Бывший начальник Службы охраны первого президента России Бориса Ельцина Александр КОРЖАКОВ: «Над океаном Наина меня разбудила: «Борис Николаевич упал и лежит без движения. Обоссался, пьянь чертова...»

Часть IV

«ДЛЯ НАЧАЛА БОРИС НИКОЛАЕВИЧ ЧУТЬ НЕ ПРИШИЛ СВОЕГО ПОМОЩНИКА: ЕСЛИ БЫ Я ПО РУЖЬЮ НЕ УДАРИЛ — БЫТЬ БЕДЕ...»

— По слухам, прилетая в очередной город, Ельцин любил пописать под шасси самолета. Это что же — примета?

— Вы, журналисты, любите обобщать... Такое случилось единственный раз, когда он, уже перестав быть членом Политбюро, но еще не будучи Президентом, прибыл в Америку. Как назло, ни у кого из ваших коллег ни фотоаппарата не оказалось, ни кинокамеры — одни пишущие были. Все это видели, свидетелей куча, а вот запечатлеть не смогли...

— Какие выходки Бориса Николаевича под мухой запомнились вам особенно?

— Как-то зимой (еще до президентства) у меня в Простоквашино устроили мы мальчишник. Утречком, чтобы немножко все протрезвели, повел я своих гостей в лес. «Купил новое ружье, — сказал им, — и бутылок набрал две корзины: пойдем постреляем». — «Ну, пошли». Для начала Борис Николаевич чуть не порешил своего госстроевского помощника. Лева Суханов кинул бутылку над собой, а тот ловил ее на мушку и, если бы я по ружью не ударил, быть беде. Возвращались уже веселые — поигравшие в мужские игры...

— ...пощекотавшие нервы...

— Дошли до кладки через речку, и вдруг Ельцин посреди мостика остановился и Суханова, который сзади шагал, за руку взял: «Ну что, Лев Евгеньевич, прыгнем в воду?». (При том, что везде лежал снег, река была безо льда).

— Какой красавец!

— «Прыгнем?». Тот: «Вы что, шутите, что ли?», а Ельцин: «Да ладно, не трусь, тут по шейку» — и сиганул вниз.

— В пальто?

— В куртке, но если он, получается, ногами нырнул, то Суханов, которого потянул за собой, — носом. Вдобавок, когда мы их вытаскивали, поскользнулись, и Ельцин окунулся с головой. Вылезли оба мокрые, в тине, а на улице холодрыга и до дома метров 600 надо идти. Умел Борис Николаевич почудить...

— И что же потом?

— Пришли и до самой ночи сушились. Я растопил печь... Это было в разгар сухого закона, когда Горбачев запретил продавать водку, но у меня, слава Богу, всегда было чем согреться, потому что человек я запасливый. Супруга моя тогда очень хорошо самогоночку гнала — только дрожжи доставать приходилось, а до этого я из Китая запас спирта привез и из Болгарии коньячку «Сленчев бряг» прихватил... Что-что, а стратегический запас у меня имелся.

— До сих пор многих волнует вопрос: что же на самом деле произошло в аэропорту «Шеннон», когда Ельцин не вышел на встречу с премьер-министром Северной Ирландии? Перебрал?

— Как раз нет, просто накопилась усталость. Накануне вечером выпили очень мало, потому что Борис Николаевич неважно себя чувствовал. Спать он лег пораньше, и мы тоже сразу на боковую. Какое-то время спустя, уже над океаном, Наина меня разбудила: «Борис Николаевич встал — наверное, хотел в туалет, но упал и лежит без движения». Все переполошились: как же, через несколько часов посадка в «Шенноне», встреча с премьером Северной Ирландии, а он никакой, без сознания. На инфаркт не похоже, но что-то серьезное.

— Это правда, что он обмочился?

— А что тут такого — в пьяном, бессознательном состоянии это нормально. Об этом она сообщила, да и я, когда его на кровать затаскивал, не мог не заметить. Правда, Наина по-простому выразилась: «Обоссался, пьянь чертова».

— По-доброму!

— Да... Я потом так все и описал в книге, а Семья сочла это оскорбительным.

Теннис —игра политиков и аристократов

Из книги «Борис Ельцин: от рассвета до заката. Послесловие».

«...Медики поставили диагноз: либо сильный сердечный приступ, либо микроинсульт, а в таком состоянии не только вдоль почетного караула расхаживать нельзя — шевелиться опасно: необходим полный покой.

Сосковец сначала отказывался выйти вместо Ельцина на переговоры, но тут уже и Илюшин, и Барсуков начали его уламывать:

— Олег, придется идти. Изучай документы, почитай, с кем хоть встречаться будешь.

У моего крестника память феноменальная, к тому же читал он поразительно быстро.

Приближается время посадки, и тут доктор Вторушин нам сообщает:

— Президент желает идти сам.

— Как сам? — оторопел я.

Захожу в его комнату и вижу душераздирающую картину: Борис Николаевич пытается самостоятельно сесть, но приступы боли и слабость мешают — падает на подушку. Увидел меня и говорит:

— Помогите одеться, пойду сам.

Наина хоть и возражала, но сорочку подала сразу. Он ее натянул, а пуговицы застегнуть сил не хватает. Сидит в таком жалком виде и бубнит под нос:

— Пойду на переговоры, пойду на переговоры — иначе выйдет скандал на весь мир.

