Секретарь Киевсовета Владимир ПРОКОПИВ: «В моей трудовой тяжело запись сделать, потому что я уже занимался всем, чем только можно»

(Продолжение. Начало в № 29)

Владимир Прокопив из числа тех молодых, энергичных и разумных политиков, которым стоит дать шанс, — и тогда, в свою очередь, шанс прорваться сквозь эту плотную, порой кажется, не­пробиваемую, стену коррупции, воровства, несправедливости и безнадеги появится и у страны.

К своим 35 годам этот приятный в общении и порядочный в делах парень достиг многого. Талантливый ученый с кандидатской степенью оказался не менее талантливым бизнесменом. Успешным уп­равленцем — секретарем Киевсовета, отлично функционирующим связующим звеном между всеми частями этой структуры. Да и семья у Володи замечательная: жена Вера, с которой они вместе еще со школы, трое детей. И — что, пожалуй, самое важное для чиновника — есть вот это понимание, восприятие Украины как страны, в которой этим детям жить. Не ко всем оно пришло, до многих и в преклонные годы не доходит, а у Прокопива — как-то изначально есть.

Почему это важно? Это базовое. Ведь если мы начнем думать об Украине не только как о стране, где жили наши предки, но и как о стране, в которой будут жить наши дети и внуки, мы подсознательно начнем стремиться ее строить — как дом для своих детей. Как уютный теплый садик или школу, где им комфортно и безопасно. Как университет, в котором дают качественные знания и не просто путевку, а счастливый билет во взрослую жизнь. Как больницу, в конце концов, где спасут, если нужно спасать, а не допокоят...

Словом, все зависит от того, в какую сторону смотреть. В прошлое, которое, может, и ассоциируется с чем-то хорошим личным, но уже прошло, его не вернуть и не изменить, либо в будущее, которое всецело от нас зависит и не терпит отлагательств, потому что гораздо ближе, чем нам кажется.

Володя глядит в будущее, вперед — и, видимо, поэтому решил попробовать себя в роли парламентария, оставив кресло секретаря Киевского горсовета. Отговаривали, не поняв такого решения, многие, начиная со столичного мэра Виталия Кличко: нынешняя должность Прокопива значительно важнее и выше, чем статус нардепа. Но Владимир убежден: став депутатом ВР, он принесет столице еще больше пользы, поскольку сможет превратить в законопроекты, а потом и в законы десятки предложений киевской власти, которые давно были направлены в Верховную Раду, да так и остались без ответа...

Нагрузки Прокопива, который собирается еще и советником мэра остаться, не пугают: по словам политика, за время работы в Киевсовете 18-часовый рабочий день стал для него едва ли не нормой. Усталость — да, есть, но гордость оттого, что было принято важное и нужное горожанам решение, сильнее. Володя амбициозен, как и положено молодому человеку, честолюбив и сосредоточен на достижении результата — такого, который устроит и его самого, и, разумеется, киевлян.

Три года назад в интервью интернет-изданию «ГОРДОН» он посетовал: дескать, трудно найти на работу в Киевсовет энергичных и толковых людей, поскольку те, кто уже состоялся, достиг чего-то в своей сфере, во-первых, не хотят бросать все и идти фактически волонтерствовать на благо государства, во-вторых, прекрасно понимают, насколько тяжелое и неблагодарное это дело.

---

---

Однако работу вверенной ему структуры Прокопив все-таки наладил и ввел немало чрезвычайно полезных инициатив. Тот же «Общественный бюджет» запущен с его подачи. Теперь авторы проектов, направленных на развитие Киева, могут получить на них средства, и происходит это абсолютно прозрачным, законным образом. Столице польза, что, конечно, важно, но есть еще один немаловажный момент: талантливые люди (а у нас в стране их очень много), которые еще несколько лет назад просто отказывались от своих идей, поскольку их реализация упиралась в деньги, воспрянули духом и начали креативить, писать, представлять... Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на количество таких проектов на интернет-ресурсах столичной власти.

В 2020-м, как известно, Киев снова будет избирать городского голову. В связи с этим я не мог не спросить: быть может, Владимир Прокопив чувствует в себе потенциал и силы побороться за кресло мэра? Володя абсолютно открыто и прямо (кстати, как и на остальные мои вопросы) ответил, что нет. Не хватает, мол, опыта. Однако впереди у него целый год, и кто знает, что Прокопив решит за это время?

Несмотря на то что мы с Володей по-разному относимся к некоторым вещам и людям (особенно к тем, которые, на мой взгляд, могли всписать свое имя в историю Украины золотыми заглавными буквами и просто спустили в унитаз этот шанс, не то что не использовав — даже не оценив!), я искренне желаю ему удачи и верю: пришло время молодых, образованных, лишенных совковых пережитков. Людей, которые думают и чувствуют иначе. Для которых рабство уже не вариант. А если время пришло, то нужно и пространство...

«В политику пошел, веря в светлую идею»

— Володя, добрый вечер!

— Добрый вечер!

— Ты родился в семье ученых. Какая атмосфера там царила?

— Интересно было. Отвечая на этот вопрос, вспоминаю то, что обычно о детстве вспоминается... У меня было много братьев и сестер, родных, двоюродных...

— Сколько?

— У меня есть родные брат и сестра, два двоюродных брата и сестра, мы жили в частном секторе...

— ...это Ивано-Франковск, да?

— Да, и мои бабушки с дедушками жили через один дом друг от друга. Но поскольку это частный сектор, я, вспоминая детство, всегда говорю о том, что оно было счастливым, ярким, мне было там тепло и уютно.

— То, что родители — ученые, как-то влияло на то, что в семье происходило?

— Влияло, потому что и мама, и отец занимались какими-то важными делами, нас воспитывали дедушка с бабушкой, и я рос в школах, на уроках, еще будучи дошкольником. Думаю, это тоже повлияло на мое видение мира.

— Какой наукой родители занимались и что они делают сейчас? И где живут — ты перевез их в Киев?

— Мама больше времени в Киеве проводит, поскольку она пенсионерка. И, на мою голову, политический эксперт. На счастье, только мне она рассказывает, как руководить страной, городом, министерствами, ведомствами... Глубже, чем я, разбирается в министерстве у Омеляна, в других... (Улыбается). Слава богу, она только мне об этом рассказывает... А отец, хоть и пенсионного возраста уже, профессор на кафедре и, несмотря на все мои уговоры бросить работу, мол, хватит уже, ни в какую — наоборот, считает, что это я должен бросить то, чем занимаюсь, и делать то, что делает он.
У него интересная история: он окончил университет, физмат, и всю жизнь там проработал. А в моей трудовой тяжело запись сделать, потому что я занимался уже всем, чем только можно.

— Ты по профессии специалист по радиофизике, но кандидат химических наук. Чему была твоя диссертация посвящена? Ты помнишь, вообще, название?

---

---

— Я думаю, нормальному человеку трудно будет это воспринять, потому что моя диссертация «Кристаллохимия собственных точечных дефектов и область гомогенности»...

— ....какой ужас!

— (Улыбается). Если человеческим языком выразиться, речь идет о полупроводниках, которые используются от датчиков электричества на подъездах до смартфонов, которые у каждого в руках.

— Радиофизика и химия вообще как-то сочетаются?

— Очень интересная была история, с этим связанная. Я защитил кандидатскую диссертацию — по физике...

— ...не по химии все-таки?

— Нет. Потом, во времена Януковича, решили: раз отец работает в университете, может быть какой-то конфликт интересов, давайте вызовем на перезащиту, вдруг договариваться придет... Кто понимает, что такое перезащита, тот в курсе: со всей страны собирают профессоров, которые решают, написана диссертация этим человеком или с ней что-то не так. Оказалось, что это таки моя работа...

— ...не папа писал...

— ...нет. Ну, нельзя сказать, что он не помогал: это продолжение научной работы, которую я писал еще в 11-м классе. Единственное замечание было — что работа не по физике, а по химии. Таким образом, я учился как радиофизик, но кандидат химических наук. (Улыбается).

