Первый премьер-министр Украины Витольд ФОКИН: «Шахтеры — не «пыль под ногами», и зря на них батальоны пошли, зря высокопоставленный чиновник, за всю свою никчемную жизнь не сделавший полезного на копейку, заявил: «Петлю им на шею — приползут на коленях!». Не приползут: шахтера можно убить, но согнуть нельзя»

«Лжепророки и проплаченные журналисты, политологи и полит­аналитики, которых развелось, как тараканов на грязной кухне, понимали, что ассоциация с ЕС — это миф, морковка перед мордой осла, зна­ли, что в Европе никто нас не ждет, однако продолжали лгать»

Дмитрий Гордон поинтересовался моим мнением о Майдане и о том, плюс это для Ук­раины или минус...

Сам я на Майдане не был — не те годы, однако за всем, что происходило на главной площади страны, внимательно следил глазами своих детей, внуков и правнука Алексея, хотя оценку событиям давал, как человек, десятки лет работавший в структурах отраслевого и государственного управления, но так и не ставший политиком. Более того, к политикам всегда относился и отношусь с опаской, как к людям, не сумевшим реализовать себя в созидательном, общественно-полезном труде.

Вспомним, как все начиналось. Президент Янукович и правительство Азарова всегда убежденно заявляли, что курс Укра­ины на Запад альтернативы не имеет, хотя в их окружении было немало таких, кто, признавая привлекательность европейского выбора, тяготея к европейским социально-экономическим стандартам, понимал, тем не менее, нереальность, точнее — преждевременность таких перспектив: уровня, необходимого для равноправного партнерства со странами ЕС, Украина не достигла. По всем исторически сложившимся канонам — социально-экономическим, научно-техническим, образовательным и культурным — ближе нам был Вос­ток, страны СНГ, среди которых лидирующие позиции нам были бы гарантированы.

Допускаю, что первые лица государства в душе были с такими реалиями согласны, хотя официально продолжали выдавать себя за приверженцев европейского курса, обманывая таким образом и себя, и народ. На что они рассчитывали, мне неведомо, как неизвестно и то, по каким причинам буквально накануне подписания Договора об ассоциации Украины в ЕС как гром с ясного неба правительство изменило давно одобренный обществом курс на прямо противоположный. Не знаю, кто или что за этим стояло — самонадеянность или глупость, но при таком повороте катастрофа стала неизбежной.
Обманутые, крайне возбужденные и враждебно настроенные люди, в основном молодежь, вышли на Майдан, и тут власть показала свою несостоятельность и трусость, надеясь привычными силовыми методами подавить справедливый гнев протестующих. Никто из первых лиц к людям не вышел — сидели по кабинетам, укрывшись за спины спецназовцев, давая противоречивые, необдуманные приказы. С большим опозданием отправили в отставку непопулярное правительство, но это лишь усугубило положение: активисты почувствовали слабину властей. Вскоре инициативу перехватили правые силы — хорошо организованные, идеологически убедительные, имеющие большое влияние на школьников и студентов, однако и они не стали победителями Майдана. Главный приз достался лидерам маргинальных политических союзов и просто ловкачам, авантюристам, дождавшимся своего звездного часа.

Кульминацией стал расстрел Небесной сотни. Ради достижения судьбоносной для твоего народа цели, ради высоких, благородных идеалов и человеческая жизнь порой не слишком большая цена, но была ли такая цель у восставшего Майдана? Боюсь, что нет. Чтобы стряхнуть с себя присосавшихся трутней, кормящихся потом и кровью народа слабеющей державы, не стоило терять ни одного героя Небесной сотни — они стали праведными, но неоправданными жертвами, как и бойцы правопорядка, которые остались верны присяге. На скамье подсудимых должны сидеть не они, а те, кто отдавал преступные приказы, и те, кто провоцировал огонь на поражение.

Конечно, отказавшись от Договора об ассоциации Украины в ЕС, власти допустили фатальную ошибку, но, на мой взгляд, это был лишь повод для восстания, но не причина. Причина в ином: так, как мы жили, дальше было нельзя. Первые лица государства и их приспешники, обезумев от вседозволенности и безнаказанности, купались в роскоши, проводили фотосессии в уборах Папы Римского, с клейнодами Мазепы, мухлевали с НДС, распределяли согласно «заслугам» валюту, отливали золотые батоны, покупали музейный антиквариат и картины. Говорят, деньги не пересчитывали, а взвешивали, а сводившие с большим трудом концы с концами средние и мелкие предприниматели отбивались от загребущих рук чиновников и полубандитов, посягающих на их выстраданный бизнес.

Кто помоложе и крепче телом, устав от бесплодных поисков достойной работы, легко находил себе место в криминальных группировках, а основная масса потерявших работу интеллигентов и рабочих попадала в заграничное рабство, становилась батраками, чтобы прокормить семью. Совсем уже обездоленные — немощные старики и безнадзорные дети — слонялись по вокзалам и рынкам, попрошайничали, отгоняя собак, рылись в мусорных ящиках.

Общество страдало, роптало, возмущалось и... терпело, потому что ему был обещан свет в конце туннеля в виде ассоциации в ЕС, «безвиза» и высоких европейских стандартов жизни. Лжепророки и проплаченные журналисты, политологи и полит­аналитики, которых развелось, как тараканов на грязной кухне, понимали, что все это миф, морковка перед мордой осла, зна­ли, что в Европе никто нас не ждет и ничего в реальной перспективе не обещает, однако продолжали лгать. Жалкое состояние предприятий, пришедших в упадок после приватизации, рабская производительность труда, технически отсталые и морально устаревшие производственные фонды, а также кабальные внешние долги, тотальная коррупция и криминал не оставляли даже надежды на унизительный статус бедного родственника — сытой Европе мы надоели, а видимость доброжелательного отношения создают щедро проплаченные лоббисты, в том числе и находящиеся на высоких должностях. Все, кого я перечислил, об этом знали и все-таки молчали.

«Рядом с мужест­венными, честными патриотами на Майда­не суетились предатели и трусы, провокаторы, пролазы и карьеристы. Они-то и стали победителями, им и достались плоды революции»

На Майдане произошел яростный взрыв народного гнева — вначале спонтанный, но затем хорошо управляемый, щедро профинансированный. Со слов экспертов, на Майдан было израсходовано пять миллиардов долларов. Не знаю, возможно ли? Впрочем, этой темы касаться резона нет — доказать-то все равно ничего нельзя. Уверен: наступит время, когда общество узнает о героических и позорных страницах тех событий, будет обнажена тщательно скрываемая истина о том, что рядом с мужест­венными, честными патриотами на Майда­не суетились предатели и трусы, провокаторы, пролазы и карьеристы. Они-то и стали победителями, им и достались плоды революции.

Майдан победил. Победил? Неужели свергнуть преступный, протухший режим, чтобы поменять его на еще более бездушный и циничный, было целью восставших? К власти пришла новая креатура, ничуть не лучше прежней, — любовно выпестованная, как и предшествующая, теми же олигархами. Вся деятельность послемайданной власти направлена исключительно на выбивание очередного транша от МВФ и подаяний от доброхотов, многомиллиардный долг растет прямо пропорционально корпоративным и личным счетам в оф­фшорных зонах, а что создано на эти средства для народа? Рабочие места? Школы? Больницы? Ничего подобного: только шикарные рестораны, торгово-развлекательные центры, обширные поместья, немыслимо дорогие и безвкусные замки и виллы. Начинаешь понимать, что нашей «незалежной» державой давно уже управляет Кристин Лагард и ее подручные, доходы которых и зарплата растут, а у «маленьких» ук­ра­инцев лишь пенсионный возраст растет, цены и коммунальные платежи.

Февральское народное восстание названо Революцией достоинства. Относительно «достоинства» замечаний не имею — внук, активный участник тех событий, мне объяснил: на Майдане народ показал, что он не быдло и хамского отношения к себе не потерпит. Что ж, народ действительно показал, что дорожит своим достоинством и не позволит вытирать об себя ноги, а вот относительно «революции» перебор.

Классическое определение «революции» общеизвестно — это грандиозный про­рыв, радикальные качественные преобразования в обществе, быстрый переход из одного состояния к другому, более прогрессивному, переход власти к представителям но­вой формации. Так, например, Великая французская революция 1789-1799 годов, свергнув династию Бурбонов, открыла путь от феодального абсолютизма к буржуазно-демократической, республиканской форме правления, достигла цели и революция 1848-1849 годов в Германии —впервые в истории было создано немецкое национальное государство.

Народное восстание на Майдане имеет с революцией мало сходства, наоборот, тяжелое положение народа стало еще хуже, а власть из рук одних олигархов пере­шла в руки других — еще более алчных и бес­­совестных. Наступление ведется не только на материальное благосостояние бедных людей, доля которых среди населения превышает 60-70 процентов, но и на историческую память о прошлом, которую грубо стирают неведомо откуда взявшиеся идеологи, министры-реваншисты. Переименовывают вопреки воле народа улицы и города, уничтожают памятники, запрещают традиционные, любимые народом праздники, книги и песни — и все это сопровождается криками «Слава!».

Язык не поворачивается петь «осанну» недорослю, который легендарного героя, генерала, чьи войска освобождали Киев от фашистской нечисти, называет «палачом», оправдывая переименование проспекта, названого в его честь. С какой целью это делается? Чтобы окончательно расколоть общество, натравить жителей востока и запада друг на друга, спровоцировать гражданскую войну, в сравнении с которой конфликт на Донбассе покажется мелкой потасовкой?

Украинский народ законопослушный и своим умением терпеть заметно от других отличается, но всякому терпению приходит конец. Неужели это и является целью властей? А может, потеря Крыма и война на уничтожение самого бюджетообразующего региона Украины входит в намерения власть предержащих? Может, среди них «засланные казачки» законспирировались? Боюсь даже думать о том, что будет, если правительство согласится с требованиями МВФ и начнет распродавать землю, попутно проводя губительную пенсионную реформу и реформу здравоохранения, — это может стать последней каплей.

...По семейным обстоятельствам ходить в магазины стало моей обязанностью. Люди нередко меня узнают, здороваются, заговаривают. Недавно подошел ко мне незнакомый мужчина: «Вы можете объяснить происходящее в стране? Где суверенитет, которого мы добивались годами, надеясь, что «запануємо», когда перестанем кормить Москву? Даже в государственном гимне мы об этом поем». — «Говорить об этом не время и не место» — деликатно высвобождая руку, попытался я отойти. «Не время, — рассердился он, — а завтра будет уже поздно, запомните!», и уже в спину мне бросил горькое: «Поймите, я перестал уважать свой народ! Мне за него стыдно!».

Весь день я не мог прийти в себя, думал над этими словами. Возразить этому человеку трудно — такой стремительной деградации, как за последнее десятилетие, ни одна страна Европы не испытала. Совсем недавно бывшая авторитетной, высокими темпами развивающаяся Украина превратилась в униженную, надоевшую содержанку, потеряла лучшую часть своей территории, а от ее независимости остались лишь воспоминания. В сознании всполошенной птицей билось слово, которое обронил президент США, характеризуя ситуацию в Украине: «Безумие!».

«Не нахожу объяснения: почему завозить из России минеральные удобрения, нефть, газ, даже запчасти для бронетехники можно, а уголь — нельзя?»

Все чаще я слышу: «Минские соглашения зашли в глухой тупик — что делать? Может, плюнуть на все и отгородиться от мятежного региона, предоставить ему право «вариться в собственном соку»?».

Такие предложения звучат не впервые и, к сожалению, все чаще. В дневниках выдающегося советского писателя, классика украинской литературы Олеся Гончара отыскали и обнародовали такую запись: «Донбас — це ракова пухлина, то відріжте її, киньте в пельку імперії, хай подавиться, бо метастази задушать всю Україну!». Что можно по этому поводу сказать? Я вырос на книгах Олеся Терентьевича, гордился личным знакомством с ним, восхищался его талантом и смелостью. Его «Собор» стал предтечей, откровением для молодых писателей Украины, посягнул на авторитет «священных коров», однако недаром говорят: «Мудрость приходит с возрастом, но иногда возраст приходит в одиночестве».

К словам в личном дневнике Гончара не следует привлекать внимание, слабость заслуживает снисхождения, но тот, кто к ним прислушивается, дальше своего носа не видит. Отказ от Донбасса станет первым шагом к дезинтеграции Украины — не к федерализации, а к развалу по типу Югославии, не говоря уже о катастрофе отечественной энергетики, которая неотвратимо приближается. Блокада Донбасса подозрительно совпала по времени с попыткой отменить все советские правовые нормативные и конституционные акты, в том числе и международные соглашения, а это начало политического коллапса.

Крым мы уже потеряли, а на западных границах только видимость покоя. Испорчены отношения с Польшей, о чем говорят события в Перемышле и связанные с этим панические дерганья СБУ и МИДа. Практически все венгры Закарпатья имеют паспорта соседней державы. Румыния и даже Молдова могут претендовать на некоторые районы Одесской и Черновицкой областей. Откровенно сепаратистские настроения вызревают в южных регионах Украины, да и в Харькове.

Опасность распада можно предотвратить за счет разумного решения проблемы Донбасса, а начинать следует со снятия блокады, ведь ущерб уже нанесен невосполнимый. Незамеченным промелькнуло сообщение Госстата о необходимости поправок к прогнозу ожидаемых результатов экономической деятельности за истекший период, а они резко ухудшились. Вслед за ростом инфляции (до 12 процентов) подскакивают розничные цены и значительно (до 1,4 процента) снижается рост ВВП.

Большие сомнения вызывают слова господина Гройсмана о том, что в Украине «продолжают наблюдаться признаки роста экономики», — в каждом слове неуверенность и неправда, но мы-то понимаем, что все гораздо хуже. Этот «оптимизм» порождает игра на курсах. Если подсчитать все в сопоставимых ценах, никакого «роста экономики» нет, как нет для него и предпосылок, и в значительной мере это следствие так называемой блокады Донбасса. Большая часть ТЭС и ТЭЦ остановлена из-за отсутствия угля — это не замечается, потому что на дворе июль, а не декабрь. Утешительные слова министра Насалика о том, что запасов угля сейчас больше, чем было на начало осенне-зимнего периода, — незатейливый самообман: нужен не просто абы какой уголь, а антрацит и тощаки, а их нет, да и скромный профицит газовых углей образовался по простой причине — промпотребители не работают.

Попутно дезавуирую очередной фейк, что в 2016 году Украина не закупила у Российской Федерации ни кубометра газа. А разве реверсный газ из Европы или газохранилищ не российского происхождения?

Расход газа действительно сократился, но называть это экономией грешно. Правительство просто без всяких обоснований снизило нормы расхода теплоносителей, ввело принудительные ограничения и штрафные санкции за перебор, а облгазы при попустительстве властей местного самоуправления снизили давление в сетях, ухудшили качество газа. Люди мерзли в квартирах и больницах, дети — в школах, а коммунальные платежи зашкаливали, олигархи потирали руки.

Осень надвигается стремительно, а в пра­вительстве, несмотря на строгое поручение президента, ничего не предпринима­ется. Да, если честно, и сделать ничего нель­зя, пока не будет снята блокада Донбасса. Не нахожу объяснения: почему завозить из России минеральные удобрения, нефть, газ, даже запчасти для бронетехники можно, а уголь — нельзя? Разговоры о ди­версификации источников получения энер­гоносителей лишены здравого смысла.

Пришло время ответить: Донбасс — это часть временно оккупированной территории Украины или нет? Если да, то, надеясь на ее скорую «деоккупацию», необходимос­ти затевать крайне невыгодные и дорогие проекты перевода отечественной энергетики на другие виды топлива нет, но если нет, если Донбасс — не подлежащий восстановлению регион, который мы готовы, как скрытую «подлянку», подбросить России, надо честно сказать: ей Донбасс тоже не нужен. Лишняя обуза — шахты затоплены и обесточены, вскрытых запасов угля нет, жилищный фонд уничтожен, цементные, химические, коксохимические предприятия стоят, металлургические заводы вполсилы работают, оборудование распродано и вывезено, кадры выбиты или выехали. Так что, Донбасс можно хладнокровно задушить, а после получения летального оружия от США стереть с лица земли? Но это же наша земля, наши люди, Донбасс — заслуженный ветеран отечественной индустрии, столько лет служивший верой и правдой отечеству!

«Отказ от Донбасса станет пер­вым шагом к распаду Украины как унитарной, суверенной державы, к превращению ее в территорию, в зону отчуждения, где будут процветать все известные человеку пороки»

Без Донбасса я Украину не вижу. Сам Бог велит искать пути политического решения восточного конфликта, нужно без промедления снимать блокаду и, отбросив чванство, садиться за стол переговоров, незамедлительно прекратить войну — иного не дано.

Повторяю: отказ от Донбасса станет пер­вым шагом к распаду Украины как унитарной, суверенной державы, к превращению ее в территорию, в зону отчуждения, где будут процветать все известные человеку пороки: бандитизм, коррупция, анархия, нищета. «Дикое поле», — как говорили в далеком прошлом.

Блокада Донбасса — не региональная акция, это общая наша беда, и в доказательство приведу факты, многим известные, но не всем понятные. В топливно-энер­гетическом балансе Украины используются два основных вида энергоносителей: ядерное топливо (примерно 50 процентов) и уголь (примерно 45 процентов). Из сохранившихся до настоящего времени 90 шахт на подконтрольной Украине территории их всего 35, и практически все они добывают угли газовые. До блокады ТЭС и ТЭЦ без проблем получали антрацитовые и тощих марок угли из шахт, находящихся на неподконтрольной части Донбасса, пока в дело не вмешались политики и активисты (может, и с добрыми намерениями, но абсолютно не разбирающиеся в энергетике). Они могли и не знать, что замещение антрацитов и тощаков близким по технологическим характеристикам топливом теоретически возможно, однако сопряжено с большими затратами и производственными трудностями, но ведь никто из руководителей отрасли или области к ним не пришел, не выдержал с ними дискуссии, не убедил в пагубности принятого ими решения.

В связи с военным конфликтом добыча угля резко упала, и если в 2013 году было до­быто 83 миллиона тонн, то в 2016-м всего 40. В 90-х годах достаточно широко исполь­зовался в энергетике мазут, но сейчас, с увеличением глубины переработки, такого ресурса у нас нет — мазута менее одного процента, и используется он только для рас­топочных операций и подсветки при сжигании высокозольного топлива.

Прежде чем браться за разрекламированную реконструкцию котлоагрегатов (а это 90 пылеугольных энергоблоков на 14 блочных ТЭС и ТЭЦ), надо разобраться, во-первых, достаточно ли мы добываем газовых углей для замещения дефицитных видов антрацитового топлива. Нет. В излишки можно записать один-два миллиона тонн, а потребуется не менее 10-12.

Во-вторых, надо понять, существуют ли проектно-конструкторские организации, спо­собные в предельно сжатые сроки разработать проектную документацию. Думаю, что нет.

В-третьих, есть ли технические возможности для проведения сложной экспериментальной проверки работающих на антрацитах котлов при переводе их на газовые угли? Специалисты знают, что это сопряжено с длительными испытаниями котлов в различных режимах опытного сжигания, а времени на это у нас нет.

В-четвертых, много проблем появится при реконструкции системы пылеподавления, ведь придется создавать принципиально новую систему взрыво- и пожаробе­зо­пасности. Это же не лопатой уголь в топку ко­чегарки кидать, как думают некоторые...

Все изложенное — это лишь надводная часть айсберга. Мы уже вляпались с закупкой угля в ЮАР, и теперь нужно быть ос­мот­­рительнее — не можем же, как в анекдоте, сначала резать, а потом считать. Кста­ти, не стоит особо рассчитывать и на угли из Пенсильвании. Я хорошо знаю этот бассейн, в свое время побывал на многих его шахтах. Практически все они работают в одну смену, редко — в две и вряд ли станут ломать устоявшийся режим, чтобы «выручить» Ук­раину себе в убыток, да и что это за один-два миллиона тонн, если потребуется 12?

Стратеги от энергетики и финансисты должны посчитать, во что обойдется импорт угля из США, ведь нет у нас ни специализированного флота, ни приемо-погрузочных терминалов, ни подъездных путей, нет прочей инфраструктуры, к тому же, хотя себестоимость импортных углей ниже, чем донецких, платить за них не свеженапечатанными гривнами придется, а валютой. Есть она у Украины или рассчитываем на братскую помощь «заклятых друзей» — Байдена и Маккейна? При Трампе мы ее не получим, однозначно.

Доступа к источникам свежей информации не имею, но в 2013 году стоимость импортного угля составляла примерно 170 долларов за тонну, и я не могу согласиться с расчетами Минуглеэнергопрома, которыми предусматривается в текущем году пять-шесть миллионов тонн импорта. По моим прикидкам этот объем занижен более чем в два-два с половиной раза, и тогда, если я прав, заплатить только за уголь придется более двух с половиной миллиардов долларов. Прикинем теперь, в какую копеечку может влететь реконструкция блочных ТЭС. Для примера, общая проектная стоимость реконструкции энергоблока № 4 компании «Донбассэнерго» в Горловке составила 140 миллионов долларов, а переоборудовать нужно, как минимум, 40-50 энергоблоков. Есть у нас в бюджете такие деньги? Нет, и, боюсь, платить деньгами МВФ собираемся, а расплачиваться своей землей и пенсиями стариков.

«Кто и зачем позволяет редкоусому «недорослю» называть моих земляков «лугандонами»? Допустим, он просто дурак, но ведь какой-то подлец его этому научил!»

С Донбассом я связан пуповиной и этим горжусь. Родившись в Запорожской облас­ти, детство я провел в уютной, интеллигентной кировоградской Александрии, однако человеком стал в Донбассе, на шахтах родной для меня Луганщины. Донецкий край, в недалеком прошлом Всесоюзная кочегарка, родина героев, гвардейцев труда, злонамеренно и с гнусным расчетом превращен в гнездо сепаратистов, террористов, врагов отечества. Я хорошо знаю жителей Донбасса и решительно отвергаю обвинения и оскорбления в их адрес как безосновательные и несправедливые.

«Что ты знаешь о солнце, если в шахте ты не был, если ходишь под солнцем с ут­ра...» — поется в некогда популярной, посвященной горнякам, песне. С этим вопросом хотел бы я обратиться к тем, кто пытается вызвать в сознании жителей цент­ральных и западных областей Украины зло­бу и ненависть к «донецким».

Давайте разберемся: в чем население Донецкой и Луганской областей обвиняют? С какой целью стерты с лица земли шахтерские города Горское, Золотое и Первомайск, который мы ласково называли «город имени Первого мая»? Я — почетный гражданин, увы, не существующего города. Кто и зачем позволяет редкоусому «не­дорослю» называть моих земляков «лугандонами»? Допустим, он просто дурак, но ведь какой-то подлец его этому научил! Так в чем же обвиняют жителей Донбасса? В сепаратизме и терроризме. А есть ли для этого основания?

В нашем динамично развивающемся ми­ре очень много недоразумений возникает из-за элементарного незнания терминологии. Сепаратизм как явление распространен повсюду с незапамятных времен и, строго говоря, означает «борьбу национального (реже — политического) меньшинства против притеснений со стороны властей коренной национальности».

Проявлений сепаратизма в мире великое множество, более чем в 200 странах: шотландцы и северо-ирландцы в Великобритании, баски в Испании, жители Квебека в Канаде, и даже в образцово-показательной стране о своем желании выйти из состава Соединенных Штатов Америки заявили жители Флориды.

Сепаратизм редко приводит к ожидаемым результатам, и с ним легко справляется полиция и органы безопасности, в редких случаях используется национальная гвардия. Не исключаю, что в нашем случае так называемый сепаратизм был сознательно спровоцирован властями, чтобы взять реванш за Крым, но сепаратизма в Донбассе не было, как не существовало и угнетенного национального меньшинства. Там жили и трудились такие же украинцы, как в Житомирской, Тернопольской или любой другой области, и ни о каком самоопределении они не думали, пока их к этому не подтолкнули.

Свергнутая Майданом власть, учитывая значение Донбасса для Украины, авторитетно заявляла о намерении провести серьезные реформы в органах регионального управления, поднять значение громад, передать в их ведение некоторые бюджетообразующие источники, не препятствовать использованию русского языка в делопроизводстве. Считаю, что такая скромная уступка Донбассу, на территории которого проживало менее 10 процентов населения, а создавался ВВП, составляющий 20 процентов, была бы вполне справедливой.

Новая власть этого не признала — слиш­­ком пьянила победа, радовали высокие должности, новые кабинеты, длинноногие секретарши, кортежи, охрана, почет... От­вергнув принципы преемственности, руководители государства высокомерно отказались от обещаний «преступной власти» и стали волевым порядком изгонять остатки регионального русского языка, ссылаясь на Конституцию. Органы государственного управления и органы правопорядка «не заметили» признаков разочарования и массового недовольства населения, отмахнулись от поступающей с мест тревожной информации, зато искавшие себе «стоящего дела» праворадикалы в свойственной им манере отреагировали: «Что, сепары головы поднимают? Идем их рубить!» — и колонны автомашин с вооруженными никем не контролируемыми людьми взяли курс на Донецк.

Это было грубейшей ошибкой. Шахтерский характер — не миф. Коренные жители Донбасса — потомки непокорных, отчаянных людей: беглых крепостных и рекрутов, солеваров и казаков, строптивых, бежавших на Дон и Сиверский Донец в поисках воли челядников — смесь взрывная, люди сплоченные и решительные: не зря их гвар­дией труда называли. Они организованные, и с грамотой у них все в порядке, свои, предоставленные Конституцией права, они знали, где Статья 27 гласит: «Каждый человек имеет право защищать свою жизнь и здоровье, жизнь и здоровье других людей от противоправных посягательств».

Радикалы в Донецк не попали — завязались перестрелка, встречный бой, и дальнейшее всем известно: против своего народа выступили Вооруженные силы Украины. Это потом уже появились люди, возглавившие борьбу защитников Донбасса, опол­­ченцев, которых для удобства и в оправдание назвали «террористами», появились «зеленые человечки» и провокационные разговоры о Новороссии — вздорные и возмутительные.

«Господин министр культуры, вы пытались разобраться в проблемах генетики,
сомневаясь в том, что шахтеры имеют право считать себя украинцами? Бог вам судья,
но послушайте моего доброго совета: спуститесь в шахту, просто пролезьте через лаву, не работая, и, поднявшись на гора, почувствуете себя другим человеком — лучшим!»

Мало кто в Киеве знает рабочий класс Донбасса так хорошо, как знаю его я. Шахтеры — народ свободный, мужественный, способный на самоотречение, иначе кто пойдет добровольно под землю, каждый день рискуя не вернуться домой?

Вспоминаю макеевскую шахту «Грузскую», где мы с Володей Козаченко коногонили — возили лошадьми вагонетки с породой на вентиляционном штреке. Вижу один и тот же кошмарный сон: шахта № 9 «Наклонная» в Буденновске, черная, узкая щель, по высоте не более 50 сантиметров, куда я должен был залезть, — моя первая лава. Ползу, лицом в штыб, рукой рештаки считаю (мой 19-й по счету), тащу обушок, поддиру, совковую лопату с укороченным черенком, топор и тяжеленный светильник. Пытаюсь не думать о том, что над головой полкилометра холодной и мокрой породы, а вокруг коварный газ, готовый взорваться в любую секунду. Слева — забут, где с грохотом проседает и рушится основная кровля, угрожающе трещат и прогибаются стойки, пот заливает глаза, трудно развернуться, чтобы раздеться до трусов, а ведь надо еще и работать!

Отбить и погрузить, лежа на боку, пять с половиной тонн угля, сорвать земник, зачистить и закрепить забой... Поставишь стойку на земник — распилом по горбу получишь: бригадир строг, не успеешь свой пай убрать, забойщика пришлет, тот три лопаты кинет, а упряжку на него запишут. Таков шахтерский закон, но к труду я привычен, адаптируюсь к среде быстро, уважаю законы коллектива.

Душа трепещет от восторга, когда выходишь из клети и видишь над собой звездное небо! Господин министр культуры, вы пытались разобраться в проблемах генетики, сомневаясь в том, что шахтеры имеют право считать себя украинцами? Бог вам судья, но послушайте моего доброго совета: спуститесь в шахту, просто пролезьте через лаву, не работая, и, поднявшись на гора, почувствуете себя другим человеком — лучшим!

Шахтеры — не «пыль под ногами», и зря на них батальоны пошли, зря высокопоставленный чиновник, за всю свою никчемную жизнь не сделавший полезного на копейку, заявил: «Петлю им на шею, — приползут на коленях!». Уверяю вас, не приползут: шахтера можно убить, но согнуть нельзя.

Донбассу — неотъемлемой части Ук­раины — необходим мир, но он и измученной стране нужен, и не ценой поражения, а как результат победы здравого смысла над амбициозностью и чванством. За основу нужно брать Минские соглашения и искать компромисс, за стол переговоров должны сесть первые лица, способные принимать ответственные решения без консультаций. Терпимость и сговорчивость может спасти от гибели тысячи воинов, страну — от катаст­рофы, а власть — от неминуемой горькой участи.

«Когда украинцы по разные линии фронта убивают друг друга — это война, имеющая все признаки гражданской»

Бывший губернатор Донецкой области Сергей Тарута сказал Дмитрию Гордону, что сидевших или привлекавшихся на Донбассе под 800 тысяч: правда ли это? Думаю, да, это правда, и хотя цифра огромная, это так. Донбасс развивался, рабочих рук постоянно не хватало, поэтому освободившихся из мест не столь отдаленных принимали, не проверяя особенно тщательно документы. В других регионах наоборот: увидят — стриженный и на работу не берут, хотя все заборы были обкле­ены объявлениями: «Требуются...», «Требуются...», «Требуются...». Бывшие зеки приходили на шахты, и большинство приживались, хорошо трудились, обзаводились семьями. В тресте «Первомайскуголь», которым я пять лет руководил, точно знаю: 37 процентов работавших имели в прошлом напряженные отношения с законом. Одного из них по результатам пятилетки за трудовые дос­тижения я даже на звание Героя Социалис­тического Труда выдвигал, однако партийные органы лишь на орден Ленина согласились.

Да, 37 процентов, а в Енакиево таких лю­дей было еще больше...

Дмитрий Гордон спросил, не было ли мне стыдно, когда президентом Украины жители Крыма и Донбасса в основном избрали дважды судимого зека, в адрес которого фанаты на стадионах кричали: «Спа­­сибо жителям Донбасса...». Что ж, кричали они это не случайно, но злонамеренно, однако обидную речевку придумать и спровоцировать толпу ее скандировать — большого ума не требуется. То, что Янукович по молодости лет дважды на зоне оказывался, я ему в вину не ставлю. Среди сегодняшних политиков и власть предержащих тоже немало таких, которые срок мотали, после чего Героями Украины, народными де­путатами, министрами становились. Важ­но разобраться — за что? Часто это результат политических преследований и про­извола.

Мне лично вполне понятно, что Янукович, безбатченко, сильный от природы парень, просто не мог быть иным в среде, где чуть ли не каждый второй бывший зек. Первый срок он «тянул» за то, что нетрезвой компанией пьяного человека ограбили, и, будучи несовершеннолетним, он взял вину подельников на себя, а второй раз за то, что секретаря райкома ударил, за дело, но ведь, надо отдать ему должное, до Суслова дошел и в партии восстановился — исключительно редкий случай! В кресле президента Украины Януковича неограниченная власть, вседозволенность и жадность раз­вратили. Ну и, пожалуй, трусость, привычка «помахать руками» безнаказанно.

Возможно ли было в советское время, чтобы рецидивист страной руководил? Конечно же, нет, но время было совсем другое. Владимир Васильевич Щербицкий — образец патриота, посвятившего себя делу всей жизни и даже в тяжелые для партии времена служившего высоким идеалам, болезненно переживал перерождение мно­гих коммунистов. Да и сейчас среди представителей власти, благословивших деком­мунизацию, немало таких, кто носил в кармане партбилет, а комсомольцами-ленинцами были почти все.

Ребята из силовых структур — из «Альфы» и из ГРУ, — которые первыми во время АТО зашли на Донбасс, рас­­сказывали Дмитрию Гордону, как враждебно принимало их местное население. О том, что жители не пускали их к себе в хаты, проклинали: «Чтоб вы сдохли!», «Вы едите детей», «Вы — хунта», «Вы — негодяи», «Уйдите отсюда, мы не хотим в Украину»...

Я знаю, что ответил на этот вопрос Дмит­­рию Ильичу бывший главный идеолог Ком­партии Украины, — читал в интернете, и мне понадобилось время, чтобы успокоиться. Как ни трудно, но могу поверить в то, что силовики говорили. Откровенно и честно рассказал об этом командующий войсками национальной гвардии: жители шахтерских поселков, три года живущие в нечеловеческих условиях, сотнями погибающие от мин и снарядов, ненавидят бойцов в камуфляжах с «калашами» и правом убивать без суда и следствия.

Да, они действительно не хотят «освобождаться», а за что наших воинов им любить? Вы, часом, не знаете, за что судят бойцов из «Торнадо»? Приговор на 200 страницах, обвинения по 15 пунктам, которые суд постановил рассматривать в закрытом, по этическим соображениям, режиме. Торнадовцы подозреваются в самых немыслимых, гнусных преступлениях против местного населения, и, думаете, они исключение? На что после этого можно рассчитывать? На хлеб-соль?

3 марта Дмитрию Гордону Леонид Крав­чук о Донбассе сказал: «Там не осталось ничего украинского — их настолько нашпиговали ненавистью к Украине, что они не воспринимают украинскую власть, считая ее преступной». Вот вам и ответ — думаете, их мнение очень отличается от мнения остальной части населения Украины?

Измученные непосильными тарифами, заоблачными коммунальными платежами, ростом безработицы, ошеломленные закрытием больниц, спецлечебниц, немыслимой дороговизной лекарств, продажностью «борцов с коррупцией», постоянно унижаемые чиновниками-казнокрадами, — как они должны к властям относиться? Знают ли Дмитрий Гордон и Леонид Кравчук, что из 40 тысяч ополченцев только 4 тысячи не украинцы? Можете удивиться, но в ополчении большое число выходцев из Тернопольской, Ивано-Франковской областей. В 50-60-е годы на предприятия Донбасса по оргнабору прибывали десятки тысяч рабочих из западных регионов Украины, где наблюдался острый дефицит рабочих мест. У меня, например, на участке из 123 человек списочного состава 60 были из Тернопольской и Станиславской (ныне Ивано-Франковской) областей — думаю, их дети и внуки сейчас среди ополченцев.

Их называют террористами — справедливо ли? Терроризм существовал всегда, но только сейчас принял глобальный характер — ни одна страна мира от этого не застрахована. Террор — самое отвратительное преступление, на которое способен человек, и не могу понять, почему конф­ликт на востоке Украины Антитеррористической операцией назвали? Какая АТО, какой терроризм? Когда украинцы по разные линии фронта убивают друг друга —это война, имеющая все признаки гражданской, тем более что обе стороны принимают помощь других государств. Почему людей, стоящих на пороге своих домов, чтобы, согласно Конституции, защитить се­­бя и свои семьи, называют «террористами»? Неужели для того, чтобы безнаказанно их убивать, ведь террористов во всем мире принято считать вне закона?

Народ Украины, как никакой другой, знает, что такое война. Стране и Донбассу нужен мир, хороший или плохой — он лучше войны. Есть только один путь к миру — Минские договоренности, достигнутые в 2015-2016 годах, но, к несчастью, хотят этого не все. Есть люди при власти и среди тех, кто в здании под куполом на Грушевского заседают, которым ни победа, ни поражение не нужны. Им нужен постоянно тлеющий очаг, ведь на войну можно легко списать все — полный развал экономики, унизительную бедность работящего народа, тотальное воровство, криминальный беспредел, падение нравов. Даже те, кто на словах соглашаются с тем, что альтернативы Минским соглашениям нет, поступают в соответствии с афоризмом Карела Чапека: «Мы согласны вынести наш конфликт на обсуждение международных организаций, но с условием, что решение будет принято в нашу пользу!».

«Происходящее в Украине Трамп назвал «безумием»

Следует ли признать Донбасс временно оккупированной территорией и отгороди­ть­ся от нее каменной стеной? Как ни стран­но, эту идею все чаще муссируют крайне подозрительные типы, не­известно на кого работающие, — уж слишком хитро блокада Донбасса продумана. Новоизбранный президент Соединенных Штатов — человек-загадка, точнее, «человек-сюрприз»: утром он говорит одно, а вечером делает другое, но в одном он прав — то, что происходит в Украине, назвал «безумием».

Разве не безумие собственные шахты ликвидировать и затопить, а уголь завозить из Америки, обрекая тем самым десятки, сотни тысяч людей, привязанных к своим жилищам, своей земле, на безработицу и нищету? Разве не безумие увидеть в девочке-инвалиде угрозу безопасности государства? А боевые и трудовые награды с ветеранов срывать?

Разве не затмение разума позволяет бе­зучастно смотреть, как откормленный бу­гай чугунным лбом выбивает старику зубы? Десяток полицейских равнодушно за этим наблюдали, зато на защиту демонстрантов-извращенцев со всей Украины 10 тысяч полицейских стянули, которые в достаточно грубой форме пресекали дейст­вия негодующих по этому поводу граждан.

Трамп абсолютно прав, называя безумием ситуацию, когда наивысшие государственные чиновники спокойно информируют общественность о миллиардных убытках от остановки ТЭС, металлургических комбинатов, промышленных предприятий, о разрушении городов и поселков, ничего не предпринимая. А разве не безумие, когда украинцы убивают украинцев?

Вот еще новая «идея» появилась — каменной стеной от Донбасса отгородиться. Пресловутый Европейский оборонительный вал имени Яценюка мог бы вызвать массовый мор кур от смеха, но ни одна оборонительная стена в истории человечества не выдержала ударов времени. Даже не имеющая аналогов в мире Великая Китайская стена не смогла устоять перед натиском татаро-монгольских орд, пала Берлинская стена, на фрагментах которой возле германского посольства лихо расписался один из депутатов, и та же судьба постигла линии Мажино, Зигфрида, Маннергейма. Что уж говорить о проволочных заграждениях: они нужны для того, чтобы списывать бюджетные деньги — не более.

«Украинскую национальную идею я бы сформулировал коротко: быть хозяином
на своей земле»

Какой должна быть украинская национальная идея? Слово «идея» — производное от «идеал», означает совершенство, которого реально не существует, точнее, которое есть плод нашего воображения. Я бы сказал так: идея — это цель, которой, асимптотически приближаясь, не достигают, но сама-то цель существует, и ее нужно знать, чтобы вслепую в пустоту не стремиться, на достижение цели должна быть вся жизнедеятельность общества и отдельных его групп и членов направлена.

Понятие «национальная идея» родилось в раннем Средневековье одновременно с понятиями «нация», «этнос», «народ», «государство» — в ту эпоху идея заключалась в неограниченной, абсолютной власти вождя. В европейских странах единственным источником верховной власти был король, Людовик XIV так и говорил: «Государство — это я!», сильная центральная власть являлась высшим прибежищем и символом единства народа страны.

Ключ к пониманию украинской национальной идеи следует искать в историческом прошлом народов, которые в V-VI веках осели на равнинной части Евроазиатского континента от Дуная до Волги. Безупречной гипотезы появления славян на берегах Днепровского бассейна нет, как нет и внятного объяснения, почему наши протопредки, создавшие мощное авторитарное государство Киевская Русь, названы не русскими, что было бы логично, а украинцами, в то время как поданные Московского княжества, образовавшегося столетиями позже, названы русскими.

В греческих рукописях и в византийских грамотах ХІ века походы киевских князей называются «русскими походами», даже в XVII веке, совсем, можно сказать, недавно, в письмах Выговский называет казаков «русским народом», а современные украинофобы состряпали версию, что название «украинец» не что иное, как производное от «ук­ра­дец», то есть «вор», намекая на то, что название «Киевская Русь», «русский» было позаимствовано у варягов.

Не преследуя никаких политических целей, не посягая на авторитет ученых-историков, хотел бы, тем не менее, разобраться, почему название нашей древнейшей страны связывают с «окраиной». Ссылку на Ипатьевскую летопись, где упо­минается «ляхове одкраиняне» и толкуется как «польская окраина», не считаю корректной, — по уровню развития Киев стоял гораздо выше, чем литовско-польское княжество, а к пуговице пиджак не пришивают.

Николай Бердяев сравнивает два исторических периода в развитии племен, ставших основой славянского мира: Киевская Русь и Русь Московская, бывшая северо-восточная окраина первой. Предки нынешних украинцев — славянские племена полян, древлян, дулебов, которые разделились на бужан и волынян, а предки россиян были основательно «разбавлены» проживающими в дремучих лесах и непролазных топях племенами угро-финской этнической группы: чудь, меря, веси, мещеры, черемисы и другие — этим и вызваны коренные различия между ними. Киевская Русь была открыта для Запада, охотно перенимала европейский опыт, развивала политические и экономические связи с Византией, в то время, как народ Московского княжества, одаренный и восприимчивый от природы, задыхался в удушливой атмосфере деспотизма, культурной и экономической отсталос­ти при полном отсутствии сво­бод.

В соответствии с этими условиями фор­мировалась русская национальная идея и обслуживающая ее внутренняя и внешняя политика — стремление к гегемонии, прирастанию земель за счет захвата соседних территорий, борьба за признание Москвы Третьим Римом. Думаю, именно по этой причине в русской истории того периода так много сумеречного и отталкивающего.

Бердяев считал русский народ в высшей степени поляризованным, способным вызывать к себе как сильную любовь, так и жгучую ненависть, поскольку в нем много «совмещенных противоположностей», по совокупности которых его нельзя считать ни чисто европейским, ни чисто азиатским. Притязаниям Московского царства на роль Третьего Рима нанесли сокрушительный удар вначале великий раскол, а затем реформы Петра І, которые привели к дезинтеграции русского общества, однако, в момент роковой опасности для существующего государства народы огромной, многонациональной России, забыв об обидах и притеснениях, объединялись для борьбы с «супостатом». Такое сплочение становилось залогом победы, и именно в единстве заключается русская национальная идея, суть которой отражает народная поговорка: «Нас бьют, а мы крепчаем!». Думаю, этим и объясняется слабый эффект предпринимаемых против Российской Федерации санкций.

