Воровской фольклор на эстраде и в жизни

Виталий КОРОТИЧ

Когда-то в Киевском медицинском институте мне повезло на хороших учителей. Во врачах я не остался, но многие принципы, усвоенные за годы учебы у мудрых профессоров, пригодились неоднократно. В частности, меня научили обращать внимание на не всегда очевидные, косвенные признаки тревожных состояний.

Учили, что концентрация некоторых газов в воздухе опасна не сама по себе, а как знак того, что где-то идет опасная химическая реакция, начался опасный процесс. Некоторые сыпи, не вызывающие сами по себе беспокойства, нельзя было игнорировать именно потому, что они предупреждали о грядущей беде. К колбасе, сильно пахнущей чесноком, меня тоже учили относиться с подозрением, заставляли понять, что именно этот запах, возможно, скрывает несвежее мясо.

Когда мне говорят, что беспокойства в стране убавилось, я вспоминаю разницу между словами «стало лучше» и «притерпелись». Не то чтобы я стал совсем уж недоверчив, но все же часто, когда встречаюсь с явлением неоднозначным, пытаюсь ответить на вопрос: «Что бы оно значило?».

Чиновники могут засыпать меня победными реляциями об улучшении жизни и воцарении доброты, но я сомневаюсь хотя бы потому, что в стране давно уже нет ни одного романа или фильма с убедительным героем, достигшим успеха. Нет ни одного любовного романа на современном материале — мозги у людей повернуты куда-то в другую сторону.

Я уже давно понял, что многие ласковые политики, которым народ вроде бы верит, воплощают совсем не надежную власть, а прежде всего надежду на такую власть. Как правило, эти люди популярны, пока не имеют служебной возможности изменить жизнь — они воплощают одну только надежду, и не надо их переоценивать. Придя в реальную власть, они далеко не обязательно нас порадуют.

Я много слышу об успехах в борьбе с преступностью. Но пока по страницам книг и газет, по киноэкранам победоносно шагает симпатяга-преступник (и люди к нему тянутся), этакий современный Робин Гуд, устанавливающий справедливость вопреки власти, я не поверю, что в государстве стало надежнее. Об этом герое, а вовсе не о правоохранителях поют песни. Воровской фольклор не уходит и не уйдет с эстрады, пока власть беззакония будет сохранена.

Помните советские плакаты, с которых глядел на нас глянцевый человек, не умеющий самостоятельно мыслить и не имевший по этой причине никаких проблем? Мы в этого человека не верили, понимая, что возник он как реакция власти на наше беспокойство, на то, что мы этой самой власти перестали, доверять. По косвенным признакам многое можно понять во все времена...