Андрей МАКАРЕВИЧ: «Жизнь коротка и довольно печальна. Зачем я должен тратить время на какую-то Наталью Поклонскую?»

Москва встречает морозным воздухом и снегом. Приближение нового, 2017 года, ощущается во всем. Город украшен елками, гирляндами и другой праздничной атрибутикой. От места, где встречаются Рождественский и Сретенский бульвары, в сторону Садового кольца берет свое начало улица Сретенка. Сотня метров по левой стороне, и вы у старинного здания белого цвета под номером 11. Ступеньки вниз приводят к двери неприметного снаружи ресторана. Добро пожаловать в «Джаз-клуб» Андрея Макаревича!

Пока жду хозяина, успеваю оценить уют и дорогое убранство. Играет хорошая музыка. Колорита месту придает темнокожий бармен. Чуть позже Макаревич расскажет, что интерьер придумывал он сам. Это и неудивительно. Потому как бессменный лидер «Машины времени» не только музыкант, но еще и художник, и архитектор.

Меню «Джаз-клуба» представлено европейской и грузинской кухней. Вы тут запросто найдете и авторские блюда Андрея Макаревича. Наконец, появляется и он сам. Через бильярдную мы проходим в его кабинет.

Макаревич немногословен. В это время его музыканты настраивают инструменты, и, по всей видимости, артист уже полностью со­средоточен на предстоящем концерте. К тому же на беседу на­кладывает отпечаток то, что мы договорились не касаться поли­ти­ки.

«Все, что тебе интересно, ты можешь получить без всяких препон и преград»

— Из рассказов старших товарищей, своих родителей и вашей биографии знаю, что в Советском Союзе был определенный культ западной музыки. И это при наличии железного занавеса. Куда это исчезло в современной России?

— Сейчас люди интересуются точно так же. Только занавеса такого нет. Все, что тебе интересно, ты можешь получить без всяких препон и преград. Вы хотите сказать, что люди перестали слушать западную музыку? Просто музыка за эти годы стала менее интересной. Но это другой разговор.

— Мне кажется, что стали слушать меньше...

— Я так не думаю. В целом интерес к музыке стал меньше. Того сумасшествия, которое было вокруг той музыки, сегодня уже нет. Все меняется. Все проходит волнами.

— И тем не менее на концерты «Машины времени» ходит...

— Да, ходит много людей.

— Что это за люди?

— Откуда я знаю? Я что, паспорта у них проверяю?

— Вы же видите их глаза.

— Вижу. Это люди, которым интересно то, что мы делаем.

— А какой возрастной категории ваши слушатели?

— Придите как-нибудь на концерт и посмотрите. Я не знаю. Я далеко не со всеми из них знаком. Мне достаточно того, что им интересна наша музыка. Они платят за это деньги. Спасибо большое.

— А публика, которая ходила на ваши концерты в советские времена, и та, что приходит сейчас, — одинаковая? Вы чувствуете разницу?

— Нет. Я не чувствую. Конечно, советский человек был более закомплексован, забит и запуган.

— Какое поведение человека на концерте вам более импонирует — сдержанное или когда он эмоционально реагирует на выступление артистов?

— Каждый человек вправе сам решать, как ему реагировать на то, что ему нравится.

— Вы сказали, что сейчас в целом пропал интерес к музыке. А в одном из своих интервью говорили, что вам нравится музыка 40-50-х годов, отметив приятные голоса исполнителей и красоту самой музыки. По вашим словам, тогда это было модно. А что модно сегодня?

— Не знаю, меня мало интересует современная музыка. Я ее практически не слушаю. Я не слышу в ней того, что бы меня грело, что бы меня интересовало. В ней все пережевывается по пятому разу. Жанр умирает. А когда это происходит, музыка интересной быть не может. Придет что-то новое. Что именно, посмотрим.

— Знаю, что в юношестве вы увлекались творчеством Булата Окуджавы и Владимира Высоцкого. Вы пересекались с ними в жизни?

— С Окуджавой встречался.

— А на концертах были?

— У Окуджавы был. У Высоцкого не был ни разу.

— Вы согласитесь, что тот же Высоцкий, Борис Гребенщиков, ваша «Машина времени» на фоне официального советского искусства с его партийностью были сродни оппозиционерам?..

— Вы с такой легкостью об этом говорите...

«Высоцкий — большой художник, который позволял себе быть самим собой»

— Почему с легкостью? Есть факты. Например, как с магнитофона на магнитофон записи песен распространялись по всей стране. Тысячи людей пришли на похороны Высоцкого.

— Вы считаете, это лишь потому, что Высоцкий нес какую-то оппозиционность? А не потому, что он пел про всех и про каждого и был мощнейшим артистом и исполнителем?

— Конечно, и потому что пел для каждого.

— Так какая к черту оппозиционность, уж вы меня простите... Он просто большой художник, который позволял себе быть самим собой. Именно это люди ценят и уважают во все времена.

— А куда это сейчас пропало?

— Никуда не пропало.

— Вы видите сегодня группы и музыкантов, которые поют для всех и каждого?

— Конечно. И мы этим занимаемся. Только у меня нет задачи спеть для каждого человека на свете. Мы выходим на сцену, и я вижу полный зал. Мы выкладываем новую песню, и я вижу, что у нее сотни тысяч просмотров. Это значит, что многим интересно. Но кому-то — нет. Кому-то и Высоцкий был неинтересен. Я вас уверяю.

— Вы упомянули интернет. Сейчас действительно очень легко по количеству просмотров на YouTube отследить, что интересно людям. И вот такая вещь получается. Если говорить про Россию, то тут трендом является группа «Ленинград».

— Знаете, я не слежу за общественными вкусами России, Америки... И никогда не следил. Слава богу, у людей есть возможность выбирать. А кому-то еще Стас Михайлов нравится. Ну, дай Бог им здоровья. Мне просто неинтересны эти люди. Я не собираюсь их ни перевоспитывать, ни чему-то учить.

— Тогда вопрос прямо в лоб. Недавно Владимир Познер в телевизионном разговоре с Сергеем Шнуровым сказал, что в известных клипах «Экспонат» и «В Питере пить» не видит ничего смешного и по своей сути они для него очень страшные. Думаю, что и вы видели эти клипы группы «Ленинград».

— Я не собираюсь обсуждать своих коллег, тем более в их отсутствие. У меня есть прекрасная возможность отодвинуться от того, что меня не интересует. Вот и все.

— Хочу задать не­сколько вопросов, оттолкнувшись от ваших песен. В вашем «Разговоре с соотечественником» есть строчка «Я и сам по Гурзуфу гулял и не раз». Дело в том, что когда Крым не был аннексирован Россией, я практически каждый год отдыхал именно в Гурзуфе. Там под дачей Чехова есть дайвер-центр. И местные дайверы про вас слагают легенды...

---

---

— Ну, легенды слагать не надо. У нас в Крыму было два или три дайв-центра. Один был на «Спутнике» в Гурзуфе. Второй, по-моему, в Массандре. И еще один в Ялте. И мы это все закрыли лет 10 назад. Потому что этим очень трудно заниматься. Там надо было сидеть с утра до ночи, причем желательно самому. А когда на кого-то оставляешь и раз в месяц приезжаешь посмотреть, как идут дела, то они не идут. Так что еще в 2005-м или даже 2004-м мы все закрыли, и слава тебе Господи. Тем более что по тем временам и украинские законы менялись раз в полгода. Приходилось по новой переписывать все уставы, опять идти в налоговую. Это было очень сложно и никаких денег не приносило.

— Вы сертифицированный дайвер?

— Конечно (смеется). У меня сертификат Master Scuba Diver по системе PADI.

— Ничего себе! А вот интересно, самое красивое место, где вы погружались?

— Ой, очень много красивых мест! Одного не назову.

— Я знаю, у вас есть книга «Что такое дайвинг». Хотел ее купить, но нигде не нашел.

— Я снял 20 с лишним фильмов про под­водный мир. И все это про удивительные и красивые места. Это совершенно другая планета. Огромная. И ее изучать и изучать.

— А на какую максимальную глубину вы погружались?

— Я никогда не ставил перед собой задачи бить какие-то рекорды.

— Речь не про рекорды.

— Не помню. Однажды вынужденно мы ходили метров на 60-65. Вообще, так глубоко не рекомендуется с воздухом ходить...

— Да, там специальные смеси.

— Совершенно верно. Но со смесями я не люблю связываться. Мы снимали затонувший корабль «Цесаревич Алексей». Вот он лежит на 65-70 метрах. Надо было — значит, опускались и снимали.

— Местные жители в Гурзуфе рассказывают, что помнят ваши выступления.

— Ну, мы там не концерты давали, а играли на танцах.

— Под домом творчества имени Коровина?

— Под Коровиным и на «Спутнике».

— А жили где?

---

---

— Один раз жили в здании Дома культуры, которое нам отдали на растерзание. Сейчас там уже ресторан какой-то. Один раз в частном секторе жили.

«Я вообще не люблю ностальгировать. Приезжать и развешивать сопли, как молоды мы были, — это совершенно не мое удовольствие»

— Не хотите туда сейчас вернуться?

— Нет, не хочу.

— Это связано с вашей оценкой событий 2014 года?

— Нет. Там все в очень плохом состоянии. Я вообще не люблю ностальгировать. Приезжать и развешивать сопли, как молоды мы были, — это совершенно не мое удовольствие. Все в свое время хорошо.

— Получается так, что мы не едем в Крым, но Крым устремился к нам. Наталья Поклонская, недавний прокурор Крыма, а ныне депутат государственной Думы России, выступила против художественного фильма «Матильда», над которым в настоящее время работает Алексей Учитель.

— Меня не интересует Наталья Поклонская.

— А этот возврат в прошлое, когда не смотрел, но осуждаю?

— Меня глубоко не интересует Наталья Поклонская. Понимаете? Жизнь коротка и довольно печальна. На свете много интересных вещей. Зачем я должен тратить время своей жизни на какую-то Наталью Поклонскую?

— В частности, чтобы высказать свое мнение о том, что произошло.

— Зачем? Алексей Учитель — прекрасный режиссер. Пусть он делает свое кино. По-моему, это очевидная вещь. Вы меня заставляете произносить банальности. И так все знают, что Учитель — это заслуженный и хороший режиссер.

— Ну, в частности сама Поклонская, как оказалось, это­го не знает.

— Значит, совсем у нее дела плохи. Я за нее не ответчик. Понимаете? Мало ли на свете людей недоучившихся? Что мне теперь делать? Меня окружают люди, которые до­учились. Я с ними сущест­вую в своем кру­гу. Меня это впол­не устраивает.

— Знаю еще и о другом нашем общем хобби — горных лыжах. Как вы пристрастились к этому ви­ду спорта?

— У нас барабанщик Валерий Ефремов КМС по горным лыжам. Он меня очень давно на них поставил. И при том, что я себя не считаю спортивным человеком, у меня получилось с первого раза. Это очень большое удовольствие. И я даже не считаю это за спорт.

— Могу ошибиться, но вы и в горы ходили? И даже с Александром Розенбаумом?

— Нет. В горы мы с ним не ходили. Мы с ним ходили на Амазонку. Дважды причем. В Гренландии были. Но гор там нет. Подробно про это написано в моей книге.

— Какие-нибудь новые книги планируете к выпуску?

— Сейчас две новых книжки готовятся. Одна в издательстве «Музыка». Они хотят сделать красивый двухтомничек. Одна часть с клавирами будет. Мы никогда, как ни странно, нот наших песен не выпускали. А люди спрашивают. Так вот, одна книжечка будет с песнями, а вторая со стихами и моими рисунками. Если удастся распечатать так, как я себе это представляю, будет очень красиво. Но это, к сожалению, довольно дорого. Полиграфия стоит денег. А вторая книжка — это просто новые рассказики, которые копятся у меня. Она должна появиться после нового года. Будет называться «Я вырос на ваших песнях».

— Знаю, что у «Машины времени» вышел новый альбом. В одном из последних выпусков передачи «Смак» вы его презентовали Ивану Урганту. Я, кстати, его нигде не нашел.

— Ну, он есть на iTunes. Вы его можете совершенно официально заказать за деньги. Продажи дисков сворачиваются по всему миру. Их, к сожалению, уже никто не покупает. Все просто скачивают музыку себе, и все.

— А про что этот диск?\

— Про что? Хороший вопрос. Про что диск Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band? Вы сможете ответить на этот вопрос?

— Не смогу.

— Вот и я не смогу.

«В СССР я с КГБ сталкивался, а в России — нет. Этого ведомства больше не существует»

— Еще одна цитата из вашей старой перестроечной песни. Я так понял, это монолог кагэбиста. И там очень пророчески звучат строчки «Нам достаточно чиркнуть спичкою, и пойдет карусель обратная».

— Да, было такое время. Все было написано практически с натуры. Дело в том, что песни, которые рассказывают о каких-то конкретных ситуациях, теряют свою актуальность, как только меняются эти ситуации. Сейчас уже мало кому понятно, про что там речь. Много воды утекло, и много чего изменилось. Я ее и не помню. Это так, была моментальная реакция на что-то происходящее вокруг.

— А мне вот кажется, что спичкой как раз и чиркнули.

— Мы не так далеко уехали от тех времен. Все возвращается потихоньку.

— Вы говорили, что в СССР вам приходилось сталкиваться с сотрудниками КГБ.

— Приходилось.

— А в современной России?

— С Комитетом государственной безопасности в России я не сталкивался. Этого ведомства больше не существует.

— Речь об их правопреемниках. ФСБ.

— Не припомню.

— В СССР ваш телефон прослушивался.

— И что? Сейчас я не знаю, прослушивается он или нет. Вот и вся разница.

— А как вы знали тогда?

— Тогда это было не сложно услышать ухом. Технические средства были очень несовершенны.

— Буквально три часа назад в Facebook вы выразили свой восторг фильмом Виталия Манского «В лучах солнца» (документальный фильм о современной КНДР. — «ГОРДОН»). И написали, что это картина на вас произвела такое впечатление, как никакая другая за последние пять лет. Но вы не раскрыли секрета.

— Зачем же мне раскрывать секреты? Посмотрите этот фильм. И пусть у вас будет свое ощущение.

— Вы рекомендуете?

— Очень!

— Коль уж мы заговорили о кино. Назовите пять ваших любимых фильмов.

— У меня нет таких хит-парадов. Я для себя никаких рейтингов не составляю. Зачем я буду строить пирамидку?

— У вас трое замечательных детей. Наслышан. Поделитесь с читателями, как нужно воспитывать ребенка, чтобы из него вырос человек?

— Понятия не имею. Понятия не имею! И никому не решусь давать совета на этот счет. Я же не профессор воспитания.

— Но вас люди знают как мудрого человека.

— Не знаю. Не настолько, насколько хотелось бы. Во всяком случае, у каждого человека опыт — это его личное. И глупейшее занятие — личный опыт проецировать на человечество. Это самонадеянно и не­ум­но.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter