«След, чтобы вытерли паркет»

Есть люди столь значительные в каждом слове и любом из движений, что рядом с ними можно испытывать только одно чувство - собственную ничтожность. Они проходят без задержки любой фейс-контроль в самом закрытом клубе. (Вы, конечно, знаете, что этим словом обозначается право швейцара впустить или не впустить гостя внутрь дорого клуба по принципу «нравится - не нравится»). Люди, чьи права на вход куда угодно сомнений не вызывают, выделяются из массы, хотя и являются частью общего с нами населения и общего времени. Их значительность ощутима именно здесь и сегодня. Когда они пробуют выкаблучиваться в международных авиарейсах или на зарубежных курортах, их выводят вон, поскольку они не всегда сразу соображают, что это уже другое время и место.

У каждого есть то самое время, когда он реализует себя наиболее полно - творчеством ли, надутостью, а может быть, и жестокостью. Сейчас литературоведы любят рассуждать о том, почему так ярко вспыхнули на старте Тычина и Рыльский, почему появились «Тихий Дон» Шолохова и «Разгром» Фадеева, проза Хвыльового и Юрия Яновского. Впрочем, о Хвыльовом говорить трудно, как и о целом поколении уничтоженных украинских мастеров культуры. Но ведь Шолохов и Фадеев, разные мелкомасштабные Гайдары и Фурмановы писали и в дальнейшем, но делали это на уровнях, даже примерно не приближавшихся к их дебютному. У моего литературного поколения так называемых шестидесятников тоже был звездный час, после чего оставленные в этом «часе» произведения оказались лучшим из того, что мы написали.

Настала пора многозначительности - тех, кто запросто проходит фейс-контроли в любых фешенебельных клубах, но не желает открыто поглядеть в лицо времени, представить что-нибудь осязаемое и годящееся для оценки на постоянный всемирный житейский аукцион. Такие аукционы беспрерывны - там мелькают картины и книги, необыкновенные машины и песни, запоминающиеся навсегда. У нас же пока эпоха самооценок - мы не суемся в распределение всемирных призов, наша значительность - все чаще - для самодовольства.

В газете я прочел, что московская эстрадная дива, попрыгавшая и по украинским подмосткам, ищет управляющего для своего мексиканского имения. Дива не замужем, ей под 40, а управляющий должен быть спортивен и не старше 35 лет, потому что работа взыскательна. Вам это интересно? Тогда не зевайте, ведь только что мимо вас по дороге славы красиво прошаркала Алла Пугачева, сходившая замуж за молодого пародиста с собственным пародийным замком. Все это можно видеть, так как плебсу милостиво разрешают заглянуть в щелочку, где позируют герои, приватизировавшие время. Они оставляют в нем свои следы, прилежно увековечиваемые глянцевой прессой. Хотя иногда мне кажется, что это (говоря словами поэта Мартынова) «след, чтобы вытерли паркет». Но - что за время такое! Идеологии, способной обосновать нашу нынешнюю реальность, даже не предвидится, но вроде бы нет и массовой тоски по такой идеологии. Живем...

Если возродить послевоенный политический термин, запущенный Черчиллем, то можно сказать, что железный занавес, даже несколько занавесов, опустились снова, но на этот раз - в нашем доме. Общество четко разрублено на несмыкающиеся части, малознакомые и не откровенничающие друг с другом. Нам упорно наталкивают в мозги вату совершенно необязательной информации, выдаваемой за очень важную. В западных СМИ есть термин «псевдособытия», то есть запудривание мозгов чем попало. А ведь нам, вопреки всей этой муре, надо сохранить и мозги в порядке, и лица в чистоте. При переходе из нашей эпохи в следующую тоже будет фейс-контроль? И всех впустят?

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter