Станислав ШУШКЕВИЧ: «Сердце мое не просто за Украину болит — совершенно натурально щемит и ноет. Для нас, белорусов, вы, украинцы, — маяк надежды, мы за вами всегда шли, и верю: сумеете оторваться от алчных и жаждущих крови соседей вы — сумеем и мы»

Начну, пожалуй, с того, что от встречи с Дмитрием Гор­доном я в восторге! До съемок в его телевизионной программе ничего, если чест­­­но, о нем и его проекте не слышал, книжек его не видел, а потому не читал, но ког­да с Дмитрием Ильи­чом и за­мечательной коман­­дой его по­знакомился, поражен был до глубины ду­­ши. Люди эти, без пре­­уве­личения, на очень серьез­ном европейском уров­не ра­ботают, причем утверждать это смело могу, потому что есть с чем сравнивать, — я ведь не только с ведущими московскими журналистами, но и с представителями BBC, крупнейших немецких телевизионных студий общался.

Гордон ни в чем им не уступает, даже наоборот — имеет то, чего у многих из них нет: способность превратить интервью в дружескую беседу. Отвечая на его вопросы, я совершенно не был напряжен — такое чувство испытывал, словно знакомы мы давным-давно и понимаем друг друга с полуслова, хотя это, возможно, если не злую, то уж точно не совсем добрую шутку со мной сыграло: я так расслабился, что настолько точен в определениях и формулировках, как хотелось бы, не был. Кто мои лекции слушал, знает, что на них никаких вольностей и «лирических отступлений» я себе не позволяю, высказываться предельно четко и лаконично стараюсь, но интервью — это ведь не лекция, а совершенно другой жанр, потому надеюсь, что читатели новой книги Дмитрия Ильича меня простят.

Я уже показывал запись передачи своим коллегам (покажу непременно и книгу), и все они высокий профессионализм Гордона как журналиста отмечают и того же мнения, что и я, придерживаются: дескать, если и есть в этом интервью какие-то недочеты или недостатки, то это не Дмитрия Ильича вина, а моя (будь у меня возможность еще раз с ним встретиться, безусловно, все свои ошибки учел бы, и беседа еще содержательнее была бы и интереснее).

Вопросов, которые бы поставили меня в тупик или в плохом смысле этого слова шокировали, не было — Гордон поразил другим. Обычно, собираясь с кем-то из журналистов беседовать, я готовлюсь к тому, что буду ругаться — что-то отрицать, в чем-то переубеждать, спорить, свою пра­во­ту доказывать, а здесь делать это не при­шлось: интервьюер хотел что-то обо мне, о Беловежских соглашениях, об участниках той судьбоносной для СССР встречи узнать, о том, как живет Беларусь сегодня, а не навязывать изо всех сил свое мнение, отталкиваясь от того, что я априори не прав.

К тому же он не побоялся дать мою речь в эфир и в печать без купюр, ничего не вырезая, не сглаживая и не подтасовывая, что весьма важно, так как всю свою жизнь я старался быть откровенным и честным — даже в Советском Союзе, где это было не­по­средственно с риском для жизни связано. Правда, тогда эту границу риска все-таки не переходил, о чем жалею, а сегодня прямо уже говорю то, что думаю и что нужным считаю, и если в этом интервью заявил, что кто-то из политиков, искажая прошлое и выгораживая себя, сознательно лжет, а у кого-то руки в крови, смогу, если претензии возникнут, юридически обоснованные факты предоставить, которые подтвердят: мои слова — не беспочвенные обвинения, а правда.

Дмитрий Гордон, насколько я знаю, расспрашивал о Беловежской Пуще не одного, а нескольких собеседников, имевших к тем событиям непосредственное отношение, и это тоже приятно удивило — значит, человек хочет до истины докопаться, разные мнения во внимание принимает, полную картину увидеть пытается. Он очень осведомлен, подготовлен, у него прекрасная память — общаться с таким журналистом в радость, и о разговоре этом вспоминать теперь тоже.

Сейчас, спустя месяцы после нашей встречи, сердце мое не просто за Украину болит — совершенно натурально щемит и ноет, потому что ваша страна в ужаснейшем положении оказалась, в театре абсурда, где чудовищная роль ей отведена. Не знаю, откуда в нашем великом восточном «старшем брате», вернее, в предводителе этой страны столько дикости, наглости и цинизма: это же надо сотворить такое — на чужую территорию влезть, абсолютно бандитскими методами действовать, да еще и ус­ло­вия какие-то диктовать, как Украине жить нужно: неслыханная, нечеловеческая дерзость! Того, что делает Путин, ни один нормальный, достойный политик себе никогда не позволил бы, и не зря его Адольфом Путле­ром называют: слишком уж много общего — столько, что не заметить нельзя.

Весь ужас нынешнего вашего положения в том, что Россия рядом, она никуда не денется и никто вам помочь не сможет, потому что только Россия в современном мире на кровавые действия способна — больше никто. Путин знает это и этим пользуется, он в своей безнаказанности уверен, потому что только сила и кровь может его удержать, а проявить эту силу некому. Гадать, отберет он у вас Крым или нет и что будет с ним делать, посягнет ли на материковую Украину или же успокоится, не берусь и от прогнозов поэтому воздержусь — абсолютно точно известно мне только одно: от бандитов ожидать можно чего угодно, и предпримут они все, чтобы воспрепятствовать вашему государству развиваться и по европейскому пути следовать, поэтому только мудрость ук­ра­ин­ских политиков и их способность быстро на изменения ситуации реагировать и ловушек расставленных избегать вам помогут.

Так что, дорогие украинцы, перестаньте на новых людей, пришедших к власти, пенять и поймите: за них хотя бы перед миром не стыдно. У них мысли есть, как государству на ноги встать помочь, перспективы и потенциал име­ются — нужно лишь поддержать их, потому что без взаимодействия народа и руководства победу одержать вы не сможете, а победить сейчас просто обязаны — и ради самих себя, и ради тех, кто с замиранием сердца за событиями в Украине следит.

Для нас, белорусов, вы — и я не преувеличиваю — маяк надежды! Сегодня мало кто говорит о том, что 19 декабря 2010 года на проспект Независимости в одномиллионном Минске не меньше людей, чем на Майдан в трехмиллионном Киеве, вышло, но действовала наша власть предельно жестко: из всех областных центров в столицу ОМОН стянула, бойцы которого мирных митингующих зверски избивали, сознательно калечили, почки им отбивали... Уйма народу вынуждена была Беларусь покинуть, чтобы просто в живых остаться, потому что предводитель нашей страны «порядок» абсолютно бандитскими методами «наводил» — все меры принимал, чтобы «оранжевая революция» в Минске ни в коем случае не повторилась.

После расправы той мало кому верится, что головы мы еще раз поднимем, но ведь и в вас-то, считай, не верил никто, и те, кто в 2014-м с позором из Украины бежали, вряд ли могли представить, что 2004-й повторится снова, только в куда большем масштабе, и что за эти 10 лет вы осознаете: лучше рисковать и даже гибнуть, чем молча терпеть!

Я верю в вас и в нас — мы за вами всегда шли. Вспомните: сначала Шевченко у вас появился, а затем у нас — Якуб Колас и Янка Купала, лидеры-светочи, консолидировавшие нацию, сперва вы сказали, что президент, навязанный предшественником, вам не нужен, и против фаль­сификации выборов восстали, а потом пойти против наших формальных выборов, исход которых заранее предрешен, отважились мы.

Да, протест наш прибили и придавили, но он разве последний? Вас больше, нас гораздо меньше, и вымолачивали нас со времен Октябрьской революции так активно, что количество жертв для населения Беларуси чрезвычайно велико оказалось. Беда наша в том, что сейчас у нас 1560 километров открытой гра­ницы с Россией и антибелорус, предатель народа, во главе, который у власти лишь благодаря тому держится, что России он выгоден, но надеяться только на лучшее надо: сумеете оторваться от алчных и жаждущих крови соседей вы — сумеем и мы.

Рано или поздно все трудности Украина и Беларусь пре­одолеют и в Европу придут, и не следует слушать тех, кто говорит: мол, белорусам и с Лукашенко хорошо, ни в какой Евросоюз они не хотят, сидят взаперти — и ладно. Не настолько мы темные, пророссийские и довольные жизнью, как пропагандистские СМИ нас рисуют! — на самом деле сознательных и патриотичных людей, которые точно так же, как я, мыслят, в нашей стране много, просто они вынуждены молчать, потому что зависимы. Это я могу, не зарабатывая в Беларуси ничего и практически пенсии не получая, более-менее свободным себя чувствовать, поскольку где-то с лекциями выступаю, по свету езжу, чего-то там издаю — остальным же без пенсий и зарплат не прожить и семьи свои не прокормить, поэтому они просто боятся. Пока...

О чем я мечтаю? Чтобы вы успеха добились — это прежде всего. Я, наверное, уже просто обязан об этом мечтать, потому что, как вы, конечно же, слышали, По­сто­ян­ный представитель России при ООН Чуркин в украинские националисты меня записал, Шушкевича попутав с Шухевичем, — от избытка образования, наверное. Я его потом, в интервью кому-то, козлом назвал, а он не жалуется до сих пор и не спорит: видимо, козел он и есть...

Я на Майдан ваш еще очень попасть хотел — посмотреть своими глазами на многострадальный Крещатик, на уст­лан­ные в память о героях Небесной сотни живыми цветами улицы Грушевского и Инс­ти­тут­скую, на раскурочен­ную брусчатку и горевший Дом профсоюзов, на все то, что напоминает о вашем подвиге и стремлении все возможное и не­воз­можное сделать, чтобы защитить свой народ и законные его права отстоять. Хотел с потрясающим Дмитрием Гордоном еще раз повидаться, но одного моего желания оказалось мало: проблемы со здоровьем возникли, на операцию лег, и поездку в Киев пришлось отложить, поэтому до лучших времен, которые — убежден — непременно настанут!