Яремчук: Ахметов дал мне на подготовку к "Новой волне" $25 тыс. Потом никаких личных встреч у нас не было БГ

– Маша, с твоим именем все время связаны скандалы, слухи и сплетни, но, поскольку ты их не комментируешь, они, как снежный ком, с каждым годом только накапливаются. Давай обо всем по порядку: начнем с "Евровидения" и вспомним 2014 год. Когда ты отправлялась в Копенгаген представлять Украину, только ленивый не сказал о том, что Яремчук прошла отбор, потому что за ней стоял на тот момент премьер-министр Украины Николай Азаров. Как юная девушка смогла заручиться столь мощной поддержкой?

– Правда всегда скучна и неинтересна, но я ее расскажу. Николай Азаров за мной не стоял и мне ничем не помогал. Мы с ним виделись, когда он вручал мне награду от Кабинета министров за культурный вклад, потом еще раз пересеклись на каком-то мероприятии, поздоровались, пожали друг другу руки – и на этом все.

Конкурс "Евровидение" с детства был для меня идеей фикс. Мне хотелось туда попасть. Я мечтала об этой сцене, но внутренне была к этому не готова. Первый раз, когда участвовала в отборе, жюри поставило мне очень низкие баллы. Конечно, было обидно. Второй раз переживала вдвойне, потому что уже на себе испытала, что это такое.

На самом деле, зная, насколько несовершенен был мой номер на отборочном туре, я и во второй раз была уверена, что не попаду на "Евровидение". Хотя у меня была большая команда, мы сотрудничали с компанией "Евромедиа" (они работали с Русланой на "Евровидении" в 2005 году. – "Бульвар Гордона"), которая считается самой сильной по подготовке к этому конкурсу не только у нас, но и в Европе. Мы все вместе ломали голову, как сделать так, чтобы попасть на конкурс. Ситуация в стране уже тогда была шаткая. Майдан, аннексия Крыма… Всем было не до "Евровидения", поэтому точно нельзя было с кем-то из власти встретиться и решить на высшем уровне такие вопросы. Помню, перед самой поездкой, когда я уже прошла отбор, случился Майдан, и я захотела поменять конкурсную песню: заводная Tick-Tock точно была не к месту, а тут нашлась сильная, написанная американкой, композиция, которая очень подходила по посылу. Я просила, плакала, ходила в Кабмин, чуть ли не спала под дверью у тогдашнего гендиректора "Первого национального" Александра Пантелеймонова, чтобы мне разрешили поменять песню, но ничего не получилось: правила конкурса для всех едины.

Голоса мы не подкручивали. Все, что делали, – это обзванивали друзей и их организации, просили за нас проголосовать. Люди были самые разные: одни водой занимались, другие – пирожками, но все было честно

---

– Два года подряд ты участвовала в нацотборах. Я была на втором и хорошо помню, как многие продюсеры твоих конкурентов (среди них – Юрий Никитин, Алена Мозговая, папа Насти Петрик) в один голос твердили, что результаты были нечестными, что они объединятся и подадут на тебя в суд за "накрученные" голоса.

– У меня действительно были очень достойные соперники. Они, наверное, и пустили информацию о купленных голосах. Но никто этим не занимался. Мне кажется, это невозможно даже при большом желании. Организаторы отборочного тура тогда сами должны бояться, что их поймают с поличным. Все, что мы делали, – это обзванивали друзей и их организации, просили за нас проголосовать. Никого не заставляли, просто объясняли: хотим поехать на "Евровидение", помогите. Люди были самые разные: одни водой занимались, другие – пирожками, но все было честно.

С членами жюри я не общалась. До конкурса только показала песню Юрию Рыбчинскому, чтобы он высказал свое мнение. И он сказал, что это поп-хитовая песенка, которая может понравиться Европе. Кстати, за год до этого он мне поставил на отборе 8 баллов (максимум 10. – "Бульвар Гордона").

– И что, после этого тебе не звонили, не присылали СМС с угрозами, открыто не поливали грязью?

– Знаю, что существует много негатива обо мне, но никогда в лицо мне никто ничего плохого не говорил. Я получаю от людей только улыбки и позитив. Может быть, эти же люди за спиной говорят и что-то плохое, но в лицо – никогда. Поэтому мне всегда кажется, что происходит дисбаланс между явным и надуманным. Единственный конфликт у нас был с Аленой Мозговой, и то на Фейсбуке. Лично мы не ругались, при встрече я с ней здоровалась, она нехотя, но отвечала.

---

---

Прошлым летом мы ездили вместе в тур по Восточной Украине для бойцов АТО. Я безумно хочу с ней помириться и надеюсь, что она не держит на меня зла, просто были какие-то амбиции… Обидно, когда они не реализовываются. Хотя я знаю, что Алена очень плотно поработала над "Евровидением" в тот год. И это нормально! На такие конкурсы артисты приходят, надеясь не только на удачу. Каждый готовится, просит кого-то о помощи. И Алена не исключение. Я ее безумно уважаю, ее покойный отец Николай Мозговой был близким другом нашей семьи, как и Алена. Мне кажется, что с ее стороны по отношению ко мне была не агрессия, а нереализованные амбиции. Когда ты проигрываешь, то либо соглашаешься с этим, либо тихо бунтуешь, но надо уметь красиво проигрывать. Хотя я не считаю ее проигравшей – у нее крутой артист Владимир Ткаченко, с которым я в хороших отношениях, здороваюсь, обнимаюсь. Володя – красивый мужчина с прекрасным голосом, теперь они семья, у них родилась дочь.

Расходы на "Евровидение" расписывались в сметах. Первая была огромная, ее почистили, утвердили другую, через несколько недель пришли к третьему варианту. Последняя смета была около $150 тыс.

---

---

– А во сколько тебе обошлась твоя поездка на "Евровидение"? Продюсер Алеши Вадим Лисица рассказывал, что они потратили порядка $100 тыс., продюсер и супруг Гайтаны Эдуард Клим называл сумму в $400–500 тыс...

– Я видела несколько смет. Первая была огромная. Ее почистили, утвердили другую, через несколько недель пришли к третьему варианту, потому что достаточной суммы не было. Я помню, что последняя смета была около $150 тыс., но в ней не учитывался промотур по Европе. А мы ездили в три страны – Великобританию, Грецию и Нидерланды.

Изначально мы хотели и платье у европейцев шить, и номер у Фокаса Евангелиноса поставить (он занимался постановкой номеров Диме Билану, Ани Лорак. – "Бульвар Гордона"), но денег не хватило. На отборе номер мне поставил Франциско Гомес, мы заплатили ему т

ри тысячи долларов. Хотя я не была до конца довольна этой постановкой. Лена Коляденко ставила уже в финале и сделала это лучше, чем многие европейские постановщики. Были расходы на бэк-вокалистов. Костюмы шила наша Анна Осмехина за несколько дней до финала, чем спасла ситуацию. Потому что я до последнего думала: лучше умру, чем выйду на сцену в чем попало.

– Хорошо, а финансировал, собственно, кто?

– Компания "Евромедиа" и два моих менеджера, которые помогали в организационных вопросах. Эти люди и отвечали за все финансовые операции. Поверьте, мне сейчас 22 года, а тогда было 20, никто бы мне не доверил таких денег. У меня априори не могло их быть.

Вообще "Евровидение" для меня – это был адский труд, я измоталась настолько, что у меня после конкурса было предынфарктное состояние, я долго от него отходила. Началась какая-то нервная аллергия, сердечные приступы, которых не должно быть у молодой девушки. Наверное, все это случилось как результат таких испытаний. Полгода без нормального сна, постоянное напряжение, негатив с разных сторон, репетиции, перелеты. Финал и полуфинал – это было что-то… Я и плакала. Помню, армяне прислали мне коньяк, и мы после полуфинала выпили, чтобы снять напряжение.

Но сам момент, когда ты ожидаешь, войдет Украина в финал или нет… Знаешь, что на тебя возложены надежды… И как вернуться домой, если твоя страна не попадет в финал впервые за всю историю конкурса... Это очень тяжело…

Есть миллионы схем, как добиться наивысших результатов на этом конкурсе. Но что может действительно сработать, так это промотур, песня и внешний вид артиста. Даже если ты вложишь $20 млн и не попадешь ни в одну ноту, не выиграешь. Зная много профессиональных секретов и понимая, как все происходит на этом конкурсе, сейчас я сделала бы все намного лучше, поэтому мне бы хотелось еще раз поехать на "Евровидение", но уже в более спокойное время.

Кстати, конкурс прошел, но я боялась и до сих пор боюсь в своей жизни трех человек: режиссера Лену Коляденко (она настолько сильная женщина, такая акула!), Александра Ревзина и своего декана Татьяну Кудину.

– Мне рассказывали, что люди, которые с тобой раньше работали, были не слишком честны в финансовых вопросах и много раз тебя ,откровенно говоря, "кидали" на деньги…

– Да, обманывали, утаивали доходы. И я очень часто их на этом ловила, кричала, нервничала… Но это такой бизнес. Примеров масса. Например, перед "Евровидением" мы хотели поработать с одной нашей пиар-службой, заплатили приличную сумму, а они не вели никаких переговоров. А потом случилось так, что после конкурса некоторые люди из моей команды вообще убежали и скрылись, до сих пор не могу их найти, не знаю, где они находятся. Но я не обижаюсь никогда из-за денег – как говорят мудрые евреи, спасибо, Боже, что взял деньгами.

Я наслышана о таких историях от мамы, она рассказывала, что такое было и с папой. Его обманывали, он тоже злился. В жизни папа был душечка и лапочка, но в коллективе его безумно боялись, потому что в работе он был тот еще человек.

Ринат Ахметов выделил мне деньги на подготовку к конкурсу "Новая волна". Это была разовая помощь. Я видела его издали всего один раз в жизни: когда стояла на сцене, а он сидел в зале

---

---

– Все знают, что твою поездку на "Новую волну" финансировал Ринат Ахметов. История ваших отношений тоже обросла разными домыслами. За какие такие заслуги он решил помочь? Вот честно: не поверю, что так просто попросили – и он за красивые глаза откликнулся. Говорят, что все-таки между вами были близкие отношения.

– Это такой абсурд, что не знаю, как его комментировать. Могу руку на сердце положить и поклясться, что ничего такого не было.

Моя фамилия известна в нашей стране. Не буду лукавить, что к нему обратилась какая-то Маричка Пупкина, и он согласился помочь. Ему позвонила женщина, которая работала тогда со мной, – она организовывала мне концерты и была заинтересована, чтобы все получилось. Причем она звонила не напрямую Ахметову, а зашла на сайт его фонда, нашла контакты пресс-службы, набрала и сказала примерно так: "Мы работаем с Марией Яремчук, могли бы вы помочь в таком-то деле?" Нам не отказали. Не знаю, может быть, мне помогли как дочери Назария Яремчука, а может быть, как девочке, которая представляет страну на этом конкурсе… Но он помог. И я ему очень благодарна! Это была разовая помощь. Потом никаких личных встреч с Ринатом Леонидовичем у нас не было. Я видела его издали всего один раз в жизни, когда выступала на стадионе НСК "Олимпийский". Я стояла на сцене, а он сидел в зале.

---

---

– А какого размера была его помощь?

– Если мне правильно донесли и не взяли процент по дороге, то около $25 тысяч. Для меня эта сумма и сейчас кажется огромной, а на тот момент это было что-то... Я снимала в Киеве квартиру с четырьмя однокурсниками в Соломенском районе. Мне дорого было даже на такси ездить, не говоря уже о том, чтобы записать песню, сделать аранжировку, а они должны были быть для конкурса дорогими и качественными.

– И что, люди Ахметова после этого не звонили, не просили выступить у них на корпоративе?

– Нет. Хотя мы говорили, что всегда готовы предложить свою творческую помощь, если нужно будет.

В свою внешность я не вкладываю слишком много денег.  Губы у меня не накачанные, они от папы мне по наследству такие пухленькие передались. К пластической хирургии никогда не прибегну, боюсь анестезии

---

---

– Еще были разговоры, что ты крутила роман с неким депутатом из Партии регионов, и он купил тебе в Киеве квартиру и машину…

– Очередные слухи. Машина у меня есть – "лексус", но я ее сама купила после Юрмалы и теперь вожу. У нас это в крови, все женщины были за рулем. Я тогда очень хорошо зарабатывала, был подъем. Живу я с мамой. Правда, она часто ездит в Черновцы – там собака, дом, но она очень помогает мне здесь в Киеве. Квартира у меня трехкомнатная на Теремках, но она в кредите, каждый месяц его погашаю. Еще до "Евровидения" влезла в этот долг. Вкладывала в новострой. Но я все время концертировала, был стабильный заработок. Люди отмечали праздники, дни городов, меня часто приглашали выступать, все было прекрасно. Сейчас с работой хуже. Но после "Евровидения" я много работала и неплохо заработала, можно сказать, что и сейчас живу на те средства. В Россию с концертами меня даже не приглашали. Ездим по Украине, планируем поехать в тур.

Вообще, у меня никогда не было кучи денег, из которой я могла бы разбрасывать их налево-направо. Всегда все копеечка к копеечке. Будь у меня действительно какой-то серьезный денежный поток, у меня были бы тысячи клипов, мои песни все знали бы наизусть, они крутились бы по радио и телевидению.

– А мысли открыть какой-то свой бизнес не было?

– Я хочу открыть гостиничный комплекс в родных Черновцах или в Карпатах, где родилась моя мама. Но пока это только мечты, сейчас что-то делать очень рискованно.

У меня есть серьезные отношения. Пока я не уверена, что созрела для такого важного шага, как дети и семья. Надеюсь, что когда-нибудь встречу такого человека

---

---

– Были в твоей жизни случаи, когда богатые люди обещали тебе успех, деньги и золотые горы в обмен на личные отношения?

– Нет. У меня никогда не было подобных связей. Меня правильно воспитала мама, все-таки я – дочь Назария Яремчука. Если я буду с кем-либо встречаться, то только по любви. У меня был настолько достойный отец, что ему было бы не по себе, если бы он увидел, что я растрачиваю свою жизнь во имя выгоды. В этом смысле я большой консерватор, и мне очень тяжело подпускать к себе людей. Я влюблялась однажды в танцора, он и сейчас работает в шоу-бизнесе. Находить общий язык с людьми мне тяжело. Но если я с кем-то дружу, то буду дружить до последнего.

– Сейчас твое сердце занято?

– У меня есть серьезные отношения. Пока я не уверена, что созрела для такого важного шага, как дети и семья. Надеюсь, что когда-нибудь встречу такого человека.

– Тебя часто видят в дорогих салонах красоты. Как ты ухаживаешь за своей внешностью?

– В свою внешность я не вкладываю слишком много денег. Все, чем могу себя побаловать, так это сходить в спортзал или в салон, выщипать брови. Губы у меня не накачанные, они от папы мне по наследству такие пухленькие достались. К пластической хирургии отношусь плохо, никогда к их услугам не прибегну, очень боюсь анестезии.

Когда папа умер, братья ушли к своей маме, и с тех пор мы редко общаемся – видимся на кладбище, иногда пересекаемся на концертах. Они мальчики взрослые – обоим по 40 лет, у них свои дети

---

---

– Маша, у тебя есть два брата, но в своих интервью ты все время рассказываешь, что у вас нет близких, доверительных отношений и общаетесь вы с частотой раз в год. Почему так получилось?

– Мне было два года, когда папы не стало. До этого все жили пять лет дружной семьей. Мама воспитывала меня, братьев (сыновей отца от прошлого союза) и мою сестру (свою дочь от первого брака). Когда папа умер, братья ушли к своей маме, и с тех пор мы редко общаемся – видимся у папы на кладбище, иногда пересекаемся на концертах. У каждого своя политика партии: ни я не могу их осуждать, ни они меня, что мы отдали предпочтение своим мамам. Они мальчики уже взрослые – обоим по 40 лет, у них свои дети. С годами надо стремиться к своей семье, укреплять ее. Но они всегда меня поздравляли со всеми событиями в жизни: и с "Новой волной", и с "Евровидением", и я пыталась им звонить. Не могу сказать, что я их не люблю: когда вижу, кровь берет свое, хочется не отпускать ни на минуту. Конфликтов серьезных у нас не было, может, потому, что мы близко никогда не общались, праздники вместе не отмечали. Единственное, что нас всех объединяет, – мы все поем, продолжаем папино дело, но не вместе.

Не хочу даже мысли такой допускать, что Украину разберут по частям. Но дружить с Россией мы должны. Да, они тяжелые шовинисты, но и мы непростые

---

---

– Ты ездила с концертами в зону АТО. Что думаешь, глядя на то, что происходит в Украине?

– А что думать? Я туда ездила и все видела своими глазами. У меня двоюродный брат служит в АТО. Когда приезжаю к папе на кладбище в Черновцы и вижу, как пополняются на Аллее славы ряды наших молодых ребят, мне кажется, что все это сон, фильм ужасов, в который мы все попали. Однозначно, что все это – политическое противостояние и безосновательный конфликт. Территориально никто не вырежет Украину, не приставит к Америке и Европе, мы там не нужны. Я за взаимодействие с Россией, за то, чтобы люди друг друга простили и были людьми. Украина и Россия не должны быть врагами, и купаться в ненависти. Конечно, мы хотим быть целостным государством, и мне хочется приезжать в Крым как к себе домой. Не хочу даже мысли такой допускать, что Украину разберут по частям. Но дружить с Россией мы должны. Да, они тяжелые шовинисты, но и мы непростые. Знаем, что было много ошибок, сделанных нашей властью, возможно, без них этот конфликт давно бы разрешился. Я искренне верю, что мы идем к развязке, по крайней мере хочется, чтобы не гибли новые ребята.

На Западной Украине люди очень рьяно и нервно настроены по отношению к России, хотя даже если взять бизнес, то все продавалось в Россию. Кто сувенирами торговал, кто шкурами...

Я очень мечтаю, чтобы отношения между украинскими и российскими артистами возобновились… Вообще хотелось бы, чтобы этот конфликт не произошел, чтобы все было по-старому.

– В начале нашего разговора ты рассказывала, что на Западной Украине тебя ругают за то, что поешь песни на русском языке, что прямо гонения были в твой адрес…

– Да, меня многие осуждают за русский язык. С моего первого выступления на "Голосе", когда я пела "Дорогой длинною" на русском. На Западной Украине могут за это резко высказаться. И я боюсь и переживаю, когда буду в следующий раз выступать во Львове, стоит ли мне преподносить публике песни на русском. Кто-то ожидает, что я, как дочь Яремчука, должна петь исключительно украинские песни, но папа тоже пел на русском. У меня и первая любовь на русском языке говорила, иногда пишу стихи на русском потому, что мне это близко. Мне кажется, если мы в XXI веке хотим жить, как европейцы, то должны быть максимально толерантны.

– Могла бы ты сама составить свой портрет и рассказать от первого лица, какая она – Мария Яремчук?

– Я не хочу выглядеть такой святой и лакомой. В чем-то я и сучка. Иначе нельзя в этом бизнесе быть с людьми. Пока ты не дашь подзатыльник, никто работать не будет. Но я точно не зажравшаяся, и семья у меня не такая была. В жизни я делаю ошибки, но мне нечего скрывать.

Мой недостаток в том, что я хочу все сейчас и сразу. Бегу вперед. Даже с "Евровидением" так было. Когда есть порыв, то я иногда не взвешиваю свои силы и обстоятельства вокруг меня и могу быстро принимать решения. К тому же я очень вспыльчивая, поэтому многие любят говорить о том, что у меня тяжелый характер. На самом деле я обожаю людей, с которыми работаю, и если на кого-то "наезжаю", то в шутку, но, если будет не по-моему, бываю очень резкой. Не могу сказать, что это минус. Если хочешь чего-то добиться, ты должен быть прямым и резким, но уважать тех, кто вокруг тебя, нужно. Просто приходится выжимать из людей, требовать. Пока ты не София Ротару, все работают вполсилы. Если бы я была такой, как она, и о чем-нибудь попросила, все сделали бы в лучшем виде очень быстро, но, пока я какая-то там Маша Яремчук, приходится подстегивать тех, кто находится рядом, чтобы они пришли в тонус.

А в душе мне больше нравится абстракция, чем конкретика. Люблю мечтать, петь, писать стихи, но не считать деньги.

Теги: Алена Мозговая Мария Яремчук Ринат Ахметов

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter