Папа Карло

Сегодня, по случаю юбилея, мне бы хотелось вспомнить историю, случившуюся в канун 60-летия Игоря Александровича. Тогда, в 99-м году, я зашел в манеж написать о соревнованиях и решил прикинуть вес. Попал на взвешивание, рискнул выйти на ковер. В итоге стал призером чемпионата. Во время награждения в зал Манежа неспешно зашел Игорь Александрович. Ему предложили вручить участникам награды. Мы не виделись более 10 лет. Трудно передать его изумление, когда наши глаза встретились. «О, — сказал он, — а ты че здесь делаешь?». Улыбнувшись тренеру, я склонил голову. Медаль не надевалась, цепляясь за уши. «У-у-у-у, башка какая, — пыхтел он, — умным стал». После церемонии Игорь Александрович записал мой домашний телефон, а через пару дней мама сообщила неожиданную новость — звонил Кондрацкий, пригласил на юбилей.

«МЫ С ТОБОЙ ВСЕ ПРО НИХ, ГАДОВ, НАПИШЕМ!»

Торжество отмечали в ресторанчике с символическим названием «Папа Карло». Наш динамовский папа вкалывал с утра до ночи, выстругивая из неотесанных полешек толковых борцов. Я чувствовал себя среди гостей не очень комфортно. Терзала мысль, что не оправдал надежд тренера, не достиг спортивных высот.

Перед началом застолья, на открытой террасе, Кондрацкий обратился ко мне с идеей написать разгромную статью о преступниках в сборной, которые пичкают пацанов химией, заставляют глотать отраву, отчего у тех сыплются зубы и выпадают волосы. Из его уст мрачный рассказ звучал как сюжет зловещего триллера.

Я с умным видом внимал речи виновника торжества, не совсем понимая, кого мы будем разоблачать. А он, откровенно игнорируя гостей, продолжал нагнетать, дескать, те, которые травят борцов, не уйдут от наказания! «Мы с тобой, — сказал он, выпятив подбородок и уперев в колени закатанные по локоть волосатые руки, — все про них, гадов, напишем!». Последние слова произнес как приговор.

Окружающие понимали в его словах не больше, чем я. Послышался шепот женщины, обращенный к Александру Примакову: «Кто это?». Ответа я не расслышал. Всем было любопытно, почему именинник в свой день рождения затеял серьезный разговор с каким-то парнем, причем на такую интересную тему.

Мне было действительно не по себе, появилось чувство, что я не должен здесь находиться. Среди приглашенных узнал олимпийского чемпиона Вячеслава Олейника, Сашу Кондрацкого, должен был подъехать Борис Савлохов... Собиралась весьма серьезная компания. Никто из присутствующих не мог понять, почему герой вечера, в то время, когда нужно усаживаться за столы, произносить заздравные тосты и наслаждаться атмосферой праздника, говорит про таблетки, отраву и преступников.

Даже в кругу знакомых Кондрацкий для многих оставался чужим, держался обособленно, выглядел обыденно. Без бабочки, костюма, часов. С расстегнутым воротом, в простой серой рубахе и обычных черных джинсах. Он оставался собой и продолжал вести невидимую борьбу с миром.

Статью о прошедших соревнованиях, на которых мы встретились, опубликовали в армейской газете. Я пришел к нему, принес парочку экземпляров. Учитель встретил так естественно, будто мы виделись с ним каждый день. Провел меня на тесную кухоньку, дочь Ольга заварила крепкий кофе. Игорь Александрович подошел к окну, закурил и погрузился в чтение. Дочитав, добродушно побурчал: «Ну, ты насочинял...». Когда я уходил, он не обернулся.

Сказал только, что позвонит. Навсегда врезалась в память его открытая спина. Звонка я так и не дождался. Через пару месяцев позвонил товарищ и спросил, почему я не пришел на похороны? Горло сдавило, я пролепетал, что обязательно съезжу на кладбище. Один. Обязательно.

Поверить, что его нет, трудно! Чем старше, взрослее становятся ученики, тренировавшиеся на «Динамо», тем Кондрацкий им роднее, понятнее, ближе. Он любил нас. И когда стоял на пороге зала, локтем воткнувшись в косяк, замечая ошибки каждого. И когда издавал протяжный свист, выходил на ковер и показывал, как правильно входить в туловище.

На днях его ученику — мастеру спорта СССР по классической борьбе Вадиму То­тое­ву — исполнился 51 год. Отметить радость общения с друзьями Вадим прилетел из Австралии: «У нас не оставалось времени на глупости, — вспоминает Ва­дим. — Мы не курили. Не бухали. Без уважительных причин не пропускали тренировок. Людьми стали благодаря Игорю Алек­сан­дровичу».

Энергетика у него была мощнейшая, и он не растрачивал сил на пустые разговоры. Сбить его с пути никто не мог, для него не существовало авторитетов. Одних он уважал, других ненавидел. Ладил лишь с теми, кто был нераздельно предан борьбе: его харизма, характер вызывали страх, злость, осуждение. На него писали жалобы и доносы. Его боялись! Но Кондрацкого меньше всего волновал скулеж слабых, он воспитывал сильных. Смыслом жизни для него оставалась борьба, и в любом месте он был живым ее воплощением и созидателем. Поэтому, если борьба жива в Украине, значит, жив и Кондрацкий.

Почему же в Украине вроде и знают, и помнят, а все же так редко вспоминают о таких уникальных личностях? Или это особенность нашей ментальности? Кондрацкий слишком могуч, крепок, несуразен, самобытен, по-прежнему недосягаем и непостижим для мелких, бездарных проходимцев.

«ГОЛОВА НЕ ЖОПА, ПОБОЛИТ И ПЕРЕСТАНЕТ»

О человеке, сделавшем столько для спорта, для борьбы, информации сегодня ноль. Будто и не трудился в Киеве такой тренер. Только на сайте чеченской борьбы (Кондрацкий начинал тренерский путь в Чечне) его чтят и помнят! Но и для Украины этот необыкновенно талантливый человек открыл десятки борцов мирового класса, подготовил сотни мастеров! А может, Кондрацкому до сих пор не могут простить того, что не умел кланяться, клянчить, вымаливать, а всего добивался упорным трудом?

Может, поэтому нет в Киеве турнира памяти великого тренера? Мы же помним о великом Валерии Лобановском, именем которого назван стадион «Динамо». Тот самый стадион, где в зале борьбы тренировались Александр Примаков, Николай Еларинов, Леонид Гайриян, Александр Власов, братья Нельсон и Олег Давидян, Степан Возняк, Александр Соболевский, Анатолий Таинкин, Сергей Андреев, Осман Асхабов, Виктор Авдышев, Артур Туманян, Арам Алексанян, Алексей Сыч, Александр Левченко и сотни других не менее талантливых ребят.

Футбол — дело всенародное, вопросов нет, но и борцов забывать нельзя. Проводятся же в Киеве турниры памяти Леонида Гайрияна, имени Александра Колчинского... Значит, вопрос лишь в том, что нет человека, ответственного за организацию подобного турнира. По мнению одного из воспитанников Игоря Александровича, причина в том, что каждый из его учеников избрал свой путь, и жизненные дороги ребят разошлись. Знаю одно: несмотря на плотный график, мужчины тесно контактируют и поддерживают между собой связь. Николай Еларинов всего себя отдает детям. Анатолий Таинкин профессионально обкатывает украинских борцов на мировых коврах. Александр Соболевский, который столько нервов, здоровья и сил подарил динамовским борцам, уже не первый год сражается с тяжелой болезнью. Олег Крав­ченко развивает бизнес, стараясь всеми возможными способами поддерживать борьбу и помогать борцам. Помогают ему в спонсорской деятельности братья Сергей и Владимир — тоже в прошлом ученики Кондрацкого. Всегда открыт к диалогу Сергей Фенченко. Александр Кондрацкий большую часть времени проводит за границей. Сергей Андреев тренирует. В Польше и в Киеве читает лекции ученик Кондрацкого, первым выигравший чемпионат СССР Александр Примаков.

Одним словом, собрать всех ребят воедино — задача не из простых. Олег Крав­ченко как-то признался: если бы не Кондрат (так все ученики между собой называли учителя), неизвестно, где бы мы сейчас были. И это правда. Именно в зале мы учились побеждать себя. Именно Кондрацкий учил нас не сдаваться, идти вперед, побеждать, несмотря ни на какие преграды. Приучал терпеть боль. Часто повторял: «Научитесь не жалеть себя, если хотите чего-то добиться». И ведь добиваются успехов парни на всех фронтах — кто в бизнесе, кто в науке, а кто на тренерском поприще. Все помнят его фразу: «Голова не жопа, поболит и перестанет».

Его подход к тренировке всегда увлекал. Кондрацкий любил импровизировать на ходу, и этот процесс захватывал как опытных борцов, так и новичков.

Должен сказать, что для нашей державы, укра­инского спорта Кондрацкий сделал не меньше, а возможно, и больше многих признанных патриотов. Просто к славе, званиям, почестям Игорь Александрович относился пре­зрительно. На всю мирскую суету и мышиную возню смотрел брезгливо. К роскоши не тяготел, в вопросах быта и удобств оставался крайне неприхотлив.

«СПОРТ — ЭТО ВОЙНА БЕЗ ЖЕРТВ»

После пе­ре­езда в Киев из Грозного в маленькой однокомнатной квартире уживались несколько семей. Постоянно заходили борцы. Жена Еларинова Валентина Федосеевна не успевала готовить спортсменам. Ре­бята тренировались до седьмого пота и кушали за троих. Но больше всего ей запомнились собаки. Повсюду шерсть, запах псины. Кондрацкий бездомных бродяг забирал с улицы и нес домой.

Вещи материальные интересовали его мало, а его жизнь — яркое доказательство, пример полной отдачи любимому делу. Всецело занимаясь работой, не забывал думать и заботиться о ребятах. Одевал, обувал, кормил. Помню, молодой парнишка, борец, на юбилее сказал, что Кондрацкий принес в зал трехлитровую банку меда и всех борцов после тренировки заставляет по ложке съедать.

Его голова разрывалась от идей, стратегия тренировок неоднократно менялась, эксперименты никогда не заканчивались. Новые мысли он старался записывать — вся кухня пестрела исчерканными листочками. На клочках бумаги пометки, замечания, важные открытия. Кухня больше напоминала творческую лабораторию. Мудрый алхимик постоянно искал новые формулы побед.

Он сделал невероятно много для всего огромного борцовского мира, и основная заслуга Кондрацкого даже не в том, что он подготовил десятки чемпионов страны, борцов международного класса, а в создании уникальной школы борьбы. К каждому он находил индивидуальный подход, его учеников было видно за километр. Прямая стойка, низкий сед. Атакующий характер борьбы. Причем под каждого борца в зависимости от его природных данных разрабатывался свой неповторимый стиль. Не все сидели низко, как Давидян. Не все шли напролом, как Саша Кондрацкий. Таинкин, при своем не борцовском сложении, бедрил ребят физически более сильных. Кравченко сознательно давал себя бросить, а потом перетягивал и укладывал соперника на лопатки. Примаков бросал через грудь, Еларинов отличался невероятной силой и выносливостью. У каждого борца имелись свои коронки.

Помнят Кондрацкого и в России — в середине 80-х предрек всемирную славу скромному тяжеловесу из Новосибирска. Тогда большой сибиряк только готовился стать большим чемпионом — сегодня мир знает имя Александра Карелина. Дружил Игорь Александрович и с другим знаменитым тяжем — Александром Колчинским, который тоже прислушивался к его советам. Воспитанник Кондрацкого Валентин Калика сегодня тренирует борцов-вольников за океаном! В прошлом году Валентин приезжал в Украину с юношеской командой Америки и признался, что всегда восхищался преданностью Кондрацкого избранному делу.

В его венах бурлил огонь побед, сражаться он начал с ранней юности, в борьбу пришел из бокса. Из-за травмы плеча рано стал тренером. Во время схватки, если его засуживали, отталкивал соперника и шел, в прямом смысле, драться с судьями, доказывая свою правоту. На ковре постиг простую истину: чтобы побеждать, нужно вкалывать по максимуму и через боль, через не могу, «не буду», идти к цели. Первые ученики — а карьеру тренера Кондрацкий начинал в Чечне — тренировались у него почти круглосуточно — до потери пульса. И сейчас слышу его не смолкающий голос: «Чего голову опустил?!

Задницу убери, ниже сядь и не останавливайся! Дальше, дальше! Ну и че? Чего остановился?! До конца делать надо...».

Только не упасть. Не сдаться. Если умирать, то стоя. Он, кажется, так и умер. Как истинный воин. Призвание воина — битва! Нескончаемая борьба света и тьмы, добра и зла, ненависти и любви, белого и черного. Он чувствовал середину, стоял на лезвии. Смерти вопреки. Врагам назло. Мира не было в его душе — мир для него равнялся поражению, и он часто сознательно рвал перемирие, чтобы удержаться на грани. Только борьба, наступление, достижение новых побед!

Джордж Оруэлл, великий провидец XX века, сказал, что «спорт — это война без жертв». Кондрацкий всегда жил в состоянии войны! В этом человеке ни на секунду не прекращался конфликт с собой. Ему приходилось терпеть боль, но он никогда не отчаивался, не отступал. Верил в победу. Переживая за ребят, он часто не мог уснуть, встречал рассвет с сигаретой. Становился под ледяной душ и шел дальше, гордо расправив плечи. Всегда говорил правду в лицо, никогда не опускал рук, не сдавался. Не все ученики великого тренера стали чемпионами, но все мы стали мужчинами. И каждый из нас, кто не сломался, выстоял и остался порядочным человеком, всегда будет помнить своего учителя Игоря Александровича Кондрацкого.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter