Бывший заместитель прокурора УССР Степан СКОПЕНКО: «Перед выходом «Зари» на поле в раздевалке появлялся какой-нибудь начальник шахтоуправления и на глазах у всех доставал пакет с деньгами: «Братишки, выиграете — все, что в пакете, ваше!»

Степан Федорович Скопенко в 70-х годах прошлого столетия верой и правдой служил заместителем прокурора УССР и по должности возглавлял следственное управление прокуратуры. На его счету немало раскрытых резонансных преступлений. Понимая подоплеку «ворошиловградского дела», следствие по которому ему пришлось возглавить, он все-таки по сей день считает, что поступал правильно: закон есть закон. Но, как теперь, так и тогда, закон одинаков не для всех.

«ПРОВЕРКИ ПОКАЗАЛИ, ЧТО БОЛЕЕ 600 ПРЕДПРИЯТИЙ ЗАЧИСЛИЛИ СПОРТСМЕНОВ НА НЕСУЩЕСТВУЮЩИЕ ДОЛЖНОСТИ»

— Это было одним из самых затяжных и масштабных дел в моей жизни. Мы работали над ним около двух лет, набрали десятки томов документов и показаний.

Толчок к началу расследования дало сообщение из ЦК КПУ о том, что руководство Ворошиловградской области присваивает деньги, которые незаконно собирает с предприятий. Поборы делались якобы для выплат спортсменам, но львиная доля оседала в карманах обкомовцев.

Вести это дело поручили мне. Я был озадачен: первого секретаря обкома партии Владимира Васильевича Шевченко и других руководителей области я знал уже много лет, был с ними в хороших отношениях, и мне было трудно представить их в роли моих подследственных. Но делать нечего, собрал бригаду из полутора десятка прокурорских работников и отправился на Ворошиловградщину. Прокурор области выделил нам в помощь еще несколько десятков следователей.

Клубок начали распутывать с Кадиевки. Первый секретарь горкома Николай Билым был лучшим другом Владимира Шевченко, он хвалил его без меры и однажды даже назвал «верным ленинцем».

Мы установили, что несколько футболистов местной команды зачислены на ряд предприятий, где их никто никогда не видел, но им выплатили 130 тысяч рублей.

Руководители настолько привыкли к таким схемам, что перестали бояться проверок. Даже шофер первого секретаря горкома числился в швейном ателье и там получал зарплату. Ниточка потянулась к другим злоупотреблениям. Сотрудники Кадиевского горкома собирали с предприятий деньги не только на спорт, но и на ценные подарки для старых большевиков, ветеранов войны, инвалидов, вдов погибших и половину из собранного прикарманивали.

В результате нашего расследования по Кадиевке к уголовной ответственности было привлечено 10 человек. Среди них первый секретарь горкома партии Билым, второй секретарь Гнездилов, заведующий отделом пропаганды и агитации горкома Погреба. В результате их действий было расхищено более 200 тысяч рублей. Билыма осудили на 12 лет лишения свободы, Погребу — на 10, Гнездилова (его вина была намного меньше) — на три года лишения свободы условно. Первого секретаря через четыре года амнистировали, а завотделом пропаганды скончался в лагере.

«В СЛУЧАЕ МАССОВЫХ СУДЕБНЫХ ПРИГОВОРОВ ЗАТЕЯННАЯ ЩЕРБИЦКИМ КАМПАНИЯ МОГЛА НАНЕСТИ УРОН АВТОРИТЕТУ ПАРТИИ»

— Проверки в других городах области показали, что более 600 предприятий зачислили спортсменов на несуществующие должности. Бывало, что в зависимости от нужности спортсмен «трудился» на двух и даже трех рабочих местах. «Подснежники» пользовались путевками на курорты, получали премии и 13-ю зарплату. А ведь, кроме того, они получали зарплату и от Спорткомитета.

Все делалось по распоряжению обкома, точнее, по личному распоряжению Шевченко. О том, что рабочие трудятся «за того парня», на предприятии знали только его директор, бухгалтер и табельщица, которая оформляла фиктивные наряды. Все остальные считали, что спорт у нас любительский. И конечно, посвященные были в горкомах и обкомах. Они собирали деньги и тщательно соблюдали секретность, не оставляя никаких следов в виде расписок в ведомостях. Так что пришлось повозиться, чтобы доказать, как действовала законспирированная цепочка.

Дважды в месяц сборщики (всего их было 14-16 человек) получали у руководителей предприятий аванс и зарплату в расчете на количество закрепленных за ними спортсменов. Затем деньги передавали заместителю председателя облисполкома. У него оседала примерно половина полученной суммы. Эти деньги обкомовская и облисполкомовская верхушка пропивала вместе с начальником областного КГБ на загородной даче обкома партии в поселке Счастье. По выходным туда съезжались «поиграть в волейбол» — это так называлось. Хотя, действительно, Владимир Шевченко был заядлым волейболистом.

Начальникам спортивных команд отдавали то, что оставалось. Больше всего перепадало футбольной команде «Заря». Огромные суммы тратились на переманивание лучших игроков из других команд. Искали перспективных игроков везде — вплоть до Дальнего Востока. На командировки деньги тратили, не считая. А когда находили, кого искали, то обеспечивали квартирами, устраивали быт, оформляли на работу жен.

Когда «Заря» выезжала на соревнования, на место высылали авангард — начальников шахтоуправлений или строительных организаций. Я сам допрашивал одного из них и все время удивлялся: зачем это было нужно такому уважаемому человеку, Герою Социалистического Труда? Был ли Герой чем-то обязан Шевченко или хотел выслужиться? Перед выходом футболистов на поле он появлялся в раздевалке и на глазах у всех доставал из портфеля пакет с деньгами: «Братишки, прошу вас: надо выиграть. Выиграете — и все, что в пакете, ваше». А там было ни много ни мало пять тысяч рублей. Для сравнения: мой отец был шахтером, бурщиком первой категории, так у него месячная зарплата не превышала 400 рублей. А футболист за одну игру получал минимум по 300, не считая нескольких зарплат.

Этот свидетель рассказал и такой случай: идет игра, обо всем, как всегда, договорились, деньги для победы выделили, а «наши» голов не забивают. Тогда игрок противника выручил — забил гол в свои ворота. Как сказал мне орденоносец: «Я переживал, боялся, что не выполню задание обкома партии, и когда счет стал 1:0 в нашу пользу, несмотря на то, что коммунист, перекрестился».

Вскоре в обкоме догадались, что речь идет о широкомасштабной проверке области, и за глаза нас стали называть бригадой киевских мстителей. Я понимал, в чем дело. Щербицкий, который с подачи Брежнева стал в 72-м хозяином Украины, сводил давние счеты с Шевченко. Все знали, что «подснежники» есть в каждой области. Скажем, в том же Днепропетровске, где Щербицкий много лет работал первым секретарем обкома партии, да и киевское «Динамо» получало оклады в МВД. Но следствие направили только в одну область.

Правда, после Ворошиловграда, где больше 40 дел отправили в суд, мы начали заниматься Донецком и футбольной командой «Шахтер». Но вскоре из ЦК пришла команда: «Отставить!». Мол, разберемся с ними сами, на партийном уровне. Видимо, в Москве не очень одобрительно смотрели на всю эту операцию. Такие же, как в опальной области, грехи знали за собой очень многие, и затеянная Щербицким кампания могла вызвать волну недовольства в среде партийных руководителей, а в случае массовых судебных приговоров нанести урон авторитету партии.

«ПЕРВОМУ СЕКРЕТАРЮ ОБКОМА МЫ ИНКРИМИНИРОВАЛИ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ НА СУММУ СВЫШЕ 600 ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ»

— Лично Брежнев не дал разрешения на передачу дела Шевченко в суд, хотя мы инкриминировали ему злоупотребления на сумму свыше 600 тысяч рублей. На первого дал обширные, на 300 листах, показания его заместитель. Ему было легко восстановить все события по дневнику, куда он записывал все указания своего шефа и суммы, которые проходили через их руки. В заключение своих собственноручных показаний этот человек написал: «Я подлежу расстрелу, но прежде надо расстрелять первого секретаря обкома партии Шевченко В. В.». Расстрелять он просил и замешанного в деле председателя облсовпрофа, который был однофамильцем первого секретаря.

Щербицкий велел снять копию этих показаний и отправить в Москву с просьбой, чтобы президиум ЦК КПСС решил вопрос об аресте Шевченко. Через три с лишним месяца оттуда пришло указание, чтобы опальный партработник в трехдневный срок выехал из области и устроился на работу за ее пределами. Таким образом, вместо тюрьмы Брежнев отправил проштрафившегося Шевченко в ссылку. Не расстреляли, несмотря на его просьбу, и даже не привлекли к суду ни второго секретаря, ни председателя облсовпрофа: раз главного обвиняемого вывели из дела, значит, нельзя привлечь и его ближайшее окружение. За них отдувались руководители второго эшелона.

Ровно через 10 лет после тех событий я встретился с Владимиром Васильевичем Шевченко в Донецкой области, куда поехал расследовать дело по взрыву на одной из шахт. Он работал заместителем начальника треста «Горловкауголь» и во время моей встречи с первым секретарем обкома представил ему меня как своего лучшего друга. Я только усмехнулся.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter