А здесь орет месяц май

Тот, кто никогда не видел, как Гарик исполняет песню «Моя бабушка курит трубку», может считать, что зря проживает свою жизнь. Слушать Гарика — это одно, видеть — другое, а видеть и слушать — такая искренняя детская радость, описать которую не хватит никаких слов в мире.

«Не видала в жизни толка — полюби меня»

Моя бабушка курит трубку!
И чертит планы захвата портов,
А потом берет в плен очередную соседку
И продает ее в бордель моряков.
Та становится лучшей шлюхой,
Та становится женщиной-вамп,
У нее — голубые корсет и подвязки,
А на шее — атласный бант.

Во время исполнения «Бабушки» рядом со мной скакала пожилая супружеская пара с маленькой внучкой на руках. В начале концерта Сукачев заметил, что все, кому скучно сидеть, могут размяться перед сценой, и партер рванул с мест, на которые уже так и не вернулся.

После куплета «Ее боятся все на свете пираты, и по праву гордятся ей — за то, что бабушка грабит и жжет их фрегаты, но щадит стариков и детей» дедушка издал истошный вопль, подбросил внучку, а бабушка, не выходя из состояния божественного транса, два раза мощно подпрыгнула.

Как все-таки много замечательных людей вокруг! Как обманчиво периодически возникающее ощущение, будто все они куда-то подевались. Спасибо Гарику за то, что он нас всех собрал и мы два часа радостно попрыгали и повизжали.

Я иду Арбатом к мужикам в гараж,
У меня под глазом перманентный бланж.
А моя наколка — ветер и броня,
Не видала в жизни толка — полюби меня.

Я полюбила его много лет назад, после песни «Я милого узнаю по походке», которую случайно услышала по радио в поезде «Киев — Москва». До сих пор помню свой восторженный ступор и дикое желание попрыгать. С тех пор Сукачев совершенно не изменился, как и мое желание. Он все так же любит Москву и обещает ее показать, курит черный-пречерный табак, изрядно выпивает и носится, словно черт, по сцене с криками: «Давайте, ребята!». Ну и «шляпу он носит на панаму, ботиночки он носит нариман»... Была когда-то такая Бакинская обувная фабрика имени политического деятеля и писателя Наримана Нариманова.

Шальной «пьяный ребенок», отвязный пэтэушник с виду, титан духа по сути, Гарик остается единственным неприкасаемым исполнителем на постсоветской рок-сцене, которого совершенно не касается весь творящийся вокруг бардак и которому за все творческие годы ни разу не изменил вкус, слух и зрение. Единственным, кто пишет свои песни так, как иные просто дышат, и исполняет чужие лучше тех, кто их написал. Одним из немногих, от кого до сих пор можно ожидать чего угодно и вообще чего-нибудь ожидать.

Честно говоря, мне смешон ваш Роберт Плант, ребята, и ваш Игги Поп. Ваш Майкл Джексон, Пол Маккартни и ваша «Машина времени». Все эти пожилые пафосные, истеричные и подержанные мужчины с гитарами и бас-гитарами, всерьез полагающие, что однажды мир прогнется под них, и демонстрирующие свою свободу, вдребезги разбивая музыкальные инструменты на глазах у изумленной публики. Свобода — это искусство быть собой, а не искусство себя позиционировать. Это пионерская ежесекундная готовность выйти за любые рамки, а не умение в них вписываться.

«Да здравствует любовь, ребята!»

Если завтра БГ запоет слюнявые каэспэшные песенки или забубнит французский шансон, его насмерть затопчут обиженные поклонники. Если Шевчук уедет медитировать в Тибет, его навеки проклянут даже его враги, и если Роберт Плант ради прикола выдвинется на «Евровидение», на его могилу никто не придет даже для того, чтобы плюнуть. И только вольному стрелку Гарику Сукачеву все всегда сойдет с рук. С самого рождения он живет под какими-то своими звездами — «мне свет их не страшен, он путь освещает, который к тебе мою песню несет!».

Его легко представить на коне и под конем, на мотоцикле, тракторе, комбайне, в вертолете, подводной лодке и в дорогом спортивном автомобиле. В кирзовых сапогах и в смокинге, с перманентным бланжем и с маникюром, с трубкой и автоматом Калашникова, с пистолетом Макарова и с водяным пистолетом, с одной любимой на всю жизнь женщиной и в толпе проституток. Он остается все тем же Гариком при любом политическом режиме и любой погоде, неприкасаемым и своим в доску, трогательным и ужасно милым, которого узнаешь по походке еще до того, как он выйдет.

«Да здравствует любовь, ребята!» — заорал Гарик где-то в середине концерта, и я подумала, что правильнее было бы привезти его к нам не 15, а 14 февраля на День влюбленных. Столь концентрированную и безусловную любовь, в которой Гарик топит и которой жжет все на свете фрегаты, способны излучать только маленькие здоровые дети. Откуда этот фантастический дар у траченного жизнью человека, наверняка уставшего, пропитого и прокуренного, вопрос, видимо, не к нему. Думаю, он сам не знает...

Я видела его много раз, в разных залах, с разной публикой и акустикой, и он всегда был прекрасен, но такого сумасшедшего по своей энергетике концерта на моей памяти еще не случалось. Сукачев орал, как месяц май, скакал конем и бегал рысью, вертелся волчком и извивался змеей. Ему оставалось только сесть на шпагат и сделать двойное сальто. «Да здравствует молодость, ребята!» — вопил неугомонный Гарик, на самом деле, Игорь Иванович Сукачев, незадолго до киевского концерта загремевший в больницу с гипертоническим кризом и собирающийся 1 декабря 2009 года отпраздновать свое 50-летие.

«Желаем вам успехов в труде и спорте!»

В какой-то момент мне показалось, что еще немного, и Сукачев рванет ввысь, пробьет крышу дворца «Украина» и умчится в звездное небо, помахивая на прощанье кривоватыми ногами и розовеньким полотенцем, которым все время вытирал мокрую голову и лицо.

«Сгину я, меня пушинкой ураган сметет с ладони...» — завел он с нежностью и благоговейным трепетом знаменитый хит Высоцкого «Кони привередливые». Если бы Владимир Семенович услышал, как исполняет его трагическую песню Гарик Сукачев, он бы, как минимум, удивился. Хотя удивляться тут нечему. Это для Высоцкого жизнь была опасной и кровавой охотой на волков, с редкими передышками на выпивку и закуску, а для Гарика жизнь — увлекательное приключение, которое еще не известно, чем закончится.

«Дорогие друзья! Наша программа подходит к концу... До новых встреч в эфире... Желаем вам успехов в труде и в спорте! А напоследок... мы споем песню... и посвящается она... Мне!».

Я курю отборный сборный табачок,
Пиджачок мой черный чешет ветерок.
И бульварным морем проплываю я,
Не видала горя — полюби меня.

Когда безудержно скачущая партерная толпа взвыла и концерт перешел в митинг, Гарик закурил и, тыча в зал сигаретой, как своей главной драгоценностью, проникновенно произнес: «Находиться с вами в этот вечер была для нас большая честь...».

Если кто-либо полагает, будто Гарик так шутит, значит, он просто ничего не понимает в жизни и в творчестве. Если кто-нибудь думает, что Гарик так кривляется, он смешон мне, как Роберт Плант и Майкл Джексон. Если кто-то никогда не видел, как Сукачев исполняет песню про бабушку, он зря живет на свете. Ну а тем, кто вообще не знает Гарика Сукачева, я желаю успехов в труде и спорте.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter