Утомленное солнце

Юлия ПЯТЕЦКАЯ. «Бульвар Гордона» 12 Октября, 2007 00:00

Я, собственно, не совсем поняла, что и зачем снял Никита Сергеевич? Вольно, чтобы не сказать разнузданно, экранизировал известную пьесу Реджиналда Роуза «12 разгневанных мужчин»? Так нет... Из пьесы в фильм попало процентов 10. Сделал римейк известного фильма Сиднея Люмета 1957 года, который до сих пор возглавляет всевозможные кинохит-парады? Тоже нет... Люмет снимал о законе и правосудии. О том, можно ли отправить человека на электрический стул, если существует хотя бы капля сомнения в его виновности. Просто состряпал забойный детективчик на потеху зрителю? Опять нет... Во-первых, Никита Сергеевич не по этим делам, а во-вторых, имеющаяся в фильме детективная интрига рассмешила бы даже Дарью Донцову.

Картина предваряется эпиграфом: «Не ищите в этой истории правду быта. Попытайтесь ощутить истину бытия...». После такого лаконичного, но внятного вступления сразу же захотелось ощутить истину. Какой бы страшной она ни была. Истина заставила себя ждать два с половиной часа и действительно напугала. «Русские офицеры, — сглатывая подступившие к горлу слезы и поблескивая синими линзами, изрекает в финале загадочный герой Михалкова, — бывшими не бывают...». Русские офицеры трезвыми не бывают. И хорошо выбритыми. Причем давно. Как царизм скинули, так и не бывают.

Я думаю, Никита Сергеевич наконец сделал кино о себе. И в этом смысле его последняя работа (дай Бог не последняя, Боже, царя, храни!) имеет определенную ценность. Сегодня почти невозможно поверить, что человек в синих, как небо, линзах и с аккуратными седыми кудрями снял когда-то «Пять вечеров», «Неоконченную пьесу для механического пианино» и «Рабу любви»... Но это правда. Вернее, истина. То, чем занимается Михалков сейчас, трудно как-либо классифицировать, ибо оно за гранью. Абсолютно всего. Добра и зла, здравого смысла, художественного вкуса, морального долга, корпоративной и общечеловеческой этики. «12» — это приговор художника самому себе. Окончательный. Обжалованию не подлежит.

Чеченский мальчик убил русского офицера, своего отчима. Зарезал, как барана, из-за смешной суммы денег. Но не признается... Три дня судебных слушаний, факты, неопровержимые улики, свидетельства очевидцев под присягой, вялый адвокат, резвый прокурор. И если что-то надо объяснять, то ничего не надо объяснять. Остался лишь вердикт присяжных. 12 человек должны либо единодушно оправдать подростка, либо признать виновным. Если его таки признают, то дадут пожизненное заключение. Я что-то не слышала, чтобы в России подросткам даже за убийство давали пожизненное, но не будем искать в этой истории правду. В картине Михалкова столько нарочитого неправдоподобия, что попытаемся ощутить истину.

11 из 12 разгневанных мужчин, каждый из которых спешит по своим делам, легко и быстро голосуют за, и лишь один (Сергей Маковецкий) против. Он хочет поговорить. Все-таки решается судьба человека. Вяло и неохотно присяжные ввязываются в ненужную им и обременительную дискуссию, и через 10 минут к Маковецкому присоединяется карикатурный еврей Гафта, зарождая сомнения во всех остальных и разлагая сплоченный поначалу коллектив. Гафт хорошо подумал в туалете и вспомнил, что на суде адвокат чеченца выглядел крайне подозрительно. «Вот вы всегда с этими своими штучками и как-то так рассуждаете...» — злобно бросает ему таксист (Сергей Гармаш). «Вы хотите сказать: «по-еврейски»? А как я могу еще рассуждать? Как покойный Ясир Арафат?».

Картина пронизана искрометным издевательским юмором. Самыми нелепыми и придурошными выглядят грузин, еврей, украинец, представитель демократических сил (почти фотографическая копия Валерии Новодворской) и телепродюсер — желчная карикатура на Дмитрия Лесневского, бывшего гендиректора RENTV.

«Подберите рифму к слову «Юля» — обращается к продюсеру (Юрий Стоянов) директор кладбища (Алексей Горбунов), на почве влюбленности сочиняющий стихи. «Косуля, кастрюля, мамуля...». «Мамуля!» — вскакивает продюсер и с перекошенным от ужаса лицом бежит к телевизору (непонятно зачем установленному в школьном спортивном зале, где заседают присяжные).

Оказывается, мама телепродюсера должна выступать по телевизору. Она руководит одним из крупных телеканалов, а сынок вместе с ней держит семейный бизнес. Все отвратительное, что есть в человеческой особи, Никита Сергеевич в своего продюсера впихнул. Ничего не забыл, ни одного светлого пятнышка не оставил. Хотя и утверждает, что с Лесневскими совершенно не знаком и никого конкретно в виду не имел. Чисто случайное совпадение и сходство. «Я вот, к примеру, усы ношу, — говорит. — И Сталин носил. Ну и что?». Да ничего. Чарли Чаплин, к примеру, тоже усы носил, и Чехов... У каждого свои примеры.

У каждого из 12 присяжных свои примеры. Своя правда, своя истина и своя душещипательная жизненная история, которую они и выкладывают в ходе прений по делу чеченского мальчика. Таксист, до последнего настаивающий на том, что «маленький чеченский ублюдок убил русского офицера», на самом деле борец за правду-матку (истина от него периодически ускользает), рабочая косточка, отец-одиночка, от которого жена с любовником в Штаты сбежала... Грузин-хирург (Сергей Газаров) очень смешно разговаривает по-русски и все время за это извиняется, еврей рассказывает трогательную лавстори про папу, в которого во время Великой Отечественной войны влюбилась красавица-литовка. «Представляете, в моего папу?!». Нет не представляем. Чтоб красавица да в еврея... Директор кладбища ворует деньги у мертвых (то бишь у их родственников) и на них помогает живым. Симпатичный мужик. Искренностью просто подкупает. Влюбился на старости лет, душой и телом рвется к зазнобе, а вынужден сидеть в спортзале и вершить справедливость. Соски, говорит, у нее коричневые, вот такие! У девушки, конечно... Какие соски у справедливости, до сих пор никто толком не знает.

Эстрадный певец, попсовик-затейник, который в начале заседания зарядился кокаином, чтобы не скучать, вдруг толкает обличительный спич о том, как некрасиво все время смеяться. «Вы же, как удавленники, посинели от вашей ржачки! В зал еще не вошли, а уже хари свои, чтобы ржать, приготовили! Смерть — смешно, жизнь — смешно! Цунами — ха-га-га! Землетрясение! Милиционера убили! А вы ржете!!!». Браво! Когда Михаил Олегович Ефремов трезвый, до таких трагических высот духа поднимается. Если бы только эти глаза могли плакать...

Говорят, картины нет, актерские работы великолепны. Случай, можно сказать, уникальный. Сольные партии Петренко, Гармаша, Гафта и Маковецкого настолько хороши, что выглядят фильмом в фильме. Фильм есть. Только нужно периодически зажмуриваться, чтобы не ослепнуть от света истины. «Холодно», — жалуется чеченский мальчик тюремному надзирателю. «Потерпи, милый!» — отвечает ему тот. Да потерпим, чего уж там... Нам еще «Утомленные солнцем-2» смотреть.