Скотный двор

20 августа Андрону Сергеевичу исполнилось 70 лет. Сейчас он снимает в Будапеште мюзикл «Щелкунчик» с бюджетом в 65 миллионов долларов, выпустил «Глянец», клип с Димой Биланом, растит дочь Марию и сына Петра от пятой официальной жены актрисы Юлии Высоцкой (всего у Кончаловского семь детей) и просто возмутительно хорошо выглядит для своего возраста. Одни говорят — порода, другие — диета, третьи — женщины... В любом случае поражает не столько приятный внешний вид патриарха российского кино, сколько его плодотворное творческое долголетие. К 70 годам художники обычно устают.

«НИКОГДА НЕ ДЕЛАЙ ТО, ЧЕГО НЕ ХОЧЕТСЯ»

«Никогда не делай то, чего не хочется...» — напутствует главную героиню «Глянца» Галю Соколову циничный педераст, продающий трепетное девичье мясо представителям современной аристократии. Днем этот селекционер человеческих туш усиленно работает, отбирая товар поприличнее, вечерами проникновенно играет на рояле, ночью прячет под одеяло плюшевого замызганного зайца... Куда уходит детство, в какие города? Никуда оно не уходит. Оно просто заканчивается. В тот момент, когда ты начинаешь заниматься тем, чего не хочется.

Кончаловский всегда делал то, что хотел, поэтому сегодня он по-прежнему на коне, а не в кресле-качалке. 27 сценариев, 22 полнометражных картины, 17 кинопремий, шесть книг, работает над седьмой... Безусловно, ему было проще, чем большинству его коллег, — судьба выдала щедрый аванс в виде замечательной родословной, привилегированной семьи, избранного круга. Но аванс рано или поздно приходится отдавать, а к старости еще и проценты набегают.

В 24 года, когда нормальный человек о девушках думает больше, чем о смысле жизни, Андрон вместе с Тарковским написал гениальную историю «Андрея Рублева», потом еще раз в этом же соавторстве выпустил «Иваново детство», затем уже самостоятельно — «Первого учителя»... А в 1967-м его «Историю Аси Клячиной, которая любила, да замуж не вышла» упрятали на целых 20 лет, и никакая родословная не помогла. Он не обиделся. Снял «Дядю Ваню» и «Сибириаду», получившую в Каннах спецприз жюри, стал народным артистом России и уехал в Америку.

Ему хватило четырех лет, чтобы пробиться в первый эшелон там, где люди десятилетиями ложатся костьми ради крохотного эпизода во второсортном «мыле». «Возлюбленные Марии» с Настасьей Кински и «Поезд-беглец» по сценарию Акиры Куросавы сделали Кончаловского голливудским брендом, но на съемках «Танго и Кэш» Андрон разругался с продюсером и вернулся домой. Все бы так! Если бы все художники вели себя так, как им хочется, мироздание было бы другим.

«ПОБЕДА ВНЕШНЕЙ ГИГИЕНЫ НАД ВНУТРЕННЕЙ»

Когда Кончаловский закончил «Глянец», я подумала, что это мудро. Хотя и обидно. С одной стороны, в стране, где гламур является правящей идеологией, глупо корчить из себя интеллектуала в золотых очках, а с другой — стоило столько лет быть собой, чтобы под конец выйти на подиум. Но оказалось, что Андрон Сергеевич далек от подиума, хотя и вывел на него свою жену в компании ярчайших представителей российской элиты. Сам же зашел с черного хода и показал такую человеческую антисанитарию и изнанку красивой жизни, такой непролазный скотный двор, что уроды Балабанова меркнут по сравнению с тетеньками и дяденьками, подающими себя как эталон успеха.

Глянец — это сокрушительная победа внешней гигиены над внутренней. И основная заслуга Кончаловского не в том, что он позволил себе столь резкое социальное высказывание, сняв хороший фильм. А в том, что сделал это без натужного резонерства и обличительного пафоса, предельно хладнокровно и внятно, словно профессиональный киллер.

Кончаловский всегда делал то, что хотел, поэтому он по-прежнему на коне, а не в кресле-качалке

Заморское уродливое слово «гламур» вошло в общеупотребительную лексику с такой же незаметной скоростью, как когда-то «колхоз» и «космонавт», и с некоторых пор уверенно держит лексический рейтинг вместе со словом «супер», вытесняя другие слова за ненадобностью. Призрак Эллочки Людоедки, над которой смеялись наивные Ильф и Петров, перестал бесцельно слоняться по Европе и благополучно материализовался у нас. Чтобы не скучать в одиночестве, Эллочка сотворила из своего же, видимо, ребра Элла Людоеда, после чего они, словно библейские герои, наплодили огромное количество нахальных отпрысков и в считанные годы создали свою идеологию, философию, мировоззрение и религию.

Мы живем во времена, когда слагается Новейший Завет. С евангелиями от VOGUE, Cosmopolitan, Elle, L’OFFICIEL, «Жанетты», «Иветты», «Жоржетты», «Марины» и «Карины». Это безжизненные лица их пророков и летописцев, напоминающие фрагменты эксгумированных трупов, глядят на нас с аляповатых обложек, витрин и билл-бордов. Это именно они сегодня олицетворяют успех и процветание. Именно им принято завидовать и культурно на них ориентироваться. Им было нелегко, они прошли тернистый путь к славе. Путь фантастического унижения, зачастую ежедневного и ежеминутного. Путь позора, страха и бессилия. Им плевали в кофе и в душу, об них вытирали ноги, били ниже пояса, подпиливали каблуки и насыпали битого стекла в наволочку. Поэтому теперь они улыбаются. Как девочка из анекдота, которая все время ходит в каске и всем улыбается.

А ведь начиналось красиво... С вполне объяснимого человеческого стремления жить, а не выживать. Пить из фарфоровой чашки, а не из эмалированной кружки, носить не фланелевый халат, а шелковый, курить не «Беломорканал», есть не ливерную колбасу, отдыхать не в Урюпинске, ездить не на тачанке... Но то, что сперва воспринималось как приложение, довесок и дополнение к счастливой жизни, постепенно стало ее содержанием и смыслом. А поскольку «майбах» не может быть смыслом жизни, и даже два «майбаха» не могут, то смысл ушел. Вместе с колхозом и пятилеткой, оставив после себя ровную глянцевую поверхность, усыпанную кокаиновыми крошками.

«УМНЫЕ ГЛЯНЕЦ НЕ ЧИТАЮТ. ОНИ ЕГО ИЗДАЮТ»

Дефицит любви, от которого периодически лихорадит человечество, сделал глянец мечтой и грезой в местах, где вообще всегда было туго с любовью. Постперестроечный человек проникся просто невероятным почтением к вещам, постепенно сам став вещью. При этом он усиленно делает вид, что счастлив. У нас уже был печальный опыт, когда мы 70 лет демонстрировали всему миру большое человеческое счастье... Но счастье в отличие от несчастья нельзя продемонстрировать. И нашпаклеванные Хавроньи Хрюковны, заправляющие сегодня всей этой синтетической неземной красотой, меньше всего похожи на счастливых обладательниц чего-то там, а больше всего напоминают мне уставших секретарей парторганизаций. Только бывшие партийные лидерши всем своим сердцем и телом отдавались серому слову и серому делу, а нынешние служат слову и делу разноцветному. «Умные глянец не читают, — говорит измученная педикюром и тотальным пилингом главная редакторша журнала Beautiful. — Они его издают».

Глянец — это вампир, высасывающий из жизни всю радость, все мечты, все чувства, всю жизненную прелесть. Это человеческое надгробие. Памятник себе. И если ты хочешь, чтобы он стоял, тебе придется себя под ним похоронить, вместе с плюшевым зайцем, уроками музыки, конфетами «Мишка на Севере» и мальчиком, который нес портфель...

Симпатичная швея из Ростова, больше всего на свете мечтающая о любви, а не о деньгах и славе, подалась в Москву, чтобы найти там своему невостребованному чувству мощный адреналиновый заменитель. «Где она, эта любовь, где?!» — утопает Галя в пьяных соплях, ползая в вечернем туалете на четвереньках перед олигархом Сашкой Клименко, купившим ее за миллион у. е. Квартира олигарха, коротающего досуг в обществе устриц, шлюх и дорогого алкоголя, — отличное место для поисков любви. Можно еще в мусорном ведре поискать...

История Аси Клячиной, которая любила, но не вышла замуж, причудливым образом трансформировалась в историю Гали Соколовой, которая никого не любила, но вышла. Карикатурный хозяин жизни крупный бизнесмен Клименко неожиданно для всех таки женился на провинциальной швее, потому что, видимо, на почве алкогольной зависимости у него развился неординарный эстетический вкус. Галя немедленно попала на обложку Beautiful, и те, кому она еще недавно подавала кофе, стали подобострастно перед ней приседать.

«Ну что сказать вам, москвичи, на прощанье?» — поет Дима Билан в титрах. Я думаю, что на прощанье, Андрон Сергеевич, имеет смысл либо говорить что-то очень важное, либо не говорить ничего. Хотя зачем прощаться-то? 70 лет — расцвет для мужчины с хорошей наследственностью. Вам еще «Щелкунчика» снимать, Диму Билана на ноги ставить... Кстати, у Гали Соколовой одна нога была короче другой, а она все равно выбилась в люди и вышла замуж за уважаемого человека. Такое только в кино бывает.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter