Сегодня миром правят портные

Виталий КОРОТИЧ 25 Июля, 2007 00:00

У известного музыканта, рассуждающего о том, что тенор, гениально поющий в оперном зале, в наши дни может быть непопулярен, пока не споет на стадионе, я вычитал грустную формулу: «Сегодня миром правят портные». Может быть, это и не совсем так, но никто не спорит, что в жизнь, особенно городскую, вторгся так называемый «гламур», разговор о роскошествах, о стиле жизни, к которому надо стремиться. В любом случае ты все равно должен понять, как важен зрительный образ и сколько специалистов работают над его созданием.

Юлия Тимошенко уверяет, что сама придумала «женщину в белом и с косой», но в успехе у толп зрительный образ сыграл важнейшую роль. Маскарадность наших вышиваных усачей или выглаженных политиков примелькалась, но их тоже «по одежке встречают», сортируя затем по политическим полочкам. Среди людей, успешных в бизнесе, богатых образ «приличного человека» быстро эволюционировал от болвана в малиновом пиджаке с золотой цепью вокруг шеи до коллекционера Айвазовского и тоже навязывается с великим усердием. Соответствие образу становится пропуском в общественную прослойку, где одеваются так-то и слушают такую-то музыку.

Неслучайно во многих ушах навязли имена модельеров Хьюго Босса, Пьера Кардена, Джорджо Армани и еще многих Версаче, а покойную Коко Шанель цитируют на уровне классиков мировой культуры. Можно ничего не знать о новостях науки, пока не пороешься в интернете, но в моем телевизоре три программы круглосуточно рассказывают о стильной жизни. Это огромный бизнес, владельцы которого с настойчивостью дятлов вдалбливают в миллионы голов свои представления о красоте. Речь идет не только о фасонах юбок, брюк или ширине пиджачных лацканов. Полагается точно знать, какие галстуки, автомобили, часы и шарфы следует приобрести для того, чтобы выглядеть современником знаменитых футболистов и поп-звезд.

Почему именно эти, а не другие люди образцовы, не обсуждается. Купите в любом киоске наугад десяток газет, и вы узнаете, на кого следует быть похожим сегодня с утра. По-научному это зовется субкультурой: пожилых людей, молодежной, уголовной (хиппи «прикинуты» так-то, а блатные — вот так). В условиях, когда на театры, музеи, консерватории, культивирующие традиционные ценности, у государства нет денег (есть чиновничья шутка, что культуре, как приличной женщине, платить не надо — красота спасет мир и бесплатно), рынок врывается в повседневность и кладет ноги на стол.

100 раз уже сказано, что за определенную сумму (например, в полмиллиона «зеленых») можно раскрутить кого угодно и заставить толпу признать своим кумиром смазливого хлопчика из проходного двора. Имена поп-звезд вдалбливаются в головы, потому что оплата этой долбежки возвращается сборами с концертов. Одежную моду поддерживают огромные армии швейных и текстильных производителей. Если автомобили не раскупают, останавливается огромная сфера промышленности. Бизнес прирастает к культуре, как репей, а мы, будто герой чаплинского фильма «Новые времена», вмонтированы между колесиками безжалостного механизма, из которого вырваться не так просто.

Сегодня культурологи считают, что советская власть своей тупостью и культом запуганной, послушной серятины порождала в людях не всегда осознанное, но четкое сопротивление жлобским стандартам. Уже через поколение после прихода к власти большевики были вынуждены провести террористическую прополку общества, в котором вопреки им рождались мастера, так сказать, «от противного», становясь Курбасами и Хвыльовыми, а позже Параджановыми и Ростроповичами. Сегодня этот процесс замедлился. Внутреннее сопротивление пошлости вызревает медленно, но я всегда верил и верю в его неизбежность...