И сейчас, когда наши сторонники войны, так называемые ястребы, рассчитывают получить от США летальное оружие, украинцы должны понимать, против кого оно будет использовано, ведь это не обычное стрелковое прицельное оружие, не «калаши», не минометы. Это средства массового уничтожения всего живого, включая животный и растительный мир, это ядерное, зажигательное, биологическое, химическое, психотропное оружие, рассчитанное на то, чтобы превратить территорию в «дикое поле».

Какое оружие из этого перечня, назвав его оборонительным, Украина надеется выпросить у США? Неужели власти не знают, что летального оружия предостаточно и у России, и оно будет без колебаний использовано для нанесения превентивного удара по территории Украины, как только транспорты встанут под загрузку в американском порту. И все это получит одоб­рение россиян, которые доверяют власти и признают выверенную веками национальную идею, — в единстве сила. Москва, как известно, слезам не верит...

Совсем другие составляющие украинской национальной идеи — ей больше подходят слова преподобного святого князя Александра Невского: «Не в силе Бог, а в правде!». В отличие от населения Московской Руси, территория которой была покрыта дремучими лесами, служившими укрытием и защитой от агрессора, поляне, будущие украинцы, занимались земледелием и были обречены отстаивать каждую пядь своей земли — обработанной, засеянной, кормящей. Им некуда было деваться, уходить с насиженных мест, выбора не было — приходилось кровью отстаивать право владеть своей землей, и по этой причине наши предки никогда не зарились на чужую, так как лучше своей не знали. Ук­ра­инскую национальную идею я бы сформулировал коротко: быть хозяином на своей зем­ле — испокон веков эта идея закладывалась в основу внешней и внутренней политики государства, становилась целью жизнедеятельности любого украинца и народа в целом.

В 1917 году большевики победили во многом благодаря провозглашенному Лениным декрету: «Земля — крестьянам!», и сейчас, когда кучка конформистов, выполняя команду своих заокеанских хозяев, добивается отмены моратория на продажу земли сельскохозяйственного назначения, боюсь, финиш приближается. Если произойдет такое беспрецедентное предательство национальных интересов, это ста­нет лишь первым актом трагедии — финал под названием «возмездие» все рав­но будет оптимистичен. Веками Украина боролась за свою свободу, и, наконец, мечта сбы­лась, без революций и крови, — как по­дарок от Бога, однако обрести независимость мало, к ней еще нужно привыкнуть. Мы привыкнем и землю свою отстоим!

«В средневековой Европе приговоренный к смертной казни должен был поцеловать палачу руку и простить ему грех убийства. Тем, кто проголосовал за медицинскую реформу, будет нелегко получить прощение у людей, умирающих от вполне излечимых болезней»

Дмитрий Гордон спросил, что я думаю об украинских реформах и торможении в их проведении.

Происходит не саботаж, а сопротивление — к сожалению, недостаточно сильное. Почему к сожалению? Потому что реформы эти антигуманны и подготовлены в высоких кабинетах втайне от народа. В истории человечества сохранилась память о великих реформаторах — Цезаре, Кромвеле, Петре І, Александре ІІ, Столыпине. Задуманные и осуществленные ими реформы проводились в интересах государства, а не в целях обогащения и без того чудовищно разбогатевших политиков и олигархов. Вряд ли в памяти потомков сохранятся имена нынешних украинских реформаторов, разве что в ругательном контексте.

Взять, к примеру, пенсионную реформу — я наблюдал, как в правительственной ложе парламента целовались в экстазе люди, давшие старт этому более чем сомнительному акту. Если называть вещи своими именами, суть реформы — сократить число пенсионеров и бюджет на их содержание и тем самым снять с государст­ва ответственность за них, а если еще проще, избавиться от лишних ртов. Повышая страховой стаж до 35 лет, правительство провоцирует рост безработицы и вопреки обещаниям повышает возрастной ценз до 65 лет. Редко кто из мужчин сможет дожить до заслуженной пенсии, а придумка «покупать» недостающий стаж вообще достойна пациентов палаты № 6. Один из наиболее радикальных народных депутатов вообще предложил отказаться от выплаты пенсий и тем самым сэкономить для бюджета страны 20-22 миллиарда гривен, а стариков, дескать, пусть, кормят дети. Очень «гуманно» для страны, где 60 процентов населения существуют за чертой бедности и пять или шесть миллионов безработных!

Невольно подумалось, а есть ли у такого умника родители? Не клон ли он, полученный в пробирке? У народов Крайнего Севера до недавнего времени сохранялся обычай: в трудный год зимой вывозили стариков в тундру и оставляли там в расчете на мороз и хищников. Зверство, конечно, но все же это гуманнее, чем обрекать пенсионеров на еще более мучительную голодную смерть.

А в чем суть реформы здравоохранения? Аннулировать остатки бесплатной ме­дицины, лишить жителей сел и небольших городов права получать медицинскую помощь по месту жительства, а всех остальных — оставить без скорой и неотложной помощи.

Обещаниям бесплатных лекарств и льгот­ных услуг, перечень которых будет ежегодно утверждаться Кабинетом министров, никто не верит: что может обещать страна-банкрот, обремененная неоплатными долгами? Мифы о так называемых «домашних врачах» — лицемерие: в настоящее время нет и четвертой части необходимых для этого специалистов. На их подготовку годы и годы понадобятся, а болеем-то мы сейчас.

В средневековой Европе приговоренный к смертной казни должен был поцеловать палачу руку и простить ему грех убийства. Тем, кто минимальным количеством голосов проголосовал за медицинскую реформу, будет нелегко получить прощение у людей, умирающих от вполне излечимых болезней, и уж совсем нелепой воспринимается людьми угроза господина Гройсмана уйти в отставку, если парламент за его реформы не проголосует. Как говаривал мой покойный друг Виктор Черномырдин: «Испугали барышню высокими каблуками!»...

Исторически сложилось так, что наш народ и в лихую годину не перестает шутить. Недавно услышал, что по аналогии с «галстуком Столыпина» (петлей на шее), пенсионную реформу назвали «венком от Грой­смана».

«Есть ли «идеальный» человек — кандидат в будущие президенты? Увы, такого
не знаю, а знал бы — не назвал: слишком часто у нас автомобили взрываются»

За кого бы я проголосовал на досрочных выборах президента? За человека, у которого достало бы смелости и воли разбудить украинцев от спячки, от унизительного терпения, покорности и страха, заставить поверить в свое величие и силу, за человека, привыкшего жить своим умом, достойного стать отцом нации, а не покровителем олигархов, семьи и ближайшего окружения. И не важно, — мужчина он или женщина, молодой или старый, русский, еврей или украинец, православный или католик, главное — честность, неподкупность, компетентность и мужество. Укра­ине нужен человек с безупречной репутацией, которого нельзя шантажировать тем­ным прошлым, который превыше всего ставит интересы отечества.

Новый президент, надеюсь, будет своим умом жить, мои советы ему не нужны. Думаю, первое, что он сделает, — сядет за стол переговоров хоть с чертом, хоть с дьяволом и, проявляя твердость и взаимную уступчивость, договорится о прекращении кровопролития на Донбассе.

Для этого нужно, придерживаясь буквы и духа Минских соглашений, реально развести войска воюющих сторон, позаботиться об оставшихся в живых жителях Донбасса, объявить всеобщую амнистию для участников конфликта. Нужно отказаться от взаимных обвинений и мести, обеспечить гарантированную безопасность, провести в со­ответствии с законами Украины прозрачные выборы, в разумных пределах изменить формат использования государственного языка и дать возможность вести делопроизводство, теле- и радиотрансляции, проводить общественно-политические мероприятия на любом региональном языке, создав в то же время благоприятные условия для изучения украинского языка в ву­зах, школах и дошкольных заведениях.

Также на определенный срок нужно отменить мораторий на смертную казнь. Высшая мера социальной защиты должна применяться в исключительных случаях особо тяжких преступлений, совершенных государственными чиновниками независимо от ранга, работниками следственных органов, суда и прокуратуры, силовых структур, политиками, работающими в законодательных органах и на вы­борных должностях, а также к лицам, хра­нящим и использующим нелегальное огнестрельное оружие и боеприпасы.

Не могу найти объяснения, почему Америка, оплот демократии и гуманизма, применяет высшую меру социальной защиты в большинстве штатов? Критику нужно выдержать, оппонентов убедить и поступить, как надо, если мы суверенная держава, — без этого коррупцию не преодолеть, порядок не навести.

Также в предельно сжатые сроки следует изъять нелегальное оружие и боеприпасы, хранящиеся у населения в огромном количестве, — избавить людей от панического страха перед криминальными группировками и бандитами, избежать опасности очередного государственного переворота.

Нужно решительно и навсегда отказаться от услуг Международного валютного фонда, который обращается с Украиной, как лишенный сантиментов хозяин с нерадивым слугой, — список условий для получения кредита растет, добавляются все новые требования, на обслуживание долга уходит львиная доля пожалованных денег, долговая петля затягивается. Впрочем, сдается мне, дошли уже до упора: потребовали открыть свободный рынок земли сельскохозяйственного назначения и до зимы отложили очередной транш. И слава богу — это удачный момент перехватить ини­циативу и отказаться от погашения дол­га, скажем, на 10-15 лет, причем первыми мы тут не будем, такие прецеденты уже были.

Пора экономику восстанавливать, ведь мы умеем работать — неужели забыли? Не­трудно проследить, что все наши беды — деградация во всех сферах общественного производства, разгул коррупции и бытовой преступности — начались с первых же траншей кредитных соглашений с мировой финансовой системой: более 100 стран пользовались кредитными линиями МВФ, но я не знаю ни одной, которая с их помощью смогла выйти из кризиса.

Да, благодаря плану Маршалла, благодаря организованной финансовой помощи Европе удалось ликвидировать последствия Второй мировой войны, и пример тому Германия: потерпевшая сокрушительное поражение, рассеченная по живому страна очень быстро не только восстановила, но и превзошла свой довоенный уровень, однако есть одно обидное для нас обстоятельство: там не крали! Каждый цент был на учете, использовался на обновление, реконструкцию и модернизацию основных производственных фондов, а не с целью «выравнивания платежного баланса», то есть проедания.

Львиная доля средств, полученная Ук­ра­иной от МВФ, осела в карманах и на счетах в оффшорных зонах ловкачей и жуликов, а средства, которые Германия получала по плану Маршалла, шли на создание ра­бочих мест, внедрение передовых технологий, достижений научно-технического прогресса.

В отличие от лежащей в руинах Германии мы имели прекрасные стартовые возможности, и нытье по поводу застойных явлений в экономике, деградации общественной жизни — выдумка: три с половиной процента годового прироста посчитали «застоем», «топтанием на месте», ог­ром­ные вложения в капитальное строительство, окупаемость которых должна была дать эффект через два-три года, не замечались в упор. Нас было 52 миллиона, и каждый имел работу, отсутствовали внешние и внутренние долги, строго контролировалось соотношение товарного покрытия и фонда заработной платы, менее двух процентов составляла инфляция, мы имели бес­платную медицину и лучшую в мире систему образования. 

С обретением независимости Украина освободилась от необходимости содержать за свой счет республики, нуждающиеся в дотации. Помню дискуссию с председателем Госплана СССР Николаем Константиновичем Байбаковым. Я настаивал на ином распределении средств на капитальное строительство, а он мне ответил: «Пойми, мне легче снять один процент с Украины, но зато закрыть все вопросы по прибалтийским республикам».

Мы стали свободны от обязательных поставок в общесоюзный фонд, от участия в финансировании стран, развивающихся в «нужном» для СССР направлении. В начале 90-х Украина имела лучшие на постсоветском пространстве условия для построения процветающего, демократического государства, над страной не довлел многомиллиардный долг, правительство состояло исключительно из опытных специалистов, прошедших хорошую школу. Слова «коррупция», «лоббизм», «откат» мы знали только понаслышке, не было ни кумовства, ни политических кланов, ни олигархов. К несчастью, все эти пороки цветут сегодня махровым цветом — почему? Да потому, что шальные деньги, нетрудовые доходы развращают, теряется стимул к труду. Тому, кто работает в шахте, в доменном цехе, фермеру, гнущему спину от зари до зари, трудно объяснить, почему чиновник НАБУ или «Нафтогаза України» получает в месяц 100 тысяч гривен, а он пять тысяч.

Новый президент, думаю, отменит все антинародные реформы, принимаемые исключительно в угоду МВФ. Реформы необходимы, но только те, которые нашу жизнь делают лучше, — например, коренные преобразования назрели в законодательных органах. Разве может генеральная прокуратура бороться с коррупцией в высших эшелонах власти, если не в состоянии преодолеть круговую поруку и тайный сговор депутатов: «Своих не выдавать!».

В Раде сейчас 450 человек, а реально работает от силы 60-70 — остальным не­чем заниматься, кроме своего бизнеса, склок, интриг и спонтанных драк. Не стоит ли их число ограничить, скажем, одной сотней — шуму было бы меньше, а толку больше.

Полагаю, что человек, за которого я бы отдал свой голос, представит в парламент программу восстановления Донбасса, рас­считанную на три-пять лет, и возьмет ее выполнение под личный контроль.

Есть ли этот «идеальный» человек? Увы, такого не знаю, а знал бы — не назвал: слишком часто у нас автомобили взрываются. «Радикальный» способ борьбы с терроризмом недавно один из бывших министров обнародовал: за каждый теракт отвечать двумя, то есть вывести организацию террористических актов на государственный уровень, поступить чисто по-христиански — «око за око, зуб за зуб!». Смелая мысль, но неоригинальная: фашисты за убийство одного немецкого солдата 10 заложников казнили, и такое «новаторство» справедливую оценку на Нюрнбергском процессе получило. А что, если противник тоже последует рекомендациям чиновника? Арифметическая прогрессия получится, и, не дай бог, и до его автомобиля доберутся.

Одним словом, будущему президенту будет нелегко чистить мифические авгиевы конюшни, но если он обладает названными мною качествами, при всенародной поддержке и доверии справится!

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter