, группа идет дальше, потому что нужно поставить свой флажок на Эвересте. Пограничные состояния психики и экстремальные ситуации — тот случай, когда одного воображения недостаточно. Когда же пытаются обходиться лишь одним воображением, начинается изобразительно-выразительное хулиганство.

В свое время именно страсть к вульгарному сочинительству убила замечательное движение шестидесятников. Эти милые и приятные, в общем-то, люди слишком активно выдумывали из головы, добавляя свои живописные мифы к тем, которые уже существовали в их живописной стране. Поэтому поколение, чьим символом был «рюкзак и ледоруб», так и мумифицировалось в своих мифах на своих кухнях, умудрившись вырастить поколение, чьим символом, по словам Виктора Пелевина, стала обезьяна на джипе.

Бодров не был лицом поколения, а тем более каким-то там «секс-символом», Господи, прости, как его успели окрестить некоторые мои коллеги. Он был человеком, потерявшимся среди поколений, заблудившимся между джипов и ледорубов и невероятно далеко убежавшим от себя. И вот это действительно обидно.

Его актерский феномен заключался в удивительной органичности и естественности — он никогда ничего не изображал на экране. Ну, скажем так, почти никогда и ничего. Еще на съемках «Кавказского пленника» Бодров-старший раздраженно бросил: «Если играть ни черта не умеет, пусть просто будет собой». Он просто и был... Не пыжился и не раздувался от внезапно нахлынувшего чувства собственной значимости, не кидал понтов в глянцевых журналах, не мелькал, только чтобы засветиться в кадре, и невероятно легко справлялся со своей умопомрачительной известностью. В том числе у девушек. Сергей знал, как быть собой в жизни, и окончательно запутался, пытаясь стать собой в творчестве. Хотя во всем, где он отметился, угадывался мучительный поиск какого-то своего, особого, отличного от других пути.

Первый «Брат» взорвал российское кино, явив миру нового героя, а вернее, антигероя, затем прошумел второй, и две картины под мощным, поистине радиоактивным воздействием такого человека, как Алексей Октябринович Балабанов, во многом определили творческое движение Бодрова. В какой-то момент ему стало тесно, и он решил снимать сам. Правда, увы, по-балабановски.

К сожалению, и «Сестры», и «Связной» оказались всего лишь уцененными версиями балабановских историй. Сценарий «Сестер» начинался с металлических ворот следственного изолятора, первый съемочный день «Связного» прошел в женской колонии... Социальное дно, троглодитские формы жизни, зеки, девки, разборки, наркотики — то, о чем мальчик-мажор, выкидыш концентрированной богемной среды мог знать лишь понаслышке, судить лишь вприкидку и вприглядку.

«Ну посмотри на себя! — говорил Жеглов Шарапову, рвавшемуся в банду к Горбатому. — Ну какой из тебя шофер и какой бывший лагерник? У тебя же все 10 классов на лбу нарисованы». Вот эти 10 классов плюс МГУ и диссертация по венецианской живописи были нарисованы у Бодрова на лбу до самой его гибели. А он снимал чернуху...

«СЛЫШЬ, МАЛАЯ! НИКАКАЯ ТВАРЬ ТЕБЯ ЗДЕСЬ НЕ ОБИЖАЕТ?»

Не помню, кто однажды заметил, что нужно быть осторожнее, выдумывая себе себя. Это может оказаться правдой. Интересно все-таки, чем так вдохновляли бывшего хорошиста и аспиранта все эти черные «мерседесы» и «БМВ», эти крутые пацаны, одетые в свитера грубой вязки и расстегнутые кожаные тужурки, лаконичные фразы: «Сила не в деньгах! Сила в правде!»?

В его «Сестрах» есть один характерный эпизод, сыгранный им самим. Парень в хорошем кожаном пиджаке распахивает дверцу своей хорошей машины и так, нехотя, через плечо бросает Оксане Акиньшиной: «Слышь, малая! Никакая тварь тебя здесь не обижает?».


«Брат» Балабанова явил миру нового героя. Вернее, антигероя. Данила Багров — «Плейер модный, а одет, как обсос...»

Наверное, в этом все дело. В этом парне на хорошей машине. Именно на нем держится и вокруг него, словно заколдованная, вращается современная действительность. Именно он, если что, защитит и прикроет, подбодрит и обнадежит, догонит и добавит. У него надежные руки и крепкий торс, он не носит очков, не кончал университетов и не знает слова «диссертация». Он просто живет. По понятиям.

Уже будучи взрослым, Сергей написал забавное сочинение — «Как я стал хорошим человеком». Оно состоит из восьми частей, и в одной из них Бодров рассказывает о своей сильной эмоциональной реакции на расставание с любимой девушкой. Сильная эмоциональная реакция длилась до тех пор, пока он не сел и не сочинил проникновенный рассказ про офицера-подводника. После чего спокойно лег спать в четыре утра. «Тогда я понял, что искусство — великая сила». То, что искусство может оказаться страшной силой, сметающей все на своем пути, если играть в него по-детски, он, видимо, понять не успел.

При этом у меня сложилось ощущение, что Сергея одолевали неприятные предчувствия, он впадал в тревожные состояния духа и слишком много думал о том, о чем среди живых думать не принято. Иначе никогда бы не сказал, к примеру, такое: «Ты становишься на углу оживленной улицы и представляешь, что тебя здесь нет. Вернее, тебя нет вообще. Пешеходы идут, сигналят машины, открываются двери магазинов, сменяются пассажиры на остановке. То есть, в принципе, мир продолжает жить и без тебя. Понимать это больно. Но важно...».

Бодров погиб так же внезапно, как появился. Его никто не ждал. Никто не ждал, что он может уйти, не попрощавшись. 30 лет, сумасшедшая слава, изрядные амбиции, грандиозные планы, любимая жена, дочь, новорожденный сын...

Когда сошел ледник и пресса начала слюнявить всякие глупости о том, что надежда умирает последней, я подумала, что романтические песни Владимира Семеновича и его друзей «офицеров-подводников» живы в народных сердцах. Большинство обычных людей уверены, что лавина — это пушистая шапка снега, под которой можно несколько дней продержаться, пока помощь не придет.

Собираясь писать о Бодрове, я решила, что не буду о нем, как о покойнике, — либо хорошо, либо очень хорошо. Во-первых, он был искренним и настоящим, а во-вторых, его ведь не видели мертвым... Я же видела его только в кино, в роли телеведущего и просто человека. Он мне очень нравился как человек... Но отчего-то больше всего запомнился парень в черном кожаном пиджаке, распахивающий дверцу своей черной машины: «Слышь, малая? Никакая тварь тебя здесь не обижает?».



Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии
1000 символов осталось