Любко Дереш: Если бы получил повестку, пошел бы на фронт. Но добровольцем не пойду никогда БГ

Виктория ВОРОНИНА 21 Августа, 2015 10:00

Любко Дереш стал популярен еще в шестнадцатилетнем возрасте. Сейчас ему тридцать один, и теперь "самый молодой украинский писатель" сравнялся по возрасту со многими другими своими коллегами по цеху. За пятнадцать лет, которые прошли со времени первых публикаций, Любко пережил кризис, дважды женился, освоил новые профессии, увлекся йогой и издал новые книги.

Первая жена  вернула меня в литературу – вдохновила окончить роман

– Любомир, вы начали писать рано: первую книгу опубликовали, когда вам было восемнадцать лет. Каким образом вы выделялись среди сверстников в детстве?

– Детство было обычным. Я родился в хорошей семье. У меня дома были интересные книги: энциклопедии, атласы. Сверстников я удивлял какой-то интересной информацией. Например, читал книги о динозаврах, а потом пересказывал прочитанное другим детям. Но при этом был бездарным в плане подвижных игр. Меня первого находили или догоняли. Играл в футбол я, в лучшем случае, на воротах или в роли судьи.

– В 80-е годы была знаменита поэтесса-ребенок Ника Турбина. Она начала писать стихи в восьмилетнем возрасте. Но когда выросла, оказалось, что поэзия была гениальной, пока Турбина была ребенком, а для взрослого человека ничего особенного не представляет. В результате начался тяжелый кризис, закончившийся трагедией. Вы пять лет ничего не писали. Было ли в вашей жизни нечто подобное, ведь вы тоже пишете с ранних лет? 

– Да. Истории наши чем-то похожи. Мне нужно было понять, могу ли я написать то, что будет восприниматься не только как "книга самого молодого автора", стало непонятно, для кого я пишу. 

На протяжении пяти лет я занимался разной деятельностью – и связанной каким-то образом с литературой, и совершенно далекой от нее. Получил второе высшее образование – практического психолога. Работал редактором журнала, вел рубрику в телепрограмме, попробовал силы в качестве гида в поездке в Индию, организовывал культурные мероприятия. А еще сотрудничал с театром "Дах": писал сценарии для небольших спектаклей. Потом все надоело. Понял, что должен уехать из Киева, поменять всю свою жизнь. И я отправился в Египет, где прожил год.

Там читал книги, которые являются основой человеческой культуры, – веды, раннюю китайскую литературу, скандинавские саги, "Бхагавад-гиту". И начал находить исчерпывающие ответы на свои вопросы. 

Кроме того, в Египте я женился. Первая жена  вернула меня в литературу – вдохновила окончить роман. А затем написал еще три книги.

У меня за плечами несколько гражданских браков. Для девушек они заканчивались трагично 

– Это же не так просто – сорваться и уехать жить в другую страну, тем более если вас не ждет рабочий контракт. Чем зарабатывали на жизнь?

– Были сбережения, которые я накопил благодаря своей литературной деятельности. Кроме того, я проводил занятия по медитации и йога-тренинги. Это моя квалификация как психотехнолога. Но главное – появился заряд, который дала мне семейная жизнь.

– Отношения с будущей женой развивались стремительно – вы сразу решили жениться?

– Мы живем в стремительное время. И я был достаточно решительным человеком на тот момент. Есть такая точка зрения, что мужчина просто так не женится, а только если его к этому подведет Бог.

– Ну или если девушка забеременеет…

– Да, в нашем обществе так часто происходит: Бог находит такой путь. Нет, у меня пока нет детей. Просто я почувствовал, что хочу взять ответственность за этого человека. Я понял, что не хочу случайных и безответственных отношений. А жену знал еще до поездки в Египет. Но именно там понял, что у нас много общих интересов. Правда, впоследствии оказалось, что этого недостаточно для брака. Мы развелись так же стремительно, как и поженились. Развод был обоюдным решением. Мы с первой женой изучали различные философские школы, практиковали йогу, и у нас возникли философские расхождения. Сейчас я женат во второй раз.

– Ваша вторая жена тоже занимается йогой. Девушки, практикующие йогу, для вас более привлекательны? Может быть, дело в том, что они что-то большее умеют в сексе, чем те, кто йогу не практикует?

– Нет, не в интиме дело. Меня привлекает глубокая личность в первую очередь.

– У вас оба брака официальные. Мужчины, особенно творческих профессий, более склонны к свободным отношениям. Почему вы решили, что вам нужен штамп в паспорте?

– У меня за плечами несколько гражданских браков. Но они заканчивались трагично для девушек. Как правило, жить в гражданском браке предлагают мужчины, а не женщины, и мужчине проще заканчивать отношения. А женщина всегда менее защищенная, гораздо дольше переживает разрыв. В один момент я понял, что, если я хочу дожить до старости, мой путь не должен быть усыпан трупами и порванными сердцами.

Я экспериментировал с психотехниками, голодовками, недосыпаниями, ядами, формами альтернативных мировоззрений. Стремился к экстремальным переживаниям. И в этом поиске доходил до крайности

– Но ведь соблазны могут подстерегать на каждом шагу, тем более что писатели могут влюбиться в улыбку, походку, поворот головы... Как боретесь с искушением?

– В "Бхагавад-гите" говорится, что там, где поначалу сладко, со временем становится очень горько. И наоборот: горечь может иметь сладкое послевкусие. Когда возникали соблазны и я их тормозил, спрашивал себя: ну зачем тебе это? Зачем сдерживаться? Но понял, что умение управлять собой – это благо, своеобразная гигиена.  Ведь, если, например, есть все подряд, будет понос, запор и метеоризм. Так и в отношениях – должна быть чистота и избирательность.

– У вас есть девушки-подруги, а у жены – друзья-парни?

– Нет. Мы договорились с ней прервать контакты с противоположным полом. Наши отношения ведь тоже начались с дружбы, а привели к браку. Семья – это экосистема, предполагающая ответственность.

– Есть мнение, что писатели завидуют друг другу. Вы столкнулись с этим чувством по отношению к коллегам по цеху?

– Да. Мне знакомо это чувство: кто-то более популярный, к кому-то чаще приходит вдохновение... Йога помогла понять, что зависть – это заблуждение. Это лишь означает, что ты неправильно понимаешь то, что есть у тебя, и то, как человек, которому ты завидуешь, пришел к тому, что есть у него. А это ведь результат его опыта и поступков.

– Вы как-то говорили, что доходили в своей жизни до крайностей. Это связано с приемом каких-то препаратов или наркотиков?

– Я экспериментировал с психотехниками, голодовками, недосыпаниями, ядами, формами альтернативных мировоззрений. Стремился к экстремальным переживаниям. И в этом поиске  доходил до крайности. В итоге понял, что в любых состояниях остается твое "я". А свобода, которую дают состояния измененного сознания, относительна. Настоящую свободу можно обрести только в том случае, если все делаешь осознанно и у тебя есть право собственного выбора.

Объединение Украины с Западом или Америкой против России – это такой же нонсенс, как если бы мы воевали с Россией против Запада

– В отличие от многих украинских писателей вы обошли стороной тему Майдана в творчестве, да и вообще остались в стороне от этих событий. Поясните свою точку зрения.

– Мне важно было соблюдать трезвость ума. Я не принимал участие в Майдане, не присоединился ни к одной из враждующих сторон. Литература – долгоиграющий проект. У меня есть более высокий уровень мотивации. Я не позиционирую себя в качестве украинца, белого человека, галичанина или писателя. Я  понимаю себя как душу и живое существо. Окончилась эра национальных государств и объединений, и должны быть найдены более глубокие основы, чтобы жить вместе. Если бы мы объединились с Западом или Америкой против России – это был бы такой же нонсенс, как если бы мы воевали с Россией против Запада. Все равно где-то будут страдать люди. Украине нужно искать объединяющие факторы, а не разъединяющие.

– Вас агитировали идти на Майдан, например, ваши друзья?

– Нет, и друзья нормально восприняли мою позицию. А вот некоторые читатели – нет. Понимаете, я не могу поддерживать какие-то политические мероприятия, потому что я по-другому смотрю на жизнь вообще. Нас долго приучали жить ради идеологии. В СССР у человека забирали возможность проживать свою жизнь как таковую. Но не человек для государства, а государство для человека.

– А если бы вас призвали на фронт, вы бы пошли воевать?

– Пошел бы. Я гражданин Украины и, конечно, не могу уйти от закона. Другое дело, что я бы никогда не пошел добровольцем.