Семен АЛЬТОВ: "Моя жена – очень красивая женщина. Когда я спрашиваю: "Скажи честно, что ты во мне нашла?", она делает вид, что не слышит"

С Семеном Альтовым можно разговаривать бесконечно. И не только потому, что ему есть что рассказать. Просто Семен Теодорович говорит обо всем с таким юмором, что любая история в его изложении тянет на полноценный юмористический рассказ. Зачастую с философским подтекстом.

"КОММУНАЛКА ПОВЕРНУЛА МЕНЯ ЛИЦОМ К БОЛЬШИМ ЖЕНЩИНАМ"

- Семен Теодорович, с какого возраста вы себя помните?

- Лет с четырех, наверное. Мама у меня была архитектором, но после рождения детей не работала, занималась только нами. Отец преподавал электротехнику в Ленинградском кораблестроительном институте. Родился я в эвакуации, в Свердловске. Когда родители вернулись домой, квартиры нашей уже не существовало в природе. После войны в Ленинграде вообще было тяжело с жильем, вселялись кто куда. В нашей коммунальной квартире жили 29 человек. Помню, как появился первый телевизор "КВН": крохотный экранчик, перед которым ставили линзу с водой. Мы, маленькие, все время искали там рыбок, думали, это аквариум.

В нашей квартире телевизор был только в семье у дяди Коли - большого начальника, директора овощной базы. Вещание тогда начиналось в шесть вечера, а заканчивалось в 10. И вот ровно в шесть часов все 29 человек, дети и взрослые, брали стулья, без стука входили в комнату к дяде Коле и садились смотреть телевизор. А в 10 так же молча уходили. Одна программа почему-то особенно запомнилась - фигурное катание. Тогда даже совсем дряхлые бабушки знали, что такое тодес и тройной тулуп.

- 29 человек в одной квартире - сегодня трудно себе такое представить!

- Тогда трудно было представить, что может быть иначе. Помню, мальчик из класса позвал меня на день рождения. Мы немного поиграли в его комнате и вышли в коридор, где были еще две двери. Спрашиваю: "А там кто живет?". Он говорит: "Мы". - "Но мы же только что вышли из вашей комнаты, - удивился я, - а та чья?". - "Наша!". - "А третья?". - "Тоже наша!". Я пришел домой и сказал: "Мама, у нас в классе учится ненормальный мальчик. В квартире три двери, и он говорит, что везде живут они!". Я действительно пришел в ужас, для нас привычнее было так: дверь - семья, дверь - семья.

Мы не знали, что во всем мире люди живут в отдельных квартирах. Было ли это трагично? Нет. Сейчас мы с женой живем только вдвоем, и то иногда я ей мешаю, а она мне. Конечно, в коммуналке случались и скандалы, но не так часто. На кухне, например, у каждой семьи был свой столик. И около ножек чернилами рисовали крестики. Не дай Бог, если за ночь кто-то сдвигал стол хотя бы на четыре миллиметра. Тут запросто могло начаться Ледовое побоище! Вспоминали все былые обиды и шли стенка на стенку.

Семен Теодорович родился в эвакуации в Свердловске, но считает себя коренным питерцем

Возникали конфликтные ситуации и возле туалета, если кто-то там надолго запирался. Не назло, мало ли что. А 10 человек, переминаясь с ноги на ногу, ждали с этой стороны двери. Тот, естественно, все слышал, не мог сосредоточиться и поэтому сидел еще дольше. Но справедливости ради надо сказать, что такое случалось редко.

- Питерскую коммуналку с одесской, конечно, не сравнить. Но, наверное, у вас были колоритные личности?

- Сегодня, благодаря "Амаркорду" Феллини, я понимаю, что именно там складывалось мое представление о женщине. У нас были соседки, две тети Шуры, очень крупные женщины. И меня это, конечно, будоражило. Уж не знаю, умышленно или нет, но у них иногда распахивались полы халата. Или где-то на груди оказывалась маленькая дырочка. А много ли надо мальчику в период полового созревания? Увиденное не давало мне заснуть! А если все же засыпал, то снилось ночь напролет. Кстати, именно коммуналка повернула меня лицом к большим женщинам.

С той квартирой связана одна страшная история. Картинка того, как все произошло, до сих пор стоит у меня перед глазами. Родители куда-то ушли, оставили меня у дяди Кости и тети Зины, в комнатке два на шесть метров - фактически это был кусок коридора. Я сидел на диванчике и читал "Букварь". Дядя Костя принес из кухни чайник и поставил его на табуретку, на подставочку. В это время я отложил "Букварь" и потянулся за куклой. Задел чайник, и из него полился крутой кипяток. Если бы я на свое шестилетнее тельце вылил все пять литров, мне бы хватило. Но судьба, очевидно, сжалилась. Я закричал, прибежал дядя Костя, сорвал с меня одежду и намазал бок маслом.

Эту картинку сменяет следующая: лежу на диване, а вся квартира - 29 человек! - стоит в дверях, я даже сейчас помню, где чья голова. И прямо у меня на глазах, как воздушные шары, начинает надуваться кожа на боку и на руке. Для того, чтобы их разрезать, мне сделали первый наркоз, после которого я спросил: "Я что, пьяный?". Было очень больно, наверное, поэтому все это и врезалось в память.

"НА СПУЩЕННЫХ ШТАНАХ Я ЗАРАБОТАЛ ЦЕЛЫХ ТРИ РУБЛЯ"

- Как вы впервые вышли на сцену?

- Артисты уже потихоньку что-то мое читали, как вдруг оказалось, что есть особая категория авторов-исполнителей: сам стоишь на сцене, читаешь, а тебе за это еще и платят деньги. Мы рванули в Театр эстрады, записались в очередь. А потом зашли в зал - там как раз шел концерт - посмотреть, как это делают другие. Пока стояли за кулисами, выяснилось, что кто-то не пришел. Нам сказали: "Идите на сцену, покажите себя!".

Я был в джинсах, в таком виде на сцену выходить нельзя. И кто-то одолжил мне костюм, который был... на два размера больше, чем я мог себе позволить. Поэтому, стоя на сцене, я все время придерживал спадающие брюки локтем. А комиссия, которая должна была нас принимать, решила, что это такой актерский ход: смотри-ка, парень первый раз на сцене, а уже штаны ловит, какая находка! Меня не только приняли, но и ставку за мастерство сразу дали повышенную - не 6.50, как у всех, а 9.50! Так что на спущенных штанах я заработал целых три рубля.

Я начал выступать, но программа у меня была только на одно отделение. Во втором выступал Саша Розенбаум. Он, благодаря магнитофонным записям, был тогда гораздо более известным, а я на его фоне показывал себя людям. Я всегда работал первое отделение, он - второе. Но как-то ему надо было еще куда-то успеть, и он попросил меня поменяться. А наша постоянная ведущая была немного под хмельком. Увидев, что Саша уходит, она сказала: "Всего доброго, концерт окончен!". И народ пошел в фойе. Когда она поняла, что сделала, то мигом протрезвела. И потом бегала по фойе, зазывая всех обратно.

- Как-то вы сказали в интервью: "Все великие эстрадные актеры прошли через меня!". А можно подробнее?

Альтов начал выступать самостоятельно, как только появилась категория авторов-исполнителей

- Начать, наверное, надо с Яна Арлазорова, с которым у нас был очень красивый роман. Помню, сидим мы дома, у нас тогда еще была однокомнатная квартира. Звонок. Неизвестный мне человек красивым бархатным голосом говорит, что он Арлазоров. Он что-то мое слышал и читал, поэтому очень хотел бы со мной поработать. Я говорю: "Вот мой адрес, будете в Питере - заходите!". Через четыре часа человек уже входил в квартиру. Оказывается, он тут же взял такси, помчался в аэропорт, купил билет и прилетел.

Очаровал всю мою семью. Нарисовал сказочные картины того, что случится при нашем сотрудничестве года через два-три: там была кавалькада "мерседесов", горы цветов, денег, драгоценностей и квартир. И мы начали работать. До этого у Яна был только один номер - "Каскадеры". Я стал часто приезжать в Москву, в его тогда еще тоже однокомнатную квартиру, расположенную где-то за кинотеатром "Прага". Там был всего один, правда, очень большой диван, на котором мы часто ночевали вместе. Как-то я сказал эту фразу в одном интервью, которое потом вышло под заголовком: "Альтов и Арлазоров в одной постели".

- Говорят, у Яна Майоровича тяжелый характер. Как вам с ним работалось?

- Не могу сказать, что все было просто. Я человек легкий и достаточно безалаберный, а Ян - пунктуальный и дотошный. Мне все время хотелось идти дальше, делать что-то новое, а он скрупулезно доводил до совершенства каждый номер. Но сделали мы все-таки немало. Многие вещи вы знаете и помните, например, знаменитую "Кассиршу" с запавшим в память словечком: "Госпыдя!". Кстати, пресловутую "четвертую стену" на нашей эстраде разрушил именно Ян, он первым начал не только обращаться к зрителям, но и вводить их в свой номер. Потом мы с ним немножко расстались. Но Ян - однолюб и, по-моему, ревнует меня до сих пор.

- К кому?

- А ко всем! К жене, к сыну, к другим артистам. Характер у него своеобразный: если он предан, то до конца. Хочешь ты того или нет! Готов отдать за тебя руку, ногу. И его не смущает, что две руки у тебя уже есть, он все равно предлагает тебе третью - запаску. Причем от чистого сердца. Сейчас вот снова соблазняет меня: "Давай что-нибудь сделаем!". Прошлым летом в Юрмале очень удачно читал мои коротенькие притчи - неожиданно эмоционально. Ну так и делал бы! Нет, он все время ждет, когда я вернусь к нему в дом. Считает, что я вышел ненадолго и должен прийти обратно.

- С Шифриным у вас столь же трогательные отношения?

- Фима - человек очень удобный. Он интеллигентный, ненавязчивый. Сейчас он, пожалуй, больше всех меня исполняет и делает это очень хорошо. Но Фима очень закрытый, ему внутрь не попадешь. Да и не надо! Я тоже не люблю, когда мне пытаются глубоко влезть в душу.

С кем у меня действительно очень трогательные отношения, так это с Володей Винокуром. Не знаю человека, более комфортного в общении. Ему надо платить деньги только за то, что он сидит за вашим столом. Он гениально чувствует компанию, начиная от крупных военачальников и заканчивая слесарями, и тут же берет вечеринку в свои руки. И хоть частенько высказывается матом, делает это настолько естественно и органично, что даже королева Елизавета была бы им очарована.

Знаете, иной человек говорит бранное слово не полностью, а возникает ощущение неловкости. Другой же не пропускает ни одной буквы, но у него все получается изящно. Вот это про Володю. Очень солнечный человек, на которого всегда можно положиться. Кстати, то же самое могу сказать и о Якубовиче.

"ЕСЛИ БЫ НЕ ЯКУБОВИЧ, МОЯ СЕМЬЯ БЫ РАСПАЛАСЬ"

- Вы ведь с ним давно знакомы?

"Я привык, что протягиваю руку на соседнюю половину кровати, а там, как правило, собака"

- Еще со времен очень популярной в 70-х годах программы "Шоу 01". Увы, не осталось ни одной записи - для телевидения ее не снимали. Я ушел из нее года через три, но программа еще лет 10 каталась по России и без единой "обезьяны" (так называют актера с известной фамилией) собирала стадионы, а это пять-семь тысяч человек. Якубович на "Шоу 01" поначалу просто выносил на сцену стул и был, по-моему, весьма этим доволен. Потом начал делать небольшой эстрадный номер - буриме, и видите, как раскрутился.

У меня с Леней и "Шоу 01" связана замечательная история! Были мы как-то на гастролях в Сочи. 30 августа мне нужно было вылететь оттуда в Питер: жена с сыном возвращались домой из Белоруссии, от родственников, а ключи от квартиры только у меня. Люди старшего поколения помнят, что означало в то время вылететь куда-либо из Сочи 30 августа. Но наша администратор мне пообещала: "Все договорено, ты улетишь!". Накануне мы прощались на пляже... В свой гостиничный номер я вернулся в половине пятого утра, а в половине шестого мне уже нужно выезжать. Можно было не ложиться, но я все-таки лег, сказав себе: "Сенечка, мы полчасика поспим и встанем!".

- Проспали?

- Проснулся я за 40 минут до вылета. С тех пор знаю средство быстро прийти в себя после бурной ночи: нужно проснуться в чужом городе за 40 минут до вылета твоего самолета. На автопилоте кинул что-то в сумку. В чем вышел, не помню. На улице стояло одно-единственное такси, подбежал: "Адлер!". Водитель спросил: "Сколько?". - "Если доедем, - сказал я, - то все!". Мы домчались за 20 минут. Нашел Ивана Ивановича, сказал, что я от Ивана Петровича. Он говорит: "Да, мне звонили, но самолет набит битком, взять вас не могу. Поезжайте (называет какой-то поселок под Адлером), найдите Анну Степановну, она вас посадит!". Я уже понимал, что что-то не так, но все-таки поехал. Долго будил какую-то женщину, которая никак не могла понять, чего я от нее хочу. Потом сказала: "Поезжай в аэропорт. В два часа я приду, улетишь".

Два часа - никого нет, три - никого нет. Начался дождь. И на меня вдруг накатило странное ощущение...

- Вы поняли, что не улетите оттуда никогда!

- Да. Воображение нарисовало страшную картину: жена и сын сидят на лестнице у запертой двери. Из-за меня! Тогда я собрал остатки чужой наглости (своей у меня отродясь не было!) и решил пойти к начальнику аэропорта. Его дверь была буквально облеплена людьми, но я все-таки втиснулся. Никогда не забуду того, что там увидел.

За столом сидел человек с какими-то перевернутыми глазами, а перед ним на столе лежали документы, костыли, искусственные женские груди и плачущие младенцы. В воздухе висели мат, слезы и пот. Я попытался поймать его взгляд, для чего то приседал, то поднимался. У меня тогда уже было удостоверение Театра Райкина. И я, как блесной, начал водить им перед носом у начальника. В какой-то момент он на него наткнулся и прочел, что там написано. Как я понял потом, это было последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Он слегка привстал и закричал: "Да пошел ты!".

- И вы?

- Пошел. Выпил еще кружку пива, после чего взял такси и вернулся в Сочи к своим. "Все, - сказал, - ребята, конец!". И тут подошел Леня Якубович: "Вот тебе рюмка водки и куриная ножка. Ложись, поспи. Сегодня ты улетишь!". Когда человеку очень хочется во что-то верить, он верит. Леня разбудил меня в семь вечера: "Поезжай в спортивный лагерь рядом с аэропортом, найдешь там человека (называет восточное имя и отчество), скажешь, что от меня. Приехал, нашел этого человека, говорю: "Я от Лени!". Меня тут же посадили за стол, начали кормить и поить: "О, у нас такой гость!". Я, естественно, дергался, пытаясь объяснить, что мне надо улететь. Но в ответ слышал одно: "Кушай, дорогой, кушай!".

Ровно в девять вечера меня вытащили из-за стола, и мы поехали в аэропорт, где по-прежнему гудел пчелиный рой. Мой спутник подозвал двух милиционеров, мы построились "свиньей" и буквально разрезали толпу. Он спокойно зашел в кассу со служебного входа, поцеловал кассиршу в шею и сказал: "Светонька, это мой друг, ему надо улететь в Ленинград". Она улыбнулась: "Пожалуйста!". И я улетел! Вот это - Леня, у которого всегда были близкие люди, готовые сделать для него все или почти все. Очевидно, он делал для них то же самое. Так что, если бы не Якубович, моя семья бы распалась. А так мы живем до сих пор.

- Говорят, вы романтически ухаживали за своей будущей женой...

- Я с Ларисой знакомился трижды.

- ?!

- Первый раз - в ДК Ленсовета. В фойе сидела девушка с лицом поразительной красоты. У меня был билет на "Устный журнал", который я же и вел. Спросил: "Не хотите пойти?". Она пошла, но больше я ее не видел. Ровно через год зашел в "Техноложку" (Технологический институт имени Ленсовета. - Авт.), в комитет комсомола. За пианино сидела девушка с лицом поразительной красоты и играла Грига. Спросил: "Не хотите пойти на концерт фортепьянной музыки?". Она хотела, но стоит ли говорить, что больше я ее не видел.

Прошел еще год. В незнакомой компании девушка с лицом поразительной красоты волнующим грудным голосом пела под гитару. Я задумался, куда бы ее пригласить. И тут Лариса сказала: "Неужели не помнишь: мы знакомимся третий раз!". Четвертого ждать не стали и вскоре поженились.

- Выходит, судьба!

- А знаете, когда я это понял? Когда впервые пришел к ней в гости. В то время был страшный книжный дефицит. Из пятитомника Бунина, такого голубовато-зеленого, мне удалось достать первые четыре тома. И вот, придя к Ларисе, я увидел на полке одинокий пятый том. "А у меня есть первые четыре", - сказал я. "А у меня - пятый", - ответила она. По сути дела, это было наше первое признание в любви. И собрание сочинений стало, наконец, полным.

- Свадьба была шумная?

- Конечно, не такая, какие сейчас празднуют в Царском Cеле и Петродворце, гораздо скромнее. В какой-то столовой на Петроградской. Еще были живы родители Ларисы и мой отец. Ее мама привезла из Белоруссии, где они жили, два или три ящика "Беловежской" - замечательной водки коричневого цвета, настоянной на кедровых орешках. Кто-то сказал очень красивый восточный тост о том, как хорошо, что соединились вместе красота Ларисы и красота моего ума. Моя жена действительно очень красивая женщина. Иногда, глядя на нашу свадебную фотографию, спрашиваю ее: "Лара, скажи честно, что ты во мне нашла?".

- А она?

- Молчит. Делает вид, что не слышит.

- Сами как сей факт объясняете?

- Думаю, имел место дальний прицел. Я еще был никем, инженером с окладом в 110 рублей, но она, видимо, что-то такое во мне заметила и правильно все рассчитала. Сейчас имеет... 120.

"ЕСЛИ ШЕРСТЯНОЕ, ЗНАЧИТ, СОБАКА, ЕСЛИ ГЛАДКОЕ - ЗНАЧИТ, ЖЕНА"

- Вы часто ссоритесь?

- Бывает. Мы, во-первых, совершенно разные и внешне, и внутренне. Я - флегматик, Лариса, скорее, холерик, она очень вспыльчивая, легко возбуждается. Во-вторых, для ссоры годится любая тема. Из-за вопроса: "Почему ты надел к этому пиджаку эту рубашку?" - вполне может начаться гражданская война! Но ничего, по-моему, это даже освежает наши отношения. К тому же со мной долго ругаться невозможно. В самый разгар такой театральной сцены я вдруг что-нибудь говорю, и она начинает смеяться. Как партнер по жанру трагедии я плох: перевожу все в комедию, и спектакль рушится.

- А есть шутки, которые супруге не нравятся?

Со своей женой Ларой Альтов знакомился три раза

- Одна, на мой взгляд, очень удачная фраза ужасно ее злит. Звучит она так: "Хочется простой человеческой ласки, а дома жена". А ее любимая моя фраза: "Кормишь тебя, кормишь, а ты все ешь и ешь!".

Ну а если серьезно, то мы вместе уже более 30 лет, а это солидный стаж (не будем употреблять слово "срок"). У нас бывали разные периоды. Лариса часто вспоминает, как мы ездили в свадебное путешествие в Таллинн, что по тем временам было очень круто. Я тоже помню ту поездку, но по-другому. Как-то ночью лежал и смотрел на звезды в окне. И вдруг я, привыкший к одиночеству, как к комфорту, понял, что эта женщина теперь всегда будет лежать рядом со мной! И содрогнулся! А потом привык. Сейчас расстраиваюсь, если не нахожу ее рядом.

- И часто такое случается?

- Да чуть ли не каждый вечер! Дело в том, что я жаворонок, а она сова. В то время, когда я вижу третий сон, в ней просыпается жажда деятельности: она идет на кухню и начинает греметь кастрюлями. И вот тут начинаю ругаться я. Появляюсь на кухне голый в половине третьего ночи и спрашиваю: "Когда это кончится?!". Понимаете, я привык, что протягиваю руку на соседнюю половину кровати, а там, как правило, собака. И знаете, как определяю? Если шерстяное - значит, собака, если гладкое - жена. Если вообще ничего нет, то долго шарю. И только когда что-то нащупаю, могу спокойно спать дальше.

- Как у вас распределены домашние обязанности?

- Трудно сказать. Сын, например, как человек более реальный и практический, всегда выступает за то, чтобы изначально установить в семье четкие взаимоотношения: кто есть кто и кто чем занимается. Наверное, он прав, потому что из-за невнятности таких вещей чаще всего происходят ссоры и даже трагедии. Кто в семье главный? Кто принимает решения? Кто должен мыть посуду? Кто делать ремонт и покупать шторы? Когда все определено, жить проще. У нас в этом плане бардак! Я, конечно, могу стукнуть кулаком по столу - и будет по-моему. Но делаю это очень редко. Чаще всего напоминаю героя своего рассказа о свитере. "Брать?". - "Бери!". - "Может, не брать?". - "Не бери!". Меня все устраивает.

- А на даче у вас кто главный?

- Жена, конечно! У нее правильное отношение к земле: если что-то проросло, оно обязательно должно вырасти! Когда мы только купили дачу, на ней было много парников. Но постепенно мы их снесли, остались одни цветы. Будучи в Голландии, которая, как известно, страна тюльпанов, накупили роскошных луковиц. Таможенники в Пулково меня узнали и небрежно кивнули на сверток: "А там у вас что?". - "Луковицы тюльпанов". У них лица превратились в луковицы: "Да вы с ума сошли!". Оказывается, это контрабанда, страшнее которой только наркотики.

Очевидно, пожалев нас, они сказали: "Мы сделаем вид, что ничего не заметили, но знайте: за это полагается порядка пяти-шести лет, причем... за каждую луковицу". А еще посоветовали дома сразу же обдать луковицы марганцовкой, чтобы не завезти заразу, которой в России еще нет. Теперь я знаю: на границе строго следят за тем, чтобы количество заразы в нашей стране не превышало оптимально допустимой нормы. А цветы у жены растут замечательно, у нее, как говорят в народе, легкая рука. Соседи корячатся - и ничего! А она прошла, что-то воткнула, полила - выросло!

- А кто занимался воспитанием сына?

"Когда я еще был никем, инженером с окладом в 110 рублей, Лара, видимо, что-то такое во мне разглядела. Сейчас имеет... 120"

- Да как-то все понемногу. Я старался научить его писать, каждый день буквально силой усаживал за печатную машинку с условием: написать хотя бы полстранички. Он выдавал потрясающие вещи. Знаете, например, как сделать четыре ошибки в слове "все"? Написать "фсьо". В общем, писатель из сына не получился.

- Внучек воспитываете так же?

- Сейчас они в том замечательном возрасте, когда ты с ними говоришь как со взрослыми, но понимаешь, что они гораздо умнее тебя! А какая свежесть восприятия, какая вера наивная! Нынешним летом они подолгу жили у нас на даче, и была договоренность, что каждый вечер я рассказываю им какие-то истории. Когда на меня смотрели две пары доверчивых глаз, я даже терялся. Еще с удивлением обнаружил, что они все запоминают и утром пересказывают мне мои же сказки.

Пару раз я пришел в ужас от услышанного и понял, что надо следить за тем, что говоришь. Лара посоветовала: "Раз они так тебя слушают, вставляй туда какую-нибудь мораль". С тех пор в моих рассказах появилось много зверюшек, которые ведут себя очень аристократично: не разбрасывают вещи и игрушки, моют лапы перед едой. Малышки по детскому разуму не понимают, почему люди смеются над моими рассказами. Варя ко мне подходит и говорит: "Дедушка, вот смотри: я утром встала, хотела пописать, а горшка не было. Напиши об этом какую-нибудь смешную историю!". Считает, что она дала мне сюжет, а дальше надо только правильно составить слова, и я буду иметь бешеный успех.

А когда мы впервые везли их на машине в Эстонию, Лариса сказала младшей: "Варенька, в этой стране говорят на эстонском языке. Ты его знаешь?". - "Нет", - отвечает малышка. "А что же ты будешь делать?" - спрашивает жена. "Как что? Молчать!".

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter