Семья голливудской звезды Миллы Йовович из Киева подалась в Штаты, после того как провалился заговор против некоронованного монарха Югославии Иосипа Броз Тито, в котором участвовали дед и дядя Йовович

Голливудская звезда Милла Йовович родилась в Киеве и, оказавшись в наших краях перед телекамерой, может, пусть и с заметным американским акцентом, лихо спеть: «Ти ж мене пiдманула, ти ж мене пiдвела». Но как Милла оказалась в Америке? Что побудило семью Йовович к резкой перемене климата? Об этом поклонник творчества актрисы не прочтет ни в одной ее биографии. Ответы хранились в папках архива СБУ за 70-е годы минувшего столетия. Теперь они рассекречены и открывают интригующую историю, в основе которой попытка свержения одного из самых неоднозначных лидеров прошлого столетия — Иосипа Броз Тито. Среди заговорщиков были дед и дядя Миллы — Богдан и Бранко Йововичи. И в яркой красоте, и в характере Миллы, и даже в ее увлечении боевыми искусствами есть нечто бунтарское, смелое, решительное, унаследованное ею не только от энергичной, предприимчивой мамы — актрисы Галины Логиновой, но и от родни по отцовской линии. Гремучая смесь южных темпераментов выделяет Миллу среди множества ее коллег. Картину участия семейства Йововичей в бурных событиях своего времени нам удалось восстановить по крупицам из рассказов очевидцев, литературных источников и прежде всего из материалов КГБ, с которыми первыми знакомим наших читателей.

Фото «РИА Новости»

КАК ПОССОРИЛИСЬ ИОСИП С ИОСИФОМ

Братья Богдан и Бранко Йововичи и их друг Милита Перович появились в Киеве в начале 60-х. Они прибыли в Одессу из Албании на советском теплоходе под видом туристов, спасаясь от гнева Иосипа Броз Тито.

Югославские беглецы, наверное, не однажды задавали себе вопросы: что случилось с когда-то любимым партизанским руководителем, как из пламенного борца с фашизмом он превратился в гонителя своих товарищей по оружию?

К тому времени у Тито испортились отношения не только с верными соратниками, но и со Сталиным. Кремлевский горец, который во время войны безвозмедно выделил на поддержку югославских партизан огромные деньги, оружие, боеприпасы, одежду, продукты, не простил Тито того, что, встав на ноги, тот предал его. Иосип забыл, как его вывез из окружения экипаж самолета, базировавшегося на Украине. Как после войны Сталин передал ему столько военной техники, что ее хватило на оснащение 32 дивизий. Как Иосиф Виссарионович просто-таки осыпал его с ног до головы почестями и драгоценностями. Чего стоил один только орден Победы из золота, платины, серебра с пятью рубинами и 174 бриллиантами? А сабля из рук самого генералиссимуса? А бронированный «паккард», на котором Тито, можно сказать, выехал из Кремля, подписав договор о дружбе и сотрудничестве с СССР?

Иосип Броз Тито

Сталин, страдавший болезненной подозрительностью, очень рассчитывал на Тито как на своего преемника по координации международного коммунистического движения. И когда тот начал вести независимую политику, возненавидел югославского лидера. Эта ненависть была так велика, что породила легенду, будто Сталин вынашивал план взорвать плотину, чтобы воды Дуная затопили Белград и уничтожили при этом Тито.

Несмотря на прозрачные намеки Сталина, что неблагодарного может постичь участь Троцкого, Тито гнул свое. Таким ли способом, иным ли, но попытки свергнуть югославского лидера имели место.

Первый заговор возглавил воспитанник Коминтерна, партизанский герой, генерал Перо Попивода. Сталин прочил его на югославский престол, однако попытка переворота не удалась. Перо бежал в Москву. В дальнейшем это имя всплывет в рассекреченных СБУ документах.

В 1952 году Сталин обнадежил Попиводу: «Потерпи еще годик...». Теперь расчет был на суперагента «Макса» - Иосифа Григулевича, участвовавшего в покушении на Троцкого (так что намеки Сталина на судьбу великомученика всемирной революции, убитого ударом ледоруба по голове, были не случайны). Как вариант Григулевичу предлагалось распылить яд во время передачи Тито шкатулки с обожаемыми им драгоценностями. Смерть Сталина сорвала этот план.

Надо признать, что у Тито были веские причины воспылать к отцу всех народов лютой ненавистью, которая вынудила его при первой же возможности выйти из-под сталинского влияния. Истоки лежали, скорее всего, в середине 30-х годов, когда Иосипа пригласили поработать и подучиться в Коминтерне. Учеба «Вальтера» - под таким именем он появился в Москве, проходила в специальной военной академии, готовившей разведчиков и подпольщиков.

В 1945 году Иосип Броз Тито подписал с СССР Договор о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве, который был разорван советским руководством в 1949-м. По некоторым данным, советские спецслужбы даже готовили покушение на Тито, пытавшегося вести независимую политику, но физическому устранению югославского лидера помешала смерть Сталина

Гарантами надежности секретных сотрудников, а по сути - заложниками, становились их близкие. Арестовали Пелагею Белоусову, первую жену Иосипа, с которой он был уже в разводе, но она воспитывала их общего сына Жарко. Расстреляли Люцию Бауэр, вторую жену Тито, которая ранее была женой одного из руководителей германского комсомола. А ведь, женившись на ней, Тито хотел перевезти ее и Жарко в Югославию. Увы, мальчика из Москвы отправили в специальный детский дом.

«ВСЕХ ПОСАДИЛИ, КРОМЕ МЕНЯ...»

И на Тито существовал обвинительный документ, который однажды ночью ему почему-то показали. Тито писал: «Всех посадили, кроме меня... Несколько бутылок водки. Я очень напуган. Теперь я понимаю, почему в СССР столько пьют. Пьют, потому что боятся». В «большой чистке» он не только уцелел, но и вышел из нее с повышением - его сделали единоличным лидером КПЮ после того, как всю верхушку партии репрессировали. Но взлет не заслонил пережитых ужасов.

С премьер-министром Великобритании Уинстоном Черчиллем

После смерти Сталина отношения Югославии и СССР начали налаживаться. Новый советский посол вручил верительные грамоты и тут же отписал в Москву: «Тито имеет большое число дворцов и вилл в различных частях Югославии и, в частности, в Белграде, Загребе, Дубровнике, Сплите, Бледе, на острове Бриони, две виллы недалеко от Бледа. Караджорджево, Босния». В Москве, наверное, ужаснулись и одновременно позавидовали.

Современных туристов, любящих пляжи Хорватии, охотно возят на экскурсии на остров Бриони, где когда-то Тито подолгу жил на комфортабельной вилле с гимнастическим залом и бассейном.

С первой женой Пелагеей Белоусовой, уроженкой села Денисово под Омском, и сыном Жарко. В середине 30-х, когда Иосип учился в спецакадемии, готовившей разведчиков, Белоусова была арестована, вторая супруга Тито Люция Бауэр — расстреляна, а Жарко отправлен в специальный детский дом

Теперь эта пропахшая нафталином роскошь выглядит непрезентабельно - у любого олигарха жилищные условия намного лучше. Но были у некоронованного монарха Югославии и вилла «Ядранка», декорированная в японском стиле, и вилла «Брианка», отделанная аргентинским мрамором, и вилла на острове Ванга, защищенная от посторонних взглядов бамбуковой рощей, футуристически меблированная и украшенная полотнами выдающихся мастеров. Туда на отдых и сафари приезжали президенты, короли, голливудские звезды.

А еще были у Тито другие острова - Голый и Свети-Гргур, отполированные башмаками десятков тысяч сосланных сюда политзаключенных. Свети-Гргур предназначался для женщин, Голый остров - для мужчин.

На партсобрании, где бывшие партизаны Милита Перович и братья Богдан и Бранко Йововичи заявили, что не согласны с политикой Тито, их обозвали «сталинистами». Очевидно, не надеясь на их скорое «исправление», каждому дали по 18 лет и на катере доставили на Голый остров - на овеваемую солеными ветрами скалу в Адриатическом море, где не прижилось ни одно растение.

С британской королевой Елизаветой II

«Югославский Солженицын» писатель Драгослав Михаилович рассказал о методах перевоспитания на Голом острове: «Заключенный, которого допрашивал коллектив, обязан был давать четкие ответы, называть имена соучастников, часто членов своей семьи или родственников, и каяться в содеянном преступлении. В случае, если проинструктированного старосту и дирижируемый коллектив ответы не удовлетворяли, на допрашиваемого сыпались новые вопросы и угрозы; с дикими воплями люди спрыгивали с нар и наваливались на несчастного, его били, пропускали сквозь строй, подвергали линчеванию, что нередко приводило к смерти».

Узников заставляли подобно мифическому Сизифу перетаскивать камни с места на место. Богдан и Милита называли испытание бесцельным трудом самым тяжким, едва ли не хуже, чем жизнь в «яме», где они провели шесть лет, пока их не перевели на поверхность.

С лидером Ливийской Джамахирии Муаммаром Каддафи

«Яма» представляла собой барак, расположенный в котловане, выдолбленном в скале. Котлован был заминирован. Один из бывших узников сказал в интервью радиостанции «Свобода»: «В случае, если Советская Армия ворвется в Югославию, - бум, и нет этого барака».

БОЛЕЕ 50 ТЫСЯЧ ЮГОСЛАВОВ ПОДВЕРГЛИСЬ АРЕСТАМ И ССЫЛКАМ НА ОСТРОВА СМЕРТИ

Вражда Тито и Сталина привела не только к разрыву советско-югославских отношений: раскололось и югославское общество, пропасть разделила многие семьи. Один брат мог одобрять действия Тито, другой считал, что негоже забывать о советских побратимах, без которых в годы войны югославские партизаны не справились бы с фашистами. Более 50 тысяч югославов, уже рассмотревших подлинное лицо своего лидера и еще ничего не знавших о преступлениях Сталина, подверглись арестам и ссылке на острова смерти. Братьев Йововичей и Милиту Перовича, как и «заказанного» Иосипа Броз Тито, спасла от верной гибели смерть Сталина.

В 1955 году Хрущев съездил в Белград. В 1956-м Тито в сопровождении новой жены Йованки (она была на 32 года моложе супруга) прибыл в Одессу. На только что изготовленном свежевыкрашенном тепловозе высокого гостя из Белграда доставили в Киев, где на правительственном ЗИСе катали по городу. К этому визиту югославского лидера Хрущев даже лишил Молотова, не одобрявшего возобновления отношений с Тито, поста министра иностранных дел.

Броз Тито с третьей женой Йованкой, которая была моложе мужа на 32 года, и 37-й президент США Ричард Никсон с супругой Тельмой

Оценив такой поворот, Тито перестал опасаться своей пятой колонны и амнистировал политзаключенных. Милита, Богдан и Бранко Йововичи отсидели ровно полсрока.

Но тут из-за венгерских событий отношения СССР и СФРЮ снова испортились. Новая ссора сильных мира сего поставила югославских диссидентов на грань жизни и смерти. Благодаря бывшим партизанским товарищам в югославской службе госбезопасности бывшие узники Голого острова получили информацию, что их вот-вот снова арестуют. Ничего не оставалось, как бежать.

Ночью Милита Перович, Богдан и Бранко Йововичи надели свою лучшую одежду, взяли ценности, какие у кого были, и вместе с еще десятком беглецов сели на поезд. Вышли у города Печ, где было имане - имение, участок земли с домом, принадлежавшее Йововичам. Наняли в проводники албанца, знавшего горные тропы.

Беглецов высматривали сверху югославские вертолеты, потом албанские пограничники встретили их огнем, но все остались живы.

Украинская актриса Галина Логинова — мать будущей голливудской звезды Миллы Йовович, познакомилась с будущим супругом Богданом Йововичем в киевском ресторане «Лыбидь»

В Албании их проверяли два года, после чего позволили связаться с советским посольством. Там беглецам пообещали предоставить политическое убежище в СССР.

Так дед Миллы Йовович Богдан и ее дядя Бранко оказались в Киеве. А вскоре их другу Милите Перовичу, наиболее инициативному среди эмигрантов и вхожему в нужные кабинеты, удалось через Красный Крест вывезти из Югославии дочь, сына и даже племянника своего побратима - Богдана Йововича-старшего. Все трое ребят поступили в мединститут. Рассказывают, что молодые кузены Йововичи любили покуролесить. Однажды под веселую руку чуть ли не развалили уличный киоск - знали, что дядя Милита выручит. В числе молодняка в Киев прибыл 17-летний Богдан, будущий отец Миллы Йовович.

Будущего дедушку Миллы все звали коротко - Боги. За представительную внешность Милита Перович называл его «святым Петром». Учился он на финансовом факультете Киевского института народного хозяйства и обращал на себя внимание хотя бы тем, что был вдвое старше остальных студентов. Зато в отличие от желторотых сокурсников хорошо разбирался в финансовой проблематике. Объяснял: еще до войны служил в Королевстве Югославия таможенным чиновником. По-русски Боги говорил неважно, но был симпатичным, добрым и открытым для общения.

ИХ ВЗГЛЯДЫ ВСТРЕТИЛИСЬ, И «ВОЗНИКЛА БИОХИМИЯ»

Однажды он отозвал в сторону молоденькую лаборантку кафедры иностранных языков нархоза Тамару и загадочно сообщил ей: «Ты так понравилась одному из югославов...». Когда она вышла на улицу, ее уже поджидал Милита.

Галина с мужем Боги и дочерью Миллой, конец 70-х. Из-за связи с иностранцем Галина попала под тщательный надзор КГБ, на Киностудии Довженко ей устроили судилище за «антиобщественное поведение»

Он обладал типичной для черногорца яркой внешностью, был черноус, высок, но показался ей каким-то очень уж изможденным. Позже Тамара узнала, что таким его сделали не только годы партизанской войны, но и куда более страшные годы заключения в лагере на Голом острове. В Киеве Милита защитил кандидатскую и одновременно докторскую диссертации, его пригласили в Институт мировой экономики. Он и Тамара поженились, у них родился сын.

А молодой Богица Йовович женился на красавице-актрисе Галине Логиновой. В одном из интервью она вспоминала, что познакомилась с ним в киевском ресторане «Лыбидь»: их взгляды встретились, и «возникла биохимия».

Без разрешения властей, по чужому паспорту Йовович-младший бросился за ней в Херсонскую область, где она снималась в картине студии Довженко. Очень рисковал. Когда Галина вернулась в Киев, на студии устроили обсуждение «антиобщественного поведения» влюбленных. Офицер из КГБ стыдил ее: «Государство столько потратило на твое образование, а ты - с иностранцем!». Галина сказала себе: «Плевать, что кого-то не устраивает мой роман» - и вышла за Богицу. Родилась Милочка, в детский садик ее отдали в Днепропетровске, где жили родители Галины.

Жизнь, обыкновенная, как у всех, с большими заботами и маленькими радостями, начала налаживаться. Югославские политэмигранты оказались очень сильны в экономике, их ценило начальство, уважали коллеги. Но мало кто знал, что у них есть невидимая, как обратная сторона Луны, но сжигающая страсть. Киевлян Перовича и Йововичей не покидали мысли о родине.

Свою карьеру в США Милла начинала как фотомодель, впервые появившись на обложках популярных глянцевых журналов в 11 лет

Они часто общались с соотечественниками, осевшими в Москве. В том числе с тем самым Перо Попиводой, без пяти минут руководителем Югославии. Тито требовал у Хрущева выдачи Попиводы, но Никита Сергеевич ему отказал. Однако карьера генерала, игравшего при Сталине значительную роль в организации антититовской пропаганды, пошла на убыль: он стал скромным сотрудником отдела информации одного из московских авиазаводов. Хотя, как видно из рассекреченных документов, по-прежнему надеялся на перемену судьбы.

У политэмигрантов вызревал план создать альтернативную компартию Югославии. Жившие в Одессе югославы Каблар и Каранович съездили к друзьям в Болгарию и посвятили их в планы земляков-активистов. Об этом немедленно узнали в КГБ.

Из информационного сообщения председателя КГБ при Совете министров УССР В. Никитченко в ЦК КПУ: «Совершенно секретно. Серия «К»... Для участия в организации «подпольной партии» Каблар и Каранович предлагают использовать проживающих в СССР известных политэмигрантов М. Калафатича, М. Докурича, П. Попиводу, Перовича Милиту, проживающего в Киеве... Перович и братья Йовович, Богдан и Бранко, полностью солидаризуются с Каблар и Карановичем и как коммунисты-интернационалисты хотели бы активнее участвовать в борьбе югославского народа против существующего в стране режима».

Иосип Броз Тито и Софи Лорен. Югославский диктатор очень любил общество красивых женщин, роскошь и повышенное внимание к собственной персоне. Он родился в крестьянской семье, работал на заводе и всю жизнь стыдился своего прошлого, стремясь выглядеть человеком более высокого статуса

В документе явно проглядывает симпатия автора к мятежным югославам. Но время, когда их поддерживало руководство СССР, ушло в прошлое. Настало время «культурной дипломатии». Югославская певица Радмила Караклаич стала примадонной советского голубого экрана. Тогда еще не примадонна, а милая, подающая большие надежды Алла Пугачева вышла на югославскую сцену. И это лучше газетных передовиц говорило: несмотря на официальную антисоветскую риторику югославов, в СССР решили во что бы то ни стало сохранять хотя бы видимость приличных отношений с Югославией. Поэтому, как следует из процитированного выше документа, с киевскими эмигрантами провели профилактическую беседу: «На наши разъяснения, что любые их действия против Югославии с территории Советского Союза не совместимы с их проживанием в нашей стране, Перович и братья Йовович заявили, что они хотели бы вести работу против Тито, не принося ущерба советско-югославским отношениям, от своего имени как от частных лиц. Им было сказано, что проживание в СССР и принятие многими из них советского гражданства, даже при таком пути деятельности может быть использовано врагами коммунизма в провокационных целях».

Возможно, киевские заговорщики получили моральную поддержку в лице исполнявшего обязанности югославского генконсула в Киеве Миленко Стефановича. Как сообщил оперработнику украинского КГБ сотрудник чехословацкого консульства по фамилии Зейкан, Стефанович «под большим секретом» поделился с ним своими переживаниями об экономическом и политическом упадке своей страны.

Из «Специального сообщения» председателя КГБ при Совете министров УССР В. Федорчука первому секретарю ЦК КПУ Петру Шелесту: «11 мая 1971 года. Совершенно секретно. Серия «К»... Основным виновником такого положения в стране Стефанович считает президента Тито, который в силу своей старости не в состоянии навести должный порядок. Стефанович якобы заявил, что в Югославии имеются здоровые силы и прежде всего бывшие партизаны, но они не в состоянии что-либо изменить».

С Элизабет Тейлор

Впрочем, откровения дипломата могли быть не более чем попыткой затеять интригу для выявления планов тех самых бывших партизан в Киеве. Тем более что за несколько месяцев до этого посетивший родственников в Югославии бывший партизан и политэмигрант, сотрудник Киевского политехнического института Душан Джокич, возмущенный новым приступом антисоветской пропаганды на бывшей родине, среди прочего пожаловался в КГБ: «В югославских газетах были опубликованы некоторые сообщения о собрании югославов в городе Киеве, которые ведут борьбу против югославского правительства. По-видимому, среди югославов или других лиц каким-то образом есть информатор».

«А ДАВАЙ СДЕЛАЕМ АКОПЯНА МИНИСТРОМ ФИНАНСОВ»

Генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев, как и Хрущев, старался перевести отношения с Тито на более прочные рельсы. В сентябре 1971 года Леонид Ильич побывал в гостях у югославского лидера и пригласил того с ответным визитом. Свое хлебосольство он продемонстрировал Иосипу в охотничьем хозяйстве «Залесье». Но подшофе нет-нет да и проскакивало его настоящее, а не показное отношение к гостю. Иллюзионист Амаяк Акопян рассказывал, как его знаменитый отец Арутюн в присутствии Тито и Брежнева показывал фокус с разрыванием денег в мелкие клочки, а затем «реанимировал» их. Брежнев повернулся к министру иностранных дел Громыко и сказал: «А давай сделаем Акопяна министром финансов». Громыко услужливо уточнил: «В СССР?». - «Нет, - ответил Брежнев, - в Югославии».

С Фиделем Кастро

С потеплением советско-югославских отношений тон общения КГБ с политэмигрантами стал предельно жестким. Их уже называли не интернационалистами, а экстремистами. Поняв, что больше не приходится надеяться на помощь, первыми выехали за границу югославы-одесситы. Однако оставшиеся в Киеве словно не хотели принимать в расчет конъюнктуру и жили по своей программе.

Из сообщения председателя КГБ при Совете министров УССР В. Федорчука в ЦК КПУ 23 февраля 1971 года: «Секретно... Оперативным путем зафиксирована активная переписка югославских политэмигрантов Владо Дапчевича (это был один из самых известных узников Голого острова, брат которого руководил югославским Генштабом. - Л. Х.), Остоя Карановича и Николо Каблара, ранее проживавших в СССР, а ныне обосновавшихся во Франции и Бельгии, с проживающими в Киеве Перовичем и братьями Йовович, в которой они обсуждают планы дальнейшей активизации борьбы против Тито».

КГБ перехватил письмо на имя Милиты Перовича. В него было вложено воззвание политэмигрантов к югославскому народу: «Мы призываем рабочий класс, интеллигенцию, крестьян, молодежь, участников народно-освободительной войны, коммунистов и весь народ Югославии поддержать нас».

Из докладной записки В. Федорчука в ЦК КПУ 29 апреля 1973 года: «Секретно. По агентурным данным, экстремистски настроенные эмигранты из Югославии жители г. Киева Перович и Йовович вынашивали намерение 1 мая с. г. провести в поселке Светлая дача Николаевской области

Для политэмигранта Милиты Перовича, не согласного с политикой Броз Тито, Украина стала второй родиной

(там у одного из их друзей был частный дом. - Л. Х.)

встречу эмигрантов в связи с 25-летием резолюции Коминформбюро по Югославии (в этой «сталинской» резолюции Тито открытым текстом был назван шпионом и убийцей. - Л. Х.). Ими были подготовлены письма-приглашения 29 эмигрантам, проживающим в разных городах Советского Союза. Принятыми мерами через агентуру удалось предотвратить рассылку этих писем. Учитывая возможность проведения встречи в более узком составе, за Перовичем, Йововичем и другими организовано агентурно-оперативное наблюдение».

Однажды вечером в киевской квартире Милиты Перовича раздался телефонный звонок. «Милита Михайлович, поздравляем!». Он спросил: «С чем?». «Вас избрали генеральным секретарем подпольной компартии. Только что Би-би-си передала».

Для него это было полной неожиданностью. Да, он написал устав и программу антититовской партии для подпольного съезда, который проходил в городе Бар на границе Югославии с Италией, но никак не думал, что его изберут генеральным секретарем, и не знал, радоваться этому или огорчаться. Тем более что вслед за этим Би-би-си передала: на съезде были провокаторы, арестованы 14 делегатов.

Громкое эхо тех событий долетело до Москвы и Киева.

Из КГБ СССР в КГБ республики поступили четкие указания, об исполнении которых В. Федорчук доложил В. Щербицкому 21 сентября 1974 года: «Совершенно секретно. Серия «К»... 19 сентября 1974 года, выполняя указание Комитета госбезопасности при Совете министров СССР «2/3-3800 от 5 сентября 1974 года, в помещении Красного Креста и Красного Полумесяца УССР сотрудником КГБ при СМ УССР проведена профилактическая беседа с Перовичем, Йововичами Богданом, Бранко и Богичем (так, видимо, окрестили отца Миллы. - Л. Х.) и сделано им официальное предостережение в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 декабря 1972 года о недопустимости действий, наносящих ущерб Советскому Союзу...

Леонид Ильич Брежнев и «дорогой товарищ Тито» (на переднем плане справа) на охоте в Залесье, Украина, 1973 год

Перович, Йововичи Богдан, Бранко и Богич во время профилактической беседы в основном вели себя правильно, признали свою вину в том, что нанесли ущерб интересам Советского Союза, и дали письменные обязательства, что впредь не допустят подобных действий. Вместе с тем в объяснениях указали, что утверждение югославских властей о том, что они проводят свою деятельность с ведома и при поддержке КПСС и компетентных советских органов, является вымыслом югославской стороны.

С разрешения КГБ при СМ СССР Комитетом госбезопасности республики принимаются меры по усилению чекистского наблюдения за деятельностью проживающих на Украине экстремистски настроенных эмигрантов из Югославии с тем, чтобы не допустить в дальнейшем нежелательных действий с их стороны. Информация о принятых предупредительных мерах к экстремистам и о их заявлении, что они не пользовались поддержкой КПСС и советских органов, будет доведена через оперативные возможности консульству СФРЮ в г. Киеве».

Оставаться в Киеве больше не имело смысла. Собираясь в дальнюю дорогу, они с чувством фатальной неизбежности могли спеть о себе: «Дан приказ ему на Запад...». Милита Перович и Богдан Йовович-старший отказались от советского гражданства и получили визы во Францию - колыбель революций и прибежище революционеров. В 1975 году всезнающая Би-би-си передала, что два югославских диссидента выехали из СССР бороться с Тито.

«ДУМАЛ, ЧТО ЕСТЬ КОНЦЕПЦИЯ ПЕРЕСТРОЙКИ, А ТУТ ПРОСТО ВСЕ РАЗРУШИЛИ»

Когда Милита Перович уезжал, его жена Тамара предчувствовала беду. Вспомнив, что Владо Дапчевича схватили в румынской гостинице и осудили на 20 лет, она сказала: «Мича, с тобой сделают то же, что с Владой». Он не послушал.

Через год парижский родственник выслал ей приглашение, и Тамара выехала на свидание с мужем. Он был где-то в отъезде и не посвящал ее в свои подпольные дела, опекал семью друга Йовович-старший. Всего на две недели Милита примчался к ней откуда-то из другой страны, но это было лучшее время их жизни. Гуляли по дышавшим весной и свободой парижским улицам, заходили в гости к знакомым югославам, радовались всему, что попадалось на глаза, словно обрели юношескую безмятежность и словно отныне так будет всю жизнь.

Следующей весной Милита прислал ей письмо с просьбой приехать с сыном. Тамара только-только получила визу, как вдруг пришла телеграмма: «Срочно приезжай. Милита». Она забеспокоилась: что за срочность? Схватила сына, что-то бросила в чемодан.

На вокзале в Париже их никто не встретил. Когда удалось дозвониться по одному из телефонов, мать с сыном отвезли в какую-то квартиру. Все было странно. Ежедневно приходил югослав, приносил еду. Но никаких известий. В ожидании мужа Тамара водила сына по музеям. Тревога нарастала. Однажды в телефонной трубке раздался женский голос: «Милита очень занят, сказал, чтобы вы уезжали».

О том, что произошло, супруг рассказал ей много лет спустя. Оказывается, в то время как Тамара занималась визой, Милита поехал по своим делам в Швейцарию. Остановился в пансионе. Выпил вина, и ему стало плохо - очевидно, в бокал было что-то подмешано. Из соседней комнаты вышли четыре верзилы, натянули на его голову колпак, затолкали Перовича в багажник. Через несколько часов машина остановилась в каком-то лесу, и один из похитителей объявил пленнику: «Вы арестованы. Вам предъявлено обвинение в попытке государственного переворота».

Естественно, телеграмму со срочным вызовом в Париж муж Тамаре не давал - в это время он уже был в тюрьме. Так и осталось загадкой, какая цель преследовалась ложным вызовом. Может, югославская госбезопасность хотела арестовать или шантажировать Перовича судьбой семьи, но в последний момент раздумала связываться с советской гражданкой.

Потом был закрытый судебный процесс в Белграде, куда Тамару не пустили. Из Киева она забрасывала письмами все известные международные организации с просьбой обратить внимание на незаконное похищение мужа, но ни одного ответа не получила.

На суде Милиту Перовича спрашивали: как, мол, вы относитесь к тому, что в Украине вас покрывали, пока вы были нужны, а потом выдворили? Он ответил: «Не провоцируйте, ничего плохого об Украине я не скажу. Это моя вторая родина».

Его, как и Владо Дапчевича, осудили на 20 лет. И защищал Милиту тот же адвокат, что и Владо. Вскоре он попал в загадочную автокатастрофу, погиб на той же трассе, по которой Тамара с сыном ездила к Милите в тюрьму. Ей разрешили видеться с мужем один раз в году по часу, в последние годы - дважды по полчаса.

Даже после смерти Тито Перовича не освободили - продолжала действовать инерция тяжелого обвинения. К счастью, это был уже не Голый остров, а старая тюрьма, где условия оказались относительно сносными. Охранники обращались с Милитой уважительно, но в медицинской помощи ему отказывали. К туберкулезу, заработанному на Голом острове, прибавилась онкология. В конце концов из-за болезни его все-таки выпустили.

Он вернулся в Киев в 89-м, на излете перестройки. Ее результаты Перовича разочаровали: «Думал, что есть концепция перестройки, а тут просто все разрушили». Рухнула Берлинская стена, воссоединилась Германия, распался СССР, потом и Югославия. Но старый партизан уже не увидел бомбежек, «братской» резни, исчезновения своей страны, за которую воевал всю свою жизнь. В Киеве нашла последнее пристанище его мятежная душа.

А семья Миллы Йовович перекочевала через Англию в Америку. Известно о ее непростом детстве, на котором лежала печать советского эмигрантства. Об аресте ее отца Богдана Йововича, осужденного на длительный срок за финансовые махинации. О разводе родителей. О том, что фотография 11-летней Миллы триумфально прошла по обложкам 15 популярных журналов. Ну и кто же у нас не знает, что «Пятый элемент» - ее звездный фильм, хотя до него она уже снималась 10 лет? Наконец, о ее замужествах, в последнем из которых, с режиссером Полом Андерсоном, актриса родила дочь Эву Габо.

Но вот о том, как жили в послекиевский период и что стало с ее дедом Богданом и дядей Бранко, практически ничего не известно. Готовя этот материал, я обратилась к Милле Йовович с просьбой по возможности восполнить этот пробел. Надежда на ответ еще не угасла.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter