Михаил ЖВАНЕЦКИЙ: "Всю жизнь я мечтал ездить на "мерседесе" и лечь в постель с красивой женщиной. Мечтал, добился и тут же получил по мозгам"

"ЧТО МЫ БЕЗ ЖЕНЩИН? ЗАЧЕМ НАМ БЕЗ НИХ УСПЕХ?"

- Когда пол-Одессы снялось с обжитых мест, когда один за другим начали уезжать близкие друзья, вам не хотелось последовать их примеру?

- Нет. Абсолютно. Было горько, но что я мог сделать?

- Не хотели терять зрителя?

- Нет, об этом я даже не думал. Просто, Дима, представил себе, как к американской девушке подойду. Ну кто я там такой? Бр-р-р! Так ясно понимаешь, какое дерьмо ты сам, в какое дерьмо погружаешь ее и кому вообще нужен. Вот что самое главное! Кто я, о чем и как могу пошутить, где найти тот блеск, который тогда уже мне был присущ? Я ведь неплохо владел языком, кого-то мог покорить, и тут вдруг лишить меня самого главного? Бросить туда, где я пуэрториканец? Без специальности, без языка, без мозгов... Опять в пятилетний возраст, опять все сначала?

И знаешь, оказалось, что я прав, - это действительно стало главной проблемой. Дети, которые уже там выросли, ее не почувствовали, а вот молодые ребята, которые туда приехали... Жены их побросали. Тут же свалили, потому что спрос огромный. Не все, конечно, - я обобщаю чисто художественно, для юмора - но большинство красавиц они там потеряли мгновенно. И пошли слоняться: ни денег, ни языка... Ни лоска, ни костюма, ни фигуры - ничего...

А что мы без женщин? Зачем нам без них успех? Зачем преуспевание? Какой стимул подняться, если ты без женщины, если за тобой нет аплодисментов? Вот если оброс ладошками женскими, если их много, можешь гордиться. Они на ветру хлопают, тебя оглаживают, но - только когда ты уже вырос. Это те же аплодисменты, просто в отсутствии публики.

- Думаю, у вас часто были, да и сейчас наверняка случаются депрессии, когда хочется тупо запереться и пить, пить, пить...

- Да (кивает головой), бесконечные депрессии...

- Что же в такие моменты вы пьете?

- Ну что об этом рассказывать, жаловаться? Я все вываливаю дома жене - она уже еле дышит. "Что на этот раз?" - спрашивает. Когда она мне советует: "Думай о хорошем", я закрываюсь, пытаюсь думать, но где его, во-первых, найти, а во-вторых, как о нем думать? Сижу-сижу... Наконец вниз сбегаю: "Кажется, я подумал о хорошем"... Потом опять: "Нет, еще нет!"... В общем, у меня это все не получается, а во время депрессий... Нет, я не пью, к сожалению, а только как-то переживаю. В общем, главное, Димитрий, садиться за стол и писать, писать... Потом собрать своих друзей где-нибудь в клубе одесситов...

-...и читать?

- Да, и прочесть им. И вдруг такой кайф, такой рев!.. Вот сидит человек в горе, в слезах, пишет, жалуется, а когда читает, оказывается, что это страшно смешно. Хохочет народ, просто умирает, и ты думаешь: "Как это получилось? Что за насмешник Господь Бог, который все твои слезы превращает в неистовый хохот?". Просто обидно бывает. Потом начинаешь собой гордиться... Когда один подходит, говорит: "Гений!", второй, и ты расправляешь грудь: елки-палки!..

- Чувствуешь, что в их словах что-то есть...

- Думаешь: "Ребята, чем ответить на это? Только покраснеть", но я счастлив - вот и все. Конечно, я не могу сейчас в интервью расходовать то, что хочу дать на концерте: надеюсь, зрители обязательно это увидят. Я записал в Москве авторский вечер, и я еще запишу - может быть, даже в Украине, чтобы в квартиры бесплатно, без билета пришел новый репертуар. Это достойно того, чтобы люди посмотрели, - все мы получим кайф.

- В конце 80-х, когда вдохновленные перестройкой газеты начали уже писать обо всем, я безобразно, нахально - до сих пор не могу себе этого простить! - сказал вам, что, на мой взгляд, вы находитесь в кризисе. Вы подтвердили: "Да. В полном говне!". Преувеличили?

Как мало осталось людей, которым всегда есть о чем поговорить и которые за долгую жизнь ни разу друг друга не предали... С Виталием Коротичем Фото Александра ЛАЗАРЕНКО

- (Улыбается). Обычно я с удовольствием подобные вещи подхватываю...

- Пококетничали?

- Да, пококетничал. Кризис чувствовался, видимо, где-то снаружи, а внутри у меня его не было. Просто, зная, что люди очень любят борцов за справедливость, пытался соответствовать, но боролся не я - талант мой боролся. Это он тащил меня все время за собой на веревке, как почуявшая волю собака, а сам я никогда не был борцом, не был политиком. Когда исчезла советская власть, мне так хорошо стало, так хорошо! Да, я не сразу нащупал, о чем говорить, но сейчас знаю...

- Михаил Задорнов сказал мне, что, по его мнению, перестройку в Советском Союзе сделал не Горбачев, а Солженицын, Жванецкий, Высоцкий и Окуджава. Вы с этим согласны?

- Конечно же, нет - ну почему я должен соглашаться с тем, что говорит Миша Задорнов? Мы конкуренты, хотя, разумеется, очень приятно слышать это со слов Миши. Михаил Николаевич молодец, набрал высоту... Ему еще то помогает, что он все-таки свой, понимаешь? Я не могу говорить: "Мы, русские, умнее всех" - мне тут же набьют морду, хотя, может быть, это правда... Просто за слово "мы"...

- Надо же совесть иметь, да?

- Да, и рано или поздно либо те, либо другие, но набьют, поэтому приходится молчать. Хотя я, может быть, так и думаю, но не вслух. А он молодец, режет в глаза: "Американцы дураки!". Может, так и есть, но я не решаюсь такое сказать, ну нет у меня фактов, полностью подтверждающих эту теорию. Наоборот, если судить по технологиям и количеству изобретений... И все наши почему-то туда бегут...

- А не они - сюда...

- Что же они, ученые, потоком к дуракам прутся, побросав метрики свои, звания? Спортсмены, забыв про массовость, тоже за океан мылят шеи. Ну, видимо, раз туда бегут, а сюда пока нет, значит, среди дураков жить легче...

В общем, Миша рискованно говорит, а я - сдержанно, осторожно, хотя, думаю, мы - то есть я, Владимир Семенович, Булат Шалвович - звучали и, самое главное, стали популярны. Люди же сами эти записи распространяли... Конечно, огромное количество пленок сыграло большущую роль. То, что сегодня я говорил в Москве, завтра оказывалось во Владивостоке. Как? Не знаю.

- КГБ, очевидно, записывал, и он же распространял...

- Может быть (задумчиво), может быть... Витя Шендерович однажды рассказывал, как впервые меня услышал. Где-то на пляже стояла толпа людей, посредине магнитофон, и оттуда мой голос. В Одессе тогда пройдешь возле забора - оттуда мой голос. И у Володи Высоцкого было так же, все расходилось кругами...

"В "ЖИГУЛЯХ" СИДЕЛА ГОЛАЯ ЖЕНЩИНА. ОКАЗАЛОСЬ, МАРИНА ВЛАДИ"

- Вы с ним встречались, с Владимиром Семеновичем?

- А как же. Ой, недавно в Одессе на День независимости Украины новый губернатор Плачков (очень симпатичный такой) проводил парусную регату, и вдруг позвали меня. До того два месяца сидел - никто никуда, хотя знали, что я в городе. Даже стал беспокоиться: чего это не зовут? Правда, в Одессе время от времени это бывает - там нет пророков в своем отечестве. Там плюют: есть кто, нет... Даже в репортаже иной раз услышишь: заезжий сатирик, поэтому мне ничего не остается, кроме как тихонько бороться за существование.

Так вот, заезжий сатирик был приглашен в качестве свадебного генерала на открытие парусной регаты, и там, стоя возле губернатора, я встретил директора завода "Промсвязь". Есть такой в Одессе - не знаю, что они выпускают. Чем этот завод прославился? Тем, что лет 20 назад... Когда умер Владимир Семенович?

- В 80-м году...

- Ага, значит, 27-28 лет назад у нас должен был там состояться концерт в обеденный перерыв, а накануне в Одессу пришел пароход "Грузия". У его капитана Гарагули на борту часто гостили известные люди. Как он это делал? Писал заявление: "Каюта "люкс" протекает, нуждается в ремонте. Просьба вывести ее из продажи". Советская власть была хороша тем, что плевала на всякие мелкие денежные неурядицы, поэтому бумагу подмахивали без лишних вопросов, а там все время плавали. И вот в этой каюте "люкс", которая якобы протекала, то ли из Батуми, то ли из Тбилиси прибыли Марина Влади и Владимир Высоцкий. Накануне они дали мне телеграмму, что хотят со мной увидеться, а я был тогда грешен: числился режиссером Московского государственного мюзикл-холла. Как я туда попал?

С одним из идеологов перестройки Александром Яковлевым

- По женской линии...

- Нет. Честно говоря, меня просто спасали. Были какие-то очередные неприятности, я занимался чем-то сомнительным, и Ролан Быков (он был художественным руководителем, главным режиссером) взял меня туда на работу, чтобы как-то уберечь. Н-да, время было тяжелое...

У Высоцкого же была в то время мысль сделать русско-французскую программу "Москва - Париж": "Миша, я пою и говорю по-русски, Марина по-французски. Мы оба на сцене - ведем концерт. Московский мюзикл-холл часто играет в Москве - ну что может быть лучше?". Прекрасная идея! Он спросил: "Где можно вас послушать?". - "Завтра мы: Карцев, Ильченко и я - выступаем в обеденный перерыв на заводе "Промсвязь".

Привез их Олег, друг... Настоящие друзья Высоцкого сегодня не говорят ничего. Я вот даже фамилию этого парня забыл - знаю только: альпинист, спортсмен, сейчас живет в Лондоне. Подъезжают "жигули", Олег за рулем, а рядом голая, как я видел, женщина. Оказалось, Марина Влади... В те дни жара стояла неимоверная, и она была как-то раздета...

- До неприличия или в рамках?

- В рамках, но французские рамки - не наши, и поэтому на заводе "Промсвязь" ей выделили плащ-палатку, чтобы укрылась. Ажиотаж поднялся страшный: Высоцкий с Мариной Влади в зале красного уголка. Можно потерять сознание?

- Можно!

- Дирекция завода, обком партии - все вокруг них носились, ну как возле шампуров на гриле. Марина уже сидит, а в зале суета, все ходят, как в Мавзолее, кругами... Это же советское время, тогда люди не видели звезд, тем более таких, как Марина Влади. Представь: французские фильмы, ее первый муж Роберт Оссейн... Движение не прекращалось, пока Володя не попросил: "Дайте же посмотреть, ну пожалуйста, я вас очень прошу". В общем, все расселись и мы сыграли.

Это была одна из памятных встреч. Противные слова - памятная встреча, но ты меня сам вынуждаешь. Мне кажется, я уже много говорю. Нет?

- Вы замечательно говорите, не умолкайте, пожалуйста...

- Нет, я все-таки умолкну. Не хочу оказаться нудным - для меня это самое страшное. Можно быть трагичным, комичным, больным, даже молчаливым - только не нудным. Если кто-нибудь, даже мама, говорила: "Скучно с тобой", для меня это было самое страшное.

"Мой джип точно нашли, а вот кому вернули, сказать не могу"

- Михал Михалыч, а когда появились новые русские, они вызвали ваш интерес как персонажи? Вам приходилось общаться с людьми, которые были вашими поклонниками, а потом у них появилась куча денег и они принялись ими сорить, стали вас приглашать?

- Если позволишь, я не буду на этот вопрос отвечать - он не кажется мне интересным. Ты, кстати, заметил, что нам сейчас показывают на телеэкране? Вот в Ливане прошла война, а у меня полное ощущение, что продолжается какое-то шоу, раскрученное на весь мир. Достаточно кровавые фильмы, которые сейчас идут, приучили нас смотреть на трупы и кровь, мы не отводим глаз, когда что-то падает, взрывается и после этого куча народа остается лежать, а их вытаскивают, тащат...

На войну смотришь, как на картинку: то же телевидение, те же практически титры, только все уже не понарошку. Публика же, как на футбольном матче, сидит: одни болеют за этих, другие за тех. Вот я и говорю: нас довели до такого состояния с помощью Голливуда, этой фабрики грез. Кинотеатры собирают огромные залы, где люди с поп-корном смотрят те же взрывы, те же выстрелы, тех же убитых... Точно так же мы сейчас смотрим живую войну, настоящую. Что нужно, чтобы ты очнулся? Чтобы пуля, не дай Бог, попала прямо в тебя? Но ты будешь мучиться, а остальные вот так же, с любопытством, будут смотреть на твои судороги.

Вот в какое странное время мы попали, какой плавный переход получился.

(Пауза). Да плевал я на новых русских - они уже мне неинтересны! Они действительно ничего из себя не представляют. И раньше не представляли, но сейчас уже и порода немножко другая. Все-таки пить, по-моему, стали значительно меньше. Какая-то цель у людей появилась: либо желание заработать, либо возможность, либо уже зарабатывание - то, что не допускает спиртного.

В человеке, если он чем-то руководит, если у него имеется капитал, какое-то странное ко мне отношение прорезалось - я вдруг обнаружил, что очень богатые люди меня не зовут, я не в их вкусе. Им подавай знакомых артистов...

"Я могу лишь проникнуть внутрь женщины и оттуда вести монолог". С женой Наташей

-...Диму Билана...

-...да. Все какое-то примитивное такое, поющее. Цыпочки, ножечки, ручечки (я и сам с удовольствием смотрю на поющих девочек). Все как-то упростилось, по-моему. Прекрасно понимаю, что к чему, и мне не обидно говорить о том, что сейчас происходит, но за смысл публика платить не согласна. Нет его - и не надо, черт с ним, и автор, разумеется, ничего за него не получает.

Такое ощущение, что сейчас все что-то очень изматывающее делают, поэтому хотят быстро-быстро отдохнуть, освободиться. Я помню время, когда делали нечто необременительное, такое, после чего не надо было отдыхать. Теперь все устают... "Михал Михалыч, - говорят, - да не надо об этом думать". Поэтому я тоже перестал их снабжать смыслом, и все-таки хочется, если уж говорить, то поумнее немножко... Мне кажется, тут можно найти удачное соединение, но я очень боюсь, что сегодняшняя жизнь, когда мы смотрим на настоящую войну и воспринимаем ее, как художественный фильм, заставит в искусстве искать беззаботности...

Не знаю, как для тебя, а для меня, например, и в развлечении должен быть смысл. Когда ты приглашаешь людей на интервью, тебе же хочется, чтобы он был. Вот и читатели, всматриваясь в мои ответы, пытаются его уловить, и я хочу дать им что-то толковое...

Увы, смысл сейчас оказался в резервации. Мы как-то прячемся в свою раковину, а где потом окажемся? Впрочем, мне не хочется никого поучать. Думаю, это явление, связанное с переизбытком крови и выстрелов, поэтому крен наметился в развлечения. Ввиду того, что жизнь стала слишком сурова, в искусстве все хотят отдохнуть, выехать как бы за город... В мозгу молоточком стучит: "Выключи, выключи... Мы расслабляемся. Пусть они приедут, рассмешат... Давайте расслабляться".

- Одно дело смотреть ужасы по телевидению, а другое - когда они происходят с тобой. Помню, лет пять назад мы смотрели с Львом Дуровым новости, и вдруг диктор сообщил, что у Михаила Жванецкого угнали "мерседес", а его самого избили. Дурову стало плохо, в сердцах он сказал: "Ну нельзя в России ездить на "мерседесе"!". Когда произошло нападение, у вас возникла такая же мысль?

- Дима, я инженер и всю жизнь мечтал ездить на "мерседесе" - для меня это воплощение прекрасной машины. (Эмоционально). Какого же хрена? Я что, недостоин этой марки? Или все-таки достоин? На чем ездить в России? Не хочешь, чтобы завидовали? Значит, никогда не ложись в постель с красивой женщиной, а я всю жизнь мечтал о красивой женщине, мечтал об этой машине. Мечтал, добился, и тут же получил по мозгам... (Пауза). Ну ничего, я это пережил.

(Эмоционально). Что значит не высовывайся? Ради чего? Раньше у меня были "жигули", и вот, наконец, появилась машина, о которой мечтал. Не дали поездить? Ничего страшного: следующий за мной едет уже на "роллс-ройсе", тот, что за ним, - на "бентли"... Чем дальше по времени и чем дальше от меня по расстоянию, тем лучше автомобили.

- Вам не казалось, что это происходит не с вами?

- Нет, со мной - я это чувствовал.

- Одно время писали, что ваш джип нашли и вернули, что Путин распорядился...

- (Перебивает). Разыскали в одной из закавказских республик - это мне министр внутренних дел сказал, - но в таком высоком гараже! Он сообщил: "Наши даже сфотографировали эту машину, но до выборов лучше ее не трогать". Ну а куда она после выборов делась, я, если честно, не знаю.

"Комсомолка" написала, что джип нашли. Ну кто против? Миша Леонтьев, которого сейчас лишили возможности въезжать в Украину, даже сказал (не мне, а кому-то): "Конечно, будь я Жванецким, и мне бы машину вернули". (У него тоже угнали авто). Один я, как очевидец, заявляю, что "мерседеса" своего так и не увидел, но кому теперь буду жаловаться, если газеты сообщили, что полный порядок? То есть разыскали этот джип точно, а вот кому вернули, сказать не могу.

"ПУТИН СКАЗАЛ: "ПРИХОДИТЕ СО МНОЙ ТРЕНИРОВАТЬСЯ. В КРЕМЛЬ..."

- Говорят, даже Путин интересовался у вас судьбой угнанного автомобиля?

- Это было в Кремле, на вручении Государственной премии. Когда я принимал из рук президента награду, он вдруг спросил: "Машину нашли?". Потом в журнале "BOSS" появилась фотография, где я стою перед Путиным полусогнутый. Ну прям прогнулся перед начальством!

- Это что же, рефлекс?

- Нет, просто президент спросил шепотом, а я плохо слышу - от всех динамиков слух у меня ослаб. Вот тебя слышу хорошо - ты говоришь громко...

Сыну Жванецкого Мите 11 лет, и он часто говорит: "Умом я в маму, а юмором - в папу"

- Я просто в Высшей школе КГБ не учился, не знаю, как надо правильно...

- (Улыбается). Путин: "Машину нашли?". Я: "Чего?"... Этот момент ловко сфотографировали. Мне понравилось, что он у меня спросил, вернули "мерседес" или нет... Вместо того, чтобы мне, видимо, ответить. Потом тихонечко, едва шевеля губами: "Вообще-то надо владеть правилами дзюдо, карате". - "А я не владею". - "Ну так приходите со мной тренироваться". Я растерялся, не знаю, шутит он или нет. Я в Кремле первый раз, а президент там каждый день. Спрашиваю: "Куда приходить?". Путин: "Сюда". - "В Кремль, что ли?". Он: "Да, да, да!". Я тут же себе представил, что стою у ворот в кедах, в белой, перепоясанной рубахе - готовый заниматься дзюдо. Правда, не это главное - потом я еще представил, что бросаю власть через плечо...

Вот такой разговор состоялся у нас шепотом. Все не могли понять, о чем мы говорим, почему я все время нагибаюсь.

- Я задам неудобный, наверное, вопрос: как вы считаете, сегодня Россия тоталитарная страна? Приложил Путин усилия к тому, чтобы она такой стала?

- Ты знаешь, я живу в двух странах: то здесь, то там - и, если честно, критически говорить о России предпочитаю в России - у меня есть передача "Дежурный по стране", где я могу себе это позволить. Страна не тоталитарная, она авторитарная, но у меня есть полное ощущение, что народ сам этого хочет. Как-то так получилось в результате экспериментов, проклятий в сторону Ельцина, либералов и демократов...

Видишь, ты меня сегодня спрашиваешь в основном о прошлом, и у Путина идеалы из того мира. Мы там выросли, родом оттуда, но мне кажется, что основная каша варится где-то за его спиной, я думаю, что и сам он не главный. Это просто удобная для всех фигура - мне, повторяю, так кажется.

- Вам еще не наступали на ноги, не били по рукам, не говорили: "А вот этого ты не читай... Тут не появляйся... А этого вообще не надо..."?

- Думаю, что говорили. Уведомляли: "Мы не можем, это по телевидению не пойдет", не объясняя почему. Здесь, в Украине, подобного не бывает?

- К счастью, пока нет!

- Значит, в Киеве дышится легче.

(Вздыхает). Я сейчас скажу не острую, а очень простую вещь. Ты хочешь говорить о Путине, а мне нужно вести программу, которая называется "Дежурный по стране".

- Поэтому сменим тему?

- Ну сам подумай: я начну обсуждать с тобой Путина, и эта передача сойдет на нет, а ведь в ней я себя чувствую довольно свободно, и мне говорят, что она не подвергается никаким сокращениям, то есть выходит пока без цензуры. Почему? Потому что каким-то невероятным образом удается обойти все подводные камни. Нельзя сказать, что мне эта программа безразлична, - я же хочу, чтобы она была, поэтому об этой фигуре, по-моему, я сказал уже все, что нужно.

- А знаете, я тоже хочу, чтобы ваша программа была, и давайте мы эту тему закроем...

- (Немного по-детски). Ты меня понимаешь?

- Отлично...

- Это к разговору о цензуре: есть она или нет.

- Конечно же, нет, все замечательно!

- Два хитрозадых тут собрались (смеется)! О-о-очень таких хитрых.

- Это на самом деле грустно...

- Я знал, что ты воспользуешься этой темой и начнешь выжимать меня как тряпку.

"КАК СТРАННО: ПО РОССИИ ВСЕ ВРЕМЯ БРОДИТ ФАШИЗМ"

- Все, переходим теперь к Украине. Когда начались события на Майдане, о чем вы подумали? Вам нравилось то, что здесь происходило?

- Нравилось. Я видел людей, видел народ, чего давно не случалось. Кстати, ты знаешь, в чем разница между двумя странами? Москва для меня - это средоточие театрально-литературного мира, образованного во время еще прошлой жизни. Отойдя от нее, потеряли все: Таллинн, Рига, Киев... Там пока ничего нет: изобретения, искусство, литература - все осталось в Москве. Смотри, все из Украины туда едут. Сердючка там больше крутится, Повалий... Люди поют, танцуют...

- И там у них это получается лучше...

- Там просто оценивают сразу, быстрее, хотя в Киеве, между прочим, публика изумительная. Думаю, что баланс установится - центр немножко разойдется, размажется, но пока именно в Москве ты чувствуешь биение пульса... Там уже есть культурная Европа: театральный мир, литературный, критический, театроведческий, Академия наук... Есть и вравду то, что отличает ее от Украины в худшую сторону - почему-то озлобленное население. "Россия для русских!"... Ты мне скажи - здесь слышно: "Украина для украинцев!"?

- Почти нет...

- Казалось бы, мысль простая, как лапти... Крикни в Израиле: "Израиль для евреев!", в Париже - "Франция для французов"... Действительно, скажет каждый, чего это я должен делиться? Чего они тут сидят? Почему понаехали торговать азербайджанцы? А между прочим, как только их выгоняют, на рынках никого не остается и, как когда-то в советское время, исчезают продукты. Помнишь, магазин "Океан" в Москве разгромили - и все исчезло, хотя, казалось бы, посадили ворюг. Так вот и здесь...

Озлобленность, которая непонятно почему возникает, в России ярка, выпукла, ты чувствуешь ее на себе. Чужие и не чужие, свои и не свои - преследование идет по всему фронту, и дело уже касается не только евреев, а всех. Как странно: все время по России бродит фашизм. Бродит и бродит, поэтому вопрос: Путин или не Путин? - менее для меня волнующий.

"Если вы тут вдруг совсем отмените русский язык, которым я, в общем, неплохо владею, мне, конечно, будет нелегко переучиваться". С Дмитрием Гордоном

Владимир Владимирович считается лучшим вариантом из того, что может быть. Люди, которые умнее меня в сто раз и дорожат чем-то, говорят: "Не трогай! Молчи! Пусть будет! Вот Янукович появился, мы станем дружить - лишь бы вокруг оставалось спокойно". А все потому, что бродит такая чернота - страшное дело. Ну чем это объяснить? Казалось бы, как повезло русскому человеку. Проснулся на бочке с нефтью...

-...цена на которую растет каждый день как на дрожжах...

- Товарищи, так он же туда ничего не заливал! Никакого труда не приложил, а оказалось - полная бочка: выкачивай и сиди. Деньги есть? Есть! У тебя лично нет, но в стране - полно. И о чем же говорят люди? Какая была мечта у страны под названием Советский Союз! Будем голодать, но построим авианосцы...

-...и заодно коммунизм во всем мире!

- Никому не пришло в голову, что: a - можно не строить авианосцы и б - можно их строить и не голодать. Не-е-ет, это не лозунг, а профанация! Нужно обязательно недоедать и строить - тогда будет эффектно. Авианосцы - скверные, но когда сварганены на пустой желудок - это предмет гордости. Ничего нет, а вон плывет и стреляет, штаны в заплатках, а все взлетело, и всегда самые большие достижения в той области, где невозможно проверить. Отсюда чернота, отсюда поиски величия и желание жить непременно в сверхдержаве, и это, к сожалению, народное ощущение.

"Михалыч, поверь мне, - говорит человек, к которому я хорошо отношусь, - голодать буду, а страна должна быть великой". Ну какая связь между недоеданием и величием страны? Почему никому в голову не приходит не голодать, чтобы Россия стала великой? Такие простые вещи - и вдруг теряются. Получается так: я утверждаю, что человек должен хорошо кушать, а он: "Страна должна быть великой", и в глазах народа его лозунг выше.

- Вы говорите сейчас не как писатель, а как политик. Многие умные люди погорели на том, что их зазвали в политику, они пошли туда и пропали. Вас должностями манили?

- Манили, но я не шел. В последний раз, совсем недавно, приглашали в Общественную палату.

- Клевали на эту приманку все: Ульянов, Пугачева, Захаров... Почему вы открещивались?

- Я, может, и жалею даже, что отказал, но как подумаю, что заседать придется... В советское время я с таким трудом вырвался из этих совещаний и заседаний - просто оттуда слинял. Есть там, конечно, свои плюсы: мозги свободны - сидишь себе, кто-то говорит... Правда, я не был уверен, что смогу: а - держать удар и б - выносить оскорбления, связанные с политической деятельностью.

Вот скажут мне публично: "Михал Михалыч, а что за женщина из города Мелитополя пишет, что у нее от вас двое детей?" - я этого не вынесу. Слишком болезненно реагирую, плохо держу удар. Сам говорить могу, но спорить!..

- Дима, я не умею убеждать, и если пытаются наседать, мне кажется, надо сразу оттуда тикать. Хорошего ничего не будет там, где начинаются уговоры - обман. Если говорят: "Обязательно купите, возьмите, это лекарство вам подойдет, вы вылечитесь, как только... Я пробовал, он пробовал..." - все, тикать! И не дай Бог пробовать это лекарство, потому что о настоящем говорят шепотом: "Вот лежит человек. Ты знаешь, кто-то ему пилюли принес, - он проглотил, и стало легче". Это я понимаю... Нет, сам убеждать не могу и не люблю, когда убеждают меня. Это и преграждает мне путь в политику.

Я могу только удивляться, как это: ты хочешь и величия родины, и голодать? Могу говорить о политике, но не участвовать в ней, не заседать. Меня же и в Думу приглашали, причем лично Гайдар, а Жириновский до сих пор не простил мне отказа. Давно еще вдруг огорошил: "Министром культуры ко мне пойдете?". Я же еще не знал, кто он такой, думал - антисемит! Не представлял, что можно быть антисемитом на трибуне и не быть им в жизни, не понимал, как такие разные вещи могут уживаться в душе одного человека (и до сих пор, кстати, не понимаю). Допустим, меня приглашают в эту компанию, так что же - я должен с трибуны говорить одно, а, отвернувшись, - другое? "Идем, Костя, выпьем. Ты слышал, что я только что о тебе сказал? И ты всерьез расстроился?".

"ЗАВИДУЮ ГАЛКИНУ! ТАКИЕ ДАННЫЕ - МОЛОДОЙ, КРАСИВЫЙ... ВОТ ДАЛ БОГ!"

- Мне совестно, когда, допустим, я голосую, поддерживаю на выборах мэра, а потом узнаю о каких-то его нехороших делах. Вот в Одессу пришел новый мэр. Весь горсовет уже давно переметнулся: раньше хвалили того, сейчас этого, - а я один сижу, и мне стыдно, потому что ну как же? Меня люди знают, я рассказывал... Пусть это было лет шесть или восемь назад, но я действительно его поддержал и не жалею об этом, а все уже работают с преемником. Вот что такое политика! Как я могу в этом участвовать? Я до сих пор не знаю, как это делается в жизни, - только на бумаге, поэтому и слинял...

- Михаилу Жванецкому завидуют многие, а вам это чувство знакомо?

- Конечно.

- И кому же завидуете вы?

- Ну, скажем, вижу я Максика Галкина - Господи Боже, такие данные! Внешностью он привлекает к своему юмору и наоборот: юмором - к внешности. Вот дал Бог! Ни на чем! То как Киркоров поет, то как Алла Борисовна, то Лещенко изображает... Галкин показывает всех в лицах - и зал ревет, успех неимоверный. На простых вещах... Я, конечно, завидую: молодой, красивый. Боже мой, он говорит мне: "Михаил Михайлович, вы гений". Я ему по-свойски: "Максик!", но... завидую...

Это и серьезно, и несерьезно. Тебе кажется: как можно, но в той же Юрмале мы выходим с ним на одну сцену. Что ты! Я видел успех у Райкина и у Галкина, помню еще свой, и сейчас, конечно, я не могу с ним сравниться. На сольном концерте могу еще как-то поспорить, но в сборном он на 10 шагов впереди.

- Жестокие, однако, слова вы сейчас говорите...

- В свой адрес, заметь, но выбирает публика, а не я.

- У вас вообще есть комплексы? Вы это за собой замечали?

- Я, если честно, не знаю, что такое комплексы, - расскажи, тогда отвечу: замечал или нет. Вот Гурченко недавно сказала (я прочитал): "Жванецкий - свободный человек", и она абсолютно права. Чувство свободы присуще мне неизвестно откуда. Ну какие там комплексы? Может, самоедство, низкая самооценка...

-...что, кстати, чувствуется...

- Назову это "комплекс низкой самооценки". Мне говорят: "Как ты можешь себя с ними сравнивать? Это же несопоставимые вещи!", но аплодисменты, успех!.. В том же месте, в то же время...

- Иногда вас можно увидеть в компании Пугачевой - вас не смущает ее окружение?

- Смущает, но она все-таки из мира фонограмм. Там проблемы обычно обсуждают трагическим шепотом: "Он запел, а вместо песни - тишина. Я тогда громко говорю: "Повтори, тебя не слышно. Аппаратура отказала". Или: "Я вступаю, а фонограмма запаздывает". Или: "Я еще молчу, а она скрипит - "э-э-э!". Жуткие какие-то вещи!

Взаимоотношения с фонограммой - это страшное дело, сколько таких случаев я сам видел. Лариса Долина только начала: "Дорогие одесситы, разрешите!.." - и тут буквально на полуслове включается ее песня. Кто-то врубил!

Боюсь кого-либо обидеть, но окружение Аллы Борисовны состоит из людей, страдающих от некачественных фонограмм, поэтому им приходится, в основном шепотом, обсуждать эти проблемы. "Я пою эту, а они мне врубили ту"... "Приглашаю кого-то на танец, а тут совсем другая песня пошла". Или: "Я тоже буду под фонограмму - облегчу себе жизнь".

- Из советского прошлого за вами наверняка идет множество страхов. Сейчас боитесь чего-нибудь?

- Да практически того же самого. Честно говоря, любовь зрителей служила тогда нам защитой, но, как ни странно, всеобщие кумиры - Высоцкий, Окуджава - не имели ярко выраженного политического, диссидентского лица. Булат Шалвович имел свободный выезд за границу, ему звонили из кабинета Андропова, говорили: "Булат, все в порядке", за Владимира Семеновича хлопотала Марина.

Она говорила мне: "Господи, Миша! Я поддакивала Брежневу, я стояла возле него, пока он был в Париже, я стала сопредседателем общества советско-французской дружбы...

-...и членом французской компартии...

-...я готова на все, только чтобы Володя мог ездить и я могла ездить". Подхожу к сути: значит, популярность не вытекает из диссидентства - она вырастает из независимости. Не может человек на бесконечном отрицании чего-либо, в конфликте с властью стать популярным: это тяжело, потому что народ и власть все-таки всегда едины.

- А я думал, народ и партия...

- Нет, Дима (грустно), народ и власть, и когда была советская власть, народ ее дружно поддерживал. Сейчас вот за эту власть горой...

- А может, не надо ориентироваться на народ?

- Ну а никто этого и не делает. Человек, который что-то пишет, ориентируется на себя, и только потом оказывается, что других это тоже волнует. Оглядываешься не на народ - скорее, на публику.

"11-ЛЕТНИЙ СЫН МИТЯ СКАЗАЛ: "УМОМ Я В МАМУ, А ЮМОРОМ В ПАПУ"

- Вы, когда пишете, думаете, понравится это кому-то или нет, или просто самовыражаетесь?

- Самовыражаюсь.

- Как когда-то вы говорили: "Михал Сергеич, а три минуты у меня есть?".

- Еще пять минут у тебя есть, валяй.

- Я напоследок о любви хочу с вами поговорить...

- Будь ты женщиной, никуда бы вообще не годился. Вымотав человека, решил заняться любовью. Ну-ну!

- Если б не женщины, думаю, не было бы такого Жванецкого, каким мы вас знаем и любим...

- Талант, я считаю, всегда определяется в описании женщины - очень четко. Мне, к сожалению, приходится констатировать, что в творчестве Высоцкого женщин мало, но они у него...

-...с большой буквы...

- Помнишь его посвящение женщине: "Она меня ждет - я лечу к ней"? У Булата тоже дам мало - разве что в романе. Настоящие женщины у Чехова, у Толстого (какой характер Анна Каренина!), и мне, если что-то Бог дал, то это возможность проникнуть в суть женщины. У меня такой жанр, что я как бы внутри нее.

- Вы можете сказать, что поняли женщину?

- Нет, я всего лишь могу проникнуть внутрь и оттуда вести монолог, своей рукой писать или ее словами говорить.

- Наверняка у вас в жизни было много романов. Случались щекочущие нервы ситуации, когда приходилось или прятаться, или убегать, если заставал муж?

- Конечно, особенно в молодости, когда я еще носил морскую форму. Мы же все были с морем связаны... Это я о себе когда-то сказал: "Вечер встречи жен моряков и студентов высшего мореходного училища разрешите открыть". Не хочется никого обвинять, но моряки уходили в плавание на полгода, поэтому, конечно, неподалеку паслись мы.

...Жили они хорошо. Помню, сижу у какой-то морской жены, и ее дочка мне говорит: "Дядя, а у нас есть чашка, она не бьется, наш папа привез сервиз". (Помнишь, такой перламутровый, якобы небьющийся?). Я был такой же умный, как она. "Не может быть!" - говорю. "Не бьется!". - "Не может быть!". Девочка предложила: "Хочешь, сейчас покажу?". Я кивнул: "Давай!". Она: блямс! Разбилось к чертовой матери!

- Вдребезги?

- Вдребезги! Мама влетела: крик, вопли! Я сижу, как полный идиот, который сцепился с ребенком трех или четырех лет. Такое вот посещение морской семьи, но иногда случались истории посерьезнее. Однажды за мной гнались с цепью. Тогда ворота закрывались цепью и замком, но в тот раз они были открыты. Мы с хозяйской женой стояли, разговаривали возле дерева. Ну как тогда разговаривали? Видимо, обнимались и не заметили, как появился муж. Разъяренный хозяин сорвал цепь (когда он успел?), намотал ее на руку - и за мной. Господи, я петлял среди деревьев, как заяц. На мое счастье, я был моложе и бежал быстрее...

- Вы знаете, сколько у вас на сегодняшний день детей?

- Не думаю, что кому-нибудь это интересно... Раньше я на эту тему много шутил, а сейчас... Нет, неохота...

- Уходите от ответа?

- Не ухожу, а сижу на месте. Просто вопрос мимо меня.

- Все, близко знающие вашу семью, утверждают, что ваш младший сын - удивительный ребенок. Как вам кажется, "жванецкие" гены передались ему по наследству?

- Сейчас Мите 11 лет, и он сам сказал: "Умом я в маму, а юмором в папу".

- Ну что же, Михал Михалыч, благодарю за эту беседу и пожелать хочу одного - свободы. Чтобы никто никогда не говорил вам: "А этого читать не надо, а сегодня не время"... Пускай всегда будет ваше время!

- Спасибо, я тоже этого хочу, а еще хочу, чтобы, черт возьми, как можно меньше суеты меня отвлекало. Этим летом я очень хорошо работал, много написал, и, по-моему, это кайф - то, что я сделал: столько хохота вокруг прозвучало. Мне уже не нужно встречаться с людьми, не нужно изучать характеры - я этим всю жизнь занимался. Лет в 40 принял впервые ванную, а своя у меня появилась только в 60 - как и свой дом. Поэтому, если повезет, я еще пару таких сезонов рассчитываю сидеть и смотреть на море. Лист бумаги, ручка, какую-то мысль поймаешь и начинаешь писать. Мне даже все равно, какую, - сам способ мышления такой, что это становится интересным.

Что еще? Я счастлив, что каждое лето провожу в Украине. Три-четыре месяца - совсем немало, это огромный период жизни. Все, что пишу, потом я везу продавать. Когда можно будет продать в Киеве, стану предлагать здесь, а пока еду в Москву, потому что там есть телевидение, там у меня своя передача и пишу я к тому же по-русски. Если вы тут вдруг совсем отмените русский язык, которым я, в общем, неплохо владею, мне, конечно, будет нелегко переучиваться - так же примерно сложно, как подойти в Америке к женщине. Нет, не зря все, от первой до последней строчки, я создаю здесь...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter