Андрухович: Путин – комедийный Фантомас. Хочет выглядеть грозным, но вызывает смех БГ

Дмитрий МАКСЮТЕНКО 12 Августа, 2015 13:49

Юрий Андрухович живет и работает в Ивано-Франковске, но половину времени проводит в Европе. Когда-то он предсказал проблемы с востоком Украины и стал причиной скандала, высказавшись о возможном отделении Донбасса. Теперь же, при всей сложности нынешней ситуации, Андрухович настроен оптимистически и полагает, что необратимые перемены к лучшему уже произошли.

Смех помогает украинцам сопротивляться злу

– Юрий, недавно вы представили сборник под названием "Тут похоронен Фантомас". Что это за сборник и почему он так называется?

– В нем собраны колонки, которые я публиковал с 2010-го по 2014 годы на сайте tsn.ua. За все это время их накопилось более 200. Выбрал из них 70, которые мне показались все еще актуальными, и издал под названием "Тут похоронен Фантомас". Честно говоря, название выбрал случайно – так называется одно из эссе в сборнике. Но со временем придумал объяснение.

В эссе речь идет о том, что в украинской земле похоронен некий Фантомас – воплощение всего плохого, эдакий зловредный колдун, который даже из-под земли не дает стране нормально жить. Я писал это произведение в 2011 году, как раз в разгар репрессий Януковича против своих оппонентов. И тогда Фантомас мог быть символом режима "проффесора". Затем мы избавились от него, и теперь у нас новая беда – агрессия путинской России. И символизм Фантомаса можно применить теперь к президенту "братской" страны.

– Но почему именно Фантомас?

– В знаменитой французской комедии из моего детства это был могущественный мегапреступник, которого мы должны были бы ужасно бояться. Мы же надрывали животы на этом фильме. Так и Путин: хочет выглядеть грозным, но вызывает смех. Не потому, что его действия смешные, а потому, что коллективное подсознательное украинцев с самого начала путинской агрессии создало целый ряд смеховых контраргументов. Начиная со знаменитой кричалки футбольных ультрас и заканчивая колоссальным количеством анекдотов. Смех помогает украинцам сопротивляться злу.

– Какой ваш любимый анекдот про Путина?

– Я плохо запоминаю анекдоты, особенно когда они обрушиваются каскадом. Помните, в марте появилась информация о том, что Путин исчез? Как раз в те дни мы с друзьями привезли в Днепропетровск спектакль. Мы ехали в днепропетровском такси, и в это время по местному радио ведущие наперебой зачитывали анекдоты. Их было с полсотни – и все они были посвящены исчезновению Путина. И все, кстати, пристойного качества. Помню, мы всю дорогу смеялись. Водитель тоже смеялся – у нас с ним на этой почве возникла временная солидарность.

Если снять с повестки дня вопрос языка, то окажется, что у жителей Днепропетровска или Одессы те же ценности, что у львовян или ивано-франковцев

– Что вы как житель Западной Украины можете рассказать об общении с обитателями востока страны? Чувствуете ли непреодолимые различия в мировоззрении?

– Дело в том, что я общаюсь с ними исключительно во время своих выступлений, на которые приходят мои единомышленники. Это сотни людей, и должен сказать, что их количество растет. Более того, я уверен, что если снять с повестки дня вопрос языка, то окажется, что у жителей Днепропетровска или Одессы те же ценности, что и у львовян или ивано-франковцев. 

– То есть вы считаете, что раскола между востоком и западом Украины не существует?

– Он, безусловно, существует. Но граница, которая разделяет эти миры, постоянно перемещается. Если на момент провозглашения независимости Украины восток начинался уже где-то с Хмельницкого, то через тринадцать лет, во время Оранжевой революции, от условного востока осталось меньше половины. По сути, все области, где проголосовали за Ющенко, можно считать я бы не сказал западной, а просто нормальной Украиной, без всякого разделения. Теперь же восток – это исключительно оккупированные территории.

– Вы поддерживаете общение со знакомыми из России?

– Нет. Я и до аннексии Крыма мало общался с россиянами. А после начала войны и вовсе перестал. И не потому, что кто-то из них открыто поддержал Путина, а уже потому, что не протестовал, а начал приспосабливаться. Исключение составляют единицы: Михаил Шишкин, Лев Рубинштейн, Виктор Ерофеев. Плюс еще несколько рок-музыкантов и актеров. Я всегда рад их видеть на Львовском форуме, где можно поговорить за рюмкой о том о сем.

– Братский народ перестал быть таковым?

– А он никогда им не был. Вообще, такое братание между народами ничего хорошего не предвещает, особенно если речь идет об украинцах и россиянах. Нас отличает категорическое нежелание жить в рабстве. Украинцы лучше пойдут в партизаны, чем будут мириться с произволом самодержца. Россиянам же, наоборот, нужен тиран, который бы держал их в узде и не давал шалить. Мне кажется, мы с разных планет.

Моя мама была ребенком войны, и я никогда не думал, что нечто подобное случится с моей внучкой

– Известно, что восприятие россиянами событий в Украине во многом искажено зомбоящиком. А каких заблуждений, по-вашему, должны избавиться сами украинцы?

– Прежде всего это миф о том, что у нас хороший народ и плохая власть. На самом деле власть – это отражение народа. В этом смысле народ и власть едины. Нам нужно научиться более критично смотреть на самих себя. Это позволит эффективнее контролировать власть. 

– Вы много общаетесь с европейцами. Что вы можете сказать об их восприятии? Они понимают, что происходит в Украине?

– Самое распространенное заблуждение состоит в том, что Украина радикально разделена на пророссийский восток и проамериканский запад, а также в том, что боевые действия ведутся именно по этой причине. То есть Украина рассматривается как полигон борьбы России и Америки. Не более. Но европейцев легко переубеждать. Они, в отличие от россиян, умеют слушать и делать выводы. Поэтому я всякий раз стараюсь объяснить, что украинское общество созрело для того, чтобы сделать свой собственный выбор.

– Что вы как писатель думаете о медиавойне между Россией и Украиной? Что мы можем противопоставить фейкам Москвы?

– Информационная война, которую ведет Россия, дико дорогая и жутко неэффективная. Относительного успеха она достигла разве что внутри самой России и у русскоязычной диаспоры за рубежом. Мы же все видим, как западные правительства все более раздраженно реагируют на нее. В результате эта война больше вредит самой России. Нам просто не нужно на нее вестись и действовать сугубо асимметрично. То есть говорить правду. Правду невозможно победить. Поэтому нам не стоит прибегать к пропагандистскому арсеналу Кремля, наша позиция изначально сильней.

– К слову о пропаганде. Как бы вы прокомментировали скандал с "Правым сектором", представители которого обвинили вас в пропаганде эротомании?

– Не представители, а представитель – профессор литературы из благословенного Дрогобыча, где я, по его мнению, бываю слишком часто. "Правый сектор" не отмежевался от заявления одного из своих идеологов и потерял существенную часть своей поддержки. По крайней мере в моем лице. Не помню насчет эротомании – меня там обвиняли во многих вещах. Я это пережил, и переживу любое другое заявление любого профессора литературы, будь он из правого сектора или из левого.

– Что в текущей ситуации в стране вам кажется наиболее интересным?

– Самое интересное – это сочетание неожиданно мощной волны патриотизма, волонтерства, самопожертвования, с одной стороны, и зашкаливающего недоверия к власти – с другой. Есть над чем поломать голову социальным психологам. Ведь всплеск партиотизма всегда сопровождается сплочением вокруг существующей власти.

– Независимо от того, хороша власть или нет?

– Я бы сказал, что да. Возьмите того же Путина. Его рейтинги растут вместе с эйфорией народа от присвоения Крыма, а также по поводу того, что Россия противостоит всему миру. И это при том, что внутри самой России – бардак. Поэтому ситуация в Украине – нетипичная.

– Может проблема в том, что политики не оправдали ожиданий народа?

– Не думаю. В отличие от первого Майдана к политикам изначально относились критично и не рассчитывали на святых во власти. Подход был более рациональный: создать такие условия, в которых власть имущие были бы вынуждены стать инструментами общественных перемен. И общественное давление на верхушку остается.

– Но, несмотря на давление, реформы тормозятся и многие проблемы остаются нерешенными.       

– Я сейчас подумываю создать такой текст, где буквально по пунктам перечислю достижения новой власти. Сейчас не вспомню всего – просто, пользуясь случаем, анонсирую эту работу. Навскидку могу назвать освобождение Украины от газовой зависимости от России. Если раньше "Газпром" творил что хотел, то теперь вынужден идти на уступки. Кроме того, проводится серьезная реформа в структурах МВД. Большое значение имеет и внешнеполитический курс на присоединение к евроатлантическим структурам.

– Из нашего разговора выходит, что у нас с властью все прекрасно. Как-то не хватает ложки дегтя в этой бочке меда.

– Все прекрасно понимают, что теперешняя украинская политика – это прежде всего бизнес. И поменять это радикально пока не получается. Но такая ситуация не может длиться вечно. У нас уже произошли перемены к лучшему, и они неизбежно будут менять к лучшему политиков. Я не шучу – я знаю, о чем говорю. Наблюдаю за происходящим четверть столетия. И должен сказать, что мы прошли неплохой путь.

Старшеклассники рядом с учителями держали плакаты с надписью "ПТН ПНХ, это при том что на Галичине очень негативно относятся к мату

– Вы знаете кого-то из политиков лично?

– Совсем немного знаком с Порошенко. Еще до того как он пошел в политику, его фонд поддерживал наши концерты с группой Karbido (польская музыкальная группа, с которой Юрий сотрудничает с 2005 года. – "Бульвар Гордона"). Кстати, один из концертов с Karbido в 2011 году посетила Юлия Тимошенко. Она тогда уже была на подписке о невыезде, но еще не сидела. По-моему, это было ее последнее публичное появление перед заключением. Гораздо лучше я знаю Юрия Луценко. Во время второго Майдана мы с ним часто встречались у сцены, обменивались мыслями.

– Как вы с ним познакомились?

– Дело в том, что Юрий Витальевич – заядлый книголюб. Пока он сидел в тюрьме, успел прочесть около тысячи книг. Все это время он постоянно публиковал свои отзывы о литературе, в том числе довольно часто хвалил мои произведения, особенно роман "12 обручей". Я в свою очередь всегда симпатизировал ему как политику. Так что наше знакомство было вполне ожидаемым. Кстати, я считаю, что Луценко сам является очень хорошим публицистом. Жаль, что он перестал публиковаться. Видимо, работа в парламенте посложнее сидения в тюрьме.

– Насколько я знаю, у вас есть семилетняя внучка Варвара. Вы каким-то образом касались с ней темы войны в Украине?

– Когда мы встречаемся, то тема разговоров не заходит так далеко. Но помню, что в первые дни она вместе с родителями ходила на Майдан и выкрикивала лозунг "Україна – це Європа". Так что, думаю, она развивается в нужном направлении. И ей-то уж точно светит европейское будущее. Меня недавно опечалило другое. Я подумал: а ведь она в будущем, возможно, будет иметь статус "ребенка войны". Меня это понимание очень неприятно поразило. Моя мама была ребенком войны, и я никогда не думал, что нечто подобное случится с моей внучкой.

– Как, по-вашему, поменялись настроения украинцев со времени Революции достоинства?

– Многие украинцы оказались втянутыми в военный конфликт прямо или косвенно, многие наши соотечественники погибли или покалечены на поле боя. Нация пребывает в травматическом состоянии. Добавьте сюда лавинообразный рост цен и тарифов, панику на валютном рынке. По поводу падения гривны мы с друзьями мрачно шутили: "После 40 все только начинается". Все это должно было прибить народ. Но люди не теряют оптимизма. Живут и продолжают менять мир вокруг себя.

– Нет ли у вас свежих историй из жизни о непобедимом оптимизме украинцев в нынешней ситуации?

– Несколько недель назад я ехал с друзьями по Львовщине, и километров 50 нам довелось проехать рядом с большой колонной наших бойцов. По пути движения в каждом населенном пункте военных приветствовали местные школьники в вышиванках, с флагами и плакатами. Забавно то, что старшеклассники, которые стояли рядом со своими учителями, держали плакаты с надписью "ПТН ПНХ", а также с уже упомянутым рефреном футбольных ультрас. И это при том что на Галичине учителя очень негативно относятся к мату. Но в этом случае они не только не препятствовали, но, получается, поддерживали своих подопечных.

Это еще одно проявление юмора как украинского орудия против зла. Несмотря на то что мы находимся в состоянии ненависти, вполне объяснимой, с помощью смеха мы смягчаем градус агрессии. Убиваем врага не физически, а уничижаем через смех, что, конечно, гуманнее.