Атака века

Как писал в автобиографии сам Люлин, «появился он на свет в безводной степи Узбекистана, куда сослали его родителей. А заболел морем в период многочасовой отсидки в комнате-хранилище учебного оружия школы, созерцая репродукцию картины Айвазовского «Девятый вал» (военрук, слегка контуженный, использовал хранилище как гауптвахту для шалунов). По окончании Высшего военно-морского училища имени Фрунзе заявился на Северный флот. Четверть ХХ века скрывался от мировой общественности под водой и подо льдами Арктики. Штурманил. Старпомил. Командовал подводным атомоходом и атомоходами. Заработал права на управление атомоходами трех поколений.

На последнем этапе служения Отечеству угораздило оказаться первым заместителем начальника Киевского военно-морского политического училища. Вот уж где прозревал со скоростью младенца, появившегося на свет божий! Созрел и прозрел окончательно, когда корабль «СССР» под управлением ленинских «кормчих» с ускорением помчался на рифы. 

Уйдя в отставку, Виталий Люлин не расстался с флотом и морем - продолжал писать о них книжки. Наши читатели наверняка помнят в «Бульваре Гордона» его материалы, посвященные гибели российского атомохода «Курск».

В последние годы Виталий Алексеевич неважно себя чувствовал, но продолжал писать и строить планы на будущее.

«ПОГИБЛИ ПРЕИМУЩЕСТВЕННО ЖЕНЩИНЫ И ДЕТИ, В НЕПРИЛИЧНОМ БОЛЬШИНСТВЕ СПАСЛИСЬ МУЖЧИНЫ»

30 января 1945 года легендарный подводник Александр Маринеско потопил немецкий транспорт «Вильгельм Густлов», на борту которого находилось около девяти тысяч человек. Выпущенные по его команде три торпеды со сделанными мелом надписями: «За советский народ!», «За Сталина!», «За Ленинград!» попали точно в цель. Для Германии по сей день это величайшая трагедия, а в мире «Густлов» остается одной из крупнейших морских катастроф, перед которой меркнет гибель «Титаника»...

Немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии Гюнтер Грасс, который написал роман-эссе «Траектория краба», посвященный этим событиям, считает, что на лайнере было около 10 тысяч человек. Спаслось меньше тысячи.

Шлюпок и спасательных плотов оказалось слишком мало, «солнечная» палуба, которая вела к ним, обледенела, как каток, и, когда она накренилась, люди посыпались в морскую воронку. 18 градусов мороза при ледяном ветре. Беженцы, сгрудившиеся на верхней палубе - на высоте десятиэтажного дома, замерзли насмерть и продолжали стоять, как ледяные столбы. «Стариков и детей, - пишет Гюнтер Грасс, - затаптывали насмерть на широких лестницах и узких трапах. Каждый думал только о себе». Офицер-преподаватель застрелил в каюте троих детей, жену и застрелился сам.

Те, кто выжил, с содроганием вспоминали, как «коллективный вопль» с тонущего судна и с моря - со шлюпок и плотов - накрыла сирена гибнущего «Густлова». Из воды вокруг торчали неподвижные детские ножки: «Все дети падали с корабля головками вниз. Так они и застряли в своих громоздких жилетах... Погибли преимущественно женщины и дети: в неприличном большинстве спаслись мужчины, в том числе все четыре капитана».

Вопреки стойким и красивым легендам, в 1945-м в Германии не было трехдневного траура, и Гитлер не объявлял Маринеско личным врагом. Немецкое радио не проронило ни слова о гибели любимого лайнера фюрера, ведь такое сообщение могло подорвать у нации стойкость духа. Как ни странно, молчала и советская пропаганда.

...А ведь у Маринеско было больше шансов отправиться под трибунал, нежели в этот поход, продлившийся 35 суток и покрывший его славой. Накануне он с товарищем был отпущен в город Турку (нейтральная Финляндия). В пустом гостиничном ресторане они со славянской широтой попросили накрыть стол на шестерых.

Как вспоминал сам Александр Иванович: «Мы в меру выпили, закусили, стали потихоньку петь украинские песни». Бравый подводник очаровал молодую красивую хозяйку гостиницы - шведку и у нее остался. Под утро постучала горничная, сообщила, что внизу ждет жених хозяйки с цветами. «Прогони», - сказал он. «Ты же на мне не женишься?». - «Не женюсь, - сказал Маринеско, - но все равно прогони». Вскоре в дверь снова постучали, теперь уже офицер с лодки: «Беда, на базе переполох, вас ищут. Уже финским властям заявили...». «Прогони», - сказала она. «Как так - не могу». - «Я ради тебя жениха прогнала. Какие ж вы победители? С бабой переспать боитесь». И командир сказал офицеру: «Ты меня не видел». Вернулся вечером.

Кто-то пустил слух, что его завербовала вражеская разведка. Маринеско два дня мытарили в особом отделе, и вряд ли НКВД разжал бы свои железные челюсти, но экипаж «С-13» идти в море с другим командиром наотрез отказался. Александр Евстафьевич Орел, комдив, впоследствии адмирал, командующий Балтийским флотом, решил: пусть этот бабник в море искупает вину. Его потом упрекали: «Как же вы такого архаровца отпустили?». Но он верил в Маринеско, знал, что тот из похода «пустой» не возвращался.

В МОРЕ ПОСТУПАЛ ВОПРЕКИ ВСЕМ ЗАКОНАМ ВЕДЕНИЯ ПОДВОДНОЙ ВОЙНЫ

Вообще-то, изначально он Маринеску. Отец его - румын, был потомственным моряком, служил кочегаром корабля королевского флота. После того как он крепко отходил кочергой офицера-изувера, ему грозила смертная казнь. Ионе бежал из карцера, переплыл Дунай. Женился на полтавчанке, а букву «у» в конце фамилии поменял на «о».

Отвагой и удалью Александр Маринеско пошел в отца. В 13 лет начал ходить на судах учеником матроса. В школе юнг ему, как лучшему, сократили срок обучения и без экзаменов перевели в мореходное училище. Затем - высшие курсы командного состава. В 26 лет старший лейтенент Маринеско стал командиром подлодки «Малютка». А через год она установила рекорд скорости погружения, успешнее всех провела торпедные стрельбы и в 1940 году была признана лучшей не только на Балтике, но и во всем Рабоче-крестьянском Красном флоте.

Потопление мощнейшего немецкого лайнера «Вильгельм Густлов», где, по разным сведениям, находилось до 10 тысяч человек, в том числе гражданские, раненые и беженцы, по сей день остается крупнейшей морской катастрофой, перед которой меркнет гибель «Титаника»

В начале войны на маломощной «Малютке» Маринеско потопил транспорт водоизмещением семь тысяч тонн и был награжден орденом Ленина. А вскоре его перевели на «С-13». К тому времени из 13 подводных лодок-«эсок», воевавших на Балтике, уцелела только эта - единственная с «несчастливым» номером. Принял ее Маринеско в недееспособном состоянии, и не по вине экипажа.

Финский залив (Маркизова лужа) был закупорен немцами и финнами столь плотно, что всякий выход на боевые позиции подводники считали последним. Но в первом же походе с новым командиром «С-13» не просто обошла все минные поля, противолодочные сети, а потопила очередной транспорт. Грудь капитана украсил еще один орден - Красного Знамени.

Год 1944-й он завершил с такой характеристикой командира дивизиона подлодок капитана первого ранга Орла: «Смелый офицер. Подводное дело знает отлично. Кораблем командует и управляет хорошо. Офицеры и личный состав обучены хорошо. Решителен и инициативен. Дисциплинирован и требователен к подчиненным. Состояние дисциплины на корабле хорошее. Партийно-политической работой руководит. По характеру спокойный и хладнокровен в любой обстановке... Выводы: должности командира подводной лодки вполне соответствует...». Александру только 31 год.

Никакая учеба не может дать то, что достается от Бога. В море Маринеско поступал вопреки всем законам ведения подводной войны. Атаковал порой со стороны немецкого берега, с мелководья, а уходил от погони - к месту потопления. Лез в самые опасные места - потому что его там не ждали, ничего не боялся. Но если в море его корсарский нрав неизменно приводил к победе, то на берегу провоцировал бесконечные конфликты.

Командиры-подводники преклонялись и преклоняются перед ним, а вот береговых штабных работников, озабоченных исключительно политморсосом (политико-моральным состоянием), его прямота и самостоятельность раздражали. Они не жаловали Маринеско, да и он симпатий к ним не питал. Здесь нужны пояснения.

В бытность курсантом Высшего военно-морского училища я услышал откровение старшего преподавателя кафедры военно-морского искусства: «Други мои! Об искусстве военно-морских флотов и их флотоводцев можно вести речь лишь до ХХ века. Дальше нужно говорить только о таланте, мастерстве или бездарности командиров кораблей. Флотоводцы переместились с мостиков кораблей в уютные кабинеты с паркетом и коврами. Им уже не до свиста ветра в стеньгах. Своего хватает - в голове. Ну а о наших адмиралах ХХ века, российско-советских, могу сказать только одно - топить свои корабли они способны, в противостоянии врагу - бездарны».

Мы были ошеломлены. Но как же он был прав. Видимо, потому, что был разведчиком высокого уровня. Сейчас, когда распахиваются архивы и раскрывается правда о советских полководцах и флотоводцах времен Великой Отечественной и после, оторопь берет. Чем занималось командование Балтийского флота и Наркомата обороны в первые месяцы войны? Только не организацией отпора врагу. Если коротко: топтало и расстреливало своих, чтобы чужие боялись, опираясь на «опыт» гражданской войны.

Война застала «М-96», которой тогда командовал Маринеско, несущей дозор в устье Финского залива. Из дозора она была отозвана и направлена в Палдиски, затем в Таллинн, потом в Лужскую губу, затем в Триги (о. Сааремаа).

Разве искусство флотоводца Балтики в том, чтобы гонять боевые корабли и подлодки с одной базы на другую, по минным полям и под непрерывными бомбежками с воздуха? Разве доблесть в том, чтобы корабли всех предназначений сконцентрировать в Таллинне, для «организованного» перехода в Кронштадт? Для кого и для чего организованного? Может, для немецкой авиации, расстреливающей этот гигантский, но беззащитный караван, как в тире? Вчерашние выпускники училищ люфтваффе получали свои первые «Железные кресты» за расстрел этого каравана. Балтийский флот был практически полностью уничтожен без участия флота Германии, во время Таллинн-Кронштадтского перехода.

БЫЛИ ИССЛЕДОВАТЕЛИ, КОТОРЫЕ УТВЕРЖДАЛИ: МАРИНЕСКО - НЕ ГЕРОЙ, А ВАРВАР

Маринеско в октябре 1941 года исключен из кандидатов в члены ВКП(б) «за систематическую пьянку, за развал дисциплины, за отсутствие воспитательной работы среди личного состава, за неискренние признания своих ошибок». В Вооруженных силах, где в пайке предусмотрены «наркомовские» 100 граммов, привлечь за пьянку можно любого. А если он еще и вякнет о головотяпстве своего командира, комиссара, то и расстрелять недолго.

Даже если согласиться с тем, что за всю службу на флоте с 1933-го до 1945 года Александр дважды сорвался по пьянке, разве он не искупил свой проступок атакой века? Кстати, и атаки века никогда бы не было, если бы Маринеско вопреки приказу не сменил в море курс.

20 дней «эска» курсировала впустую в заданном районе, прежде чем Маринеско покинул его, чтобы, как волк-одиночка, выйти на охоту. Выследив девятипалубный «Вильгельм Густлов», он на базу не спешил и через 10 дней потопил еще и мощный крейсер, на борту которого было более трех тысяч солдат и офицеров.

...Что греха таить, были исследователи, которые утверждали: Маринеско - не герой, а варвар, потопивший мирное, неохраняемое судно. Однако они в упор не замечали, что некогда белоснежный туристический лайнер «Вильгельм Густлов» в годы войны стал плавучей учебной базой немецких подводников. На его борту, по данным Гюнтера Грасса, 30 января находилось более тысячи моряков-подводников (по другим данным - 3700), женский батальон ВМФ, войсковое соединение 88-го зенитного полка, хорватские добровольцы. Да, остальные были беженцы, правдами и неправдами просочившиеся на борт. Но это был вооруженный корабль, подчиненный ВМФ, который шел без опознавательных знаков, с сопровождением. Как признал потом весь мир, «это была законная цель для атаки».

ИМ ХОТЕЛОСЬ, ЧТОБЫ ГЕРОЙ БЫЛ РЕВНОСТНЫМ СЛУЖАКОЙ

Немцев, потерявших в результате атаки века своих родных и близких, можно понять, а вот почему в Союзе долгие десятилетия имя Маринеско называли полушепотом, словно речь шла о преступлении?

Корсарский нрав Александра Маринеско неизменно приводил к победам на море, но на берегу провоцировал бесконечные конфликты

Надо ли объяснять, что значило потопление лайнера-плавбазы подводников Германии «Вильгельм Густлов» для союзников по антигитлеровской коалиции? Вместе с этим кораблем были уничтожены десятки экипажей подводников, так и не добравшиеся до своих субмарин, а значит, спасены сотни транспортов и боевых кораблей союзников. Непредвзятые исследователи высочайшим образом оценивают неординарные, искусные действия командира «С-13».

Гросс-адмирал Денниц, главнокомандующий Военно-морскими силами Германии, правая рука Гитлера и возможный его преемник, дал закодированный сигнал для вермахта и флота - «Ганнибал». Немцы, точнее, фашисты очень любили символику и сигналы с подтекстом. Скажем, операция «Морской лев» означала перегрызть горло Англии, «Барбаросса» - уничтожить СССР. Сигнал «Ганнибал» означал бросить все, в том числе женщин, детей и немощных стариков, вывезти в фатерлянд самое ценное и боеспособных вояк. Не допустить их уничтожения, захвата и пленения войсками Красной Армии. Хватит? Если нет, то займитесь изучением морального аспекта в действиях фашистских летчиков, бомбивших эшелоны с беженцами и госпитали с красными крестами на вагонах и без них.

Кстати, атакой века подвиг экипажа «эски» окрестили отнюдь не советские, а английские историки. Западные исследователи - английские, западногерманские, шведские - десятилетиями изучали боевую биографию подводной лодки «С-13», экипаж которой по тоннажу потопил за войну восьмую часть того, что все остальные подводники Балтики.

Комдив Орел представил Маринеско к званию Героя и «Золотой Звезде», но командование ВМФ его не поддержало: «Награждение Маринеско «Золотой Звездой» разлагающе подействует на матросов». Им хотелось, чтобы Герой был непременно ревностным служакой. А ведь такой никогда бы не совершил ничего подобного атаке века.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 апреля 1945 года «С-13» и ее командир были награждены орденом Красного Знамени. Всем членам экипажа подводной лодки вручены награды, учитывающие статус награды командира, то есть по нисходящей в соответствии с должностью.

Если учесть, что ордена Красного Знамени на завершающем этапе войны хранились в сейфах всех комдивов и награждали ими они сами, хоть и от имени Верховного Совета, то вы поймете состояние Маринеско. «Суки! Меня можете драть и в хвост и в гриву, но за что обидели мой экипаж?! Срочное погружение!» - скомандовал он на лодке.

«С-13» легла на грунт в гавани, и командир угощал весь экипаж шилом (корабельным спиртом) до взаимного и полного удовлетворения. Благодаря экипаж, он не сомневался - пощады ему не будет. Прощался с боевыми побратимами. Командование периодическими взрывами серий из трех гранат (сигнал на всплытие), стуками водолазов по корпусу пыталось заставить подлодку всплыть. Но получало неизменный ответ стуком: «Пошли вы... Отдохнем, тогда и всплывем».

Всплыли через трое суток, когда возникла необходимость подзарядить АБ и провентилировать подлодку.

ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ПРОЖИЛ МЕНЬШЕ, ЧЕМ ВЕДУТСЯ СПОРЫ О НЕМ

Здесь заканчивается победное восхождение Александра Маринеско к славе. Шел август 1945-го. Война была уже позади. И Маринеско просто уволили с флота, понизив в звании сразу на две ступени - до старшего лейтенанта. Последовали 18 лет унижений, включая три года ссылки в Хабаровский край по доносу директора Института переливания крови, куда Маринеско устроился завхозом. Так продолжалось до 1963 года, когда Александр Иванович умер от рака горла и пищевода.

Но и после смерти его не оставили в покое. В 1967 году газета «Страж Балтики» опубликовала статью, в которой написала: «Густлов» топил старпом Ефременков, а не Маринеско. Намекали, что командир, дескать, был не в рабочем состоянии...

Не случись сквознячка некоторой свободы слова во время хрущевской «оттепели», не будь усилий писателя Сергея Смирнова, о Маринеско знал бы только Запад. Но когда о нем поползли сведения по широкой родной стране, народ слегка встрепенулся и стал задавать вопрос: «Как же так?». В ответ инспектора Политуправления ВМФ со рвением, достойным лучшего применения, ринулись вновь шельмовать Александра Ивановича, упирая на бытовуху.

Тон в этом поношении задавал Главком ВМФ адмирал Горшков. Когда судостроители обратились к нему с просьбой присвоить одному из кораблей имя Александра Маринеско, адмирал поставил резолюцию на коллективном письме - «Недостоин».

Зато сам Сергей Георгиевич Горшков охотно принял на грудь две «Золотые Звезды», которыми его одарили спустя много лет после войны. Не за флотские победы - за то, что именно с его участием раздувалась эпопея Малой земли с полковником Брежневым.

Тот же Горшков отказался поддержать ходатайство о персональной пенсии матери Маринеско. Татьяна Михайловна пережила сына на 12 лет. Жила в Одессе в коммунальной квартире, на девятом десятке за дровами и водой ходила во двор и пенсию получала - 21 рубль.

Только в 1990 году первый (и последний) президент СССР Горбачев присвоил Александру Ивановичу Маринеско звание Героя Советского Союза.

...Всего 50 лет прожил этот неординарный человек - меньше, чем ведутся споры о нем, противоречив был и неоднозначен, как время, в которое жил.