— Молодой перспективный ученый в политику пошел — зачем, для чего?

— С одной стороны, можно упомянуть, что в стране нашей наука не ценится вообще и ты семью свою не прокормишь. С другой — в 14-м году нельзя было не пойти: разрушилась иллюзия, что у нас есть люди с вот такими головами, которые страной руководят. Оказалось, что руководят ею дураки, иногда еще и мерзавцы, и если хочешь что-то сделать — делай сам. Потому я и пошел, веря в светлую идею.

— Долгое время ты был помощником народного депутата Анатолия Матвиенко, который — я с ним виделся недавно — болеет очень... Он вырастил целую плеяду молодых талантливых политиков. Это школа была вообще?

— Невероятная! Анатолий Матвиенко, несмотря на то что он, как ты сказал, болеет, ведет десятки проектов...

— ...да...

—...причем успешно ведет, восхищаюсь им даже сейчас. Что касается школы, то рядом с ним я понял основное — как работает большая политика в Украине. И в том, что я секретарь Киевсовета, что я состоялся на этой должности, что многие важные решения нами принимаются, есть заслуга Анатолия Матвиенко.

— Говорят, ты человек, близкий к Петру Порошенко. Так ли это? Не мешало ли это (и не мешает ли сейчас) в политической деятельности?

— Спорный вопрос. Если с предложением Петра Порошенко в 2014 году я согласился, руководил избирательной кампанией в Киевсовет, возглавлял фракцию — ну, это, наверное, говорит о моих отношениях с Порошенко. Сказать, что оно мешало... Наверное, нет. Будем откровенны: в нашей стране сама возможность позвонить президенту многие двери открывает.

— А часто звонить приходилось?

— Никогда! Я ни разу президенту не звонил, имея мобильный его телефон и спецсвязь на столе. Мне очень приятно: все мои телефонные разговоры с ним были в мой день рождения, когда он меня поздравлял.

— А часто доводилось встречаться с Петром Порошенко, когда он президентом был?

— Нечасто. Это преимущественно какие-то официальные мероприятия были. Я возглавляю украинскую делегацию в Конгрессе местных и региональных властей Совета Европы, а также сопредседатель в Корлипе — это организация, которая отвечает за сотрудничество стран Европы со странами Восточного партнерства. И на всех мероприятиях, которые там проводились, я его сопровождал — было много соприкосновений.

— Что ты думаешь сегодня о Петре Алексеевиче?

— Я думаю, он один из самых умных и сильных людей, которых я встречал в своей жизни.

— Можно ли говорить «один из самых умных», если он выборы проиграл? Был бы умным, выиграл бы, наверное...

— Один из умнейших, повторюсь, но нужно признать, что он сделал большое количество ошибок. Кадровых, в первую очередь. Но опять же это мое мнение, и мне со стороны легко говорить. А будучи на его месте — кто знает, может, я тоже бы эти ошибки допустил, и еще в большем количестве. И потом, мы сейчас зажирели немного, никто не помнит, что происходило в 14-м и 15-м годах. Если сейчас на первых позициях в рейтинге проблем бедность (людям правда нечего есть) и благоустройство, то тогда была лишь одна проблема на повестке дня...

— ...война...

---

---

— ...да, и как страну сберечь. Сразу вспоминаю Яценюка, который тогда премьер-министром был и со слезами на глазах в прямом эфире говорил: если так и дальше продолжаться будет, мы Украину не удержим. Я соседей своих видел, которые продавали дома за бесценок, искали...

— ...лучшей судьбы...

— ...жилье в других странах, понимая, что они не готовы идти Украину на фронт защищать. Я глаза своей жены помню — как она смотрела на меня, когда я приехал со всей экипировкой, бронежилетами и складировал это дома. Непростые времена...

«Много ли у меня седых волос? Парикмахерша не успевает выстригать»

— Сегодня, если в интернете поискать, компромат есть на всех. На кого-то больше, на кого-то меньше... А на тебя нет. Ты подчистил что-то или без греха совсем?

— Дим, ну я точно не святой. О себе периодически читаю, что нехороший человек, был замечен на незаконных стройках и связан с такими-то нехорошими людьми. Даже когда мы вместе работали, я обязан был встретиться со всеми аферистами города. Ну, с большей половиной. И вступить с ними в какую-то дискуссию. Бывали моменты, когда мне странно было это делать, мы видео снимали, юристы при этом присутствовали... Я понимал, что потом это перевернут как угодно.

А нет ли у меня грехов... Есть, точно. Я наделал большое количество ошибок и сейчас уверен, что, будь у меня тогда нынешний ум, я бы никогда так не поступил. Но задним умом все крепки. К сожалению, не было кому мне все это объяснить — и пришлось на своих ошибках учиться.

— Ты сказал, что встре­тился с большим количеством аферистов в Киеве. Какие они, аферисты?

— Разные. Есть благородные, есть не очень. Есть неблагородные совсем. Для примера назову строительство Войцеховского...

— ...да...

— ...я встречался с ними, спрашивал: мол, каким образом вы планируете это закончить? И по ним видел, что они искренне верят, что не делают ничего плохого. Хотя для меня, для людей, для интересов города это катастрофа! Я не смог объяснить, что то, что они наделали, — большая беда. Хотя по человеку видел... Ну, я не верю, что он может так талантливо обманывать. Он верил в то, о чем говорил: «Я даю людям дешевое жилье! Это то, что им нужно!».

— А на самом деле?

— А на самом деле нельзя так однобоко на ситуацию смотреть. Ты настроил жилья, а город получил проблему: школы, садики, паркинги... Жилье в таких местах, где не­комфортно тем, кто купил эти квартиры, кто раньше в том месте жил. А недостроенного сколько! И теперь у нас под Киевсоветом целые митинги — люди приходят и говорят: «Понятное дело, что это был наш риск, но вы городские власти, делайте что-то!».

— Достройте...

— ...ну да.

— И что делать в таких случаях?

— Нет единой формулы. Чаще всего люди объединяются в кооператив и сбрасываются на то, чтобы достроить дом.

— То есть схема сушествует?

— Не универсальная, к сожалению. Есть ситуации, в которых это невозможно, или когда надо сносить объект, потому что его существование противоречит здравому смыслу... Другие жители против, они говорят: вы им помогаете за наш счет...

— ...да...

---

---

— ...то есть неоднозначно все. Когда приходят люди и говорят: «Смотри, мы продали свою квартиру, квартиру родителей, чтобы улучшить жилищные условия, а сейчас на съемной квартире живем. Если не будет достроен дом, это трагедия для семьи» — ты выходишь с одними какими-то мыслями. С другой стороны, приходят люди: «Ты не имеешь права помогать им из бюджета, потому что это их ответственность». И ты получаешь лишний седой волос, приводишь доводы и отвечаешь: я считаю, все должно быть именно так. И убеждаешь в этом зал.

— Много седых волос уже?

— Есть немного. Парикмахерша не ус­пе­вает выстригать. (Улыбается).

— Красишь или нет?

— Нет. Я не считаю, что для мужчины это проблема. Это моя жизнь, я ее живу, считаю, что так правильно. И все, что нажил, пускай будет.

— Что касается взяток — сколько должен получать депутат Киевсовета, чтобы быть честным и не брать взяток?

— Очень важный вопрос. Я на него, к сожалению, не смогу дать до конца правдивый ответ. Скажу, почему. Я считаю, что депутаты местных советов работают на волонтерской основе, без зарплат. Они не имеют права бизнесом заниматься, будучи депутатами горсовета. Я считаю, это в корне неправильно: должны работать профессионалы и получать зарплату, соизмеримую с зарплатой топ-менеджеров в частном секторе. Но об этом нельзя говорить, пока людям есть нечего, потому что такое решение...

— ...возмутит...

— ...да, будет настолько непопулярным, что ни к чему не приведет. Пускай сначала доходы у людей вырастут. Люди должны перестать думать, во что одеться, на что купить еду, и только тогда нужно говорить о том, что депутатам надо платить высокую зарплату. Когда сейчас учительница спрашивает у меня: «Скажи, как мне прожить с тремя детьми на восемь тысяч гривен?» — я зависаю на этом вопросе. Сказать ей, что у других еще меньше? Или что для того, чтобы у нее были эти восемь тысяч на руки, мы из бюджета каждый год платим 726, если не ошибаюсь, миллионов гривен субвенций? Должна начаться, наконец, эта борьба с бедностью. Я считаю, это такая же опасность для страны, как и война.

— Некоторые депутаты Киевсовета кажутся настоящими рейдерами, бандитами, аферистами, просто негодя­ями. Не вызывают ли они у тебя ненавис­ти к себе?

— Ты знаешь, Дима, они не кажутся, они такие и есть на самом деле. (Смеется). Но мы уже говорили, что депутатский корпус — отражение нашего общества. Они не взялись в Киевсовете ниоткуда: за них проголосовали люди. И нравятся они мне или нет... Я не могу свои личные предпочтения ставить выше результата, ради которого я должен работать.

А я должен работать, чтобы были приняты те решения, которые необходимы людям.

«К счастью, Мосийчук к Кличко не добежал...»

— Какие конфликты в Киевсовете стоили тебе седых волос и нервов?

— Ну кто ж его знает, когда человек седеет...

— ...ну какой конфликт вспоминается сразу?

— Да сотни! На каждом пленарном заседании есть что-то, что становится проблемой, и ты переживаешь, как ее решить. Иногда мелочь какую-то легче пережить. То, что показывают по телевизору: драки в Киевсовете и так далее — на самом деле не было для меня проблемой. Перерыв, «пожалуйста, пройдите в кабинет», совещание...

— ...Мосийчук когда-то Кличко хотел убить!

— Да он едва не добежал!

— Кричал: «Я тебе сейчас!..».

— (Смеется). И все же из фракции встали защитить мэра! А кто-то сказал: «А ну не держите его, пускай добежит, посмотрим, что будет...». (Смеется). На счастье, Мосийчук не добежал.

— Ну, история была такая, после которой плакать хотелось?

— Наверное, не в горсовете. Плакать хочется, когда приходят мамы погибших парней — и молчат. Ты не понимаешь, что с этим делать. А когда бьются-дерутся, ты понимаешь, что у людей есть какие-то интересы, и видишь, каким образом это обыграть. А такие ситуации обыгрывать я еще не научился.

— Когда в Киевсовете драки и конфликты, как ты их гасишь?

---

---

— Только терпением своим — без учета личных симпатий к той или иной стороне конфликта. Нужна нацеленность на результат. Ну, и общением — сначала с одними, потом с другими, третьими — и так до тех пор, пока конфликт не будет улажен. У нас однажды перерыв в заседаниях Киевсовета длился неделю: именно столько мне было нужно, чтобы уладить конфликт. С другой стороны, я очень горжусь тем, что не было ни одного конфликта, в ходе которого не удалось договориться, заставить людей пожать руки и работать дальше.

— Я не раз наблюдал на заседаниях земельной комиссии очень острые ситуации, которые ты разруливал, сохраняя спокойствие и рассудительность. За счет чего?

— Опять-таки за счет того, что я думал о результате. Любая моя эмоция, любая моя попытка встать на ту или иную сторону точно не обеспечит результат. Если у меня такая цель, значит, надо сдерживаться в высказываниях, предпочтениях и так далее.

— Я довольно сложный вопрос задам...

— ...добрался (улыбается)...

— ...приходится ли, когда ты миришь людей вот так, своими принципами жертвовать?

— Сложный вопрос. Принципами, наверное, нет — стратегически. Приходится делать над собой усилие, потому что я обычно знаю, как правильно, и хотелось бы сказать людям, что так нельзя. Приходится идти в обход...

— ...быть дипломатом...

— ...вырисовывать ситуацию, когда решение принято и каждый согласился с чем-то. Любой компромисс — это ситуация, когда каждый потерял. Когда я являюсь стороной конфликта, я тоже что-то теряю. И надо быть к этому готовым, иначе не будет нужного людям результата.

«Что Киев развивается быстрее Харькова — это иллюзия»

— Нет ли у тебя ощу­щения, что Киев развивается медленнее, чем тот же Харьков?

— Нет. Это опять-таки иллюзия.

— Ты бывал в Харькове?

— Да, бывал. Прекрасный парк, освещение на массивах, инфраструктура хорошая. Но основное — это же люди. У нас люди развиваются быстрее, чем город, а мы их догоняем. Есть в Харькове определенные кейсы, которые мы у них перенимаем. Но огромное количество успехов и в Киеве, которыми мы делимся с коллегами, в том числе в Харькове.

— Какие твои самые яркие успехи за эти годы, которые были в Киеве?

— Об основном я уже говорил. Я призван был наладить процесс, чтобы все инициативы мэра по поводу того, как улучшить людям жизнь, воплощались в жизнь. Чтобы люди в комфортном транспорте ехали на работу, в таком же и возвращались, чтобы поднимались на свой этаж не по лестнице, а в лифте, чтобы ели на ужин то, что хочется, а не то, на что хватает. Чтобы строились школы, садики, коммунальный транспорт — это все решения горсовета. Моя основная задача — несмотря на партии или чьи-то интересы, позволить таким решениям быть принятыми. Были и мои личные инициативы, над которыми смеялись вначале...

— ...например?

— Общественный бюджет. Я сказал: мол, вот есть такой классный проект, который работает во многих странах Европы, будем запускать и в Украине. Все: да, классно! Потом говорю: «Для начала нужно 50 миллионов гривен». За спиной хихикали: «Ничего у него не выйдет, это никому не интересно». Прошло три года — 650 тысяч голосов киевлян за проекты общественного бюджета! Уже 160 миллионов, все понимают, что это не предел и дальше будет больше. С этим проектом никто не сможет ничего делать, он стал таким мощным, что чиновники ему не нужны. Люди имеют возможность тратить деньги на те проекты, которые считают важными. Это ведь не сложно было сделать: одно решение Киевсовета — и возможность финансировать этот ресурс. Казалось бы, со стороны, на фасаде. Это я знаю о сотнях переговоров с общественными активистами, что это вопреки интересам руководителей подразделений, которым потом это выполнять, что это постоянный конфликт между людьми, которые контролируют исполнителей, и исполнителями, которые говорят, что так не бывает: люди хотят все и сразу... Седых волос хватает. Но это работает, и никто уже не спрашивает, как я этого добился.

— Ты большой человек для Киева, секретарь Киевсовета. Но у тебя есть свой округ, от которого ты избирался. Что ты сделал для своего округа и знают ли тебя люди, узнают ли на улицах, например?

---

---

— Знают: я там избирался, живу, в центре округа 59-я гимназия, там учатся мои дети, и для меня было важным глаза от людей не прятать. У меня в округе 111 домов коммунальной собственности, и за три с половиной года не осталось ни одного, куда бы мы не дошли, где бы ни произошло что-то, что я людям пообещал. Но даже с моим опытом и возможностями я не вложился в срок выполнения обещаний. Например, обещал, что за три года достроим корпус школы, а успел только половину. Мы думали, что на это уйдет год, а понадобилось больше, но на месте свалки теперь работает детский садик — первый, который за 30 лет с нуля построили в Голосеевском районе. И туда ходят дети. Да, есть замечания, что, мол, и коридоры узкие, и групп мало, но и этой, и другой своей работой на округе я горжусь.

— Как ты относишься к переименованию улиц и все ли новые названия тебе нравятся?

— Интересный вопрос, особенно от тебя. Я помню всю ту критику в адрес Киевсовета за это... Конечно, не все они мне нравятся. Нужно ли было это делать?

— Нужно, конечно.

— Есть закон, и его надо выполнять. Но у меня есть замечания по целому ряду улиц, и, будь моя воля, я бы таких решений точно не принял. Однако имею ли я право решать, исходя из того, нравится мне или не нравится, если заседала комиссия, состоящая из многих профессоров, историков, и решила, что так будет лучше? Может, мне стоит промолчать и поддержать мнение экспертов?

Честно говоря, я сам боюсь людей, которые ну знатоки во всех отраслях: что ни спроси, он все знает! Довольно большой имею опыт, но понимаю, сколько еще нужно учиться. А людей, которые знают все, стараюсь избегать: могут такого насоветовать, что не будешь знать, как выпутаться потом...

— Мы сидим на бульваре Шевченко, откуда открывается прекрасный вид на Киев. Скажи, пожалуйста, какой город лучше — Киев или Ивано-Франковск?

— Здесь родились трое моих детей, здесь я лучшие моменты жизни испытал... Киев — это уже мой дом. А Ивано-Франковск — волшебное туристическое место, всем рекомендую его посетить: вокруг горы, красота... Это просто разные вещи.

— А в сердце что-то происходит, когда во Франковск приезжаешь?

— Безусловно. Я жил в Ивано-Франковске, Харькове, Одессе...

— ...неплохо...

— ...и в каждом городе, где оставил частичку себя, получаю массу положительных эмоций.

— Если бы не Киев и Ивано-Франковск, в каком городе Украины (или мира) ты жил бы?

— Или в Одессе, или в Харькове.

— Как и где ты познакомился со своей женой Верой?

— В школе. Сознательно общаться начали, когда я был в 11-м классе, а она в 10-м. Сначала у нас были дружеские отношения, потом более близкие, затем опять дру­жеские... Мы много лет вместе живем, были у нас и приятные моменты, и не очень. Но я ценю свою жену, которая видела меня и в богатстве, и в бедности, за то, что всегда чувствовал ее плечо рядом.

— Кто Вера по профессии?

— Экономист.

— Тоже Прикарпатский университет окончила?

— Нет, Тернопольскую академию.

— Чем сейчас занимается?

— Судя по ее графику, она более занятой человек, чем я (улыбается), и в основном занимается семьей. Я прихожу домой, и мне там хорошо — это ее заслуга. Она очень грамотный менеджер — успевает контролировать троих детей, все эти школы-садики-кружки-плавание-танцы, плюс семейный бизнес, которым кто-то должен заниматься. Как-то так мы баланс находим.

«Мне очень повезло с детьми, я ими горжусь»

— У вас двое сыновей и дочь. Чем они увлекаются?

— Мне очень повезло с детьми, я ими горжусь...

— ...сколько им?

— 12, 10 и три. Володя, старший, как настоящий мальчик, футболом увлекается...

— ...серьезно увлекается?

— Да. Посещает секцию, знает поименно всех игроков «Барселоны», «Реала»... Да всех клубов Лиги Европы и Премьер-лиги украинской. Меня спроси — я не назову столько игроков, например, «Днеп­ра», сколько он.

Разбирается, кто сколько стоил, какой где трансфер... Дочка, как настоящая девочка, увлекается танцами, гимнастикой, цирком. С характером не повезло: мой, наверное. Потому что увлечения часто меняются.

— Как ты проводишь свободное время и есть ли у тебя хоть какое-то время, чтобы на детях сосредоточиться?

— Для детей я нахожу время, как бы ни был занят. Не считаю, что могу себе позволить воровать у них время. У меня есть друзья, с которыми мы об этом говорили. Они сказали: «Володя, тебе сейчас кажется, что ты делаешь что-то более важное, но в какой-то момент ты можешь сесть поговорить со своим сыном — и понять, что это чужой человек». Я очень этого боюсь и делаю все возможное, чтобы этого не допус­тить. А что касается свободного времени, у меня по этому поводу как раз ссоры с женой. Когда у меня выходной, ей хочется какого-то драйва, давай куда-то ехать, бежать и делать что-то активное, а у меня желание — чтобы меня просто никто не трогал. Свернуться калачиком и на диване отоспаться, потому что такой возможности просто не хватает.

— Сколько часов в сутки ты работаешь и сколько спишь?

— По-разному. В сложное время (а оно всегда сложное) 18-часовый рабочий день для меня не диковинка. А еще же нужно детей увидеть, и я живой человек, организм иногда дает сбой. Тогда я беру выходной и сплю, пока спится, до обеда, чтобы как-то восстановиться.

— Со сколькими людьми в среднем встречаешься за день?

— Сложно посчитать. Специфика моей работы в том, что документы можно подписать либо очень рано, либо поздно вечером. Остальное время — постоянные встречи. Бывают дни, когда я на работе ни разу на свое рабочее место не сажусь. Более того, за день перед сессией у меня встречи даже не за рабочим столом происходят, а в дверях. Зашел человек, стоя в дверном проеме, минутный вопрос проговорили, вышел — заходит следующий. Я научился так жить. Люди перестали обижаться на такую форму приема, потому что поняли специфику. Так и работаю.

— Это изматывает — по-человечески?

---

---

— Да, Дима, изматывает. Но с чего мы начинали? Жена спрашивает: «Если ты так устал, чего ты улыбаешься?».

— Что касается твоего графика — жена не пожалела, что дала добро на то, чтобы вы жили вместе? Не жалеет о том, что так вышло?

— Она говорит, что нет, но я уверен, что она знала, что так будет. Не тот я человек, чтобы сидеть и за ее юбку держаться. Насыщенный график у меня был, еще когда я бизнесом занимался. Я уверен, что она действительно не жалеет ни о чем. Считаю себя глубоко счастливым человеком, а это было бы не­возможно, если бы женщина, которая рядом со мной, несчастлива была.

— Ты всегда на выборы шел как мажоритарщик — почему? Нет чтобы с партией пойти и про­­йти спокойно...

— Со всем уважением к партийным лидерам — если ты политик, ты понимаешь, что у тебя за спиной люди. А если ты прошел по списку, то за спиной у тебя только один человек. Когда твои акционеры — тысячи людей, это одно дело. Когда один человек — это рабство. В моем понимании это кардинально разные вещи. Рабство и порядочный человек для меня несовместимы. Люди идут в список, чтобы добавить очков партии. Я с уважением к такой позиции отношусь. Счи­таю, что партия, от которой я иду, благодаря моему авторитету получит больше голосов.

— Сегодня ты важный человек, секретарь Киевсовета. Зачем ты идешь в парламент?

— Мы вернулись к тому, с чего начинали. Я думал, страной руководят люди с вот такими головами, которые знают, что делают. Это оказалось не так. Нужно что-то предпринять, чтобы решить основные вопросы, которые волнуют людей. Я за три с половиной года настолько глубоко во всем разобрался, что точно буду одним из самых эффективных депутатов в отстаивании интересов Киева и киевлян.

— Но в Киевсовете ты останешься тогда?

— Я точно не оставлю Киевсовет без своего внимания. В любом случае буду просить мэра взять меня в качестве советника. Буду присутствовать на совещаниях, поддерживать тех, кто приносит пользу Киевсовету, и критиковать тех, кто вносит деструкцию. Больше, чем я, в развитии этого города там вряд ли кто-то понимает, может, только городской голова.

— В моем понимании, руководить городом и страной должны такие люди, как ты: честные, высокоморальные, опытные, тем более с учеными степенями... Есть ли вероятность, что ты в следующем году в мэры пойдешь?

— Спасибо на добром слове, но нет. Чтобы быть мэром Киева, нужен очень большой опыт, у меня его пока нет. Идти на должность, не будучи уверенным, что справишься, — плохо. А когда точно знаешь, что не справишься, — это преступление.

— Но у Кличко еще меньше опыта было...

— ...нет, у него был опыт двух каденций в Киевсовете, потом он был в Верховной Раде главой фракции и после этого мэром стал. Столько опыта у меня еще нет.

— Сейчас мы закончим интервью, ты выйдешь на улицу — теплый летний вечер в Киеве, Киев очень красивый... Позади уже много, впереди — еще больше... Ты будешь идти по улицам Киева счастливым человеком?

— Да, я буду идти по улицам любимого города счастливым его жителем.

— Спасибо, Володя!

— Тебе спасибо!

Записала Анна ШЕСТАК

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter