«Кролики» Владимир ДАНИЛЕЦ и Владимир МОИСЕЕНКО: «На нашем концерте женщина так смеялась, что у нее начались схватки. Вызвали «скорую», роды прошли успешно... Пацан взрослый уже — лет 18...»

С двумя Владимирами — Данильцом и Моисеенко — и их бессменным художественным руководителем Евгением Перебиносом мы беседовали в их офисе. Пили кофе и зеленый чай, потому что спиртного «Кролики» не употребляют: во-первых, они автомобилисты со стажем и всегда за рулем, во-вторых, так увлечены работой, что ни в каком другом допинге не нуждаются. «Видите, сколько в шкафу бутылок? — показывает Евгений Викторович. — Нам дарят, дарят, а мы все не пьем и не пьем — в качестве реквизита держим. Хотя юбилей — хороший повод...».

«ПОСЛЕДНИХ КРОЛИКОВ НАМ ПОДАРИЛИ В НОВОГОДНЮЮ НОЧЬ. ИХ ВЫПУСТИЛИ ПОД ЕЛКУ, И ЖИВОТНЫЕ СРАЗУ СООБРАЗИЛИ, ЧТО ДЕЛАТЬ...»

- 30 лет - солидный стаж. Интересно, первый номер свой помните?

Владимир Моисеенко:- Зрители регулярно напоминают - просят: «Индийское кино» покажите!». Какое «Индийское кино»? Оно ушло давным-давно, люди уже не знают, что это было, какой ажиотаж с ним связан. Первый наш номер начинался словами: «Оце - Україна. Якщо подивитися зверху, оце така тоненька змiя - це дорога. А отак - ще одна змiя, це рiчка. А отам - ще одна змiя, стоїть i кляне свого чоловiка дядю Льоню. Є в Українi свої прикмети. Якщо на вулицях мало людей, значить, почалися жнива. Якщо зовсiм мало людей, жнива у розпалi. Якщо на вулицях нi душi, значить, привезли iндiйське кiно. Ви не бували в українському селi, коли туди привозять iндiйське кiно? Усi покинули, хто чим займався. Тьотя Люба не додоїла корову, її чоловiк не дорозказав тьотi Любi, як треба доїти корову, корова не додоїлася, усi троє побiгли в кiно. Осиротiли сади i городи, спорожнiли лiкарня i мiська баня. Та шо там казать! Коли женився Вiтя Чуб, вони прибiгли у кiно усiм весiллям, разом iз гармонiстом, закускою i попом, у результатi чого в їх сiм'ї пiдростає маленька Брахмапутра».

- Так ведь и вправду называли - и Зитами, и Гитами...

Владимир Данилец:- Но той атмосферы уже нет, поэтому показывать номер бессмысленно. Раньше мы выходили на сцену и говорили: «Ви не бували в українському селi, коли туди привозять iндiйське кiно?» - и публика сразу включалась, ей все было понятно, а сейчас надо издалека, с 17-го года, начинать. Если на концерт приходят ровесники независимости Украины, которые спрашивают: «А чего вас кроликами называют?».

- Кстати, «Кроликов» до сих пор показываете или надоело?

- Когда как. Мне кажется, скоро зрители будут из зала выходить и нам этот номер показывать: его все наизусть знают.

Владимир Моисеенко и Владимир Данилец со своим бессменным художественным руководителем Евгением Перебиносом

- А вам самим он нравится?

Евгений Перебинос:- Нам он понравился в самой «рыбе». Ну, ты же знаешь, как он появился?

- Если честно, то нет.

- Так я расскажу. На украинском радио очень долго крутили пленку с интервью, где есть председатель колхоза, где упоминаются эти кролики... Она у нас есть, до сих пор храним. А Владимир Перцов, наш автор, работал на радио корреспондентом. Прослушал пленку и по ее мотивам написал «рыбу» - набросок номера.

Данилец:- Принес текст на пол-листа, там было вот это «усвояемого», и больше ничего. Мы сели, досочинили остальное, и на конкурсе в Кисловодске номер шел 16 минут! Придумали и «коропов», и «включили - выключили». Репетировали долго - больше месяца.

Моисеенко:- Помню, сидели у меня дома на Брест-Литовском проспекте, и у Вовки в первый раз выстрелила эта интонация: «Кролики - это не то-о-олько...». Семисотый раз в день он это произносил, и наконец получилось - мы с шефом с дивана бух! После этого пошло-поехало...

- ...кроликов стали дарить...

- Да каких только не дарили! От вот таких маленьких, с ладошку, до двухметровых.

- Куда же вы их девали?

Данилец:- Как «куда»? Плюшевых несли домой - у детей всегда были игрушки. Живых отдавали в хорошие руки - не на убой.

Моисеенко:- У меня жил один. Нам говорили, голландские декоративные кролики больше четырех лет не живут, а мой лет восемь в «пампасах» у бабушки скакал! Его в огород, как кота, выпускали: побегает и вечером приходит.

- В одном журнале я прочла о фермере с Полтавщины, вырастившем кролика-великана весом 42 килограмма. Вроде бы вам его подарить собирался...

«Общество кролиководов приняло нас в свои ряды и даже значки выдало»

- Слава Богу, не подарил!

Данилец:- Да, спасибо дорогому фермеру с Полтавщины, что не объявился, потому что, чем кормить такое чудо, не знаем и узнавать, честно говоря, побаиваемся. Но Общество кролиководов приняло нас в свои ряды и даже значки выдало.

Моисеенко:- Последних кроликов - пока последних - нам подарили в новогоднюю ночь. Мы давали концерт в Черкасской областной администрации, и нам принесли двух живых зверьков - красивых таких, белых с черными ушами. Ну куда их везти? Концертов много, нам на поезд... Родители нашего директора живут в селе, он и забрал. Оказалось, это мальчик и девочка. Организаторы концерта были не совсем внимательны, выпустили их под елку, животные сразу сообразили, что делать в такой романтичной обстановке, и сейчас в селе уже третье поколение подрастает.

Перебинос:- Ну, Снегурочка хоть цела осталась, Володя? (Подмигивает).

Моисеенко:- Снегурочка? А Снегурочка без Деда Мороза - 300 долларов в час...

- Вы шутите обо всем: и о рекламе, и о современном телевидении, и на тему отношений в семье. Только не о политике. Почему?

- Мы сразу определились с жанром: сатира преходяща, а юмор вечен. Решили, что будем делать острые политические номера, только если они близки нам и имеют достаточно высокую художественную ценность. Вот сейчас у нас появился номер, который называется «Лiрично-поетична композицiя «Садок вишневий коло хати, або Як козаки у Європу вступали». Два украинца бегут в Европу: что они при этом говорят.

Данилец:- Был у нас политический номер, он, как бомба, взорвался! Так на нас набросились все, что аж страшно стало. Один депутат написал и опубликовал в «Голосе Украины» разгромную статью, которая называлась «Про полiтику «Кроликiв».

Моисеенко:- Номер назывался «Парламент», и в своем парламенте мы принимали первый закон Ньютона.

Перебинос:- «Депутат Ньютон у залi є?.. (Смеется).

Моисеенко:- ...Нема? Тодi зачитую: «Будь-яке тiло зберiгає стан спокою або рiвномiрного руху»... Десь я таке вже читав. Ми його часом не приймали?». «Я буду говорити про екологiю. Не топити i вiшати москалiв, а про екологiю: лiси гинуть, рiки мiлiють... Скоро нiде буде втопити або повiсити москаля!» - это тоже оттуда.

Депутат, критиковавший нас, кстати, жутко удивился, когда пришел в Октябрьский дворец, а мест не было, билетов в кассе не оказалось, куча народу... Мы тогда еще и «Границу» показали - другой острый номер, который заканчивался словами: «Куме, ну хай вони там нагорi усi подурiли, а ми з тобою шо?». Конечно, не выдержал человек, написал все, что о нас подумал: мол, не о том «кролики» шутят.

«ДУМАТЬ ДРУГ О ДРУГЕ БЫЛО НЕКОГДА И НЕЧЕМ»

- Меня всегда интересовало, кто пишет вам номера...

Перебинос:- Есть авторы, наши друзья, - одна даже из Кореи присылает. А программу бенефиса, например, сами писали. И еще Дима Гершензон помогал. Я люблю с ним работать, и когда мы вдвоем собираемся, эти Володи нас уже не трогают (улыбается). Он такой быстрый, умный...

- ...и шутки у него оригинальные - не из интернета.

Моисеенко:- А вам из интернета не нравятся?

- Честно говоря, не очень.

- Ну, можно многих юмористов назвать, которые с вами не согласятся. Как-то раз Сережа Дроботенко признался: «Вы знаете, я только ночью пишу. Днем не получается». А Валера Пономаренко ему: «Конечно, ночью ведь интернет дешевле...». (Смеется).

Хотя когда идет не номер актерский, а набор фраз, реприз, это сразу чувствуется. Слушаешь и понимаешь: где-то ты это читал. Конечно, в блогах и на форумах можно найти немало смешного, но мы этим не занимаемся.

- В одном из интервью вы сетовали на то, что никак не получается состыковаться со Жванецким. Вроде бы Михал Михалыч предлагал для вас что-то написать, вы приехали в Москву, а его не застали.

Данилец:- Почему? Он подарил нам два номера. В этом плане мы как раз состыковались, номера очень интересные, но невероятно сложные, из-за чего лежат уже пару лет. Можем даже персонажей показать, хотите?

- Конечно!

- А нервы у вас крепкие?

- Надеюсь...

Перебинос:- Тогда знакомьтесь, это Вася (достает из шкафа куклу в рост человека - в деловом мужском костюме. - Авт.). Однажды мы до вечера репетировали, да так и оставили его в кресле. Утром уборщица вошла, увидела - в обморок грохнулась!

- Подумала: труп?

Моисеенко:- Что она подумала, мы не знаем. И успела ли о чем-то подумать.

- Ну, вам такие случаи не в новинку: у вас и рожали на концерте уже...

- Да, было такое.

- Прямо в зале или все-таки до роддома довезли?

Данилец:- Слава Богу, довезли. Это в Новограде-Волынском произошло: женщина так смеялась, что начались схватки. Вызвали «скорую», она вовремя приехала, и роды прошли успешно... Мы видели мальчика - когда приезжаем в Житомир, они с мамой приходят. Пацан взрослый уже - лет 18...

- Когда вы с Володей познакомились, вам столько же было?

- Не-е-ет, меньше - мы тогда по восемь классов закончили!

- А помните день, когда впервые встретились?

- Ну, мы же не такие старые...

- Что подумали друг о друге?

Моисеенко:- Что подумали, точно не скажем, а познакомились на вступительных экзаменах в Киевское эстрадно-цирковое училище, так что думать друг о друге было некогда и нечем.

Данилец:- Лично я думал о том, как не провалиться.

Моисеенко:- А я вообще не надеялся, что поступлю, поэтому был спокоен, как удав. Меня колотило уже потом, на третьем туре. Пришел, посмотрел и увидел, что конкурс 13 человек на место. Люди подготовленные, кто-то петь, кто-то - на гитаре играть умеет, а я два стишка выучил. Ну куда? Оказалось, и такие нужны...

Что подумал о Вовке, не помню, зато хорошо помню, как он выглядел: рубашка, зеленые джинсы (ну, тогда джинсы, если они вытирались, чуть-чуть подкрашивали, а здесь, видно, человек не ту красочку взял), густая шевелюра... Он на первом курсе на Майдане за Леонтьева автографы раздавал. А мы с ребятами говорили: «Валера, да пошли уже...». (Смеется).

- Раздавал бесплатно?

Данилец:- В 78-м году в Советском Союзе разве можно было за деньги? Безвозмездно, то есть даром. Я был худеньким, кучерявым, поэтому сомнений, что я - Леонтьев, у прохожих не возникало.

«СМОТРИШЬ НА 98 ПРОЦЕНТОВ ВОКАЛИСТОВ НАШЕЙ ЭСТРАДЫ - И НИ ТЕПЛО, НИ ХОЛОДНО»

- Кому первому в голову пришла идея выступать вместе?

Моисеенко:- До того как сделать первый номер, мы почти 10 лет крепко дружили. Получилось так, что поступили вместе, потом, в этом же 78-м году, Володя ушел в армию. Вернулся на первый курс, когда я был уже на третьем. Я выпускался с девочкой, Мариной Литвиновой, дочкой народного артиста Анатолия Литвинова, как дуэт. По распределению мы попали в Укрконцерт. А на тот момент, когда Вовка выпускался, в армии уже был я. Меня забрали после окончания училища, в 83-м. Но дружить мы продолжали.

Когда я отслужил, дуэт с девочкой не получился - в силу многих причин. Володя тоже попал в Укрконцерт, мы работали в разных коллективах, но когда приезжали с гастролей, отдыхали в одной компании.

Еще со студенческих времен собирались напротив Оперного театра на квартире у подруги, Тани Антоновой, ее отец - знаменитый украинский флейтист Владимир Антонов. У них была большая квартира, куда стекались студенты разных вузов - и филологи, и философы, и международники, и юристы. А мы, чтобы было веселее, и анекдоты пополам рассказывали, и синхробуффонаду делали. Помню, в первый раз я пел за Боярского, а Вовка - за Зарубину: «Так не должно быть, но снова я взгляд твой ловлю...». Ребята принесли кассету, и мы тут же все изобразили. А на одной из вечеринок Таня сказала: «Слушайте, вам просто нужно вместе работать!».

Мы согласились, стали готовить совместный номер на конкурс в Хмельницком - это была «Свадьба». Но обязательно нужен был еще один, а у нас его не было, поэтому Вовка поехал на конкурс один, со своими номерами. А когда в Укрконцерт пришел Евгений Викторович - молодой, красивый, амбициозный...

Перебинос:- ...в кожаном пиджаке и клетчатой рубашке...

Данилец:- ...и даже в шляпе...

Моисеенко:- ...у нас появился режиссер, который действительно хотел что-то сделать. Впервые за несколько лет у меня была настоящая репетиция: я находился в классе часов пять! До этого - час: в 10 пришел, в 11 - до свиданья, следующий. Быстрее, чем у стоматолога.

Перебинос:- В первые годы мы старались привести все к общему знаменателю. У ребят уже было образование, и то понадобилось полтора года, чтобы мы начали разговаривать на одном языке. Нет выучки - ничего нет. Конечно, бывают самородки, как Сара Бернар или Константин Варламов, который садился посреди сцены на стул, просто читал пьесу, и все в зале рыдали, но это - гении, на них нельзя равняться.

Моисеенко:- Дело в том, что артист - это профессия. Как чертежник, как автослесарь. Если чертежник не научился правильно точить карандаш, он ничего толкового не начертит. Если не умеет отличить твердо-мягкий карандаш от твердого, нужную линию не проведет. Автослесарь, который не в курсе, какой ему нужен ключ - накидной или торцевой, не открутит гайку - это элементарные вещи. Сказать себе: «Вот я выучил монолог, теперь пойду с ним на сцену, и всем станет смешно» - очень просто. Но сначала нужно узнать, как произнести слово, где сделать паузу, какую интонацию подобрать....

- Значит, в первую очередь артисту нужна школа?

- Школа нужна всем, хотя талант и харизма, безусловно, важны. Вот смотришь на 98 процентов вокалистов нашей эстрады - и ни тепло, ни холодно. А стоит выйти Григорию Лепсу - и тебя разрывает от эмоций! Талант! Но опять-таки не было бы постоянной работы над собой, и талант бы поблек. Спортсмен, который два месяца не занимался, теряет форму. Точно так же певец: если не будешь тренировать связки, в скором времени перестанешь брать верхнюю ноту. Нам, юмористам, тоже расслабляться нельзя...

- ...тем более что столько конкурентов в последнее время появилось - тот же Comedy Club, например.

Данилец:- Ну, у них своя аудитория, у нас - своя, мы в разной стилистике работаем. Хотя однажды выступали на корпоративе с дуэтом из Comedy, и ничего.

Моисеенко:- Парни начали концерт, мы должны были выйти после них, потом - снова они, затем - мы... По очереди. Когда они заканчивали первый номер и увидели нас, решили пошутить: «Надо же, какой позор! Теперь все будут говорить, что мы работали на разогреве у «Кривого зеркала». Мы смолчали, «Зеркало» - значит, «Зеркало». А потом Вовка за кулисы ушел, за реквизитом, я на сцене остался, стою беседую с публикой. Гляжу - он из-за кулис машет: «Работаем час!». Я ему: «Как? А ребята?». Потом выяснилось, что организаторы праздника отправили ребят домой - по просьбе зрителей...

«ЗДРАВСТВУЙТЕ, ВЛАДИМИР! ЗОВУТ МЕНЯ ЛЕНА, ЖИВУ В БЕЛАРУСИ... КОРОЧЕ, ВЫ МОЙ ПАПА»

- Несколько лет назад пресса бурно обсуждала ваш уход из «Кривого зеркала»: якобы с Петросяном и его командой «Кролики» не ужились, не поделили гонораров. Как на самом деле было?

- На самом деле это выдумки, у нас с Евгением Вагановичем прекрасные отношения. Ребята с «Интера», снимавшие о нас передачу, рассказали, что ездили к нему в Москву и брали интервью - о том, как ему с нами работалось. Отзывы были самые лучшие. Ничего мы не делили, просто порядком устали, да и проект начал буксовать - те же авторы, повторяющиеся шутки... К тому же однажды в Москве, на Киевском вокзале, услышали: «Ой, смотри, смотри, вон пошли ребята Петросяна!». Это стало той каплей, которая переполнила чашу. Переглянулись с Вовкой и решили...

Данилец:- ...что слишком долго и упорно - 20 лет! - работали на свое имя, чтобы сейчас его потерять. Поэтому на съемках новогоднего «Кривого зеркала» попрощались и сказали: «Друзья, на нас больше не пишите».

- Доводилось слышать, что Петросян - авторитарный, деспотичный, эдакий Карабас-Барабас...

Моисеенко:- Ничего подобного! Бывало, репетируем в ЦДРИ, расписываем роли, партии в оркестре (это, кстати, Вовка подал идею оркестр «Кривого зеркала» создать, он хороший барабанщик, поэтому ему ударную установку доверили, ну а мне - расческу), Петросян заходит: «Ребята, вот что я хочу сказать...». А мы хором: «Евгений Ваганович, не сейчас!». Он: «Все-все-все» - садится у двери на стульчик и молча ждет, пока не закончим.

Трудоголик нереальный! Пашет невероятное количество времени, а когда спит, никто не знает. Вот представьте: днем даем проверочный концерт, потом до часу ночи он проводит с нами разбор полетов, отпускает отдыхать и уезжает сам. А утром подробно, в деталях, разбираем уже отснятый на концерте материал - оказывается, Евгений Ваганович, вместо того чтобы выспаться, всю ночь его просматривал...

- На бенефис его звали?

Перебинос:- Да, и он нас к себе постоянно зовет - в качестве гостей программы.

Данилец:- Мы и Регину Дубовицкую приглашали - это же наша крестная мама.

- Хороший она человек?

Моисеенко:- Понимаете, мы такими категориями не мыслим. Если бы в 1989 году Регина не позвала нас на съемки новогоднего «Аншлага», «Кроликов» бы не было. Петросян проголосовал за этот номер на конкурсе в Кисловодске, а Регина увидела и решила: нужно показать на телевидении. Кстати, все артисты «Аншлага» были против: и Клара Новикова, и Владимир Винокур, и покойный Миша Евдокимов. А она: «Беру - и точка!».

- Интересно, как вы узнали об этом?

- Лет через шесть Винокур рассказал - на юбилее Миши Евдокимова. И признался: «Я позвонил первый! А теперь вижу: был не прав. Вы не толкаетесь локтями, у вас на эстраде своя ниша, ничей хлеб вы не отобрали, ведете себя достойно. Сам с удовольствием вас смотрю. Так что прошу не обижаться, и...только попробуйте теперь сказать мне «вы». Выкать мы перестали, но Вовой называть все же не отваживаемся - согласились на Натаныча.

- Каждый месяц у вас афишные концерты и корпоративы, до этого были круизы с «Аншлагом», гастроли с «Кривым зеркалом». Признайтесь: жены не ревнуют?

Данилец:- Наверное, ревновали - в самом начале. Думаю, любой женщине неприятно после концерта услышать фразу: «Извини, ты едешь домой, у нас банкет без жен». Не могу сказать, что были сцены, но обиды - да.

Перебинос:- К тому же все эти письма, записки из зала...

- А что в них обычно пишут?

- «Хочу от тебя ребенка» - в лучшем случае.

Моисеенко:- Два года назад незнакомая девушка вынесла мне на сцену записку - вместе с цветами. Прихожу в гримерку, читаю: «Здравствуйте, Владимир! Зовут меня Лена, живу в Беларуси... Короче, вы мой папа».

- Обалдеть!

- Не то слово! Причем там мама училась в киевском культпросветучилище, в общем, полный атас. Я никому ничего не сказал, вышел с запиской покурить, дальше читаю: «Недавно мама раскрыла тайну моего рождения, у меня оба сына похожи на вас...». И тут приписка от мамы: «Дорогой Володя! Пишет тебе Галя, мы учились в Киеве в одно время...». Можете себе представить? От инфаркта меня спасла последняя фраза: «Дело было в 74-м году...». Я такой: «Ха! Я тогда учился в четвертом классе!».

- Так что Беларусь в пролете?

- Да! Разве мог я в четвертом классе по культпросветучилищам шастать? Но после концерта с девушкой встретился, честно сказал: «Леночка, я совсем не против, чтобы у меня была такая красивая взрослая дочь. Но нескладончик по времени». Она: «Ой, стыдно-то как...». - «Да ничего, - говорю, - бывает». Мы, кстати, и сейчас общаемся, даже в телефоне моем она записана как «Лена-дочка».

Перебинос:- Когда вы о женах и детях заговорили, я вспомнил, как однажды мы в Харькове журналистку разыграли.

Данилец:- Да-да, яркую такую даму. На пресс-конференции она очень выделялась, потому что все держали диктофоны, а она быстренько писала в блокноте. Очень импульсивная, дерганая и в такой кубанке, как у казаков. Вопросы какие-то каверзные задавала вроде: «Как же вы на гастролях без жен обходитесь?».

Перебинос:- И я решил над ней подшутить: «Понимаете, в других городах у артистов другие семьи. Это так удобно!». Все хихикают, она пишет. Потом уже ребята подыграли: «У нас на двоих 14 детей, и мы всех навещаем, привозим подарки». Публика кончается, а она катает, катает, аж ручка в руках горит! А через три дня выходит газета - там все на полном серьезе!

Моисеенко:- Заголовок - жесть: «Кролики» плодовиты не только в творчестве, но и в жизни». А концовка нас вообще убила: «Когда я заговорила о благотворительности и детях-сиротах, оба Владимира взгрустнули: видно, вспомнили своих». Я эту газету сразу жене отнес. «Вот, - говорю, - читай и не спрашивай, куда деньги деваются!».

«МЫ НИКОГДА НЕ ЕДИМ СЕМЕЧЕК, ВООБЩЕ! СЕМЕЧКИ ГРЫЗЕШЬ - СЕМЕЧКИ ПОЛУЧИШЬ»

- Насколько я знаю, на двоих у вас не 14 детей, а пока только четверо.

Данилец:- Верно: у меня две дочери, у Володи - дочь и сын.

- Кто-то мечтает о сцене? Как они к вашему творчеству относятся?

Моисеенко:- Моему малому, Илье, очень нравится: он на концерты ходит, монологи запоминает. Сейчас ему восемь, а когда впервые увидел нас на сцене, лет шесть было. Сидел и донимал маму: «Ну почему ты не купила букет? Другие детки папе цветы дарят, а я чем хуже?». - «Если хочешь, пойди руку пожми», - посоветовала она. И когда сын выбежал на сцену и деловито протянул ладошку, я чуть в обморок не упал!

- Артист растет?

- Ну, не знаю, наперед загадывать не буду.

- Вы суеверны?

Перебинос:- Мне кажется, суеверны все артисты, только не все признаются. У нас есть свои приметы. Ребята не бреются перед поездкой, на сцену выходят с определенной ноги. И мы никогда не едим семечек, вообще! Старые администраторы, если заставали кого-то с семечками, могли прибить запросто: семечки грызешь - семечки получишь, сборов не будет.

Моисеенко:- Вообще-то, верим мы в Бога, а приметы просто замечаем. Но все-таки определенная доля мистики, непознанного в жизни есть. Я, например, вырос на Воздухофлотском и слыл на массиве чуть ли не первым хулиганом...

Перебинос:- Да-да, когда школу заканчивал, учителя три дня праздновали!

Моисеенко:- И тройки мне поставили только потому, что я после восьмого класса в училище поступал... Так вот, у нас компания была - оторви да брось. Обычно собирались во дворе гастронома «Юбилейный» и незнакомым парням устраивали КПП: без синяка под глазом они редко уходили.

Данилец:- Потому что морду били всем.

Моисеенко:- Да нет же - всем, кроме тебя! Дело в том, что Вовкина сестра жила в том же дворе, и он часто приезжал к ней в гости. Как мы не встретились, ума не приложу! Но если бы тогда пересеклись, никогда бы не подружились - вот вам и мистика...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter