Экс-министр транспорта и связи Украины, экс-глава Запорожской облгосадминистрации, бизнесмен и телеведущий Евгений ЧЕРВОНЕНКО: «Фирташу я советовал вернуться в Украину. Он много пережил, весь седой... Из-за своей ошибки расстроен, что не Кличко выбрал, а Порошенко»

«Машина взорвалась. Я пригнул голову напарника — и над нами пролетел капот»

— Евгений Альфредович, пару недель назад мы с вами встретились здесь, на канале «112 Украина», и вы еле дышали. Сказали, что у вас переломаны ребра. Опять участвовали в гонках и попали в аварию?

— Я следую идеологии, что заглядывать в паспорт не надо. Там случайный набор цифр. Врать не хочу. Это были даже не горные лыжи и не тренировки на гоночной машине. Хотя я уже потренировался, проверил... Я прилетел из Штатов. И почему-то решил доказать, что я еще прежний. У нас многие сотрудники катаются на гироскутерах. Я тоже решил стать на гироскутер. Скорость пошла. Задумался — и не разминулся с аппаратом по продаже кока-колы. Бровь рассечена. Я долго не шел к врачу. Даже на охоту ездил с друзьями. Было больно. Потом меня помощник затащил силой. На КТ — четыре ребра со смещением до 1,5-2 сантиметров. Ну что? Ничего. Все равно ничего сделать нельзя. Надо забыть. Уже забыл.

— Сколько у вас в жизни аварий было?

---

---

— Много. Я помню те из них, которые называют «днями рождения».

— Самые страшные, да?

— Есть «дни рождения» и в моей «второй жизни» — политике, бизнесе. И есть три «дня рождения» в автогонках. Когда шансов выжить практически не было. Литва, где мы улетели на 190 км/ч. Спартакиада народов СССР 1983 года. Есть фотография — «Лада» летит вверх колесами, от земли метра три. Машина потом взорвалась. А мы еще ехать хотели на ней. Я на хуторе в литовской Лаукуве пролежал неподвижно две с половиной недели. Потом дал взятку врачам и поехал на этап чемпионата Советского Союза. Самая опасная авария — это Болгария, 1987 год. Со скалы, 27 метров.

— На машине упали?

— Да. Как всегда при Союзе, от экономии. Хотя мы были профессионалы. Не поменяли резину. Взорвалось гоночное колесо при большой температуре. Помню последнее — удар моей стороной о скалу. А потом — небо. Спас Бог. Ударил на высоте 15 метров от земли. Скала 27 метров, поделите на 2,5 — сколько этажей дом? Упасть отвесно, тем более на «Ладе» — это нет шансов. «Ладу» представляете? Дерево вдавило крышу в пол, когда мы упали. Не знаю, сколько времени мы были без сознания. На приборах было разное время, не мог точно высчитать.

Я пришел в сознание первым. Отстегнул ремни — и увидел самое страшное. 107-й бензин не горит ярким пламенем. Вначале как бы дрожит все вокруг. Пузырится краска. Безусловно, спасли наши дорогие гоночные комбинезоны. Почему они и дорогие — до трех минут держат. Не знаю, как удалось открыть двери, подползти к напарнику, ударить его. Он был без сознания. Пришел в себя — и начал искать права. Потом говорит: без фотографии жены не вылезу. А я вижу, что уже все кипит. Бог помогал. Я нашел резак, чтобы стропы обрезать. Который режет ремни, если они не расстегиваются. Как-то я его вытащил, поволок на себе. Последнее воспоминание — машина взорвалась. Я пригнул его голову в шлеме — и над нами вот так вот где-то (показывает пальцами маленькое расстояние) пролетел капот. Нас искали четыре с половиной часа.

— Какие наиболее серьезные повреждения вы получали?

— У меня было правило, оно и сейчас есть: если сломал руку — радуйся, что не голову, если разбил голову — радуйся, что остался жив. Не хочу рисоваться. Но у меня после всех реанимаций был один вопрос: там все в порядке с «товарищем»? (Показывает вниз). Остальное прирастет, залечим все, что можно починить.

Хотел остаться полноценным. Самое страшное не это. Аварии были и потом. С Сашей Салюком — я поломал четыре позвонка, начиная со второго. Полные переломы. Потеряли сознание на скоростном участке, на скорости 170 км/ч. Саша пришел первым, ехал вот так. (Изображает руками виляние машины). Это в Мариуполе, чемпионат Украины.

Не знаю, зачем мы, будучи лидерами чемпионата Европы, на него поехали. Спонсорам надо было. Я не мог говорить примерно минуту от боли. Думаю: «Что со мной?». Проверил: руки-ноги двигаются. Потом заговорил. Но спасение было в другом. Как сейчас, помню этот финиш. По стенограмме — 900 метров, правый, три. Это значит, что вход на прямой будет за 200 км/ч, а на грунте или гравии — не знаю, 150.

Я всегда Богу молился раньше перед скоростным. Говорил: «Господи, все пополам, моя ксива Кабмина, Верховной Рады... Я стараюсь жить так, чтобы поменьше причинять беды вокруг тем, за кого я в ответе».

Короче, финиш перенесли из-за поворота на прямую в целях безопасности. Этим спасли нам жизнь. Дело в том, что когда мы финишировали, Саша поворачивается и говорит: «Альфредыч, смотри!». А руль у него в руках. А если бы был поворот? Впереди бетонная стена. Нас бы не было. И во многих случаях такое... Это профессия. Идя туда, ты знаешь, зачем.

«Все мое резюме читают. Горный институт, автогонщик... Говорят: «Вот это еврей, да? Не может быть!»

— Столько было случаев, как вы говорите, новых «дней рождения», столько раз вас Бог охранял. Зачем вам опять рисковать? Адреналина вам не хватает? Что вы ищете?

— Где? Я закончил свою профессиональную карьеру.

— Но опять ребра сломанные. Карьеру закончили, а ребра продолжаете ломать?

— Ответ у меня один. У каждого человека своя скорость, чтобы ехать и жить. У кого-то 40, у кого-то 80, у кого-то 150. Главное — не навредить никому. Для меня жизнь невостребованным, без риска... Оправданного риска! Дурной риск — это калека или самоубийца. Без драйва — это не жизнь. Не говорю, что мы наркоманы и тому подобное...

— Можно не так опасно этот адреналин получать? Наркотики и алкоголь более безопасны, чем то, чем вы занимаетесь.

— Послушайте, вот я закончил автогонки, а параллельно ездил по ветеранам гигантский слалом на горных лыжах. Тоже очень опасно. В машине ты хоть в каркасе. А если ломаешься на лыжах, тем более в возрасте... Вопрос не в этом. Как же вам объяснить? Жена и мои близкие ругаются: что ты все о гонках? Ответ очень простой: преодолей себя. Не знаю, правильный ли я. Наверное, неправильный.

Если бы был, как все, и жил по законам нашей нации — нет, не нации, я украинец, а по происхождению еврей, — может, был бы богаче. Все читают мое резюме: Горный институт, автогонщик. Говорят: «Вот это еврей, да? Не может быть!». (Крутит пальцем у виска, улыбается). Преодолеть себя, преодолеть свой страх и жить в ладу с самим собой. Расскажу одну историю, которая случилась при Союзе. После одной из тяжелейших аварий, уже в профессионалах, я не мог подойти к гоночной машине. Трясутся руки, пульс — 110, с меня все льется. Мне нравилась психолог команды. Я потом узнал, что она была капитаном. (Изображает погоны).

— Она вас и завербовала.

— Нет, не завербовала. За нее соревновалась вся сборная! Она мне говорит: «Я думала, ты мужик. А ты тряпка, не можешь себя побороть». И тогда мы с напарником дали результат на скоростном! Форос, Байдарские ворота, где дача Михаила Сергеевича Горбачева. Тот результат потом побил только другой мой напарник, Александр Салюк-младший. Я обожаю в жизни делать что-то новое, преодолевать то, чего другие боятся. Это не вызов, не рисовка. Это просто состояние души. Иначе я не был бы таким. А почему я полез в телевизор? Не знаете?

— Кстати, о телевизоре. В последнее время вы ведете программу на одном из телеканалов, у которой очень высокие рейтинги. Я с некоторыми коллегами-журналистами говорила о вас как о ведущем...

— Ненавидят?

— В основном говорят: «Он там разговаривает с манекенами, с картонными фигурами Тимошенко, Порошенко, Ляшко, причем даже спорит с ними. Это же чистый дурдом, сумасшествие! Но при этом хочется досмотреть до конца, чем закончится!». Вас часто сумасшедшим называют?

— Меня сумасшедшим называли всегда. Называли, когда я стал богатым. Все «красные» директора заводов говорили: пастеризованное пиво в Украине не пойдет, баночки, cans, не пойдут. А я построил первый в СССР баночный завод, с чистого поля. Я сделал A2B (онлайн-платформа для грузоперевозчиков. — «ГОРДОН»), который не принимает весь наш политикум, наша власть. Это уникальный прибор, что признал Uber, признали Южанина (глава комитета Верховной Рады по вопросам налоговой и таможенной политики Нина Южанина. — «ГОРДОН») и Продан (депутат Верховной Рады, глава Всеукраинского объединения малого и среднего бизнеса Оксана Продан. — «ГОРДОН»). Он просто положит конец воровству.

Как вам сказать? Правильный затяжной прыжок из детородного органа в могилу? Пришел вовремя, ноги на диван — и все? У меня уникальная семья, она все понимает, когда меня можно попросить натянуть поводок, а когда нельзя. Меня нельзя заставить. Мне нужно делать то, что опережает все, и то, чего не может сделать никто. Так было и с Ющенко (президент Украины в 2005-2010 годах Виктор Ющенко. — «ГОРДОН»). Так было очень много раз в моменты, когда думать некогда. Когда-нибудь мы с Третьяковым (Александр Третьяков, в 2004 году — заместитель руководителя избирательного штаба Ющенко. — «ГОРДОН») расскажем, как мы его вывозили.

— Ющенко?

— Да. Можете представить мою ночь? Порошенко (Петр Порошенко, в 2004 году — заместитель руководителя штаба коалиции «Сила народа». — «ГОРДОН») и Зинченко (Александр Зинченко, в 2004 году — руководитель избирательного штаба Ющенко. — «ГОРДОН») требуют, чтобы он ехал на митинг.

— Это когда его отравили и вы его в Вену вывозили?

— Да, в больницу. 5 ноября (на самом деле, Ющенко стало плохо в ночь с 5 на 6 сентября 2004 года. — «ГОРДОН»). Во Львове стоит 300-тысячная демонстрация. Кричат: «Шеф, все пропало!». Я выхожу, спрашиваю: «Что пропало?». Все уже говорят — отпевать. Врачи сказали: 22-й укол морфия — и конец сознанию, мозг не восстановится. Я, начальник безопасности, остаюсь один с этим испытанием. Глухая ночь, я один.

— А где были родные Виктора Андреевича?

— Катерина Михайловна ушла с гос­охраной. Я должен был принимать какие-то решения.

— Он в это время был в реанимации?

— Ну а где же? В палате. Не буду дальше рассказывать. Просто я понял простую вещь. Я не активист синагоги, я туда не хожу. Мой брат туда ходит как на работу. Я живу по правилам. Но тогда я стал на колени.

— Перед его кроватью?

— Я уж не помню, где кровать была. Стал. (Воздевает руки к потолку). Мне надо было найти силы попросить у Бога: «Господи, не ради меня». Хотя еврею — начальнику охраны — никто бы не простил привезенный под мышкой труп лидера нации.

— В тот день, когда его отравили, вы его не охраняли?

— (Машет рукой). То был единственный раз, когда меня отстранили.

— Почему? Кто вас отстранил?

— Без объяснений. Президент отстранил.

— «Президент» — это Ющенко?

— Да. Отстранил. Хотя я два раза не выполнил приказы. Часто говорят: «Вот не уберег». Это неправда! Я делал все. Я год жил грибным человеком. Ходил за ним всегда и везде. В ту ночь, о которой я рассказываю, мы пошли на операцию, которой не было в штатном протоколе гражданского лечения. Помогла военно-полевая медицина. Я кивнул, я дал согласие. За это решение я бы отвечал по австрийским законам. А там — тариф за такое. Я не родственник. Но надо было принимать решение. Так вот, это еще один мой «день рождения». Мне не важно, предал он меня или не предал. Фу-ух. Как бы закончить этот анекдот о жизни, о гонках, обо всем?

«У Януковича боевиков было больше, чем у меня со Жванией»

— Раньше вы всегда называли Виктора Ющенко своим другом. Он и сегодня ваш друг?

— (Пауза). Понять всегда труднее, чем простить. Есть песня такая, знаете? Нельзя перечеркнуть все. Я был абсолютно благополучен. Как и многие. Как Порошенко, Жвания (Давид Жвания, в 2004 году — заместитель руководителя штаба блока «Наша Украина». — «ГОРДОН»). Но кто за чем шел? Кто-то из олигархов второго ряда — за тем, чтобы выйти в первый. Я шел за страну, в которую придут инвестиции. За страну, которой можно гордиться. Это у меня из спорта. Я немного романтик-идеалист.

— Где сейчас, кстати, Давид Жвания, которого вы упомянули?

— Очень редко вижусь. Наверное, полгода назад случайно встретил в ресторане.

— В Киеве? Значит, не выехал?

— Да. Не знаю, где он сейчас. Не контачит ни с кем. Вообще, все, что осталось от них... Я, кстати, не входил в число «любих друзів».

— Обижаетесь, когда вас называют так?

— На больных не обижаются. Меня дико бесит, что часто в этой жизни судят люди, которые не сделали ни-че-го. Ни одного рабочего места не создали, ни одного ларька. Ни слова о будках!

Люди, которые не спасли ничью жизнь. Не выиграли соревнования. Знаете, когда все-таки самый главный день рождения? Не только у меня, но и у Ющенко тоже? 27 ноября 2004 года, когда удалось убедить Януковича. У него боевиков было больше, чем у меня и у Жвании. Спортсменов, скажем так. Тогда за один стол сели Ющенко, Кучма, покойный Плющ (в 2004 году — народный депутат от «Нашей Украины» Иван Плющ. — «ГОРДОН») и Литвин.

— Вы присутствовали при этом разговоре?

— Мы были, сколько позволял протокол. Этот разговор остановил войска, которые стояли на Нивках.

— Янукович ломал ручку?

— Это после второго Майдана. Во время того не помню, чтобы он ломал ручку. Он ушел тогда достойно. Почему-то об этом сейчас все забыли. И без регулярных войск у него было где-то 900 бойцов, шахтеров, бандитов. Называйте как хотите. Людей вооруженных и невооруженных, которые могли сделать беду. Я ему сказал одну фразу: «Власть приходит и уходит. Бог один. Какая бы ни была власть, трех выстрелов, одной человеческой жизни хватит, чтобы уже никто не понял, кто прав, кто виноват. А крайним будете вы».

Поэтому я очень сдержанно отношусь к судилищу над ним. Не суду, а судилищу. Я хочу видеть европейский суд, где дают говорить с двух сторон и где будет, наконец, правда. Я смело об этом говорю. Так вот, ваш вопрос о днях рождения застал меня врасплох. Но бескровный Майдан — это день рождения. Это счастье. Когда мне кажется, что совсем уже выключен свет и кровь не горяча, я в сотый раз опять начну сначала... Наверное, поэтому мне в кайф жить, получать удовольствие.

— Евгений Альфредович, вы часто совершаете эпатажные поступки и делаете эпатажные заявления, будоражащие общество...

— Давайте разделим поступки и эпатажные...

— А как их разделять?

— Я не лижу тарелки, как один лизоблюд. Не делаю заявлений грозным голосом. Сегодня (программа вышла в эфир 13 марта. — «ГОРДОН») Ляшко меня убил, кумир мой. Вдруг он проникся любовью к ветеранам Великой Отечественной войны. Какая там ему команда поступила?

«Открывает раввин Тору на 247-й странице и говорит: «Произойдет чудо. Вы победите»

— Думаете, неискренне?

— «Згадала баба, як дівкою була». Есть круг политиков и телеведущих, которые говорят то, что думают. Постоянно. Они такие, как стержень. Говорят свою правду. И люди им верят. Я понимаю, что раздражаю многих профессиональных телеведущих. Хочу им ответить. Ответ простой, как в профессиональном спорте. Рейтинг! Причина давно проанализирована.

Как-то вечером позвонил Леонид Данилович. Я хотел делать новую программу, «Гараж». Он сказал мне: «К тебе пойду, к другим не пойду». Знаете, чем я отличаюсь от других телеведущих? Я люблю красивых женщин и мальчиков, мне очень нравится, что и здесь (на канале «112 Украина». — «ГОРДОН»), и на NewsOne появились разумные ведущие. Но, бывает, такая Мальвина спросит (говорит фальцетом): «Вам не страшно ехать в прыжке 170?». Я говорю: «Не боятся только идиоты». У каждого человека должен быть бэкграунд, какие-то поступки из своей жизни, которые он может привести в пример. А самое главное — он должен быть честным!

Там, с той стороны камеры, сидят не лохи и не терпилы. Там сидят люди, которые в силу обстоятельств, ну, не взлетели. У меня были родители вот такие (сжимает кулаки), которые меня палкой учили. Английский, математика, профессиональный спорт. Тренировки каждый день. У них была возможность при Советском Союзе. Дедушка, папа. Я им бесконечно благодарен. А многих жизнь поломала. Так они, что, шансов не должны иметь? Я сейчас беру на работу водителями бойцов АТО. Вы даже не понимаете, какая это проблема и трагедия. И для общества, и для самих этих людей. А этим — пополам? Что они сегодня обсуждали? Что мы «здобули»? За что отчаянно голосовали? Что сказал президент США Дональд Трамп? Или Климкин (министр иностранных дел Украины Павел Климкин. — «ГОРДОН»)? Ему логопеда кто-то купит или переводчика?

— Давайте вернемся к тому, о чем мы говорили, Евгений Альфредович. Ближе к делу, как говорится.

— Ладно.

— По поводу ваших эпатажных поступков. Вся страна помнит, когда вы...

— ...отдал медали?

— Нет, когда посвятили президенту Ющенко процесс, который мне всегда казался интимным, — обрезание, как вы сказали, «товарища». Вы тогда публично, на всю страну, сказали, что посвящаете...

— (Раздраженно). Это неправда!

— Ну как же?!

— Я коротко расскажу. 21 ноября 2004 года, второй тур. Мне как начальнику безопасности со всех сторон пришла информация: будет беспредел ночью, нас будут кончать. На Боричевом Току, в нашем штабе, — паника. Не буду называть фамилий.

— Да называйте, чего уж!

— Многие сейчас великие. Плачут. Я говорю: «Да успокойтесь, вы знали, во что играли. Давайте же хоть умрем пацанами. Вы чего? Вы же кричали, что народ за нами. Ведите себя достойно! Стыдно даже перед теми, кто нас кончает, как бы вы их ни называли». Мне все было понятно. Жене и дома не скажу. Встретился с братом. Так как я все время играл в дурилку со всеми спецслужбами, заставлял их бегать за мной по кругу, с моей маленькой армией и Виктором Андреевичем под мышкой, то я сказал ему: «Игорь, меня кончат первым». Он говорит: «Пошли». И он меня завел в синагогу Бродского! Заготовкой это быть не могло.

Открывает раввин Тору на 247-й странице и говорит: «Произойдет чудо. Вы победите. Но для этого надо заключить контракт». Я спрашиваю по еврейской народной привычке: «Сколько бабок?». Он мне: «Нет, ты заключишь контракт с Богом». — «Какой? Где подписывать?». Раввин говорит: «Обрезание сделаешь». Я сделал. И все — мы победили. Эйфория. Потом меня снимают. Ни за что. Предают. Меня, оказывается, продали Енакиевскому (вероятно, имеется в виду бизнесмен Юрий Иванющенко. — «ГОРДОН»). Говорят, за 10 миллионов.

— Кто конкретно предал, знаете?

— Говорят, «Брат-2».

— Кто это?

— Ну, у многих есть братья.

— Чей брат?

— А кто принимал решения назначать и снимать? (Поднимает глаза вверх).

— Брат Виктора Андреевича?

— Да, так говорят. Но мне оно не интересно. Разве это имеет обратный ход? Вопрос к Виктору Андреевичу, как брат мог подтолкнуть к такому решению. Мало того что я был один из лучших министров. Я его кровник. Я простил все. Но депрессия была. Пережить такое, потерять огромный бизнес... Мы были, как Sandora, которую Pepsi купила за 800 миллионов долларов.

«Я сказал раввину: «Буду свинину есть». Но не ем!»

— Что вы вкладываете в слово «кровник»?

— Нормальные мужчины имеют в виду, что те, кто непосредственно спасли тебе жизнь когда-то, в прямом или переносном смысле, для тебя являются... Как это? Я не силен в религиях... «Номер один» — человек, которому ты должен все сделать, защитить, помочь. Он — причина продления твоей жизни. Ты уже не живой, живешь в кредит. Но не в этом дело. Тут приходит мой брат. И говорит (показывает на часы): «Але, ты дал слово в синагоге, что в течение года...».

— Вы же СМИ потом рассказали...

— Дослушайте, великие слова сказал мой брат. Я ему говорю: «Какое обрезание? Меня предали! Меня умножили на ноль за то, что я положил состояние, честь, нес свой долг как «безопасник», был нормальным министром, не тырил, а закрывал Юле дыры в бюджете, делал новые проекты». А он произнес фразу, и я тогда настолько... Как об землю ударили. «Жень, ты давал слово не Ющенко, ты давал слово Богу. Иди». Я пошел. Чик. Правда, сказал раввину: «Я буду есть свинину». Но не ем! (Смеется). Почему это стало таким достоянием?

— Потому что вы сами рассказали журналистам!

— Знаете, что случилось? Мне дали бес­платное кресло в синагоге. У нас в синагоге за вход, выход, подход к знамени — платят. (Смеется). А тут дали именное место Евгению Червоненко. А, нет, я же там Самсон. Короче, закрыли эту тему с обрезанием, уже неинтересно.

— Едем дальше! Правда ли, что вы учились в одной школе в Днепре с миллиардером Виктором Пинчуком?

— В соседней. Мы были в одной компании. Я учился в той же школе, что Щербицкий (сын первого секретаря ЦК КПУ в 1972-1989 годах Владимира Щербицкого Валерий. — «ГОРДОН»), Цинев (заместитель председателя КГБ СССР в 1982-1985 годах Георгий Цинев. — «ГОРДОН»), Шифрин (миллиардер Эдуард Шифрин. — «ГОРДОН»). У нас была спецшкола № 23. Школа золотой молодежи, в хорошем смысле.

— Каким вы помните Пинчука в то время?

— Очень правильным.

— Я так понимаю, у вас там были разные истории, дебоширские в том числе?

— Все, что не заканчивается приговором, остается на нашей совести. (Улыбается). Мы были правильные. Делали «капустники». Не обижали женщин, защищали их. Мы были веселые, нас знали во всем городе. Уважали.

— Прозвища у вас были?

— Я — Червонец по жизни.

— А у него?

— Пинчук был Пинчук. Витя.

«Мы все стремились вырваться из того, что «пятой графой» называлось»

— Могли тогда подумать, что он станет одним из самых богатых и влиятельных людей в Украине?

— Не задумывался над этим. Шифрин тоже не самый бедный. Мы все стремились вырваться из того, что называлось «пятой графой». Мы видели на примере наших родителей. Насколько они были трудолюбивы и талантливы, и как их притесняли, не давали взлететь. Мы давали себе слово, каждый по-своему, идти вперед. Каждый выбрал свой путь. Одни тогда уходили цеховиками. Шифрин пошел на завод. Я ушел в профессиональный спорт, сделал там деньги, а потом это перешло в бизнес. Не скажу, что мы худшие представители своего поколения.

— Кто, по-вашему, самый смелый украинский олигарх? Вы же практически всех хорошо знаете.

— Смелый? Тут вы меня, конечно, раздвоили. Два кандидата.

— Да?

— По истории болезни — Ринат Ахметов. По дерзости, по неожиданным решениям и потому что птица Феникс — Коломойский. Это его гениальное выражение: «Жизнь — супермаркет, бери что хочешь, только помни: касса впереди». Каждый из тех, кто сейчас вершит судьбы, кого-то милует, кого-то судит, в позиции или в оппозиции врет народу, должен в парламенте, там, за картавым (вероятно, имеется в виду спикер Рады Андрей Парубий. — «ГОРДОН»), повесить большой транспарант с этой фразой.

— Почему Ахметов — смелый?

— Мы все прошли в жизни свои дворы. Почему я боюсь времени безвластия? 90-е — непростые времена. У каждого есть время, которое нужно закрыть в шкафу. Но — выживали. Я один во Львове не платил. Один.

— Были истории, иллюстрирующие смелость?

— Знаете, в чем самая большая смелость? Сказать президентам правду. Вот это — высшая смелость. Сказать людям, которые в эйфории, которые после Мальдив думают, что здесь идут реформы, что он все правильно делает и всех обдурил. Обратиться к президенту и сказать: если ты думаешь, что дело Рубана-Савченко — это предвосхищение оправдания возможных терактов с гибелью людей, чтобы отменить выборы, то нельзя этого делать. Касса впереди.

— Кто самый жадный украинский олигарх?

— Я вам что, судья? Жадность... Я не судья. Там Бог есть, он не фраер, он все видит. Жадность порождает бедность, раз. А во-вторых, я никогда не понимал, зачем нужны деньги, чтобы над ними сидеть. Дедушка зарабатывает, дети тратят, внуки нищие. Деньги для меня — это элемент свободы. Чтобы я мог реализовать свои проекты. Я одни гонки закончил, а сейчас с одним москалем, «агрессором», хотим участвовать в чемпионате мира на лодках. Но у меня дома много сабель, боюсь, чтобы жена не отрезала голову или что-нибудь.

— Как вы думаете, Дмитрий Фирташ вернется в Украину?

— Честно? Я ему советовал это несколько раз, давно. Я считаю, для него это выход. Это риск, но... Тяжело судить о его судьбе. Он попал под какую-то раздачу. Не знаю, что он действительно сотворил, а чего не сотворил. Но, думаю, это не самый страшный Кощей Бессмертный в нашей современной истории.

— Вы с ним общаетесь сейчас?

— Очень редко. Встретились на лыжах случайно.

— О чем говорили?

— Он — мужественный человек. Весь седой. Он много пережил. То, что я услышал во время разговора, заслуживает огромного уважения.

— Он подавлен?

— Он это не показывает никому. Если раскинуть мозгами и попытаться залезть в его шкуру, то... По сути, эту власть и президента Порошенко родил он.

— На кого он обижен больше всего, из-за чего расстроен?

— Из-за своей ошибки.

— Какой?

— Что выбрал не Кличко, а Порошенко.

«В 2013 году на ралли при сорокаградусной жаре меня хлопнул инфаркт. Я на скорости обезболил себя сам»

— На следующие парламентские выборы вы с кем пойдете?

— С правдой. И не факт, что пойду.

— Как будет называться эта «правда»? С Мураевым и Рабиновичем (лидеры политической партии «За життя». — «ГОРДОН») пойдете?

— Есть вопросы.

— Какие?

— С Женей мы идеологически полностью понимаем друг друга. Но я не готов говорить, что я пойду с этой партией.

— Они вам предлагали?

— Не комментирую, кто и что мне предлагает. Хотите честно?

— Только честно! Вы обещали.

— Будут же разбирать по полкам в разных местах. У меня нет такой самоцели. Я везде был. Нет цели прийти в парламент и стать теневым кардиналом и, как некоторые сейчас, играть в украинскую игру. У меня большой пробег. Два «дня рождения», помимо спорта.

Однажды моему управляющему и моей жене объявили, что мне осталось жить три месяца, что у меня атипичное воспаление легких и врачи в Швейцарии не знают лекарства. Спасли американцы. А второй раз — на седьмом скоростном участке в 2013 году в городе Сливен при сорокаградусной жаре меня хлопнул инфаркт. Врачи его не заметили. Я на скорости обезболил себя сам.

Спасло меня то, что я не умер ночью, после гонки. Это потом сказал нобелевский лауреат, который мне «мотор» ремонтировал. Я выпил бутылку виски. Почему я ее выпил? Я никогда из горла не пью. Мне было плохо. Я стою на пароме, мы едем на «Ялта-ралли». Мое последнее. Мы его вы­играли, стали победителями Кубка Европы. Машины погрузили. Лунная ночь. А мне плохо.

Смотрю — Duty Free на корабле. Говорю Коле, он мне как названый сын: «А ну-ка, принеси мне бутылку виски». Приносит. И что-то это виски в меня зашло как в сухую землю. Может, это никого не интересует, но я во многом усматриваю знаки, что правильно живу. Мне Бог дарил столько шансов выжить. Скажу вам, потому что давно вас знаю, еще по каналу «Интер», и с Димой общаюсь: «Господи, спасибо тебе, что за мои поступки, не такие, как у всех, но честные, даришь мне право на такое блатование в моей жизни. И на то, что я курю».

— Евгений Альфредович, вам 58 лет. Для политика — всего лишь 58. Вы человек дела. Вы явно хотите и можете работать. Недавно был конкурс на губернатора Одесской области, и вы расстроились, когда не выиграли. Существует ли такая должность или сфера ответственности, которую вам может предложить кандидат в президенты или лидер партии за то, чтобы вы его поддержали? Где вы себя видите?

— Я не рвался во власть. Категорически. Всегда прекрасно чувствовал время впереди других. Сегодня нельзя воровать. Говорят: вот, он шел... Я хотел после грузина (имеется в виду председатель Одесской ОГА в 2015-2016 годах Михеил Саакашвили. — «ГОРДОН») показать, что наши менеджеры — не дебилы и умеют. Что за враньем есть черта правды. Расстроен был потому, что трех не самых худших в стране губернаторов, меня, Горбаля (председатель Львовской ОГА в 2010 году Василий Горбаль. — «ГОРДОН») и Чижмаря (председатель Тернопольской ОГА в 2007-2010 годах Юрий Чижмарь. — «ГОРДОН»), смыли заранее. Это все было задумано. Грязно было. Насчет вашего вопроса и чтобы закончить наше катание по кругу...

— ...это гонки!..

— ...мне неинтересен парламент. Я самодостаточный человек.

— А исполнительная власть? Какое министерство?

— Вот вопрос: зачем туда идти? Тырить? Я не хочу. Мир прозрачный. Вы не понимаете, что сейчас началось в Англии, куда тикали все русские и часть наших. Это привет Махницкому (и. о. генпрокурора Украины в 2014 году Олег Махницкий. — «ГОРДОН») из «Свободы», тем, у кого там дома очень красивые.

— У него дом в Лондоне?

— Говорят, да. Риэлтор моих друзей говорит. Показывали мне. Но меня волнует другое. Эти все, умеющие жить, думали: Англия не спрашивает, откуда.

— Там закон приняли, что могут все конфисковать в пользу государства.

— Да, для «пепов». Politically exposed persons. Введен закон, что без всякого решения суда арестовывают. И доказывай до скончания века. Иначе — в пользу государства. Начиная с 50 тысяч долларов. Во всем у них есть смысл. Вот сегодня Англия с Россией воюет по отравленному разведчику. Смысл в том числе и в санкциях. «Эти русские где-то натырили. Так мы лучше используем эти деньги на борьбу с мафией, на демократию, на улучшение жизни людей». Что делаем мы в этом плане? Ничего. У нас все лишено смысла.

«Раз уж мы из Америки все ценные указания получаем, мне кажется, надо почаще их фильмы смотреть»

— Какая должность вам интересна?

— Алеся, дайте же подвести. У меня нет цели вернуться. Я был на всех должностях. Даже две недели побыл вице-премьером по Евро-2012. Потом это скосили до Нацагентства. Я делал это агентство за свои деньги. Потом меня сдали. Причем не Юля и не Турчинов (в 2008 году — первый вице-премьер Александр Турчинов. — «ГОРДОН»), а со спины, свои. Так было надо Васюнику (в 2008 году — вице-премьер по гуманитарным вопросам Иван Васюник. — «ГОРДОН»). Ну ладно. Есть сегодня два пути. Первый — отвалил подальше от этой страны и занимаюсь своими делами. Кайфую.

— Но это, судя по всему, не ваш путь!

— Не мой. Второй. Если эта страна захочет выжить, человек, который придет, скажет: «Але, пацаны, договариваемся на два года о святых правилах. Понятийных. Пусть мы будем клоунами, но не будем красть, как эти. Будем рубить по живому, но будем все объяснять. И народ нас потом будет помнить». А эти договариваются, кто будет главой Нацбанка, кто — омбудсменом или главой Счетной палаты. У меня Счетная палата вызывает ассоциации — овец считают.

— Недавно вы заявляли, что можете поддержать Юлию Тимошенко как кандидата в президенты.

— Я заявляю одно и то же: техническое правительство. Должен прийти лидер страны, который плюнет на флаги всех цветов, соберет профессиональных, порядочных и патриотичных людей.

— Кто эти люди?

— В каждой отрасли есть свои.

— А кто соберет? Лидер кто? Имя?

— Жизнь покажет. Вытягиваете, чтобы я сказал, кто на стартовой позиции, как в гонках?

— К вам уже приходили из разных партий, предлагали что-то?

— Лучше бы красивые девушки приходили.

— Приходили некрасивые, я поняла.

— Безусловно, на стартовой позиции будущей гонки Юлия Владимировна. Имеет все шансы. Понимаю, что сейчас на нее начнут лить из огромных бадей, как в бане, все, что было, чего не было, и всякую чушь. Я очень хочу, чтобы эти выборы были честными. Очень не хочу, чтобы были применены приемчики, как тот, что расследуется в Англии. Физическое уничтожение. Был уже прецедент в нашей истории выборов. Это последний заход.

Должны прийти не новые лица, хотя пусть приходят и новые, а профессиональные. Им уже не стырить. У них на пенсию есть. Им нужна улица, понимаете? Могу ответить за себя. Мне в будущем интересно то, на что я потратил жизнь. Логистика и транзитная история Украины. Я разбираюсь во многом. Ну, буду там, где надо. Мне не понравится? Скажу: ребята, без меня. Но сегодня — ужас, беспредел, издевательство.

Идет самое страшное. Ни в блатном, ни в политическом, ни в цивилизованном мире кровавые деньги, которые власть наживает на войне... И этот попкорн... Я болел гриппом и посмотрел этот попкорн. Умоляю: не смотрите этих «экспертов», телеведущих. Смотрите людей, которые хоть что-то сделали.

— Как же не смотреть? Тогда ведь зрители и вас не смогут увидеть? Вы же тоже на этих каналах?

— Я имею в виду других. Выходит — ну что он понимает? Комментирует, почему Трамп сменил Тиллерсона. Да Трамп выполнил свои предвыборные обещания! Главное — бизнес его на руках держать будет до неба. Им плевать, что говорят вокруг. Потому что все политики в итоге — на содержании бизнеса. Где бы то ни было.

— У меня вопрос об эмоциях.

— Пожалуйста.

— Часто наблюдаю на ток-шоу: когда вы входите в какое-то особое состояние, очень сильно заводитесь, у вас на глазах появляются слезы. Мужчина может себе позволить слезы на публике?

— Начну с конца. Плачут только сильные мужчины. Проверено неоднократно. Слезы — не от плача. Я часто хожу в темных очках. 20 лет в ралли. Гонки в Европе шли по ночам в основном. У меня стопроцентное зрение. Спросите мою охотничью команду. Я снайпер. Но от яркого света устают мышцы и начинают действовать железы, из глаз течет. Но я сентиментальный.

— Часто плачете?

— (Мотает головой).

— Что вас может растрогать, чтобы слезы появились?

— Если бы я чаще плакал, не сдерживался, не было бы инфаркта. Что может растрогать? Или великое счастье, или великая подлость.

— Когда последний раз такое было?

— Ох, не помню. Смотрел какой-то фильм американский, и меня покорили человеческая смелость и благородство. Раз уж мы из Америки все ценные указания получаем, мне кажется, надо почаще смотреть их фильмы. Потому что происходящее с нами настолько смешно. Вот сейчас цирк с этим Рубаном (глава «Офицерского корпуса» Владимир Рубан, задержанный по подозрению в подготовке терактов. — «ГОРДОН»)... Посмотрите «Падение Олим­­па» или «Убить президента». Должна работать система.

— Советуем посмотреть!

— Хочу сказать одно: казаться и быть — две большие разницы. Я себя считаю очень настоящим. Успешный я или нет — не знаю. Но — настоящий. Если я сказал: «Ты друг», то мой телефон ответит тебе независимо от всего и от твоей должности. Спросите в украинском политикуме, многие ли этим страдают.

— Спасибо, Евгений Альфредович!

— Вам спасибо!

Записал Николай ПОДДУБНЫЙ

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter