По миру гуляет черная зависть

Виталий КОРОТИЧ 21 Декабря, 2007 00:00

По мере того как юг Африки обретал свободу, к власти там приходили чернокожие местные жители. Одним из первых движений их освободившихся душ стало стремление избавиться от белых фермеров, понастроивших себе вилл с колоннами и распахавших тамошние целинные земли. Фермы конфисковали, а владельцам помогли убраться вон: «Кончилось ваше время!». Но оказалось, что одновременно кончилось и продуктовое изобилие. Фермы, породившие столько зависти, не родили у новых хозяев желания трудиться на них и заросли травой...

Несколько лет подряд в парижских пригородах жгут автомобили. Толпы юнцов из эмигрантских семей уничтожают признаки чужого благополучия: «Почему это у них есть, а у нас нет?!». Очень похоже на то, как революционные матросы били в Зимнем дворце венецианские зеркала и гадили на ковры: «У нас такого нет, пусть и у них не будет!». Протест выходцев из Африки так же, как их северных побратимов в тельняшках, был пропитан завистью ко всем, кто уже заработал себе на устроенный быт. Подобные события повторялись не раз, и уважаемый в Европе философ — бывший киевлянин Бердяев — даже писал о «философии зависти», которая стоит за всеми восстаниями, где на знаменах начертано: «Забрать и поделить!».

Поговорка гласит: «Зависть прежде нас родилась». Но важно жить так, чтобы она не стала государственной идеей. Пушкин, которому запретили уезжать из страны, писал: «Когда воображаю Лондон, чугунные дороги, паровые корабли, английские журналы или парижские театры... то мое глухое Михайловское наводит на меня тоску и бешенство». Но поэт не звал к разрушению всех этих «чугунных дорог с театрами». Он просто хотел жить по-человечески.

Сегодня по миру, где у Маркса бродил призрак коммунизма, гуляет зависть...

У бывшего одессита Юрия Олеши, которого большинство читателей знает по сказке «Три толстяка», есть роман «Зависть», чрезвычайно популярный лет 70 назад. «Я собью спеси буржуазному миру», — так с одесским акцентом герой «Зависти» Кавалеров излагал приятелю стратегический план на жизнь. Этот подход в советской стране поощрялся, а «сбивание спеси» насаждалось как патриотическая обязанность — в промышленности, искусстве, спорте, быту. Уже в самом лозунге: «Догнать и перегнать» фиксировалось признание того факта, что мы отстали от многих по промышленному развитию и по качеству жизни. Правда, в одном из советских анекдотов лозунг уточнялся в том смысле, что, мол, перегонять не рекомендуется, дабы не показывать протертые на заднице брюки. Но зависть, став государственной идеологией, фонтанировала бурным потоком.

Ненавидя буржуев, им завидовали, воображая цветущую заграницу, которую мало кому разрешалось разглядывать вплотную. Приличная еда, хорошие квартиры и автомобили, которые понемногу стали появляться у самых замечательных слуг народа, проблем не решили. Они были подачками от власти, а не заработанным добром, ими и пользовались втихаря. Для остальных повседневность оставалась промежуточной станцией между темным прошлым, от которого народ был избавлен большевистским переворотом, и грядущим, которое когда-то придет. Не к нам, так к нашим внукам, для светлого будущего которых надлежит трудиться. Вот тогда-то все вокруг и нам станут завидовать!

Но зависть бесплодна и разрушительна. Одна из главных сегодняшних проблем — избавление от зависти, массовое понимание того, что «Как потопаешь, так и полопаешь». Никто из живущих лучше нас не получил свое благополучие из чужих рук. Давно доказано: материальная устроенность без душевного покоя радости не приносит, а завистливый человек всегда взбудоражен. Чужие успехи должны учить думать: «А чем я хуже других?». Мы и вправду ничем не хуже...