Актер, сыгравший в сериале «Бригада» армейского друга Саши Белого Фару, Фархад МАХМУДОВ: «Талгата Нигматулина впятером шесть часов избивали, а он даже не пытался сопротивляться. На теле Талгата насчитали 119 ран, оно было так изуродовано, что жена Венера решила его кремировать»
![](/theme/img/data/user.png)
![Наталия БАГИЯН](/img/article/85/83_main.jpg)
Кто знает, как сложилась бы судьба уроженца Ташкента Фархада Махмудова, если бы в восьмом классе он не решил прогулять урок черчения. Мальчика, который бесцельно слонялся по школьным коридорам, вдруг взял под локоток строгий дяденька и стал выспрашивать, как его зовут и из какого класса. Фархад уже приготовился к неприятностям, но незнакомец оказался работником киностудии «Узбекфильм», который искал талантливых детей.
Всероссийская известность пришла к молодому узбекскому актеру 12 лет назад после роли в культовом сериале «Бригада», где Фархад сыграл колоритного армейского сослуживца Саши Белого Фару, а затем криминального авторитета. После оглушительного успеха «Бригады» на него буквально посыпались предложения режиссеров. С тех пор Махмудов снялся почти в пяти десятках фильмов и телесериалов, таких, как «Застава», «Братство десанта», «К вам пришел ангел», «Шериф», «Своя правда»... Получил звание заслуженного артиста России.
Кстати, театралы Украины также хорошо знают моего собеседника по ролям, сыгранным им в доброй дюжине спектаклей Театра Романа Виктюка.
«МНЕ СКАЗАЛИ: «ЕСЛИ ТЫ УЕДЕШЬ, ВЕСЬ КУРС НЕ ПОЛУЧИТ ДИПЛОМЫ»
— Фархад, ты снимаешься в кино с 14 лет, был в Узбекистане местной знаменитостью. Почему не захотел учиться в Ташкенте, а поехал в Москву?
— У меня была мечта — только ВГИК! В 1983 году там выпустился очень сильный курс Бориса Чиркова. Многих его учеников я увидел на сцене Театра киноактера, а часть — на сцене знаменитого в Узбекистане молодежного театра «Ильхом» и понял, чего хочу в этой жизни. К сожалению, слава театра пошла на спад после того, как его художественного руководителя Марка Вайля зарезали в подъезде собственного дома в Ташкенте. Не слышала об этом?
![]() |
С Николаем Добрыниным Фархад познакомился в Театре Романа Виктюка во время репетиций спектакля «Философия в будуаре» по маркизу де Саду. «Мне кажется, из театра я вовремя ушел» |
— Нет.
— Нашумевшая была история. Так вот, пересекся с этими ребятами, наслушался их разговоров. А на картине «Проделки Майсары» познакомился с художником-постановщиком Назымом Аббасовым (сыном режиссера Шухрата Аббасова). Он-то и открыл для меня тот мир кино, которого я не знал. В то время я еще и театр не воспринимал. Он не был для меня чем-то ярким, зрелищным, будоражащим. Молодой был, дурачок.
— В Москву ты приехал эдаким «звездным мальчиком», имея за плечами несколько главных ролей. Как скоро тебя спустили с небес на землю?
— Быстренько. Походил я по коридорам, посмотрел. Вот мне навстречу Дима Иосифов, сыгравший Буратино, идет, а следом Ваня Охлобыстин, а там и Оксанка Арбузова, Ксюша Качалина... Кем я для них был? Провинциалом из солнечного Узбекистана. Честно говоря, я не сильно-то и нос задирал. Но когда их увидел, понял, что и вообще не стоило.
— А что тебе сказал на этот счет мастер курса Михаил Глузский?
— Михаил Андреевич в творческом отношении был очень строг. Он всегда говорил: «Профессия — прежде всего, остальное — побочные эффекты». И мы работали, репетировали буквально день и ночь. ВГИК той поры — отдельная история. Совершенно чумовое скопление настоящих творческих людей!
— В советские времена съемки студентов в кино во ВГИКе не приветствовались. Это правило изменилось?
— Сейчас уже все понимают: чтобы дожить до диплома, нужны деньги. Правда, на первом-втором курсе нам сниматься не разрешали. Разве что у кого-то в дипломной работе можно было, не покидая стен института.
На четвертом курсе меня вместе с моим другом Далером Бахтияр Худойназаров позвал сниматься в картине «Кош ба кош» (она впоследствии получила «Серебряного льва» на Венецианском кинофестивале). А меня мастера не отпустили: мол, на носу дипломные спектакли, а героев-любовников всего два.
Я был одним из них и в трех спектаклях играл главные роли. Мне сказали перед всем курсом: «Фархад, если ты уедешь, ребята не получат дипломы». А Бахтик отрезал: «Незаменимых не бывает!» — и положил трубку.
— Один из твоих первых фильмов «Восточная плутовка» был снят по пьесе народного поэта и просветителя Хамзы Ниязи....
— Сейчас, правда, в Узбекистане Хамзу проклинают — это происходит во всех бывших советских республиках с теми, кого раньше превозносили. Распинают и
![]() |
Дмитрий Исаев, Марина Александрова и Фархад Махмудов (посол Персии Аббас Урус) в сериале «Бедная Настя», 2003 год |
режиссера того фильма Шухрата Аббасова. А ведь он — один из китов «Узбекфильма»! Кстати, знаешь, почему узбекское кино в те времена было на подъеме? Все очень просто. В годы войны в Ташкент нам эвакуировали «Мосфильм», Одесскую киностудию... У нас снимали Эйзенштейн, Довженко и другие признанные мастера.
Вообще, кинематографисты на «Узбекфильме» были очень сильные. Я имею в виду не только творческий состав, но и весь обслуживающий персонал. Если группа хорошая, сплоченная — это 90 процентов успеха фильма. Даже Михалков годами работает с одними и теми же людьми, и все держатся друг за друга.
Увы, сейчас от той мощной кинокультуры уже мало что осталось. Снимают в основном местные сериалы или какие-то совместные постановки. Процесс усложняется еще и тем, что там создали некий мусульманский комитет. Все заявки проходят цензуру с их точки зрения.
— Неужели в Узбекистан возвращается все то, против чего боролся Хамза Ниязи, и женщин того и гляди заставят снова носить паранджу?
— До такой степени нет, конечно. Но никто не знает, как все обернется, когда не станет нынешнего президента Ислама Каримова. С одной стороны, ему бы уже пора складывать полномочия. С другой — его лучше не трогать: пусть сидит себе. От России же далеко. Что будет потом, боюсь загадывать, но переживаю. Все-таки там мои родители. И в Россию они переезжать не хотят.
«КЕФИР С ХЛЕБОМ ЕСТЬ — СЧАСТЬЕ! С ДЕВЧОНКОЙ ПОЗНАКОМИЛСЯ? ЗНАЧИТ, ЕСТЬ ГДЕ ПЕРЕНОЧЕВАТЬ»
— Актеры очень часто сетуют на то, что ваша профессия зависимая. Каково мужчине, тем более восточному, зависеть от кого-то?
— В моем случае спасает антреприза, где зависимости нет. Ты приходишь, заранее оговариваешь все условия, сумму гонорара, расписание. В театре академическом это исключено. Там зарплата, ты обязан отмечаться, все время находишься под контролем. Когда я работал в театре у Романа Григорьевича Виктюка, тоже была зависимость. Там, как только выпускается спектакль, сразу уезжают с ним на гастроли. И под твое расписание съемок никто подстраиваться не будет. Отчасти из-за этого я от него и ушел.
— А в чем заключается другая часть?
— Физически тяжело. Постоянные переезды, серьезные нагрузки. До 30 лет было весело и нормально прыгать и плясать, ломать свои кости. Потом уже дают о себе знать спина, ноги, суставы.
— Как восприняло твое окружение то, что ты пошел работать к эпатажному Виктюку?
— Честно говоря, некоторый напряг был, но... Когда я учился на втором курсе ВГИКа, один знакомый сценарист пришел и сказал: «У нас Виктюк читает лекции. Безумно интересно. Приходи». Я послушал Романа Григорьевича, и он буквально перевернул мой мир! Я влюбился в театр! Постмодернизм, на который Виктюк открыл мне глаза, — это космическая реальность, что-то из метафизики, я бы сказал.
![]() |
С Адой Роговцевой |
После института год служил в Театре-студии имени Рубена Симонова под руководством его сына Евгения Симонова. Ушел оттуда практически сразу после смерти Евгения Рубеновича. И в этот момент встретил Пашу Урсула, который предложил мне пойти вместе с ним на репетицию Виктюка. Так я познакомился с Романом Григорьевичем, который предложил мне стать актером его театра. Кто-то над нами посмеивался, кто-то тыкал в нас пальцем, но нам было на это наплевать. Мы полностью погрузились в работу.
В тот же период я остался без жилья: из общежития театра Симонова меня выгнали, и я скитался по друзьям. Без денег, без перспектив. Времена-то смутные были. Но, видимо, когда ты молодой, сил у тебя немерено (улыбается). Сегодня не поели? Завтра поедим. Кефир с хлебом есть — счастье! С девчонкой познакомился? Значит, есть где переночевать.
Тогда мы репетировали спектакль «Философия в будуаре» по маркизу де Саду. Познакомился с Колей Добрыниным. Когда мы начинали, была очень маленькая труппа: человек шесть-семь. Потом актеров становилось все больше. И мне кажется, я вовремя из театра ушел. А акцентируют внимание не на работе мастера, а на его ориентации и на том, что театр полон мальчиков, как раз те, кого он к себе на работу не взял.
— Какая роль в театре Виктюка далась тебе труднее всего?
— Госпожа де Сент-Анж в спектакле «Философия в будуаре». И не потому, что роль женщины. А потому, что нужно было сыграть демона в ангельском обличье, который вместе с остальными героями доводит девочку до убийства матери. И все это должно было проходить не просто через секс, а через садо-мазо, и при этом все должно быть весело, под музыку.
— Но, как бы хорошо не было в театре, известность актеру все-таки приносит кино...
— Я отдавал себе в этом отчет. Но моя работа в театре Виктюка как раз совпала с тем временем, когда фильмы фактически не снимались. Потом уже стало появляться кино, телевидение. Честно говоря, к тому времени я был у Романа Григорьевича на подхвате. Ему было интереснее работать с новичками. Может, я дошел до определенного возраста, который ему не интересен... Лет пять я это терпел.
— Мы плавно подошли к 2002 году, когда на телеэкраны вышел культовый телесериал «Бригада». Это правда, что роль Фары в нем была написана специально для тебя?
— Как-то я был на премьере в Доме кино и там увидел Лешку Сидорова, с которым мы во ВГИКе учились. Подходит он ко мне: «Фархад, ты как, в форме? Смотри, я на тебя роль пишу». Таким образом Леша отблагодарил меня за то, что когда-то я бесплатно снялся в его первом короткометражном фильме.
В «Бригаде», если помнишь, есть история с таджикской мафией. А я, хоть родом из Узбекистана, провел очень много времени в Душанбе. Если кто понимает языки, я там иногда ругаюсь нецензурно то на таджикском языке, то на узбекском. Меня режиссер попросил, потому что русский мат на экраны, слава Богу, не пускают...
— Нос не задирал от того, что все проходили пробы, а для тебя роль была готова изначально?
— Я об этом тогда не думал. Кто же знал, что это будет бомба? Мы просто приходили на площадку и работали буквально за копейки. Вокруг были хорошие, замечательные ребята, с которыми интересно. 90 процентов группы даже не знали, что роль была под меня написана.
— В «Бригаде» мне по сей день не ясен один момент. Когда твой герой Фарик спустя несколько лет после дембеля встречается с Сашей Белым, он еще не знает, что тот женат. И вдруг, в конце серии, прощаясь, дарит ему джорабы (восточные шерстяные носки. — Авт.) для жены. Как-то странно выглядит бандит, который едет на криминальные разборки с теплыми носочками за пазухой...
— (Улыбается). Джорабы у нас вяжут все: бабушка, мама, сестра, жена. И их обязательно дают с собой, когда кто-то уезжает. Это не только возможный подарок, но еще и оберег. А в тот съемочный день у Сережи Безрукова был день рождения. Я подошел к режиссеру и предложил сделать подарок в кадре. Сидорову идея понравилась...
![]() |
С Сергеем Безруковым в «Бригаде», 2002 год. Роль Фары, Фархада Джураева — армейского друга Саши Белого — изначально планировалась режиссером Алексеем Сидоровым для Махмудова |
— Как относишься к тому, что недавно сняли продолжение «Бригады»?
— Никак не отношусь. Я его не смотрел, но знаю, о чем там речь. Мне кажется, в данном случае люди тупо нарубили денег.
«У ТАЛГАТА БЫЛА ОЧЕНЬ ТЯЖЕЛАЯ ЖИЗНЬ, И ТО, ЧТО ОН ПОПАЛ В СЕКТУ, СВЯЗАНО С ТЕМ, ЧТО ИСКАЛ ЗАМЕНУ ОТЦУ»
— В фильме «К нам пришел ангел» ты сыграл Талгата Нигматулина. Почему эта роль досталась тебе, а не его сыну, который тоже стал актером?
— Во-первых, Саид моложе меня. Во-вторых, он же был совсем маленьким, когда потерял отца, и вряд ли что-то помнит. К тому же мать с ним уехала в Белоруссию, когда ему было лет семь. А в фильме нужен был человек восточный до мозга костей, который повинуется своему учителю, как отцу.
У Талгата все это было, он же вырос в Средней Азии. Его матери, которая рано овдовела, было сложно одной поднимать детей. Поэтому четыре года он провел в детском доме. У него на самом деле была очень тяжелая жизнь. И то, что Нигматулин в итоге попал в секту, которая исповедовала учение «Четвертый путь», скорее всего, связано с тем, что он всегда искал замену отцу.
Как известно, Абай Борубаев, которого актер считал Учителем и Христом на земле, вызвал его в Вильнюс, чтобы «разобраться» с учениками, решившими выйти из секты, заставить их заплатить отступные. Но Талгат, всегда беспрекословно ему подчинявшийся, отказался выколачивать из них деньги, за что и поплатился жизнью.
— Как ты думаешь, почему он позволил сектантам забить себя насмерть?
— Сам не понимаю, почему знаменитый актер, всеобщий любимец, перед которым любые двери открывались, так слепо поверил, поддался влиянию этого Абая... Он словно зашел в коридор и не смог из него выйти. Его же обманывали, как ребенка. Клянусь, я каждый день выходил на площадку с этим чувством несогласия. Впятером его шесть часов (!) избивали, а он даже не пытался сопротивляться.
На теле Талгата, которое нашли в ванной, насчитали 119 ран. Оно было так изуродовано, что жена Венера решила его кремировать... И режиссер фильма Николай Глинский дружил с Талгатом, поэтому снимал фильм через собственную боль.
— В новом сериале «Брат за брата-3», который продюсирует Влад Ряшин, у тебя роль капитана российской полиции...
— Да, на сей раз дагестанца Артура Дагаева. Кого я только не играл: азербайджанцев, узбеков, пуштунов, таджиков, даже эвенка!
— У тебя очень много ролей военных, десантников, милиционеров — полицейских, и все эти персонажи положительные. А ведь обычно актерам восточного происхождения достаются роли бандитов, криминальных авторитетов, продажных ментов. Почему к тебе такое снисхождение?
— Заметь, даже Фарик из «Бригады» — бывший пограничник. Почему у меня так, не знаю. Но я очень рад, что мне доверяют исключительно положительных героев. Надеюсь, что благодаря им люди увидят и поймут, что поведение и воспитание человека совершенно не зависит от его национальности. А ярлыки и стереотипы лишь разжигают национальную рознь.
— Кстати, в сериале «Братство десанта» твой герой десантник — узбек. Однако еще со времен СССР в Воздушно-десантные войска представителей Кавказа и Средней Азии категорически не брали. Каким образом он проник туда?
— Согласен, в ВДВ наших практически не было. Хотя в ГРУ брали уроженцев Кавказа и Средней Азии. Этот факт малоизвестен, поэтому, видимо, создатели сериала им и пренебрегли. Там по сценарию требовался грузин, которого уже под меня трансформировали в узбека. Просто необходимо было разбавить команду десантников-россиян кем-то интернациональным.
— Ты сыграл главную роль — капитана Аскерова в сериале «Застава». А почему он говорит не твоим голосом?
— У меня тогда случился сложный период в личной жизни. Тяжело очень было, а продюсеры не дали мне и нескольких дней, чтобы прийти в себя. На этой почве я с компанией и разругался. Но все равно, считаю, мне повезло: работать с режиссером Сорокиным — это кайф, он настоящий питерский интеллигент. Забавно, что когда меня уже утвердили, Вячеслав Александрович при первой встрече мне сказал: «Я бы вас никогда не взял». Но потом мы сдружились, и было все хорошо.
К сожалению, заканчивал сериал уже другой режиссер. Сорокин поссорился с руководством кинокомпании и даже убрал свою фамилию из титров.
«ПРАКТИЧЕСКИ ВСЕ МОИ УШЕДШИЕ ДРУЗЬЯ СИДЕЛИ НА ГЕРОИНЕ»
— Помимо патриотической линии, в фильме есть еще и лирическая. В частности, твой герой страдает, что никак не может насобирать деньги на калым. Скажи, а за свою реальную жену ты большой калым платил?
— Вообще ничего. Моя жена — москвичка...
— ...ага, то есть ты женился ради прописки?
— Не-е-е, к тому времени я уже был прописан. И официально мы до сих пор не женаты. Ради прописки я в свое время заключил фиктивный брак со знакомой
![]() |
В роли Эльдара Исаева с Ириной Лачиной в картине «Охраняемые лица», 2011 год |
актрисой. Сейчас она заслуженная артистка России... Кстати, и мне это звание в 2007 году дали, за выслугу лет, как говорится. Моя нынешняя супруга не имеет отношения к искусству, она психолог.
— Узбекские, таджикские и так далее имена достаточно экзотично звучат в славянских странах. Ты поэтому назвал своего сына не Александром, а на восточный лад Искандером?
— Самое интересное, что мои родители, когда мы приезжаем к ним, называют внука Александром. А тут его все зовут Искандер.
— Ты бы хотел, чтобы появилась династия актеров Махмудовых?
— Думал об этом. Но я же знаю, насколько наша профессия непростая. Ею надо жить, дышать. Надо понимать, что вместе с дипломом тебе не дадут билет на вручение «Оскара». Надо быть готовым к массе взлетов и падений. Не уверен, что такого надо желать своему ребенку...
— Ты фаталист?
— Я плыву по течению. Вот сел в лодку и пытаюсь не грести. У меня бывало такое, что мог проспать, не прийти на пробы. В итоге оказывалось, что правильно сделал. Отводил Бог. Или на самолеты опаздывал. Тоже выяснялось, что не зря. Я стараюсь слушать космос, распознавать знаки.
— В свое время было много шума вокруг узбекских партийных бонз, наживших сумасшедшие состояния на торговле наркотиками. Видимо, поэтому бытует мнение, что практически все жители Узбекистана имеют отношение к наркотикам...
— Скажу, что в 90-х годах здесь, в Москве, через это многие прошли так или иначе. Понимаешь, тогда ни одна дискотека не обходилась без экстази, травы.
Но я никогда не употреблял тяжелые наркотики, а вот практически все мои ушедшие друзья сидели на героине. Вот за него я бы вообще ввел расстрел! Хотя основной бич россиян — алкоголь. Бутылка пива стоит дешевле, чем бутылка колы! Такое ощущение, что молодежь спаивают целенаправленно.
По мне, уж лучше пусть траву курят, чем бухают. Если честно, я за легализацию марихуаны. Например, растаманы, покурив, не смогут лишнего движения сделать. Будут сидеть себе тихонечко дома, смеяться или в игры играть. А пьяный человек и за руль садится, еще и на газ изо всей силы жмет. Сколько всяких трагедий происходит из-за алкоголя!
— Ты себя уже чувствуешь москвичом?
— Конечно. Все-таки я здесь уже почти четверть века живу, с 1989 года. А когда приезжаю в Ташкент... От города моего детства уже ничего не осталось. И я уже не чувствую, что это моя Родина. Тем более что почти все мои друзья-одноклассники тоже разъехались. Кто-то живет в Израиле, кто-то в США, но основная часть здесь. У нас был очень дружный класс. Встречаемся по мере возможности, но созваниваемся постоянно.