Врачи уже боятся к нему подступиться, а шеф требует:

— Сделайте меня нормальным, здоровым. Не можете — идите к черту...

Терпение докторов всегда меня восхищало...

Приземлились. Прошло минут 10, а из нашего самолета никто не выходит. Посмотрели в иллюминатор — почетный караул выстроен, премьер-министр Ирландии на месте, заметно нервничает. Наш первый вице-премьер тоже стоит на кухне, в двух шагах от выхода — не знает, что делать.

«Почему я 11 лет рядом с Ельциным продержался? Потому что никогда не торопился исполнять первый приказ: знал, что через 10 минут может поступить второй — об отмене»

Ельцин обреченно спрашивает:

— Кто вместо меня пойдет?

— Сосковец.

— Нет, я приказываю остаться. Где Олег Николаевич?

Свежевыбритый, элегантный Сосковец подошел к Президенту:

— Слушаю вас, Борис Николаевич.

— Приказываю вам сидеть в самолете — я пойду сам.

Кричит так, что на улице слышно, потому что дверь салона уже открыли, а сам он идти не может — встает и падает. Как же с трапа сойдет — ведь расшибется насмерть?

Принимаю волевое решение, благо что Барсуков рядом и, как мне кажется, молча меня поддерживает:

— Олег, выходи — мы уже и так стоим после приземления минут 20. Иди, я тебе даю слово, что ситуацию удержу под контролем.

Президент между тем продолжает орать, угрожает уволить с работы всех.

Сосковец, наконец, решился. Вышел, улыбается, будто все замечательно. Когда он спустился по трапу, я запер дверь и сказал:

— Все, Борис Николаевич, можете меня выгонять, сажать в тюрьму, но из самолета я вас не выпущу. Олег Николаевич уже руки жмет — посмотрите в окно, и почетный караул удаляется.

Ельцин сел на пуфик и заплакал. В трусах да распашонке — свежая сорочка испачкалась кровью от уколов. Потом начал причитать:

— Вы меня на весь мир опозорили, что вы наделали!

Я возразил:

— Это вы чуть не осрамили Россию и себя заодно.

Врачи уложили его в постель, ввели успокоительное, и больной заснул...».

«ПРЕЗИДЕНТ УХВАТИЛ МЕНЯ ЗА ГАЛСТУК И В ПОРЫВЕ ГНЕВА ЕГО СОРВАЛ. ОБЕСКУРАЖЕННЫЙ И РАЗДОСАДОВАННЫЙ, Я СКАЗАЛ СЕБЕ: «ПОШЕЛ ЭТОТ КОЗЕЛ КУДА ПОДАЛЬШЕ»

— Весь мир обошли кадры, на которых во время вывода российских войск из Германии Ельцин дирижирует в Берлине оркестром. Глядя на это, вы не испытывали стыда?

— Хотелось провалиться сквозь землю!.. Он же накануне галстук мне оторвал, когда я его не пустил к неофашистам. Наша делегация возлагала венок к могилам погибших воинов, а рядом коричневые устроили демонстрацию. Посольство рекомендовало не подходить к ним ни в коем случае, но Ельцин уже был навеселе и решил пообщаться с «благодарным» немецким народом. «Борис Николаевич, — говорю, — нельзя вам туда», но он демонстративно направился к людям с плакатами. Что оставалось делать — я встал на его пути... Не долго думая, он ухватил меня за галстук и в порыве гнева его сорвал.

Во время предвыборной кампании Борис Николаевич, как никогда, был близок к народу

Конечно, мне было стыдно (удивляюсь, как журналисты не поймали этот момент ни на камеру, ни на фотоаппарат). Обескураженный и раздосадованный, сел я в автобус и сказал себе: «Пошел этот козел куда подальше — больше отсюда не выйду». Так и поступил, а вечером он решил извиниться — пригласил на банкет по случаю вывода войск, который устроило наше посольство. Там, помнится, я одного дипломата очень сильно огрел — он с бутылкой к Ельцину пробирался, хотел обслужить вместо официанта...

— Но вы видели этот кошмар, когда президент России возомнил себя дирижером?

— (Вздыхает). Моя Ирина потом говорила, что плакала, наблюдая это позорище. Представила меня там, поставила себя на мое место...

— Не секрет, что Борис Николаевич, когда ему было хорошо, любил поиграть на ложках...

— Это дело он обожал. Слуха у него отродясь не было, а вот чувство ритма имелось. Любимая песня — «Калинка моя», в которой он всего пару слов знал...


Из книги «Борис Ельцин: от рассвета до заката. Послесловие».

«...Этими ложками Ельцин мог задолбать кого угодно, и даже во время официальных визитов требовал: «Дайте ложки!». Если деревянных под рукой не оказывалось, годились и металлические — он их ловко сгибал и отбивал ритм исполняемой мелодии. Правда, металлические ложки стирали в кровь пальцы — мозоли потом ныли, раздражая шефа.

Ельцин родился в деревне Бутка, и там, видимо, играть на ложках было престижно. Звонко шлепая ими по разным частям собственного тела, Борис Николаевич начинал напевать:

Калинка, калинка, калинка моя...
Выгоняла я корову на росу,
Повстречался мне медведь во лесу...

Эти строчки он в упоении повторял многократно, отбивая темп ложками. Многие слушатели, не выдержав комизма ситуации, хохотали».

Вообще-то, одну песню я заставил его-таки выучить наизусть, во время пребывания в Казахстане. Нас, вернее Ельцина, Назарбаев пригласил в резиденцию «Боровое» — поохотиться, пару дней отдохнуть. C самолета Борис Николаевич сошел тяжелый и сразу хотел продолжить: давайте ему на капоте, давайте еще, но Нурсултан Абишевич возразил: «Давайте сначала доедем. Стол готов — чего будем время терять?». Короче, чтобы Ельцина занять, мы стали петь. Назарбаев прекрасно исполнял русские песни, многие знал от начала до конца. Мы с ним весь репертуар перебрали, а «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина?» исполнили, наверное, раз 20. В итоге Ельцин выучил ее — единственную! — наизусть. Потом, если были какие-то посиделки, всегда предлагал: «Давайте споем!» — и затягивал первым. Там, когда куплет кончается, вообще-то нужна пауза, но он ее никогда не выдерживал — торопился всем показать, что знает слова.


— Говорят, он обожал поиграть ложками на чужих головах...

— Первый раз попробовал поупражняться на голове управляющего делами Верховного Совета России Загайнова, когда опять же были мы в Казахстане. Юрий Георгиевич обожал мелькать рядом с Борисом Николаевичем везде: по телевидению, на фото, — поэтому постоянно крутился где-то поблизости, вот и дождался... Вышло так: сначала выступали местные артисты — всех хорошо завели, а потом Назарбаев взял домбру (он, оказывается, и на ней прекрасно играл), а Ельцин попросил ложки, и давай они отчебучивать вместе с оркестром.

В Берлине во время вывода российских войск из Германии Ельцин был изрядно навеселе и отличился, дирижируя оркестром. Это фото обошло все европейские газеты

Вскоре Ельцину надоело бить по своим коленкам, а тут видит: пониже (места располагались, как в амфитеатре, — под уклоном) сидит Загайнов. Вот он и принялся колотить его по пышной седой шевелюре... Сначала вроде бы в шуточку, а этот ретивый хозяйственник сидит и, не зная, что делать, улыбается. Ну, раз тебе нравится, Борис Николаевич давай еще сильнее наяривать — отдолбал его по полной программе.

— По слухам, президенту Киргизии Акаеву тоже досталось...

— Еще как, причем ложки не деревянные были — металлические...

После случая с Загайновым, который стал первой пробой, Ельцин практически всегда, начиная играть на ложках, искал себе жертву. Шефу пришлось по душе, что окружающие смеются. Он-то думал, что всем нравится, как он шутит, а люди просто радовались, что на месте избиваемого не они.

— Как Ельцин пил, в общем, понятно, а как ел?

— Особой изысканности в этом вопросе я за ним не заметил.


Из книги «Борис Ельцин: от рассвета до заката. Послесловие».

«...Борис Николаевич всегда рассказывал, как мало он ест. Видимо, еще в свердловские времена кто-то внушил ему, что плохой аппетит — признак хорошего тона, но на самом деле питался он вкусно и довольно обильно. Особенно любил жирное мясо — свинину предпочитал жареную, с ободком из сала, рульку, баранину просил непременно сочную, а гарнир подавали простой, без кулинарных изысков — картошку «из семейных запасов».

Раньше в семье Ельцина был культ салатов — особенно удавалась селедка «под шубой». Я даже недоумевал, почему наши профессиональные повара не могли эту незатейливую «шубу» так же замечательно приготовить.

На завтрак Наина Иосифовна или дочурки, как правило, варили Борису Николаевичу жиденькую кашу — овсяную, рисовую или пшенную и обязательно подавали чай. Раньше, когда мы только начали вместе работать, Ельцин предпочитал хороший кофе, но, если на каком-нибудь мероприятии садились за чужой стол, он всегда заказывал чай. Я это заметил и стал возить с собой термос — не было такого, чтобы кто-то наливал шефу из непроверенного чайника.

В опальные годы мы частенько, по моей инициативе, жарили яичницу, чтобы хоть что-то горячее съесть. Я готовил на сливочном масле и, если шеф не возражал, добавлял к яйцам лук и иногда помидоры.

Ельцин говорил, что любит вяленую рыбу — леща, например, но на самом деле ел ее редко. Я решил, что ему тяжело ее чистить, ведь левая кисть у Бориса Николаевича была изуродована. Обычно, если варили раков, их обрабатывала Наина Иосифовна: складывала на тарелку супругу шейки, а он только жевал, но во время визита в Китай я понял, что оторванные фаланги здесь ни при чем. Ельцин мгновенно освоил палочки и ловко орудовал ими, а вяленую рыбу и раков просто ленился чистить».

«...Иногда Ельцин пренебрегал советами врачей и рекомендациями личного повара Самарина. В Якутии, например, в 94-м случилось настоящее ЧП. Едва Борис Николаевич сошел с трапа самолета, как симпатичные якутки в национальной одежде преподнесли ему кумыс. Самарин прошептал в ухо:

— Ни в коем случае не пейте.

По протоколу достаточно пригубить напиток и заесть кусочком хлеба, но Ельцин увлекся кумысом, и через некоторое время возникла чрезвычайная ситуация (а Шойгу был тогда далеко). Вся команда, ответственная за безопасность Президента во время визита, «встала на уши»: в кратчайший срок вдоль маршрута следования Бориса Николаевича были установлены маленькие деревянные домики, и каждый второй был удостоен высочайшего посещения. Такие же новенькие строения появились повсюду, где Президент проводил встречи с местными жителями».

«ЕЛЬЦИН ПРИСТАВИЛ ТУПЫЕ НОЖНИЦЫ, КОТОРЫМИ РЕЖУТ БУМАГУ, К СЕБЕ ОСТРИЕМ И НА НИХ УПАЛ»

— Горбачев утверждал, что Ельцин был предрасположен к глубоким депрессиям, к суициду и даже пытался вспороть живот ножницами. Неужели и впрямь попытка самоубийства была?

— Борис Николаевич действительно был склонен к таким вещам — все врачи знали об этом, поэтому, когда у него начинался очередной кризис, домашние убирали острые предметы с глаз долой.


Из книги «Борис Ельцин: от рассвета до заката. Послесловие».

«...Отклонения в его нервно-психическом состоянии я заметил весной 93-го — он сильно переживал противостояние с Хасбулатовым и Руцким, впал в депрессию, даже стал заговариваться... Склонность разрешать все проблемы раз и навсегда самым неподходящим способом была у Ельцина и раньше (я подозреваю здесь суицидную наследственность). То в бане запрется, то в речке окажется, то надумает застрелиться...

Как раз в это время тогдашний министр безопасности Баранников преподнес Президенту крайне неподходящий подарок — пистолет с патронами, причем сделал это секретно, в задней комнате, когда меня рядом не было. (Сотрудники приемной мне доложили, что Баранников заходил со свертком, а вышел без). По настроению Ельцина я понял: что-то он затевает — к тому времени уже неплохо его изучил. Улучив момент, сделал ревизию задней комнаты и обнаружил в самом верхнем ящике стеллажа футляр с подарочным оружием. На всякий случай я вынул патроны и попросил повара их сварить, а изъяв боек, превратил пистолет, по сути, в игрушку.

Ельцин об этом не догадывался и через некоторое время перед событиями с импичментом попытался устроить трагисцену: передо мной, Илюшиным и Барсуковым он тряс этим пистолетом, а мы уговаривали его не стреляться. Я один знал, что этот пугач не способен причинить никакого вреда, но нам удалось убедить его не совершать глупости и вполне официально забрать оружие. Оно и сейчас, наверное, хранится среди его несметных подарков, а вот боек куда-то я задевал».


...Однажды, после того как его вывели из состава Политбюро, по указанию Наины все было спрятано, но тупые ножницы, которыми режут бумагу, почему-то остались. Не долго думая, шеф их приставил к себе острием и на них упал.

Конечно, эта попытка расстаться с жизнью не удалась — он только порезал под грудью шкурку, потекла кровь... По-моему, его даже зашивать в больнице не стали — наложили скобы и все.

Потом Ельцин сочинил об этом шраме красивую байку — при том, что я прекрасно знал историю его происхождения. Сидим как-то в баре, он чешет рубец и говорит: «Знаете, откуда у меня шрам-то?». Я лишь плечами пожал: «Где уж мне!», а про себя подумал: «Об этом, Борис Николаевич, только все ЦКБ знает и пол-России — больше никто...». Он «ударился в воспоминания»: «Помните, когда я еще один-то был, без охраны? Шел как-то из магазина домой, и в переходе на меня напали». Когда Ельцин сам ходил в магазин — ума не приложу. Разве только будучи первым секретарем Московского горкома партии, да и то ничего там не покупал.

Его между тем несло, как Остапа: «Это крючковские сволочи хотели меня нейтрализовать и полезли с ножом. Слава Богу, отбился, но зацепили, гады». Спустя какое-то время он рассказывал примерно такую же историю, но происходила она уже в районе то ли Госплана, то ли Госстроя. Большой любитель был сочинять, артист прирожденный...


Из книги «Борис Ельцин: от рассвета до заката. Послесловие».

«...После торжественной церемонии и беседы к Президенту подвели пяти-семилетних малышей: они были одеты в яркие курточки, улыбались во весь рот и явно принимали Ельцина за знакомого дедушку из телевизора. Сперва Борис Николаевич рассказал им про внуков: какой у него Борька хороший, какие замечательные и красивые Катька с Машкой и как он их любит, а потом с интонацией Деда Мороза поинтересовался:

— А вы помогаете своим родителям?

— Конечно.

— А как? — не унимался «Дед Мороз».

— Сажаем картошку, травку дергаем, огород поливаем...

Тут-то Борис Николаевич всех взрослых и детей «поразил»:

— А я вот тоже до сих пор сам сажаю картошку и сам ее собираю. Мы всей семьей это делаем. Каждую весну восемь мешков мелкой сажаем, а потом, осенью, восемь мешков крупной выкапываем и всю зиму живем на своей картошке.

Детям фантазии понравились, а я из последних сил сдерживал смех и боялся встретиться глазами с Сосковцом — иначе мы бы не вытерпели и расхохотались.

У Ельцина все чаще случались приступы безудержного сочинительства — за это в своем кругу мы прозвали его Оле-Лукойе, в честь героя одноименной сказки Андерсена.

Впрочем, не всегда старческие причуды вызывали у меня смех. Когда Борис Николаевич придумал про 38 снайперов, готовых расстрелять чеченских террористов в селе Первомайском, я еле сдержал негодование, а Барсуков вынужден был изворачиваться перед журналистами, объясняя им, про каких это снайперов столь правдоподобно рассуждал Верховный главнокомандующий.

Операция на сердце не избавила Президента от синдрома Оле-Лукойе — теперь уже я наслаждался сказками Ельцина по телевизору. Особенно понравилась выдумка про автомобиль BMW седьмой серии, якобы купленный по дешевке, с рук. Хотелось спросить: на каком рынке — в Южном порту или в Люберцах — можно приобрести роскошную машину по цене велосипеда?

Когда в школе у внука, среди малолеток Ельцин на весь мир произнес фразу: «BMW — хорошая машина», мне позвонил приятель-рекламщик и сообщил, что клиенты из западных фирм одолели его вопросом, сколько стоит подобный слоган в устах российского Президента и кому за это платить.

Синдром Оле-Лукойе поразил многих в Кремле, например, тогдашний пресс-секретарь Ельцина Ястржембский рассказывал всему миру, как от богатырского рукопожатия шефа у него чуть не отломилась рука. Гипс, правда, не наложили...».

«...Чем хуже чувствовал себя Президент, тем сильнее раздражали его жаждущие общения граждане. Особенно если кто-то задавал прямые вопросы. Все чаще он прерывал встречи:

— Хватит, уходим быстрее в машину.

По дороге Борис Николаевич возмущался:

— Опять дура попалась, настроение на весь день испортила. Все ей плохо, а что плохо, когда я вижу, что на базаре все есть — покупай да ешь.

Хм, а на что покупать? Зарплаты не платят, пенсии не выдают...

Именно в это время в России родился анекдот: «Скоро, понимашь, каждый россиянин будет иметь собственный дом, собственную машину BMW и собственный самолет», — говорит Ельцин на встрече с тружениками-избирателями. Вопрос из зала: «А к чему, предположим, мне самолет?». — «Ну, к примеру, э-э... хлеб в Калуге дают, а живете вы в Магадане...».


— Артистом, говорите, был Борис Николаевич... Потому, очевидно, и сумел внушить россиянам, что силен, могуч и пашет на благо страны в поте лица. Об истинном его состоянии народ не догадывался даже тогда, когда однажды его разбил паралич...

— Это был первый серьезный звонок, и прозвенел он в Китае, но случился у него не паралич, а инсульт, в результате которого парализовало левую сторону.

Это произошло ночью — часа в четыре меня разбудили врачи: «Что будем делать — решайте». Вхожу в спальню, а он лежит, как растение. Вот тогда — можете написать! — я опять был первым лицом.

...Ельцин плакал, но я очень хорошо с ним поговорил и немножко поднял ему настроение. Сказал: «Ничего страшного — у Рузвельта было хуже. Главное, голова светлая, а мы уж как-нибудь на коляске-то вас повозим, на пенсию вместе пойдем».

У нас был замечательный врач Владимир Владимирович Шпалев — он просто чудо сотворил, и утром Ельцин поднялся. Да, немножко тянул ногу, но шел самостоятельно. Естественно, какой-то дипломатический ход мы придумали, типа того, что обстановка из-за Хасбулатова с Руцким осложнилась. Без пышных официальных проводов посадили Бориса Николаевича в самолет, а во Внуково вынесли уже на носилках.

«ЧУБАЙС? НЕГОДЯЙ С БОЛЬШОЙ БУКВЫ. НЕМЦОВ? СОЧИНСКИЙ КАРТЕЖНИК»

— Я попрошу вас охарактеризовать наиболее значимых людей ельцинской эпохи, а начнем, пожалуй, с Виктора Степановича Черномырдина. Что вы о нем скажете?

«Виктор Степанович Черномырдин — крутой хозяйственник, крепкий мужик, хорошо на баяне играет, жену Валентину боится»

— Крутой хозяйственник, крепкий мужик. Хорошо на баяне играет, жену Валентину боится... Считаю его назначение на пост премьер-министра удачным компромиссом — он был золотой серединой между демократами типа Гайдара-Явлинского и такими консерваторами, как Силаев.


Из книги «Борис Ельцин: от рассвета до заката. Послесловие».

«...Мне импонировала аккуратность Виктора Степановича в одежде — сразу было видно, что костюмы дорогие: сшитые, может, чуть старомодно, но зато известными домами моделей. Тяга к такому консерватизму была, видимо, следствием сдержанного отношения к моде супруги Черномырдина. Валентина Федоровна — строгая, волевая женщина, выросшая в крестьянской семье и по сей день не утратившая признаков классовой принадлежности. Увидев ее впервые, я вспомнил мультфильм «Сказка о рыбаке и рыбке» — тот момент, когда старушка превратилась в столбовую дворянку. У Валентины Федоровны была похожая мимика — втянутые губы, повелительное выражение лица. Словом, хозяйская рука жены накладывала на внешний вид Виктора Степановича отпечаток.

Некоторую неловкость вызывала у меня манера Черномырдина материться. Он не ругался, а именно разговаривал матом — без этих слов становился косноязычен, предложения лишались глаголов и наречий. Я, если честно, тоже могу позволить себе ненормативную лексику, но только в узком мужском кругу, а под влиянием шефа, который мата не выносил, почти перестал выражаться. У Виктора Степановича же мат был нормальным языком общения. (Горбачев, кстати, тоже без мата даже на Политбюро фразы произнести не мог — это всегда сильно коробило Ельцина)».


— Что вы думаете о Чубайсе?

— Негодяй с большой буквы — чего о нем говорить? Кто вас еще интересует?

— Борис Немцов...

— Сочинский картежник — этим все сказано. Сегодня он один, завтра другой, хотя в последнее время больше мне нравится, поскольку стал тверже в своих убеждениях. Раньше он их чаще менял...


Из книги «Борис Ельцин: от рассвета до заката. Послесловие».

«...Однажды уже больного Президента Немцов раззадорил и уговорил сыграть с ним пару в теннис. Учитывая далеко не лучшую физическую форму Бориса Николаевича, я пытался возражать, но Борис Ефимович его буквально «завел». Президент «сражался» в паре с Тарпищевым, а я был партнером Немцова. Увы, во второй партии Ельцин неудачно попятился, ноги у него заплелись и он упал на спину: немного ободрал локоть и ударился затылком о корт. Корт — не жесткий, но удар все же был ощутимый, а голова-то не простая — президентская. Впредь, во избежание подобных инцидентов, я решил выставлять позади Ельцина адъютанта — если что, он обязан был подхватить шефа на лету.

С этим нововведением в свою очередь случился казус — пост, вверенный адъютанту, оказался небезопасен. Тут надо сказать, что по скорости у меня неплохая подача, и, когда мне хотелось Борису Николаевичу досадить, если тот не в меру хорохорился на площадке, играя с мастером, я ее применял. Во время одного из матчей так и поступил. Ельцин даже не заметил мяча, и тот, как маленькое ядро, попал в самое неудачное место целиком сосредоточившемуся на движениях Президента адъютанту. Полковник чуть на этом «ядре» не улетел. Упал, скорчился, прижал руки ниже живота, стал хватать ртом воздух и кататься по полу, сраженный не пулей чеченца, а мячом своего начальника. В общем, и смех и грех — только минут через 20 пришел в чувство. Слава Богу, на медкомиссии перед уходом на пенсию никаких «отклонений» у него обнаружено не было.

...В конце того матча Немцов рвал и метал, уличал меня в подыгрывании противникам. Я действительно не стремился к победе — шеф для меня даже через сетку противником не был, к тому же в теннисе всегда исповедую принцип: проиграть друзьям — это счастье!

После этой теннисной партии Ельцин окончательно убедился, что преемником Немцов быть не сможет».

«У Александра Лебедя и харизма была, и энергетика, и ум, и хитрость, но меркантильности я ему простить не могу»

— Идем дальше. Александр Лебедь?

— Противоречивая фигура. В книге я ему целую главу посвятил, потому что мы и друзьями были с ним, и не очень... В общем, личность. Совет безопасности, который придумал Ельцин или его помощники, — фактически пустой орган: я его называю отстойником, потому что ничего не решает (ваш, кстати, тоже). Пусть он и совещательный, но его члены только между собой совещаются — больше никому советы их не нужны (надо же куда-то девать чиновников, когда их отстраняют от дел, — отставника временно туда помещают, и либо он доживает спокойно до пенсии, либо потом его на другой участок бросают). Так вот, Лебедь заставил всех окружающих Совбез уважать — сделал пустышечный орган действующим, авторитетным. У него и харизма была, и энергетика, и хитрость, и ум — все, но чего я ему простить не могу, так это его меркантильности.

— Неужели и он торговался?

— Во-первых, ушел из жизни, не отдав мне большую сумму денег, которую взял на обеды десантникам. Говорил, на месяц, и вот... Чтобы избавиться от меня, перешел к Березовскому. Именно Борис Абрамович помог ему на выборах губернатора Красноярского края, и Лебедь решал, кого пригласить на инаугурацию: друга Коржакова, или мецената Березовского. Победил второй...

Незадолго до его смерти я был в Красноярске на борцовском турнире имени нашего чемпиона Вани Ярыгина, и мы встретились. Как бы в порядке извинения он накрыл в аэропорту стол, потом в самолете вместе летели и продолжили в Шереметьево — много выпили и долго говорили. Лебедь пообещал мне и долг вернуть, и все решить, и...

— ...и погиб!..

— Через пару недель его не стало.

— Слышал, что когда у вас начали портиться отношения, он сказал: «Вижу, вы очень крутой, но пуля любого крутого свалит»...

— Это как раз не его слова, а мои — я говорил так, еще в «девятке» работая. Возникли проблемы с ногами, и с карате я перешел на стрельбу, стал кандидатом в мастера спорта. Если бы в моем подразделении можно было сдать соответствующие нормативы, был бы мастером, и это было мое коронное выражение: «Пуля любого каратиста завалит».

— Как вы относитесь к Александру Руцкому?

— В своей книжке я дал ему довольно объемную характеристику — в ней же можно найти сведения о его происхождении: откуда и как он появился. Я ценю поведение Руцкого в августе 91-го, но в событиях 93-го он был одним из главных закоперщиков. Досадно, что этот человек не понес наказания за гибель десятков граждан, которая на совести его и Хасбулатова, а уж когда он стал губернатором, показал себя во всей красе.

«БУРБУЛИСУ ЗАХОТЕЛОСЬ БЛЕВАНУТЬ — ОН ОТОШЕЛ В УГОЛ, ВЫТРАВИЛСЯ И СПОКОЙНО ПРОДОЛЖИЛ СВОЙ ТОСТ. Я ПОНЯЛ: ЭТО ЕГО ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА С ЕЛЬЦИНЫМ»

— Что, кстати, за человек Хасбулатов?

— Этот чеченский профессор, москвич тоже не очень хороший след оставил. Сначала был ярым демократом, а потом, как и положено по их горскому менталитету, под демократическим обличьем проявился хан. Будучи первым лицом в российском парламенте, Руслан Имранович был недоступным... За активное участие в событиях 93-го года он, как и Руцкой, заслуживает серьезного наказания, но за содеянное не ответил. Что интересно, во время ареста достойно себя вел: хоть и бледный был, но я не заметил, что у него руки тряслись или еще что-то...

— Какие эмоции вызывал у вас Геннадий Бурбулис?

— Гена — ученый муж, политолог, в советские времена читал в вузе историю КПСС. Чтобы объемно, но кратко его охарактеризовать, надо хорошенько подумать, потому что всего в двух словах не скажешь. Если честно, я ему симпатизирую, и хотя многие его недолюбливают и ругают, с Гайдаром он несравним. Гена — нормальный парень, футболист, но вот эта его склонность говорить заумно и пытаться казаться умнее, чем есть на самом деле...

— Вдобавок пить, судя по всему, не умел...

— А знаете, почему? Не было опыта партийной работы, а это такая школа! Ну, что делать? Не научился — это его и сгубило.

— Он что же, действительно на глазах у всех, в том числе и Бориса Николаевича...

— (Перебивает) ...ну, не у всех, не у всех — только у членов семьи. Гена жил рядом с ними в Архангельском и в свой день рождения их пригласил. Сам уже был немножко готовенький, чуть-чуть добавил и...

— ...и?

— Захотелось блевануть, он отошел в угол, вытравился и спокойно продолжил свой тост. Там, правда, не только это было — он еще и матерился. Вроде прекрасно знал, что Борис Николаевич и сам не ругается, и в его семье это не принято... Вел себя, словом, как заяц во хмелю, и я понял, что это его последняя встреча с Ельциным. Свою карьеру он погубил сам...

— Вас считали непримиримым врагом так называемой московской группы во главе с Лужковым, а что вы, собственно, не поделили?

— Так нельзя говорить — непримиримый враг: скорее, непримиримый друг, потому что, когда у них начались осложнения с Гусинским, отнесся к ним все же по-доброму. Мы с Барсуковым вызвали в Президентский Клуб Лужкова и Ресина и сказали: «Ребята, нельзя так — выстраивать все под одного коммерсанта, который делает вам на копейку, а на весь мир кричит, что вас содержит». Лужков в ответ: «Такого не может быть...». Хорошо, мы предъявили им документы, которыми Гусинский везде тряс, рассказывая, как обеспечил поездку семьи Лужкова в Англию, и сколько это стоило.

Я не буду называть сумму, в которую обошлась эта поездочка, — скажу только, что была она шестизначной. Конечно, оплачивал ее Юрий Михайлович не сам и не за счет мэрии, но он был в шоке, что Гусинский этим везде бравирует. Кроме того, тот и других чиновников на конвертики поставил и щеголял этим повсюду. Короче, я тогда предложил (это была моя идея): «Избавляйтесь от «Мост-банка» — создайте свой банк, московский»...

— ...что они благополучно и сделали...

— Совершенно верно. Буквально через два месяца был учрежден Банк Москвы, и все — Гусинский стал им не нужен. Ну зачем, если контролируете деньги, отдавать их какому-то гусю лапчатому?


Из книги «Борис Ельцин: от рассвета до заката. Послесловие».

«...НТВ никогда не было объективным телевидением: я бы переименовал его в ГТВ — Гусинское телевидение.

Однажды на банкете в честь дня рождения руководителя группы «Мост», где подавали очень вкусную гусятину в винном соусе, гости включили телевизор. Показывали Киселева с «Итогами», и Гусинский похвастался, что, как всегда, лично проинструктировал ведущего насчет произносимого текста. С хмельной улыбочкой «хозяин общественного мнения» предвосхищал события:

— Сейчас Женя скажет это.

И Женя говорил...

— Сейчас Женя похвалит такого-то.

И Киселев хвалил...

Гусинский, по привычке выпускника ГИТИСа, не мог наслаждаться собственной режиссурой втихомолку — Большой талант всегда требует публичного признания, и гости действительно от души хохотали».

«В АДМИНИСТРАЦИИ ПРЕЗИДЕНТА ЕВРЕЕМ БЫЛ КАЖДЫЙ ВТОРОЙ, ДА И ЖЕНА ЕЛЬЦИНА ТОЖЕ ЕВРЕЙКА»

— В одном интервью вы подчеркнули: ошибка Ельцина состояла в том, что он окружил себя евреями. Кого вы имели в виду?

— В Администрации Президента евреем был каждый второй: Илюшин, Филатов, Сатаров... Пожалуйста, ради Бога, я же не против них, но если, допустим, у нас в России евреев один процент, то почему в Администрации их должна быть половина?

— Хм, а чем это вы объясните?

— Ну так у Ельцина жена ведь еврейка. Вы что, разве не знали?

— Нет!

— Ее девичья фамилия Гирина — чисто еврейская, а взять имя... Сестра у нее Роза, она — Наина: какой русский так назовет дочерей? Я Ельцину как-то сказал: «Борис Николаевич, Наиной особо вы не хвалитесь». Он сразу набычился: «А что тут такого? Еще Пушкин в своей поэме «Руслан и Людмила» это имя прославил». Я удивился: «Вы хоть раз поэму читали?». — «Нет!». — «Там Наина — злой гений, колдунья, Пушкин вывел ее именно как отрицательный персонаж». Тогда он придумал новую версию: якобы в детстве его супруга была Настей, потом сокращенно ее стали звать Ная, а затем бабах! — и в 16 лет в паспорте вдруг записали Наиной. Такую историю выдавал, и вроде бы проходило.

Лицо НТВ — Евгений Киселев. Он же — агент КГБ по кличке Алексеев. «Меня всегда возмущало, что человек, который своих коллег предавал, на них стучал, вдруг изображает «совесть нации»

— В период особенной близости к Ельцину вас особенно невзлюбил — понятно, естественно, с чьей подачи и почему, — ведущий выходившей на НТВ программы «Итоги» Евгений Киселев. Вы не остались в долгу и раскрыли миру его подноготную: оказалось, что он — агент КГБ по кличке Алексеев...

— Я, уж поверьте, могу раскрыть еще десятка полтора таких «правдолюбцев», но не буду, потому что ведут они себя достойно.

...Этот больше всего изгалялся — я потому и обозначил его, чтоб не выпендривался. Человек, который своих коллег предавал, как говорится, на них стучал, и вдруг изображает из себя «совесть нации»? Меня это всегда возмущало — нельзя так!

— И снова цитата из Александра Коржакова: «Если бы в прессе появился список агентов, которых граждане знают в лицо, в стране наступил бы политический кризис, а на вопрос: кто нами управляет? — был бы однозначный ответ: агентура спецслужб». Вы свои слова подтверждаете?

— Конечно. Как известно, во время событий 91-го года многие дела были уничтожены, так вот, определить тех, кто состоял в агентах, не составляло труда. Достаточно было посмотреть, кто в Верховном Совете СССР записывался в Комитет по безопасности и сломя голову летел в архивы КГБ заметать следы. По этому списку можно определить всех (я за столом вам о них расскажу, без диктофона).

— В свое время вы сделали еще одно сенсационное заявление: дескать, в Кремле засела голубая команда...

— Так и есть, и хотя мы от нее немножко избавились, сейчас эти люди вновь там.

— Кто, на ваш взгляд, во власти наиболее яркие представители секс-меньшинств?

— Тогда был пресс-секретарь Ельцина Костиков. Колоритный человек, и ребят таких же подбирал интересных.

— А сегодня?

— Насчет нынешних я не в курсе. Многие считают, будто по-прежнему владею всей информацией, но ведь за годы, минувшие после моего увольнения, состав что в МВД, что в ФСБ, что в Кремле уже по четыре-пять раз поменялся. Меня иногда просят: «Надо бы позвонить, помочь», а я не могу, потому что почти никого не знаю.


Из книги «Борис Ельцин: от рассвета до заката. Послесловие».

«...Хотя эта тема очень в нашей стране деликатная, я все-таки рискну высказать по ней несколько соображений. Скажу так: если бы я просто перечислил фамилии чиновников, занимавших и занимающих государственные посты, лидеров или просто известных членов известных партий, президентов компаний и в то же время гомосексуалистов, думаю, у многих читателей был бы шок. Сегодня это уже факт — в политической, журналистской, музыкальной, попсовой, в общем, творческой элите педики заняли (если угодно, завоевали) свою нишу.

Говоря о них, я бы не стал, как это делают многие, сводить проблему к физиологии, медицине и приводить при этом статистические данные: столько-то людей рождается с такими-то сексуальными отклонениями и, мол, ничего не поделаешь — надо принимать это как данное природой, а может, высшим разумом.

Главный вопрос, я считаю: личное это дело каждого «больного» или нет? Все зависит от положения в обществе. Если эти люди занимают высокие посты во власти (от исполнительной до законодательной и судебной (!)) или возглавляют средства массовой информации, то, во-первых, они объединяются и создают параллельный мир своих интересов, а во-вторых, начинают лоббировать их в скрытой форме (в отличие от Запада, где это практикуется открыто, даже кое-где законодательно), а именно: продвигают своих людей, защищают их, патронируют и всячески опекают. При этом талантливый и не очень гомик теряет свободу».

«Многие до сих пор считают, что я владею всей информацией, но из нынешнего руководства страны не знаю почти никого. После моего увольнения состав в МВД, ФСБ и Кремле четыре-пять раз поменялся» Фото Александра ЛАЗАРЕНКО

— Вы неоднократно говорили, что не любите так называемых целовальников — мужчин, которые при встрече друг с другом лобзаются. Часто ли приходилось этим заниматься на службе?

— И сейчас иногда приходится, но я стараюсь только щекой прикоснуться — изобразить, так сказать, целование. Смешно смотреть, как некоторые прижмутся и чмокают — обычно так женщины делают, чтобы косметику себе не портить: чмоки слышны, но видно, что нет поцелуев.

— Когда-то вы публично посоветовали министру обороны России Павлу Грачеву застрелиться — почему?

— Так это же он практически подбил Ельцина на войну в Чечне! Конечно, есть здесь вина и Филатова, и Савостьянова, и других, но он мог сказать, чем это чревато, тем более что сам был в Афганистане. Он должен был предупредить: «Нельзя этого делать», а Грачев, наоборот, с три короба наобещал: «Мы сейчас десантируемся одним полком и все», то есть хотел первому лицу понравиться. Чем Паша плох? Пытался угадать желание президента, когда тот его еще не озвучил.

— Опасное дело!

— Вот именно, а я этого терпеть не могу! Почему я 11 лет рядом с Ельциным продержался? Потому что никогда не торопился исполнять на свою голову первый приказ: знал, что через 10 минут может поступить второй — об отмене.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter