В разделе: Архив газеты "Бульвар Гордона" Об издании Авторы Подписка
От первого лица

Наша жизнь состоит из подробностей

Виталий КОРОТИЧ. «Бульвар Гордона»
Как правило, воспоминания выборочны и странны. Можно приказать себе вспомнить что-нибудь важное, но ничего не получится. Зато подробности всплывают в памяти непрошено и часто. Моя мама, например, из всех лет своего кубанского детства лучше всего запомнила голоса продавцов и разносчиков кислого молока, расхваливавших вкусный товар под окнами ее дома.

Замечательный писатель Юрий Олеша («Три толстяка», «Зависть») очень хотел припомнить город, где он родился и жил в детстве, — Елисаветград, позже ставший Кировоградом. Ничего не получалось. В книге «Ни дня без строчки» Олеша записал только невыразительное: «Пел петух, белели и желтели подсолнухи». Друг Олеши, писатель-одессит Валентин Катаев, из детских воспоминаний выделял рассказы о мелких шалостях и наказаниях за шалости, рассказывал, как ему подарили золотую монету, но на что он потратил ее, уже не мог припомнить.

Иногда воспоминания о детстве бывают более предметны, но они тоже необязательно связаны с главными историческими событиями эпохи. Великий кинорежиссер Сергей Параджанов был и великим сочинителем. Он несколько раз рассказывал мне выделенную из детских воспоминаний историю, которая явно не тянула на событие эпохальное, но запомнилась ему навсегда. Семья жила в Тбилиси, где отец работал с камнями для ювелирных изделий. Время было беспокойное. К дому часто приближались грабители, тогда отец давал малышу проглотить все камни, приготовленные для украшений. Все последующие дни ночным горшком будущему режиссеру служил дуршлаг с частой сеткой, и пока последний камешек не отмывался на сетке, Сергея не оставляли в покое...

Люди вспоминают странные вещи, которые вроде бы и помнить ни к чему, причем это касается не только подробностей детства, но и взрослой жизни. Скульптор Эрнст Неизвестный, который в свое время стал известен на весь мир не своими работами, а тем, что Никита Хрущев малограмотно излагал ему свои взгляды на изобразительное искусство, как-то привел мне самую запомнившуюся деталь общения с вождем: «Он тыкал мне рукой в живот, и рука эта была совершенно сухая. Все вокруг потели с испугу, а Никита был сухой, злой и уверенный в себе...».

Однажды я спросил у боксера Виталия Кличко о Майке Тайсоне, американском тяжеловесе, прославившемся грубыми выходками на ринге и вне его. Я думал, что услышу рассказ о каких-то необыкновенных ударах, о схватках за первенство мира, а Виталий улыбнулся: «У Тайсона такой тоненький голосок, как у Буратино из кукольного театра. Очень смешно...».

Иногда мне кажется, что опасно запомниться людям какой-нибудь ерундой. Но тут не убережешься, нет в этом никакой системы, иначе как же быть с собственными воспоминаниями? Однажды дети спросили у меня про первый Новый год после освобождения Киева от немцев в 1943 году. Я ничего не смог припомнить, кроме того, что где-то в углу нашлись старые довоенные елочные игрушки. Я принялся разбирать их и обнаружил в пыли несколько старинных шоколадных конфет в бумажках, к которым были привязаны ниточки для подвешивания их на елку. Это был первый вкус шоколада в моей жизни, о котором помню. Возможно, были тогда события куда более важные, но я запомнил именно это. Я почти уверен, что наши жизни составлены прежде всего из под­робностей...



Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии
1000 символов осталось