«Папа» знаменитых «Ментов» санкт-петербургский писатель Андрей КИВИНОВ: «Звезды российского кино по очереди трясли меня за шею и кричали: «Я убью тебя, сволочь!»

Когда сериал «Улицы разбитых фонарей» появился на телевидении, зрителей невозможно было оторвать от экрана. Слишком уж неожиданно — не пафосно и с юмором — была показана там работа милиции. «Папой» Ларина, Дукалиса, Соловца, Волкова, Абдулова и Мухомора был питерский оперативник и по совместительству писатель Андрей Кивинов.

«ДАМОЧКА, ЗАКАЗАВ СОБСТВЕННУЮ МАТЬ, ПРИБЕЖАЛА В МИЛИЦИЮ: «КТО-ТО МОЮ МАМУ УБИЛ!»

— Андрей, как милиционеры-оперативники становятся писателями?

— Сначала надо рассказать, как инженеры-судостроители становятся оперативниками. Я поступил в судостроительный институт на вечернее отделение, параллельно учился и работал. А в милицию попал по комсомольской путевке.

— Вы что же, пришли в райком комсомола и сказали: «Хочу пойти работать в милицию»?

— Вообще-то, мысль о работе в милиции у меня возникла давно, и я, как принято говорить, ею терзался. И тут вдруг к нам на завод пришли так называемые вербовщики и спросили: «А не хотите ли послужить?». И я пошел в отдел кадров — узнать, какие есть вакансии. Вот так и стал опером.

Мой выбор определили прежде всего соображения меркантильного характера: зарплата оперативника хоть и была небольшой, все-таки вдвое превышала оклад инженера. Но, конечно же, свою роль сыграли и романтические убеждения, навеянные литературой и отечественным кинематографом. В моем детстве было только два детективных сериала — «Рожденная революцией» и «Следствие ведут ЗнаТоКи». Сейчас они кажутся очень наивными, но в свое время серьезно повлияли на мировоззрение людей моего поколения.

— Помните свой первый выезд на место преступления?

— Выезд — это громко сказано. Обычно мы на происшествие пешком ходили. И первым выходом, кажется, была кража колеса со стоящей во дворе машины. Помню чувство полной беспомощности. Хотелось развести руками и спросить: «Ну и что теперь делать?!». Интересно, что колесо нашли — на следующую ночь злодея поймал наряд вневедомственной охраны, когда тот свинчивал второе.

— Говорят, у каждого врача есть свое кладбище, на нем похоронены люди, которым они не смогли помочь. У оперативников такие «погосты» есть?

— К сожалению, есть. Условно его можно назвать архивом оперативно-поисковых дел — то есть тех дел, которые по сегодняшний день не раскрыты. Среди них есть и такие, где преступник известен, но юридических доказательств его вины нет. И это особенно обидно. Помню одно тройное убийство, когда уничтожили всю семью, в том числе и ребенка. Мы знали, кто это сделал, но доказательств у нас не было.

— К таким преступлениям можно привыкнуть?

— Привыкнуть нельзя, но как-то притерпеться можно. В определенный момент организм включает защитные механизмы, благодаря которым ты не воспринимаешь все так болезненно. Даже шутить можешь рядом с трупами. Я часто говорю: если посторонний человек окажется на месте происшествия и увидит работающих там оперативников, он подумает: «Чокнутые какие-то! У людей горе, а они смеются». Кто-то сочтет такое поведение циничным, а это просто защитная реакция. Цинизм — это когда посмеялся, а потом пошел водку пить. А если ребята завтра, раскрывая очередное преступление, будут жизнью рисковать, то смех в своем кругу им можно простить.

Свою вторую жену Андрей Кивинов вначале выдумал, а через два года она материализовалась в виде журналистки Виктории. Сейчас Вика — писательница

— Женщины работают оперативниками?

— Только в виде исключения. По моему глубокому убеждению, оперативник — сугубо мужская профессия. Почему? Трудно объяснить. Никто же не спрашивает, почему женщины не работают грузчиками. Другое дело — следственная работа (опер и следователь — совершенно разные профессии, хотя многие считают, что это одно и то же), там полно женщин.

— А можно ли подразделить преступления на «мужские» и «женские»?

— Безусловно, есть преступления, которые может совершить только женщина. Например, познакомиться с богатым человеком, отравить его клофелином и обокрасть. Что касается других имущественных преступлений вроде грабежей и разбоев, то принципиальной «половой» разницы я не вижу — одинаково успешно грабят и те, и другие. Но я в 90 процентах из 100 сталкивался с мужской частью населения.

— Кто более жесток в совершении преступлений — мужчины или женщины?

— Все очень индивидуально. В моей практике были случаи, когда и женщины совершали какие-то совсем уж запредельные вещи. Была, например, дамочка, которая заказала собственную мать. Причем через газету.

В то время была такая мода — киллеры давали объявления в СМИ: «Ищу работу, связанную с риском». Она нашла убийцу, впустила его в квартиру, а когда он зарезал мать, спокойно его выпустила. И... прибежала в милицию: «Помогите! Кто-то мою маму убил!». Знаете, почему она решилась на преступление? Из-за жилплощади. Говорила, что мать мешала ей устраивать личную жизнь, и она таким образом освободила себе квартиру.

Еще один пример: женщина выбросила с 12 этажа свою дочь, девочку лет семи. Потом она говорила, что хотела покончить жизнь самоубийством, потому что очень тяжело было материально. Ребенка вытолкнула из окна, а сама прыгать побоялась. Помню, когда ее задержали, она спросила: «А постельное белье у меня в камере будет?». Похоже, о своей дочери она даже не вспомнила. Так что дамы бывают... разные. Я уже не говорю о преступлениях на почве ревности, там женщины вообще чудят по-взрослому. И откуда только сила берется!

Я был однажды в женском вытрезвителе, сейчас-то их уже нет, но я еще застал. Так там над кроватями были специально вмурованы металлические кольца, чтобы привязывать особо буйных пациенток. В бетон они уходят вглубь, наверное, сантиметров на 40. Так вот, одна женщина вырвала это кольцо, причем вместе со шнеком. И телосложения была не мощного, но пребывала в состоянии невиданной агрессии.

«СЛОВОСОЧЕТАНИЕ «НАСТОЯЩИЙ МЕНТ» БЫЛО У НАС ВЫСОКОЙ ПОХВАЛОЙ»

— Андрей, а почему вы все-таки решили стать писателем?

— Вообще-то, страсть к писательству у меня была всегда, хотя с сочинениями в школе как-то не складывалось. Но ведь какие тогда были темы — «Малая земля», «Возрождение», «Целина». Патриотическая тематика мне давалась с трудом. Правда, потом я придумал хитрость: выучил тему «Роман Горького «Мать» и на экзаменах во все учебные заведения, в которые поступал, писал ее в качестве вольной темы. И ничего, прокатывало. Первые рассказы и повести я начал писать, еще работая в милиции. Ребята только смеялись: «Тебе что, делать больше нечего? Покемарил бы лучше в уголке, пока время есть». Потом по-доброму удивлялись: «Надо же, сидел в уголке, перышком скрипел, а теперь — писатель!».

— Гордитесь тем, что благодаря вам слово «мент» превратилось из ругательного в одобрительное?

— Это не моя заслуга — я не выносил слово «мент» ни на обложку книг, ни в название фильмов. Сериал назывался «Улицы разбитых фонарей», а его видеоверсия — «Менты». Но и это придумали продюсеры, не я. В нашем коллективе слово «мент» означало профессиональную принадлежность, а не ругательство. А словосочетание «настоящий мент» было высокой похвалой.

— На этот вопрос вы отвечали миллион раз, и все же... У каждого героя «Ментов» есть реальные прототипы. Кто эти люди?

— Прототип Дукалиса — Анатолий Дукул, ныне пенсионер МВД, работает в службе безопасности мебельной фирмы. Прототип Соловца — Олег Дудинцев, тоже пенсионер, мой соавтор по «Убойной силе». Сейчас работает учителем ОБЖ (Основы безопасности жизнедеятельности. — Авт.) в средней школе. Вячеслав Басиев — прототип детского инспектора Волкова. Работал на таможне, вышел на пенсию, стал предпринимателем. У Казановы было два прототипа — Володя Малинин, нынче начальник службы безопасности одной коммерческой фирмы, и Алексей Филиппов, который, к сожалению, умер от тяжелой болезни в возрасте 36 лет, но до конца своих дней оставался действующим оперативником.

— А Ларин — это вы?

— Ларин — собирательный образ идеального оперативника. Просто у меня есть цикл повестей о приключениях оперативника Кирилла Ларина, их тоже экранизировали в рамках сериала, поэтому этот персонаж попал в компанию к остальным. А в моих ранних повестях есть персонаж по фамилии Кивинов, но это тоже не я. Слишком уж он героический...

— Насколько я знаю, по документам вы — Андрей Пименов. Откуда взялся этот псевдоним — Кивинов?

— Еще в бытность работы в милиции у всех нас были прозвища. Малинина называли Клубникиным, Дукула — Дукалисом. А фамилия Пименов созвучна с названием фрукта — киви, вот меня и прозвали Кивином. И когда понадобился псевдоним для первых произведений, старое прозвище легко трансформировалось в фамилию Кивинов.

«Эра милосердия — утопия»

— Вы участвовали в выборе актеров для сериалов?

— «Для улицы разбитых фонарей» актеров выбирали режиссеры, а мне только показали фотографии и спросили мое мнение. В принципе, оно совпало с режиссерским. Опасения были только насчет Александра Лыкова — слишком уж он не походил на оперативника: косичка, черная шляпа, красный шарф... Но он очень гармонично вошел в команду. А вот во время работы над «Убойной силой» я принимал участие в кастинге в качестве партнера героев. Ощущения неописуемые! Звезды отечественного театра и кино по очереди трясли меня за шею и кричали: «Я убью тебя, сволочь!». Ничего личного, мизансцена такая. Наиболее достоверно, на мой взгляд, все это проделал Константин Хабенский.

«В ОДНОМ ПРОЕКТЕ ГЕРОЕВ УБИВАЮТ, В ДРУГОМ ОНИ ОЖИВАЮТ»

— Как вы отнеслись к тому, что несколько лет назад «Улицы разбитых фонарей» разделились на два сериала — «Менты» и «Опера»?

— Причин раскола я не знаю, вроде бы продюсеры характерами не сошлись. Но хорошего в этом мало, потому что возникла путаница: в одном проекте героев убивают, в другом они оживают. А вопросы до сих пор задают мне. Над «Ментами» я работал только первый сезон, и всего по моим повестям снято 25 серий. Потом ушел из проекта, и сценарии писали совсем другие люди, так что никакой ответственности за происходящее не несу. Я же с 1999 по 2005 год работал над сериалом «Убойная сила».

— Вы ведь еще и сниматься успеваете — в фильме Александра Невзорова «Лошадиная энциклопедия» сыграли французского инквизитора.

— Ну, инквизитор — это ерунда. Маленькая роль в массовке. А вот пару месяцев назад в проекте Первого канала «Каникулы строгого режима», который снимался по моему сценарию, я сыграл «маленькую, но гордую роль» милиционера. Там у меня целый эпизод: звонит телефон, я снимаю трубку и говорю: «Але, милиция». Потом говорю: «Да идите вы сами куда подальше» — и кладу трубку. На этом роль заканчивается. Зато впервые в жизни посмотрю на себя на большом экране.

— В сериалах, снятых по вашим книгам, много юмора. Он помогает в оперативной работе?

— Он помогает везде. Мы с ребятами всегда много смеялись, в том числе и над собой. А мне как-то попала в руки книга Эда Макбейна, в которой работа полицейских описана с потрясающим юмором. И я подумал: а почему бы мне не написать так же о нашей работе? Тем более что смешного в нашей жизни предостаточно.

Недавно приятель рассказал мне забавную историю. Сам он врач, встретил в аэропорту своего знакомого, американского врача, и вез его в гостиницу. По дороге нарушил правила, и его тормознул гаишник. Он уже мысленно распрощался с некоторым количеством денег, которые сейчас придется отдать, как вдруг гаишник говорит: «А давайте с вами споем? Я с вас тогда и штраф не возьму». Мой приятель просто опешил: «Что споем?!». — «А что хотите, — говорит гаишник, — какую-нибудь русскую народную песню. Я, видите ли, очень петь люблю, а не с кем. Да и скучно мне тут одному стоять».

Мой знакомый, все еще подозревая, что страж порядка шутит, предлагает: «Ну, запевайте, а я подтяну». Тот запел, этот, как и обещал, подтянул, и очень вдохновенный у них получился дуэт. Гаишник говорит: «Давай еще одну споем!». И вот представьте себе картину: вечер, людей мало, а они стоят на обочине и поют. В результате гаишник чуть не прослезился. «Вы, — говорит, — первый, кто со мной петь согласился. Спасибо вам большое, езжайте себе с Богом!».

Мой приятель садится в машину и обнаруживает там американца, о котором он за всеми этими событиями совсем забыл. Тот удивленно спрашивает: «А что это вы делали?». И мой знакомый на полном серьезе отвечает: «Понимаешь, у нас новый закон вышел: если нарушил правила, то либо штраф плати, либо пой патриотическую песню. В воспитательных целях. Вот мне и пришлось петь». Самое интересное, что американец поверил: русские — идиоты, что с них возьмешь, у них все возможно. Мне настолько понравилась эта история, что я описал ее в своей новой книге «Подсадной».

— Ваши герои часто разыгрывают друг друга. Это тоже реальные истории?

— Конечно. Кстати, меня тоже разыгрывали, и не один раз. Так, где-то через месяц после моего прихода в отделение нам поставили автомат для уничтожения бумаг. Никто их тогда еще в глаза не видел. Спрашиваю у ребят: «Что это такое?». И он, не долго думая, отвечает: «Копировальная машина, карточки преступлений можно копировать, чтобы лишнюю работу не делать». А мне как раз дали задание заполнить целую кучу таких карточек, ну я и решил уже готовые размножить.

— И что?

— «Размножил» штук 50, наверное. Пришлось их потом заново заполнять.

«ПИСАТЕЛЬСТВО — ЭТО БОЛЕЗНЬ, ПЕРЕДАЮЩАЯСЯ ПОЛОВЫМ ПУТЕМ»

— Почему почти у всех ваших героев неустроенная личная жизнь?

— Ну, во-первых, не у всех, у некоторых очень даже устроенная. Во-вторых, это тоже закон жанра. Надо же показывать не только «трудовые будни», но и личную жизнь героев, а если с ней все в порядке, то и сюжетов для новых серий нет. Но, вообще-то, у многих оперативников с этим действительно проблемы. У каждого из нас было по нескольку браков, у меня вот, например, второй.

— Это связано с работой — поздние возвращения домой, ночные вызовы?

— И с работой тоже, не каждая женщина выдержит такой график семейной жизни. С другой стороны, только к профессии привязываться нельзя, все в конечном счете зависит от отношений мужчины и женщины — существующего между ними доверия, любви. И у нас были ребята, которые жили в нормальной семье, и их служба никоим образом ни на что не влияла. Моя первая семья распалась совсем по другим причинам. Сегодня в нашем обществе на 100 процентов браков 70 процентов разводов. Наверное, их причина все-таки в чем-то другом.

— А где и как вы нашли свою вторую жену?

— Сначала я ее выдумал. Для очередной книги мне нужна была героиня, я ее придумал и решил назвать Викой. А спустя два года ко мне на интервью пришла журналистка, ее тоже звали Викторией. Мы познакомились, потом она еще несколько раз обращалась ко мне за комментариями для журнала, в котором работала. Потом мы с ней снова встретились на какой-то презентации... И вот уже несколько лет Вика — моя жена.

— Виктория Шервуд не только стала вашей женой, но и превратилась в писательницу. Воспитали по своему образу и подобию?

— Как мрачно шутит мой друг питерский литератор Никита Филатов, писательство — это болезнь, передающаяся половым путем. У Вики филологическое образование, она много лет проработала журналисткой и всегда хотела попробовать свои силы в литературе, так что ничего нового в писательской работе для нее нет. У нее совсем другая, отличная от моей проза — мистическая. По ее книге «Куклы колдуна» я написал сценарий.

— Да и вы сами сейчас, кажется, отошли от детективной прозы?

— С милицейской тематикой я покончил еще в 2000 году, исключение составляет «Убойная сила», над которой работаю до сих пор. Сейчас все больше пишу любовную, авантюрную и сатирическую прозу. Правда, везде как элемент обязательно присутствует детективная составляющая. Например, фильм «Каникулы строгого режима», о котором я вам уже говорил, именно такая комедия. Кстати, эту книгу я написал в соавторстве с человеком, который 12 лет отсидел.

— За что?

— Грабежи, разбой — серьезные статьи. Сейчас завязал, нормальный, вменяемый человек.

— Как вы думаете, а можно всерьез завязать? Если человек один раз преступил черту, не будет ли его все время тянуть на старое?

— Люди совершают преступления по разным причинам. Если у человека денег нет и жить не на что — это одно. Но есть и такие, которым просто не хватает адреналина. Это, так сказать, идейные бандиты. Они не завяжут, даже если будут иметь весь комплект социальных благ — квартиру, машину, солидный счет в банке. Мне приходилось с такими встречаться.

— После выхода сериала на экраны вы приобрели известность. Признайтесь, голова не закружилась?

— Сценарист всегда остается за кадром, поэтому особой славы, от которой могло бы случиться «головокружение от успехов», я не испытал, а к заочной славе отношусь нормально, мне это очень приятно.

«ЯРЛЫК КРИМИНАЛЬНОЙ СТОЛИЦЫ НАВЕШЕН НА ПИТЕР ИСКУССТВЕННО»

— Работа писателя сделала вас состоятельным человеком?

— Смотря что подразумевать под состоятельностью. Конечно, я зарабатываю больше оперативника, но гораздо меньше бизнесмена средней руки. Наверное, потому, что по сути своей я не бизнесмен. Ни разу в жизни не торговался по поводу гонорара, сразу же соглашаюсь на ту сумму, которую предлагают. Может, это и неправильно...

— Как вы относитесь к женским детективам?

— На мой взгляд, это не столько детективы, сколько женские романы. Я несколько раз честно пытался прочитать хоть какой-то женский детектив, но так до конца и не осилил. Это не значит, что они плохие, просто это не моя литература. Все равно что накрасить губы помадой. Детективная линия высосана из пальца, а женские любовные переживания мне неинтересны. Единственное исключение — книги Елены Топильской, но она профессиональный прокурорский работник, хорошо знает тему.

Вообще же, деление на мужской, женский, детский или милицейский детектив очень условно. Детективная линия — всего лишь прием, приманка для читателя. Свои ранние милицейские повести я считаю производственной литературой, а не детективом.

— В фильме Эльдара Рязанова «Берегись автомобиля!» сказано: «Зритель любит детективные фильмы. Приятно смотреть и чувствовать себя умнее автора». А как вы думаете, почему детективы так милы нашему сердцу?

— Начиная читать такую книгу и смотреть фильм, ты изначально знаешь: зло будет наказано. Тем более что в жизни нам этого не хватает. А в детективе, какие бы сложности и неприятности ни подстерегали героя, в финале все равно будет хеппи-энд.

— Во многих современных детективных книгах, фильмах и сериалах фигурирует именно Санкт-Петербург, и мы, с легкой руки Андрея Константинова привыкли считать его «бандитским». Ваш город действительно центр преступности?

— Еще один миф. И это я вам говорю как профессионал, а не как старушка на лавочке. Каковы критерии оценки? Количество преступлений на душу населения? Так поверьте, в этом смысле Питер далеко не лидер. Резонансные убийства? Но в большинстве случаев, как это было, например, с убийством Старовойтовой, следы ведут в другие регионы. Количество преступных группировок и лидеров? Как говорят в Одессе, я вас умоляю! По сравнению с той же Москвой мы — дети малые, да и за границей — например, в США или Мексике — уровень преступности гораздо выше. Ярлык криминальной столицы навешен на Питер искусственно.

— Вы знакомы с состоянием преступности за границей. Опыт там перенимали?

— В США, в Лос-Анджелесе, я был, когда мы снимали американские серии «Убойной силы». Нас отправили в полицию — посмотреть, как ребята работают. Я даже пару дней патрулировал вместе с ними улицы. А в Мексике побывал по частному приглашению, но тоже интересовался работой правоохранительных органов. Уличная преступность там на порядок выше, у нас, тьфу-тьфу, все еще не так страшно.

В Мексике, например, самый популярный бизнес — киднеппинг. Детей похищают чуть ли не каждый день и неплохо на этом зарабатывают. Звезда ты или не звезда, никто не смотрит, по-моему, у звезд воруют даже чаще. Я уже не говорю про уличные грабежи. Могут подбежать, разбить стекло и вырвать сумку. В Бразилии, говорят, еще хуже, там в темное время суток разрешено ездить на красный свет, иначе просто тормозят и грабят.

— В свое время классики советского детектива братья Вайнеры мечтали о некой эре милосердия, когда преступности не будет совсем. Они даже назвали так один из самых знаменитых своих романов, по которому снят фильм «Место встречи изменить нельзя». Как вы считаете, такая эра когда-нибудь наступит?

— Эра милосердия — утопия. И вся история человечества — тому пример. Так уж устроены люди, что они всегда совершали, совершают и будут совершать преступления.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter