Кто был ничем, ничем и остался

Виталий КОРОТИЧ

Лет 90 назад Ленин удостоился звания «Кремлевского мечтателя» от Герберта Уэллса. Диапазон большевистских и попутных фантазий поражал размахом, хотя и менялся в разные времена. Ленинские мечтания бывали грандиозны, вплоть до плана строить общественные уборные из золота. Позже вспоминаю, как стоял в мечтательных очередях за обувью и одеждой — не какой-то особо модной, а просто за тем, что можно надеть на ноги и тело. Мечтали вообще о жилье и о еде. Мечты о покупке апельсинов или качественной колбасы реализовались с великим трудом. Громко вздыхать и жаловаться было нельзя, поскольку считалось, что строится новая жизнь с новыми мечтаниями вселенского масштаба.

Представители классов, считавшихся привилегированными раньше, были из жизни устранены, новые хозяева жизни переустраивали ее по-своему. Помните, как в «Собачьем сердце» общественник Швондер пробует вдолбить в голову старорежимного профессора мысль о том, что можно обедать и за письменным столом? А тот не понимает, даже не желает понять, почему надо жить именно так. Мечтания наших людей и советский быт все больше отличались от происходившего в окружающем мире. Когда-то известный американский журналист, поработавший в нашей стране, Роберт Кайзер подарил мне книгу своих впечатлений об увиденной им жизни. Его удивляло, что школьников заставляют стричься по единому образцу, а те мечтают носить длинные волосы, что молодые пары мечтают о собственном жилье, не имея на него шансов, что люди мечтают купить хорошую книгу и так далее. Вплоть до мечты о полноценном отдыхе в санатории, перешедшем во власть победившего пролетариата.

Осуществление этого мечтания особенно интересно и поучительно, потому что ровно 90 лет назад Ленин подписал декрет «О домах отдыха». Было это в период самых отчаянных мечтаний вождей революции о мировом триумфе, почему отечественные санатории решено было передать в распоряжение пролетариев всех стран. Пролетарии немедленно двинули к солнцу и минеральной воде. Происходил как бы социальный эксперимент, результаты которого большинство из нас помнит по роману Ильфа и Петрова, где Остап с Кисой чудили возле Провала и общались с курортниками.

Любители старого советского кино также, возможно, помнят довоенные фильмы с гулянием людей в пижамах под сенью национализированных олеандров и пальм. Неожиданно оказалось, что те, кто еще недавно «был ничем», согласны становиться всем только по собственному сценарию.

Пролетарии пили не целебную воду, а совсем другие жидкости, пускали на раскурку библиотечные книги, а также ломали старинную мебель с тем же удовольствием, с которым четыре года назад их вооруженные единомышленники гадили в вазы из севрского фарфора в Зимнем дворце.

Столкновение новой мечты с прежней реальностью оказалось травматичным в первую очередь для реальности. Для того чтобы осознать происходящее, властям понадобилось около 10 лет. Постепенно пролетариев из национализированных дворцов выставили, полы, мебель и садовые скамейки отреставрировали, а отдыхать двинула новоявленная элита. Настала эпоха ведомственных санаториев и начальственных дач.

Сегодня почти все это забылось. Кто был ничем, ничем и остался. Не хочу сыпать соль на раны, напоминая, как мечтали украинские деятели кино и литературы реализовать себя в независимом государстве. А получилось, как по афоризму Ежи Леца: «Мышь мечтала о крыльях. Ну и что, госпожа летучая мышь?».

Мы погрузились в то, что зовется «новой реальностью», и трудно учимся жить именно в ней. Я мечтаю о времени, когда, наконец, научимся.