Бездонные закрома Родины

Виталий КОРОТИЧ

Когда мы по­­носим нынешних чиновников за очко­втирательст­во и холуйство, то вспоминаем традиции их предшественников: большевистские дутые планы и охотничьи наезды партвождей на заповедники. И тут же многим приходит на па­мять выражение «потемкинские деревни». Да, несколько столетий назад начальству тоже старались угодить и дурили его с тем же энтузиазмом, с которым это делают со­временные лакеи.

Видимо, болезнь въелась глубоко в чиновничьи потроха и передается по должностному наследству. Захотелось сравнить масштабы угодничества, и я начал докапываться до пресловутых потемкинских деревень — как до некоего эталона, объединившего прежних чиновников с их нынешними российскими и украинскими побратимами. После долгих поисков я нашел справку в авторитетном издании «Застольная история государства Российского».

Итак, всемогущий фаворит князь Потемкин (по запорожскому прозвищу Грицько Нечеса) решил прокатить императрицу Екатерину II из Петербурга в Крым через всю Украину. Вояж этот готовился около 30 месяцев и начался 7 января 1787 года. По этому случаю от Петербурга до Киева построили 76 станций, на каждой из которых держали сменные упряжки — 550 лошадей (всего было использовано 110 тысяч лошадей). На всех станциях и по пути следования строились дворцы и триумфальные арки. Вдоль дороги ликовали крестьяне «в пристойной малороссийской одежде», и «между поселянами не было больных и увечных». Царский поезд состоял из 14 карет на высоких полозьях, 124 саней с 40 запасными. В карету государыни, разделенную на восемь купе, были впряжены 30 лошадей.

«Для рассеивания мрака» вдоль дороги разводились огромные костры. Опережая сановную вереницу на сутки, ехал впереди отряд поваров, готовивший столы к прибытию на каждую станцию и тут же отправлявшийся дальше. На станции «для питания» надлежало иметь «рогатых скотин — 3, телят, хорошо выпоенных, — 3, баранов — 10, кур — 15, гусей — 15, яиц — 500» и так далее, включая полпуда кофе, бочонок сельдей, а также вдоволь вин и водок. Кроме того, градоначальники могли добавить кое-что от себя. Добавляли, конечно... Ах, сколько съели, а сколько украсть удалось!

Поездка оказалась бессмысленной, затратной и утомительной. Но дорога между Петербургом и Киевом еще долго удивляла проезжих облезлыми триумфальными арками и следами огромных костров на обочине...

Такой стиль жизни создавался столетиями, и запасы, накопленные для этого царской семьей, были огромны — творцы октябрьского переворота довольно долго были сыты и живы их разграблением. Остальным пришлось труднее. Уже через несколько лет после Октября количество умерших от голода измерялось сотнями тысяч. Но новые правители осваивали старые закрома.

Не так давно было опубликовано меню Феликса Дзержинского за 1920 год. Не стану приводить его все — это противно и долго. Вот, к примеру, обеды Феликса Эдмундовича: понедельник — консомэ из дичи, лососина свежая, цветная капуста по-польски; вторник — солянка грибная, котлеты телячьи, шпинат с яйцом. И так каждый день. Началось новое неравноправие, по разнузданности не уступавшее ни одному из прежних.

Смысл понятия «потемкинские деревни» — в чиновничьем умении устраиваться за государственный счет и втирать очки, врать. В начале 30-х, когда Союз корчился от голода и террора, а в Украине людей косил Голодомор, одураченный сталинскими «потемкинцами» Бернард Шоу съездил в колыбель революции и возмутился вопросам о голоде: «Ложь! Нигде и никогда я так вкусно не ел». Вспоминая о екатерининском вояже, потомки лакеев императрицы доедали из ее кладовых и, как ртутные шарики, перетекали из времени во время...