Майя БУЛГАКОВА предчувствовала свою гибель — незадолго до смерти она по секрету призналась подруге: «Скоро я встречусь со своим Петенькой». Через несколько дней Майя разбилась в автокатастрофе, пережив любимого мужа всего на три месяца

Майя Булгакова прожила на экране множество разных женских жизней, среди созданных ею образов и бывшая военная летчица Надежда Петрухина в фильме Ларисы Шепитько «Крылья», и гулящая санитарка Мария в драме Глеба Панфилова «В огне брода нет», и исстрадавшаяся Катерина Ивановна в экранизации Льва Кулиджанова «Преступление и наказание», и безымянная крестьянка в германовской «Проверка на дорогах», и сельская скандалистка Лущилиха в «Цыгане», и «крестная мать» Хомутова в «Следствие ведут ЗнаТоКи. Мафия».

Некиношная жизнь актрисы ни в чем не ус­ту­пала сюжетам картин, в которых Булгакова играла, а по драматизму иногда, возможно, и превосходила. Детство и юность Майя провела в Украине - родилась в селе Буки Киевской области, выросла в некогда тихом провинциальном Краматорске. Из него семья Майи уезжала только однажды - войну они пережили в эвакуации в Иркутске, где на девочку легли все заботы о доме и млад­ших сестре и брате.

В свободное время она пела в госпиталях для раненых и делала это так хорошо, что ей прочили карьеру эстрадной певицы. Впоследствии Булгакова действительно пела со сцены в сопровождении оркестра под управлением Леонида Утесова, но выбрала все-таки актерскую профессию - мастерскую знаменитых преподавателей ВГИКа Бориса Бибикова и Ольги Пыжовой окончила с отличием.

Не будучи красавицей, буквально притягивала к себе мужчин - по словам однокурсницы Булгаковой Татьяны Конюховой, они слетались, будто Майя бы­ла намазана медом.

Среди тех, кто потерял голову от ее чар, были оператор Анатолий Ниточкин, кинодокументалист Алексей Габрилович, артист балета англичанин Ричард Коллинз и австрийский коммунист Петер Добиас. С Петей - а именно так называла его Майя Григорьевна - она прожила более 20 лет, и когда его не стало, время для нее остановилось.

«22 дня Петеньки нет, - писала актриса в своем дневнике. - Очень скучаю без Пети. И чем дальше, тем сильнее болит сердце, душа и все, все... Когда мы увидимся, обнимемся?». Говорят, Булгакова предчувст­вовала свою гибель - незадолго до смер­ти Майя Григорьевна вдруг успокоилась и по секрету призналась подруге: «Скоро я встречусь со своим Петенькой». Через не­сколько дней она разбилась в автомобильной катастрофе, пережив любимого мужа всего на три месяца.

О Майе Булгаковой рассказывает ее дочь адвокат Мария Габрилович.

«МАМА  НИКОГДА НЕ ДАВАЛА НАМ СОВЕТОВ И СЧИТАЛА, ЧТО ЭТО НЕ ИМЕЕТ СМЫСЛА»

- Мария Алексеевна, что ваша мама рассказывала о своем военном детст­ве?

Дочь Майи Булгаковой Мария Габрилович: «Она была образцовой мамой, которая успевала абсолютно все»

- Мама никогда не говорила мне: «Давай-ка, доченька, садись, я тебе сейчас о своей жизни расскажу» - у нее просто не было на это времени. Но поскольку в самом начале войны у нее погибли отец и старший брат Борис, она очень трепетно относилась ко Дню Победы и ветеранам.

Не было случая, чтобы 9 мая мама не пошла в сквер около Большого театра, где они собирались - сначала со мной и моим папой, потом, когда начала жить с Петей, который тоже чтил этот праздник, - с ним. Она приучила ходить к Большому театру всех своих подруг. Ветераны, которые знали маму по «Крыльям», просто обожали ее, обнимались и целовались с ней, но каждый раз после таких встреч она появлялась дома со слезами на глазах, а на мой вопрос отвечала: «Если бы ты знала, сколько их каждый раз не приходит! Я жду, жду, а их нет».

В военное время мама со своим младшим братом Женей и сестрой Валей ходила по госпиталям, она очень хорошо пела, этим развлекала раненых солдат и считала это своим - пусть и очень скромным - вкладом в победу. Она дорожила памятью о том времени, у нас дома хранились письма ее отца, моего дедушки, которые он писал своей семье с фронта, - они были такими трогательными! Он беспокоился о том, чтоб в семье были деньги, - бабушка должна была получить какой-то полагающийся ему перевод. А еще писал, что их часть дислоцируется в лесу, поэтому, возвращаясь домой, он поймает несколько красивых белочек, которые прыгают там по ветвям, и привезет своим детям - Маечке, Женечке и Валечке. Увы, с фронта он не вернулся...

- Майя Григорьевна не жалела о том, что стала актрисой, а не певицей?

- Мама действительно пела профессионально, завоевывала призы на музыкальных конкурсах - так на Всемирном фестивале молодежи и студентов разделила пальму первенства со знаменитой в то время Майей Кристалинской, которая была единственной на этом форуме профессиональной певицей. Мама очень любила Эдит Пиаф и первой в Советском Союзе начала исполнять ее песни - в то время для такого поступка нужна была смелость.

- Обычно актеры ставят на первое место театр, отодвигая кинематограф на второе место.

- Несмотря на все тяготы этого адского труда, мама прежде всего была киноактрисой. В Театре-студии киноактера она играла в двух спектаклях - «Наследство» и «Чудо святого Антония». В детстве мама часто таскала меня с собой в театр, поэтому каждый из них я видела, наверное, раз по 40. В «Чуде», которое поставил Савва Кулиш, у них была очень хорошая компания - Владислав Дворжецкий, Татьяна Конюхова, они не только дружно играли, но и потом отправлялись отмечать каждый спектакль как праздник, в ресторане.

Мама говорила, что после кино в театре играть не только странно, но и страшно: в зале ведь сидят живые люди. А возможно, тогда еще не пришло ее время, и будь она сейчас жива, много работала бы в антрепризах.

Я никогда не слышала, чтобы она жаловалась на свою театральную невостребованность: вот, мол, меня не приглашают, ролей не предлагают и меня это огорчает и удручает. Своей работой мама считала только кино. В ее фильмографии 180 картин - на момент своей гибели мама была рекордсменом и уступала в этом смысле только Любови Соколовой.

Успех к Майе Булгаковой пришел довольно поздно — после того как она в 33 года сыграла бывшую военную летчицу в фильме Ларисы Шепитько «Крылья» (1965 год)

- Экранный ус­пех пришел к Майе Григорь­ев­не довольно поздно - после 30 лет?

- В «Крыльях» - пожалуй, самом знаменитом своем фильме (можно сказать, что это была особая веха) - она снялась сразу же после того, как родила меня, в 33 года. Жена оператора Игоря Слабневича, тетя Кира, вспоминает, как мама летала на выходные со мной повидаться. Но отказаться от работы в «Крыльях» не могла - эта роль стала для нее важной вехой, после нее на маму посыпались новые предложения.

- Кто с вами сидел, пока Майя Григорьевна работала?

- Бабушка, папина мама, и няни, которые время от времени сменяли друг друга. Помню, одна привела к нам домой мужчину, которому сказала, что квартира принадлежит ей, а мы - ее племянницы. Приехавшая со съемок мама к своему великому изумлению увидела постороннего человека, который в шапочке из газеты клеил обои у нас в прихожей, и тут же выгнала и его, и пригласившую его женщину.

Была у нас и няня - большая любительница спиртного: время от времени она принимала слишком много горячительного, и мы с сестрой находили ее где-нибудь в кухне на полу в мертвецком состоянии. Поскольку ни на какие раздражители вроде толчков в бок и дерганий за руку женщина не реагировала, а мама с папой, как правило, находились на съемках, нас в таких случаях выручал дедушка - Евгений Иосифович Габрилович, живший в доме напротив. Он приходил к нам, вызывал специальную медицинскую бригаду, которая куда-то увозила нашу няню и через какое-то время возвращала ее нам в нормальном состоянии, но вскоре она напивалась вновь, в результате нам пришлось с ней расстаться.

- Майя Булгакова была востребованной киноактрисой. У нее хватало времени на семью и детей?

С Татьяной Пельтцер, «Ход конем», 1962 год

- Она была образцовой мамой, которая успевала абсолютно все. Мы с сестрой Зиной у нее ходили ухоженными, вычищенными, наглаженными, или, как она любила говорить, вылизанными. Каждое утро на столе около моей постели висела свежевыглаженная форма (я, наверное, была единственной в школе, кому каждый день гладили пионерский галстук), а на батарее «грелись» чистые колготки - чтобы мне комфортнее было надевать их в прохладной комнате.

Приезжая со съемок в шесть утра, мама, вместо того чтобы отдохнуть после дороги, тут же бросалась убирать квартиру, причем доходила в этом деле до фанатизма. В нашей квартире невозможно было найти ни пылинки - она тщательно вытирала все полки, шкафы, столы, заглядывая в самые укромные уголки. Домработниц у нас никогда не было, потому что, с ее точки зрения, они только и умели, что все портить. Только с возрастом, когда на тебя сваливаются все хлопоты по дому и хозяйству, понимаешь, какой подвиг она совершала.

Стирала мама только руками - стиральных машинок не признавала. Окна тоже мыла сама, когда она вылезала на подоконник, у меня каждый раз замирало сердце. «Мама, - просила я ее, - ну давай кого-то наймем!», но она всегда отказывалась. За все время помню только одного мужчину, который пришел к нам, чтобы помыть люстру. Паркетные полы, которые она отказывалась покрывать лаком, каждый раз сама, ползая на корточках, натирала мастикой.

Вылизав квартиру, мама шла на кухню и начинала готовить, в доме всегда было много вкусной еды, а все первые фрукты и овощи (клубника, черешня, картошка, огурцы, помидоры), едва появившись на рынке, тут же оказывались у нас на столе - она не понимала, как может быть по-другому. Конечно, маме в чем-то было проще - все-таки популярную актрису узнавали и что-то продавали, как тогда говорили, из-под прилавка, но ведь на все это она должна была заработать - кстати, наличие в доме еды, а в кошельке денег она считала своей главной обязанностью.

- За вашей учебой Майя Гри­горьевна следила?

- Уроки мама у нас никогда не проверяла. Конечно, были какие-то дополнительные занятия с преподавателями, например, по английскому - в семье считали, что без него никуда. Оплачивать их маме помогали бабушка с дедушкой, последний часто шутил, что весь его гонорар за фильм «Коммунист» ушел на мои уроки анг­лийского. Но, в общем, учились мы легко, поэтому в контроле нужды не было.

Тем не менее женщин, которые справлялись бы со своими материнскими обязанностями лучше, чем она, я не знаю. Мама никогда не была нам с сестрой подружкой, которая любила поговорить с нами по душам, но очень хорошо чувствовала детей - даже на расстоянии, разговаривая по телефону, по голосу могла определить, как у нас дела, все ли нормально.

Она никогда не давала нам советов и считала, что все это не имеет смысла: хоть обсоветуйся, человек все равно сделает так, как сочтет нужным сам. Мама научила меня тому, чем руководствовалась сама: женщина должна работать и ни от кого не зависеть.

«МОИ ПОДРУГИ ПЛАКАЛИ, ЧИТАЯ ПИСЬМА, КОТОРЫЕ ПЕТЕР ПИСАЛ МАМЕ, И ГОВОРИЛИ: «ВОТ БЫ МЕНЯ КТО-ТО ТАК ПОЛЮБИЛ!»

В роли Катерины Ивановны в экранизации Льва Кулиджанова «Преступление и наказание», 1969 год

- В чем секрет женского магнетизма Майи Григорь­евны?

- Мне, как дочери, трудно отвечать на этот вопрос... Многие вещи начинаешь понимать только с возрастом, опираясь на собственный опыт и жизненные истории подруг, а они показывают, что человек может быть умным, красивым и богатым, но ни в чьей душе не вызывать любви. Пытаясь понять, что в нем не так, он ходит по психологам и психоаналитикам, но внятного ответа не получает.

Мне кажется, для того чтобы тебя любили и помнили даже спустя годы после расставания, нужно очень много работать - поддерживать отношения с человеком, потому что любовь на одну ночь - не любовь, а что-то другое. Значит, мама умела не только очаровать мужчину, но и удержать его внимание, запомниться ему. Как-то я спросила отца, за что он полюбил ее, и он ответил неожиданными для меня словами: «Понимаешь, она всегда была очень искренней». Когда-то мама поразила его тем, что в шесть часов утра после первой проведенной вместе ночи он обнаружил на стуле наглаженную рубашку и брюки, а на столе в кухне - горячий завтрак. Папа не был обделен женским вниманием, но такой заботы не видел ни от кого. Сама мама всегда говорила, что мужчины женятся на одних и тех же.

- Кстати, об отношениях с вашим отцом, сыном известного сценариста Евгения Габриловича, Алексеем - они вполне могли бы лечь в основу сюжета фильма или романа?

- Папа был типичным представителем золотой молодежи - красивым, умным, талантливым, уверенным в себе. До мамы он был женат, да и мама успела выйти замуж за кинооператора Анатолия Ниточкина (с ним она расписалась еще на первом курсе ВГИКа), успела даже родить мою сестру Зину, но когда они встретились, вспыхнул совершенно безумный роман. Он закончился, когда мама забеременела: папа сказал, что ребенок не его.

- ?!

- В предыдущем браке у отца не было детей, поэтому он решил, что бесплоден. И мама, будучи беременной от папы, вышла замуж за Александра Сурина (актера и режиссера, сына директора «Мосфильма»), который любил ее страстно, да и меня тоже - я и на свет появилась как Мария Александровна Сурина.

Причем никто никого не обманывал - дядя Саша, да и все вокруг, знали, что ребенок не его, но второго такого человека еще надо было поискать. Какие письма он писал маме в роддом!

Когда маму со мной выписали, то сначала привез­ли в дом Габриловичей, папа к тому времени уже понял, что ребенок его, и даже отмечал с друзьями мое рождение. Там меня развернули, полюбовались и сказали: «Наш ребенок!» - особенно умилялась бабушка Нина Яковлевна. После этого мама снова запеленала меня и отвезла к Суриным, где история повторилась точь-в-точь: все снова восхищались, ахали и охали и признавали меня своей.

Через пару лет мама и дядя Саша развелись, а спустя еще какое-то время мама приехала на съемки в Ленинград и случайно узнала, что папа остановился в той же гостинице. Она не удержалась и оставила для него записку у администратора: «У тебя растет хорошая дочь». Папа не смог не ответить, и отношения между ними возобновились. Вскоре родители поженились и папа официально усыновил меня - свою родную дочь.

Первый супруг актрисы оператор Анатолий Ниточкин, в этом браке родилась дочь Зинаида

- А спустя несколько лет в жизни вашей мамы появился англичанин Ричард Коллинз?

Валентина Шарыкина, Владимир Емельянов, Ефим Копелян, Майя Булгакова и Анатолий Ромашин в дебютном фильме Сергея Соловьева по пьесе Максима Горького «Егор Булычов и другие», 1971 год

- Они познакомились в ресторане Дома кино, куда мама пусть и нечасто, но все-таки заходила. Ричард был танцовщиком, учился балету, стажировался в Большом театре и был весь какой-то несоветский - высокий, красивый, всегда элегантно одетый. С папой мама уже тогда жила врозь, но и отношения с Коллинзом, который был на 10 лет моложе ее, не афишировала - папа был очень ревнивым, поэтому младшая мамина сестра Вера говорила отцу, что Ричард ухаживает за ней. Когда правда все-таки открылась, последовали ссоры с битьем посуды.

Коллинз называл маму «моя мадам» и предлагал ей выйти за него замуж и даже познакомил ее со своими родителями - английскими аристократами (они специально для этого приезжали в Москву), но она отказалась - не могла себе представить, как уедет в другую страну, ведь там она вряд ли сможет найти себе работу.

Ричард вернулся домой, женился, пытался, по его словам, жить как все, но забыть маму все равно не мог. «Мне без тебя ужасно больно, - писал он, - но я счастлив, что ты живешь на одной планете со мной».

Он еще несколько раз приезжал в Советский Союз (в последний раз, когда мне исполнилось 17 лет), но было понятно, что их пути разошлись. К тому же тогда в маминой жизни уже появился Петя.

- Так вы называли граж­­­данина Австрии Петера Добиаса?

- С ним мама тоже познакомилась в ресторане Дома кино - Петя был помощником мужа маминой однокурсницы, актрисы Татьяны Конюховой, который ездил в Австрию читать лекции. На следующий день мама встретила Петю в гостинице «Россия», куда зашла с подружкой, чтобы выпить кофе. Увидев его, мама раскинула руки и со словами: «Вот мой мужчина!» пошла ему навстречу, а Петя, сказав: «Это моя женщина!» (он прекрасно говорил по-русски) - и тоже распахнув объятия, пошел к ней, так начался их роман.

Такой любви, как у них, я, наверное, больше не встречала. Помню, как мои подруги плакали, читая письма, которые Петер писал моей маме и которые она, как и свой дневник, никогда не прятала, и говорили: «Вот бы меня кто-то так полюбил!». Петя больше всего на свете хотел как можно больше времени проводить с мамой, но никогда не запрещал ей работать, наоборот, говорил: «Ты - великая актриса, поэтому должна сниматься».

Он привозил маме из-за границы чемоданы дефицитной в то время красивой и качественной одежды, к каждому платью или костюму подбирал отдельные туфли и сумочку. Что-то купленное им она могла тут же подарить своей подруге, и он никогда на нее за это не обижался. Я уже не говорю о баулах с разными дефицитными вещами, которые Петя привозил из-за границы по просьбе маминых знакомых, и, насколько я знаю, он ни разу не взял ни с кого ни копейки. Сама мама ко всем подаркам относилась без фанатизма. Моя бабушка Нина Яковлевна как-то подарила ей духи Shalimar, терпкий запах которых ей очень нра­вился, этот флакончик хранился у нее долгие годы. А вот без чего мама не могла обойтись, так это без книг. В то время хорошая литература была в дефиците, поэтому Петя покупал ей новые издания за валюту в «Березке», это был лучший способ ее порадовать - мама читала запойно, да и потом, когда прочитанные книги уже стояли на полке (библиотека у нас была огромная), она любовно вытирала с них пыль каждый день.

«КОГДА Я УХОДИЛА, МАМА ВДРУГ ОБНЯЛА МЕНЯ И СКАЗАЛА: «ВОТ УЖ НЕ ДУМАЛА, ЧТО ОТ ГАБРИЛОВИЧА У МЕНЯ ТАКАЯ ХОРОШАЯ ДЕВОЧКА ПОЛУЧИТСЯ». ТЕПЕРЬ Я ПОНИМАЮ, ЧТО ТАК ОНА СО МНОЙ ПОПРОЩАЛАСЬ»

С Екатериной Васильевой в картине «О тех, кого помню и люблю», 1973 год

- Как Петер относился к вам с сестрой?

- Он любил нас с Зиной, как родных дочерей, и мог ради нас с мамой отдать все, что у него было, не задумываясь. При этом он никогда не пытался заменить мне отца, поскольку понимал, что он у меня есть, никогда не делал мне замечания... Вопрос: «Как ты можешь так разговаривать с матерью?» - был самым страшным, что он позволял себе в мой адрес.

- Из-за отношения с Петером у Майи Григорьевны не было неприятнос­тей с КГБ?

- Представьте себе, нет. Мама получила австрийский паспорт, у нее было двойное гражданство, и по документам она числилась как Булгакова-Добиас. И я не

Со младшей дочерью Машенькой от второго брака — с Алексеем Габриловичем, 1967 год

помню, чтобы у кого-то это вызывало какие-то вопросы. Правда, маме не дали звания народной артистки Советского Союза - только РСФСР.

Возможно, все дело в личности самого Пети. Его отец, Густав Добиас, был фантастической личностью - австрийский коммунист, который в 30-е годы вместе с женой переехал в Советский Союз и основал здесь горнолыжную школу (в то время Воробьевы горы были не центром Москвы, а деревней), учил там детей кататься. Его имя хорошо известно всему альпинистскому сообществу, есть даже названный в его честь пик Густава.

Петя родился в 1934 году в Москве, в знаменитом роддоме имени Грауэрмана, а спустя три года его отца арестовали. Когда умер Сталин, Добиаса-старшего освободили, и семья вернулась в Австрию. Даже после смерти отца Пети австрийская ком­мунистическая партия не забывала его маму: активисты делали ремонт в ее квартире, носили продукты, ухаживали - меня всегда это по-хорошему поражало.

Вторым мужем Булгаковой стал сын известного киносценариста кинорежиссер Алексей Габрилович. «Папа был типичным представителем золотой молодежи»

- Ваша мама ушла из жизни через три месяца после смерти Петера - в таких случаях в народе говорят: он забрал ее с собой...

- Петя не болел, у него просто остановилось сердце - неожиданно, ночью. И для мамы жизнь будто закончилась. С одной стороны, она все время твердила себе: «Надо жить, надо жить!», с другой - просила: «Петенька, забери меня к себе!». Она выглядела такой потухшей и подавленной, что на нее больно было смотреть.

Она только и делала, что считала дни, прошедшие с его смерти («прошел месяц, как Петя умер», «прошел месяц и три дня»), жила только от одной поездки к нему на кладбище до другой и очень расстраивалась, если никто из нас не мог ее туда отвезти.

Бывало, звоню ей: «Ты ела?». Равнодушно отвечает: «Нет». - «Я к тебе сейчас приду», - говорю я, и только тут она немного оживлялась: «Хорошо, тогда я что-нибудь приготовлю». Если бы мы - Зина, Вера и я - не навещали ее, она бы, кажется, вообще ничего не ела и на улицу не выходила - только нам удавалось вытащить ее подышать свежим воздухом. Три месяца, которые прошли после смерти Пети до маминой гибели, были безумно тяжелыми, ее надо было как-то выводить из депрессивного состояния, и это было мучительно для всех.

- Когда последний раз вы видели маму?

- Это было буквально за несколько часов до ее гибели. С утра мы с ней были у врача - она жаловалась на сильные боли в спине, вот я и повезла ее к хирургу. Потом доставила домой и поехала к себе, но по дороге увидела, что продаются швабры-лентяйки (знаете, такие, которые не надо выжимать руками, - как раз для ее больной спины), купила ей и вернулась, а мамы почему-то дома не оказалось.

На улице шел дождь, поэтому я решила подождать ее в подъезде. Как оказалось, в доме выключили воду и мама пошла в диспетчерскую - узнать, когда дадут, ей ведь надо было ехать на шефский концерт. Вообще-то, в то время она уже почти не выступала, но тут организаторы были слишком настойчивы - уговорили. Помню, как мама шла через двор: она не знала, что кто-то за ней наблюдает, поэтому не следила за выражением своего лица - меня поразило то, сколько боли на ней было. Вот тогда я и подумала, что, наверное, моей мамы скоро не станет... Швабру она у меня не взяла, сказала: «Сама ею пол мой, а я буду, как прежде - на карачках и руками». Когда я уходила, она вдруг обняла меня и сказала: «Вот уж не думала, что от Габриловича у меня такая хорошая девочка получится». Теперь понимаю, что так она со мной попрощалась. Так я и ушла с этой шваброй, а поздним вечером нам позвонили и сказали, что мамы больше нет...

- Как случилось, что в катастрофе пострадала только Майя Булгакова?

С последним мужем австрийским коммунистом Петером Добиасом, который ради Майи переехал жить в Москву. Добиас умер от внезапной остановки сердца, актриса пережила его на три месяца. «Такой любви, как у них, я, наверное, больше не встречала»

- На концерт они ехали впятером - мама, тетя Люба и трое молодых людей, которые этот концерт организовывали. По словам Соколовой, один из них, который сидел за рулем, никак не мог поверить, что в его машине находятся две такие знаменитые актрисы, и постоянно оглядывался назад, чтобы на них посмотреть. «Смотри на дорогу, - не выдержала Соколова, - мы же сейчас в аварию попадем!», но было уже поздно - «девятка» врезалась в столб на полосе ограждения на Кольцевой дороге, в районе Теплого Стана. Водитель погиб на месте и своим весом придавил маму, которая сидела за ним. У тети Любы была сломана рука, ее быстро выписали из больницы, а двое молодых людей не пострадали вообще.

- Майю Григорьевну нельзя было спасти?

- Раз врачи не смогли этого сделать, наверное, нет, но я даже не знаю, было бы это для нее лучшим выходом: с теми травмами, которые получила мама, она не смогла бы нормально жить - навсегда осталась бы инвалидом, что для такого энергичного и деятельного человека, как она, было бы просто невыносимо.

Уже столько лет прошло со дня маминой смерти, многое должно было бы позабыться, а зрители помнят ее до сих пор, причем далеко не пожилые - среди ее поклонников много молодежи. Даже рабочие - ремонтники или сантехники - оказываясь в моей квартире, при виде ее фотографии восклицают: «Какая у вас мама замечательная - это же наша любимая актриса!». Поначалу я разговаривала с ней каждый день, более того, в каких-то сложных для меня ситуациях просила ее о помощи, и происходило чудо - все складывалось самым благоприятным для меня образом. Но потом мне сказали, что нельзя постоянно теребить умерших - нужно оставить их в покое.

Сегодня я думаю, что нашим близким там хорошо тогда, когда у нас тут все в порядке, и стараюсь делать все, чтобы мама, глядя на меня, радовалась. А еще надеюсь, что они там все встретились - мама, Петя и папа, который пережил ее ровно на год - он ушел из жизни 15 октября 1995 года. А какое-то время спустя кто-то сказал мне, что вскоре после гибели мамы не стало и Ричарда Коллинза - он тоже разбился в автокатастрофе...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter