«Мы — легкомысленные жертвы недопрочтенности себя»

Господи, Ти бачиш нас з високостi,
Розрiзняєш добрих i недобрих людей.
Порятуй Україну з океану злостi,
Де вона захлинається з дня у день.
Всi ми вiримо, Господи,
що Тобi болить Україна.
Пiд свою опiку щедро її вiзьми.
Свiтлим iменем Твого розп'ятого Сина
Научай нас любити, бо втомилися ми.
...Коли ми не гнулися, нам спини ламали,
Нам щоразу товкмачили,
що сила - єдиний бог.
Ти прости нас, Господи.
Ми так довго ласки чекали,
Що зневiра закралася в душi до багатьох.
Ми у Тебе вiримо.
Ми Твої, Господи, люди.
Хай Твiй бiлий янгол нас осiнить крильми.
Нас так довго навчали ненавистi й лютi.
Перевчи нас, Господи, щоб не здурiли ми.
Ти вiддав свого Сина,
щоб здолати зло ненажерне.
Поверни ж нам здатнiсть перемагати злiсть.
Поможи нам бути гiдними тої жертви,
I тодi ненависть душi нам не проїсть.
Наче сонце, зоря рiздвяна засяє в небi,
Мов надiя, визрiла в глибинi поколiнь.
Ми повiримо, Господи,
у любов i злагоду, нiби
Ми навiк обтрусилися з ненавистi.
Амiнь.

* * *

Я спинаюсь угору, мов акробат по драбинi,
I про те, чи впаду я, напевно не можу знати.
Як пiдводний човен, що пiрнає в хижi глибини,
Я занурюсь в натовп.
Рух угору i вниз - все життя лиш напрямки руху,
Негостиннi бар'єри чи гостиннi пороги,
Намагання пiзнати, чи подасть менi хтось руку,
Коли я лежатиму, неспроможний звестись на ноги.
Безперервнiсть розплат - з усiма i з самим собою,
Пошук власного виходу iз лабiринтiв долi...
Ти нiколи не знаєш, озираючи поле бою,
Ти живий чи холонеш, убитий на тому полi.
...Будьте щирi зi мною - вчинками i словами,
Бо iнакше бездомно i неймовiрно зле жить.
Вiчно сам по собi я - i вiчно сущий мiж вами,
Я залежу вiд вас, як трава вiд землi залежить.
Поки я iще тут,
Доки нас пiтьма не лоскоче,
Присувайтеся ближче - нас на свiтi не так багато.
Наливайте чарки, бо я з вами випити хочу,
Бо не тiльки ж у снах менi з друзями випивати!
Вже посрiблило декому вуса, бороди й скронi,
Додалося досвiду i знань про усе суще.
А веселий архангел на своєму акордеонi
Грає вiчну пiсеньку, що все на свiтi минуще.
Все проходить.
Але нiщо не минає марно,
Кожне щастя на iнше щастя не схоже.
Все минає, крiм тої митi, коли нам гарно.
Так, як зараз.
I краще бути не може.

Виталий КОРОТИЧ

_______________________________________________ 

Мои вирши мне под стать.
Им - нигде не закордонно.
Они любят погулять по тебе,
«Бульвар Гордона»

ЖИЗНЕЛЮБИЕ

Юрию Ряшенцеву

Жизнелюбие наше от боли -
ничего нет дороже ее,
и от страшного минного поля,
там, где, съежась, ползло ребятье.
Все жестокое, лживое, злое
и все трупы на шаре земном
неповинной в убийствах землею
мы для ясности не замнем.
Жизнелюбие наше от гнева,
и без водки мы навеселе,
и чего не дождемся от неба,
мы добьемся того на земле.
Жизнелюбие наше от жажды
видеть будущее таким,
что, когда ему душу отдашь ты,
оно будет посмертно твоим.
Мы трагические жизнелюбы,
и любовь нам не только кровать.
Мы, в ее материнские губы,
смерть не струсим поцеловать.

НЕДОПРОЧТЕННОСТЬ

От страха мыслить, просто лени,
недопрочтя веков дневник,
мы совершаем преступленье
недопрочтенностию книг.
Недопрочтенность чьих-то судеб
в не трогающем нас былом
нас беспощадно после судит,
и наказанье - поделом.
Полупропущенные главы,
где чьи-то слезы, чья-то кровь,
отмстят бесславьем вместо славы,
и кровь и слезы будут вновь.
Что, впрочем, блеск сокровищ книжных,
когда сотрут лицо с лица
недопрочтенность самых ближних,
с недопрочтенностью Творца.
К себе самим жестокосерды,
в душе все лучшее губя,
мы - легкомысленные жертвы
недопрочтенности себя.

Евгений ЕВТУШЕНКО

_____________________________________________

Фото Александра ЛАЗАРЕНКО

Под впечатлением от фильма
«Высоцкий. Спасибо, что живой»

Когда я буду умирать совсем один...
В пустой квартире, без детей и жен,
Пошлет за мною брата, Господин...
Доставить мою душу на рожон...
Брат за руку возьмет, как я его...
С цветами, провожая в первый  класс,
На этом свете старший был
хозяином...
На том... Давно местами
поменяли нас..
О Боже, как же сильно захочу,
Чтоб доченькой был фильм
не содеян,
Про то, как «Скорой помощи» врачу
Качала сердце «скорая» в Сиднее...
Про то, как за престижный
«мерседес»
Давился кровью, харкая в очко...
Про то, как отоваривал невест...
Из темных кухонь выходя бочком...
В пустой квартире, съемной,
без друзей,
Ее опустошивших от бухла,
В блевотине оставленных газет,
Пытаясь крохи отыскать тепла,
Я думал лишь о том, как жить
и петь мне,
А не о том, что будет
после смерти....
Доделанный безжалостным резцом,
Оставившим известные изъяны...
Я не скрывал избитое лицо,
Зализывая мокнущие раны...
К чему? Давно известно всем и вся,
Что люди, как животные, -
нечисты...
Врачи, и президенты, и артисты...
У каждого из нас есть свой «косяк».
В пустой квартире, уходя один...
Я заклинаю близких и любимых...
Свечей не надо...
Если был любим...
Огней не жгите, мне хватало дыма...
Вы вознесите матери хвалу
За то, что родила и отболела.
За то, что выгнать
из дому не смела,
Когда я растекался по столу...
Стонал и извивался на полу,
От матерщины, уставая ртом
и телом....
В пустой квартире. Все, что
заслужил.
И девочка. Подъехать не успела.
Успела бы? Возможно,
был бы жив....
Она, реально, этого хотела...
Когда отсюда валишь в 42,
Хороший возраст...
Все как на ладони....
И кажется, прокатит.... Не догонят...
Бежит, от силы, кругом голова...
Догонят, друг мой ...
Возраст ни при чем...
Мы все мишени... Ростовые...
В тире.
На мне сейчас Господь сдает зачет.
На съемной, центровой,
пустой квартире.

Александр РОЗЕНБАУМ